— Тебе, тебе. У шефа есть пара вопросов. Ответишь — и катись на все четыре стороны. — Лейтенант показал на подошедшего Рамодина, а сам занялся прерванным делом. Поиском гильз в дорожной пыли.— Очень спешу. — Владелец «ауди» улыбнулся майору и слегка развел руками. Дескать, рад бы поболтать, да дела, дела… Он даже не поинтересовался, почему его остановили и что вообще происходит рядом с подъездом его дома.«А может, он тут был в гостях? — подумал Рамодин. — У какой-нибудь цыпочки? Вчера засиделись в ресторане и решили до утра не разлучаться? Тогда и прикид его понятен. А что? Вполне логично».— Разрешите взглянуть на ваш паспорт? — наградив парня ответной улыбкой, попросил Рамодин. — Минутное дело.— Я же сказал — спешу! — Голос молодого человека казался спокойным, но майор заметил, как мелко-мелко задрожала у него пухлая нижняя губа.— Рискуете опоздать, — пообещал Евгений.Парень раздул ноздри, демонстративно вздохнул и достал из внутреннего кармана пиджака шикарный лайковый бумажник. Торопливо раскрыл его. Евгений заметил в одном из отделений толстую пачку денег, в другом — два паспорта. Синий — служебный заграничный. И красный — общегражданский.Молодой человек достал синий.В загранпаспорте не могло быть данных, которые сейчас интересовали Рамодина. В первую очередь адрес, по которому проживал молодой человек.— Доставайте нормальный паспорт.— А это что?! Не нормальный?— Быстро, быстро! Вы же торопитесь.— Не хамите! — Парень перешел в атаку. — Вы даже не представились! Откуда я…— Майор Рамодин, уголовный розыск.Евгений раскрыл удостозерение, но владельца «ауди» уже понесло. Даже не взглянув на ксивы, он распалялся все больше и больше. И губа уже перестала дрожать.— Вы ответите, майор, за хамство! За то, что задержали меня без всяких оснований. И нечего мне тыкать! Мы с вами на брудершафт не пили!— Пошло-поехало. Теперь не остановишь, — тихо сказал Рамодин и поморщился. Он хотел было напомнить парню, что ни разу не обратился к нему «на ты». Но Снетков-то сорвался. — Придется вас задержать, милый. И разбираться в управлении.— Что?!— Со слухом плохо? — рявкнул майор. — А ну, давай сюда свой лопатник!Может быть, молодой мужчина и не знал, что означает полублатное слово «лопатник», но сориентировался моментально. Торопливо протянул свой роскошный бумажник Рамодину. Майор достал красный паспорт и вернул бумажник задержанному.Владельца «ауди» звали Вячеслав Николаевич Горобец. Двадцать шесть лет, прописан по адресу: улица Академика Зелинского, дом номер 3.Майор Рамодин хорошо знал шикарный дом рядом с Ленинским проспектом. Два года назад его построило Управление делами президента. Для особо важных персон, которых принято обозначать аббревиатурой VIP. И для особо тугих бумажников. В новом доме, например, приобрел себе квартиру известный эстрадный певец. Это элитное жилище президентская администрация построила рядом с домом тоже шикарным. Но все же чуточку поскромнее. Пикантность ситуации заключалась в том, что дом поскромнее построили в девяносто первом году и долго не заселяли, потому что несколько человек, называвших себя демократами, делали на этом доме политическую карьеру. Он стал для них любимым примером привилегий партийной номенклатуры, который они приводили в своих речах и газетных статьях. Когда интерес населения к проблеме угас, борцы с привилегиями спокойно заняли пустующие квартиры в этом доме. А потом расхрабрились и построили для себя рядом с ним жилище пошикарнее.— Из гостей? — спросил Рамодин задержанного.— Послушайте! — сердито начал Вячеслав Николаевич. И осекся. Наверное, выражение лица майора подсказало ему, что любому терпению есть предел. — Из гостей, — покорно ответил он. — Надо еще успеть домой. Переодеться. И на службу.— В какой квартире гостевали?Секундное замешательство отразилось на лице молодого человека. Даже не замешательство. Просто слегка дрогнули красивые черные брови.— В 27-й.— Снетков! — позвал Рамодин.Лейтенант оторвался от своего занятия, поднял голову. Они уже два года работали вместе и понимали друг друга с полуслова. По интонации, по быстрому взгляду.Через секунду Снетков стоял за спиной владельца «ауди».— Браслеты, — отрывисто бросил Рамодин. На всякий случай он выхватил из наплечной кобуры пистолет.— Вы что? Вы что? — закричал Горобец, в мгновение ока оказавшийся в наручниках. — Не имеете права!На молодого человека было жалко смотреть. Вся его бравада, игра в крутизну, подчеркнутая отстраненность от того, что происходило в переулке, улетучились. Перед майором стоял большой, слегка разъевшийся, обиженный ребенок.«Маменькин сынок, — внутренне усмехнувшись, подумал майор. — Наверное, какой-нибудь брокер или риелтор? Как их там еще называют?» Он догадывался, что к ограблению квартиры коллекционера Цветухина этот пупсик вряд ли имеет отношение. Иначе не назвал бы ее номер. Просто соврал, не желая по каким-то, одному ему известным причинам, чтобы всплыло имя его гостеприимца. И вляпался. Рамодин не сомневался — этим гостеприимцем была женщина. Гостеприимица. И наверное, замужняя.Получив законное основание задержать Вячеслава Николаевича, майор решил, что грех не использовать такую возможность. По опыту знал — человек в наручниках, если только это не видавший виды урка, становится более откровенным. И разговорчивым.— Ну что ж, господин брокер, заглянем в 27-ю квартиру, в которой вы провели ночь. — Рамодин увидел, какую удивленную физиономию состроил Снетков, и подмигнул ему: — Ты, Леня, пригляди за белой тачкой.— Ключи в замке, — жалобно сказал Вячеслав Николаевич. — И кейс на заднем сиденье.— Леня, запри машину от греха подальше, а кейс давай сюда.Лейтенант вытащил ключи из замка, внимательно осмотрел крошечный пульт дистанционного управления и нажал на кнопку. Раздался негромкий двойной хлопок, мигнули габаритные огоньки.— Куда их?Рамодин кивнул на задержанного. Снетков опустил ключи в карман модного пиджака Горобца.— Вперед! — скомандовал майор и подтолкнул задержанного к подъезду.Весь путь на четвертый этаж они проделали пешком. И в полном молчании. Только один раз запыхавшийся Вячеслав Николаевич задержался на несколько секунд и, повернувшись лицом к шедшему сзади Рамодину, сказал:— Никакой я не брокер! Кончайте меня шпынять!А Рамодин-то надеялся, что его пленник дозрел и вот-вот расколется. Расскажет, у кого коротал эту ночь. ДОПРОС — Здесь?Рамодин остановился у массивной двери 27-й квартиры.— Я вам уже сказал! — огрызнулся молодой человек, но, заметив сердитый взгляд майора, поспешно уточнил: — Да! Здесь. Но Игорь Борисович ушел из дома раньше меня. Я просто захлопнул дверь. Напрасно будете звонить.«Красиво плетет узоры, олух!» — подивился Рамодин и резко надавил на кнопку звонка. Дверь тут же распахнулась. На пороге стоял один из оперативников с пистолетом в руке. Через распахнутые двери анфилады комнат было видно, как криминалисты занимаются сбором отпечатков пальцев.— Первая ласточка? — с удовлетворением отметил открывший дверь оперативник и засунул пистолет за ремень. — Добро пожаловать.Рамодину пришлось подтолкнуть своего пленника кулаком в спину, чтобы тот переступил порог квартиры. Ноги у задержанного будто приросли к полу. Сделав несколько шагов по прихожей, Вячеслав Горобец вдруг прислонился к стене. Нижняя губа у него снова мелко задрожала.— Может, стульчик подать? — с ехидцей поинтересовался оперативник. — Или кресло?Но гость его не услышал. Он с ужасом смотрел сквозь распахнутые двери туда, где работали криминалисты.— Кухню уже проверили? — спросил Рамодин у оперативника.— Да. Я там кофеварку зарядил. От барских щедрот. Выпьете?— Потом, потом. — Майор подтолкнул Горобца в сторону кухни: — Двигайтесь, господин риелтор, или как вас там? Посидим, погутарим.В огромной, сверкающей намытым кафелем и цептеровскими кастрюлями кухне витал аромат кофе. Пахло какими-то пряными специями и едва уловимым чесночным духом: на одной из стен висели тугие плетенки крупных бело-лиловых головок чеснока.Рамодин подумал: «А не снять ли с Горобца наручники?» — но вспомнил, что ключи остались у Лени Снеткова. «Ну и ладно, — решил он. — Не кисейная барышня, не развалится». И показал на стул:— Садитесь, Вячеслав Николаевич. Не созрели для душевного разговора?— Я провел ночь в соседней квартире, — обреченно сказал молодой человек. Сказал так тихо, что Рамодин еле расслышал. — В 28-й. Понимаете… Утренний пистон. Только умоляю — не ходите туда, — добавил он жалобно и попытался взглянуть на часы. Но из-за наручников у него ничего не получилось.— Без десяти восемь, — проинформировал Горобца майор и показал на большие круглые часы, висевшие на стене прямо напротив задержанного.— Вот видите! С минуты на минуту вернется ее муж. Из-за границы. Можете себе представить, что произойдет?Этого майор представить себе не мог. В данном конкретном случае. И попросил Вячеслава Николаевича рассказать обо всем по порядку. Не спеша. С подробностями.— Хорошо, хорошо! Я все расскажу. Но у меня одна просьба… — Горобец умоляюще взглянул на майора. — Вас как зовут?— Евгений Иванович.— Евгений Иванович, я понимаю, что Ирочку вы все равно будете допрашивать. Не могли бы вы позвонить ей по телефону и пригласить сюда. Даже если муж уже дома, это будет выглядеть естественно. Когда что-то случается у соседей, опрашивают ведь всех? Евгений Иванович…Испуг не отшиб у парня способность мыслить здраво. А может быть, и обострил чувство самосохранения. Рамодин не был человеком сентиментальным и, случалось, испытывал удовлетворение, поставив в неприятное, сложное положение кого-то из подозреваемых или лжесвидетелей. Но сейчас интуиция подсказала ему, что Горобец не лжесвидетель, а тем более не подозреваемый.— С кем не бывает! — сказал он нарочито строго. — Назовите телефон.Вячеслав продиктовал номер. Его подругу звали Ирина Георгиевна.— А фамилия?— Евгений Иванович, нельзя ли…Горобец так растерялся, что майор был уже готов пожалеть его.— Вячеслав Николаевич! Нельзя. Сами посудите — вызовем свидетеля, а фамилию не спросим?— Карташева.К телефону долго никто не подходил, и Вячеслав Николаевич весь испереживался. Твердил:— Не кладите трубку! Не кладите! Она дома.Наконец заспанный полудетский голосок прошептал:— Алло?— Ирина Георгиевна?— Да-а-а…— Вас беспокоит старший оперуполномоченный Рамодин.— Ой!Это «ой» прозвучало так, как будто женщина спросонья схватилась за раскаленную сковородку. Рамодин улыбнулся и краем глаза посмотрел на Горобца. Молодой человек уже пришел в себя и сидел нахохлившийся и сердитый.— Не пугайтесь. Мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы заглянуть в 27-ю квартиру?С минуту она молчала. Наконец переспросила:— В 27-ю?Майор подтвердил.— Вы меня обманываете, старший уполномоченный. Хозяева квартиры в отъезде.— Правильно. В Лондоне. Воры об этом тоже знали.— Обокрали! — Ирина Георгиевна не спросила, а как бы констатировала давно ожидаемое и наконец-то свершившееся событие.Рамодин еле удержался от того, чтобы спросить: «Рады?» Он просто подтвердил ее догадку и повторил приглашение.— Ну… — Она на секунду задумалась. — А вы в форме?«Ну что за женщина, — усмехнулся майор. — Так и напрашивается на острое словцо».— Нет. Сегодня я не в форме. Но если вы боитесь подвоха, позвоните в отделение милиции.— Ничего я не боюсь, — с вызовом сказала Ирина Георгиевна. — Сейчас оденусь и приду.Рамодин положил трубку, взглянул на задержанного и удивился. Вячеслав Николаевич, бледный и растерянный, смотрел на майора безумными глазами и шептал:— Бред! Бред! Что она несет?! Бред!— Это вы о чем? — спросил майор почти ласково.— Бред! — Руками, скованными наручниками, задержанный ритмично бил по колену.— Вячеслав Николаевич! Что вас так удивило?— Ничего меня не удивило! — заорал Горобец так громко, что оперативник, дежуривший у входной двери, заглянул на кухню и спросил:— Помощь не нужна?— Все в порядке, — успокоил его Рамодин. — Нервишки разыгрались.Оперативник удалился.— Не поделитесь информацией?— Нет! И снимите, наконец, наручники! Я никуда не убегу!— Мне тоже так кажется. — Рамодин связался по рации с лейтенантом Снетковым: — Леня, задержанный тоскует в браслетах. А ключ у тебя.— Понял. Сейчас загляну.— Я не тоскую, — окрысился Горобец. — Я возмущен! Возмущен!«Что же его так рассердило? — подумал Евгений. — Не хочет предстать перед любовницей в наручниках? Может быть. В этом мало приятного, но ведь не смертельно. А Славик сам не свой. Что же? Что? — Он мысленно прокрутил в голове весь короткий разговор с Ириной Георгиевной. — А вот что! Мне Горобец сказал, что идет из 27-й квартиры. Так? А любовница только что подтвердила, что ее хозяева в отъезде. Нестыковочка, голуби!»Минут через пять позвонила Ирочка.Рамодин сам открыл ей дверь, чтобы дежуривший у входа оперативник не напугал гостью своим «Макаровым». Сотрудника майор попросил постеречь задержанного, а Ирочку провел в одну из комнат.Сказать, что Ирина Георгиевна приложила много усилий для своей экипировки, было нельзя. Как успел заметить майор, женщина накинула черный махровый халат прямо на голое тело.Карташева села на старинный, красного дерева диванчик, обитый шелком. Положила ногу на ногу. Запахнула полу халата и закурила. Пачку сигарет «Давидофф» и зажигалку она принесла с собой. Рамодин с удовлетворением сделал вывод, что Ирина Георгиевна настроилась на длинный разговор.Сам майор устроился за круглым, тоже красного дерева столом с многочисленными бронзовыми прибамбасами. Сел так, чтобы край стола закрывал от него красивые Ирочкины ноги, постоянно выскользающие из-под халата. Так Рамодин чувствовал себя увереннее. И все же молодая женщина опередила майора с вопросом:— Ограбили Цветухина?— Ограбили.— Картины?— Ирина Георгиевна, давайте договоримся: вопросы буду задавать я. Хорошо?— Конечно. Это я поторопилась, чтобы сразу врубиться.— Врубились?— Вполне. Бедный Игорек!— Вы хорошо знакомы с Игорем Борисовичем?— Мы же соседи!— Логично. Теперь немного формальностей для протокола. Кстати — меня зовут Евгений Иванович Рамодин. Старший оперуполномоченный уголовного розыска. Теперь хотелось бы услышать и о вас. Поподробнее.— Пожалуйста. — Она улыбнулась. Улыбка у Карташевой получилась чуточку виноватой. — Без интимных подробностей не обойтись?— Об этом можно схематично, — осторожно сказал майор и покраснел. — Так уж получилось… Горобец ссылается на вас. На квартиру. — Он совсем запутался и замолчал, мысленно проклиная сидящую перед ним красотку. А заодно и ее любовника.Надо отдать должное Ирочке — она не стала цепляться к словам.— Значит, так. Я Карташева Ирина Георгиевна. Девичью фамилию называть?— Не надо.— Родилась пятнадцатого августа семьдесят четвертого года. Люблю, когда на день рождения ко мне приходят интересные люди. Сыщики, например. — Она посмотрела на майора одобрительно. — Двигаемся дальше. Замужем. Супруг с минуты на минуту прибудет домой из Швейцарии.— Он не забеспокоится, что вас дома нет?— Я ему оставила записку, сообщила, где нахожусь. Зовут его Валентин Эмильевич. Может быть, слышали? Валентин Эмильевич Карташев. Ответственный сотрудник Администрации.Ирочка произнесла слово «Администрация» как бы между прочим, без нажима. Но Рамодин понял, о какой Администрации идет речь.— С Вячеславом Николаевичем Горобцом вы, естественно, знакомы?— Это мой любовник, — не задумываясь ответила Карташева. — Вы с ним познакомились?— Встретил у подъезда. Разговорились.— Я надеюсь, Цветухина не Славик ограбил?— Горобец провел с вами всю ночь?— И вечер тоже. — Она посмотрела на Рамодина как невинная овечка.— Вы с ним хорошо знакомы?— Очень мило. Любовник — это хороший знакомый по милицейским понятиям?— Ирина Георгиевна! — одернут ее майор. Эта раскованная молодица уже стала доставать ею своими интимными проблемами. Как будто зациклилась на них. — Если милиционер спрашивает, хорошо ли вы знакомы с человеком, он только это и имеет в виду. Так хорошо? Или плохо?— Ну ладно. О чем спор. Мы со Славиком старые друзья. Знаю его как облупленного. Воровство — не его амплуа. Можете вычеркнуть Славика из своего списка.— Никакого списка у меня нет. С хозяином этой квартиры вы часто встречаетесь?— Конечно. У нас отношения очень теплые. Но только платонические. Хотя он такой комильфошка. И не прочь приударить за красивой девушкой.— Давно знакомы?— Года три. Как только переехали в этот дом, сразу познакомились. Мой муж еще служил в банке. Скажем так, владел им. Валентин Эмильевич интересовался живописью. Игорек пригласил нас взглянуть на свою коллекцию «малых голландцев». Вы знаете, кто такие эти господа?— В школе проходили. В третьем классе. Ван Рюисдаль, Дюзарт и прочая мелочь. — Он готов был сгрести свою собеседницу в охапку, задрать ее шикарный халат и отшлепать по голой гладкой попке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23