Он шмякнулся о стену и просто стоял, пытаясь прорваться сквозь плотный пластик стены.Кинсолвинг натянул на себя остатки рубашки и заторопился к пауку.– Верховная Паутина, – настойчиво повторил он, – будет твоя, если ты найдешь того, кто продает Ящики Наслаждений. Он может этот перезарядить. Иди же. Найди его – и войдешь в Верховную Паутину!Эти слова заставили паука шевелиться. Он начал было двигаться назад, к входу, потом продолжал описывать тесный круг, пока не отыскал маленький туннель, открывающийся в темно-оранжевом пластике. Паук погрузился туда, Кинсолвинг не отставал. В тесном туннеле паук опережал Кинсолвинга. Бартон дошел до края и заглянул в комнату, такую же, как и в другом здании. Никакой мебели, голые стены из серого пластика, мерцающие слабым светом, несколько дополнительных входов, точками темнеющие по периметру.Ящик Наслаждений со звоном полетел на пол. Резкий звук наполнил воздух, вызывая у Кинсолвинга головную боль. По той манере, с какой зашевелился другой паук, Кинсолвинг понял, что он не из тех, кто наслаждается наркотиками. И человеку показалось, что он понимает, о чем говорят:– Перезарядите мой Ящик Наслаждений, – потребовал наркоман.– Невозможно, – ответил поставщик.– Сделайте это! Я должен войти в Верховную Паутину!– За некоторую цену!– Любую цену! Только сделайте!Паук-поставщик взял аппарат и повернул его в розовых руках. Кинсолвинг не заметил, откуда появился длинный тонкий цилиндр, паук соединил его с аппаратом. Что-то зашипело, как змея.Опять переговоры пронзительными голосами. Поставщик вернул аппарат наркоману, тот сейчас же отставил одну из своих когтистых ног, как только убедился, что аппарат можно немедленно использовать.Интересно, подумал Кинсолвинг, понимает ли поставщик опасность новых резонаторов. ММ нуждались в том, чтобы поддерживать свою сеть распространения.Кинсолвинг нашел поставщика. У этого паука он может узнать, с кем ММ поддерживают контакты, где он прячет аппараты после того, как они выходят со склада. Но каким образом? Кинсолвинг понятия не имел, как расспросить паука, особенно преступника, живущего за счет отбросов общества.Быстрым движением Кинсолвинг вторгся в комнату. Присел на корточки. Ни один из паукообразных его не заметил. Они продолжали свой душераздирающий спор. Наркоман Кинсолвинга не волновал. Прежний контакт с резонатором выжег у него слишком много нервных центров, чтобы это существо могло представлять какую-то реальную опасность.Но как взяться за поставщика?Кинсолвинг больше действовал, чем думал. Он бросился вперед с распростертыми руками. Обхватил несколько волосатых ног и дернул изо всех сил. Пять ног были пойманы, и Кинсолвинг прижал паука к полу – очень крепко.Перекатываясь, Бартон пытался связать все эти ноги в тугой узел. Почти тотчас он понял, что ничего не получится. Ноги лягались независимо одна от другой и с куда больше силой, чем Кинсолвинг предполагал. Оказалось, что он летит по воздуху, чтобы врезаться в стену.Паук шумно жаловался, вставая на все восемь ног. Он воззрился на Кинсолвинга, его челюсти свирепо щелкали.– Ящик Наслаждений! – воззвал Кинсолвинг к наркоману. – Воспользуйся им!Поставщик вырвал аппарат из слабых рук наркомана. Затем повернулся к Кинсолвингу, и смерть глядела из в каждой черты его лица. Смерть Бартона Кинсолвинга. Глава семнадцатая Бартон прислонился к серой пластиковой стене, глаза его устремились на передние ноги паука. Длинные, покрытые хитином орудия раскачивались так, что мешали Кинсолвингу отступить в туннель. Но даже тогда, когда эта мысль мелькнула в его мозгу, старший инспектор понимал: пытаясь спастись, он обретет немедленную смерть. Паукообразное существо двигалось слишком быстро, и любая из длинных ног, заканчивающаяся твердым когтем, могла бы проткнуть Кинсолвинга, прежде чем он проползет по туннелю хотя бы метр.– Ящик! – упорно кричал Бартон наркоману. – Воспользуйся им! Вернись в Верховную Паутину! Ты же можешь оставить позади все свои несчастья. Делай же это, будь ты проклят, делай!Паук, наступающий на него, вытянул третью ногу и сгреб сжигатель мозгов, подтянув его под своим тяжелым туловищем. Другая нога отпихнула наркомана. Тот выразил свое неудовольствие пронзительным криком, но сжигатель мозгов уже сделал свое черное дело: паук-наркоман не мог как следует действовать ногами. Единственная надежда Кинсолвинга выжить – это заставить наркомана задействовать резонирующее устройство, но такая возможность, похоже, уже потеряна.Бартон сделал ложный выпад вправо, сам же рванулся влево и попытался схватить Ящик. Он с удовольствием убил бы обоих пауков, чтобы отплатить им за ту головную боль, которую сейчас испытывал из-за Ящика Наслаждений.Его пальцы не дотянулись до края коробки всего несколько миллиметров. Небрежный удар мощной ноги заставил его перекатиться на спину, ослабевшего, неспособного даже стоять без поддержки стены.– Ты умрешь, слабый гуманоид! – резко выкрикнул нападающий паук. – Почему ты вмешиваешься, когда тебя не просят?– Мне надо добраться до того, кто снабжает тебя Ящиками Наслаждений!– Ты подрываешь торговлю. Подрываешь спокойствие этой особи.Паукообразный прыгнул с невероятной скоростью. Кинсолвинг не смог бы уклониться от нападающего, если бы зал имел куполообразную форму. Драки, побег, погоня за наркоманом, чтобы пробраться в этот тайный заповедник, – все это сказалось на нем. Собрав остатка сил, Бартон просто повернул голову набок, чтобы избежать удара тяжелой когтистой ноги, которая летела ему в лицо.Кинсолвинг ухватился за среднюю ногу и попытался снова опрокинуть паукообразного. От удара по макушке он покатился через комнату. Тяжело упал. Когда же попытался встать, то понял, что мускулы его не слушаются. Его ударили так, что он рухнул и, неподвижный, глядел на паука, несущего ему смерть. В маленькой комнате раздался такой визг, что у Кинсолвинга едва не лопнули барабанные перепонки. Бартон попытался закрыть уши ладонями, чтобы избавиться от звука. Сначала он решил, что это охотничий паучий крик, затем осознал, что поставщик замер, словно парализованный ужасом. Он проявлял все признаки страха: ноги у него дрожали, голова моталась то взад, то вперед. Кинсолвинг взглянул на наркомана, за которым пришел сюда. Тот тоже струсил.Инженер с трудом сел, опершись спиной, с которой сбегал пот, о прохладную пластиковую стену. Интенсивность звука все возрастала, отдаваясь в ушах звоном, соответствующим головной боли, словно это удары молота по вискам. Потом пронзительный шум как будто прекратился. Кинсолвинг чувствовал себя опустошенным, точно кто-то уже освободил его от бремени жизни. В дальнем конце комнаты из туннеля показалось красное пятнистое туловище на волосатых ногах. Новоприбывший несколько раз отряхнулся, как будто приглаживая мех.– Квиккс! – воскликнул Кинсолвинг.– А-а, то гуманоидное существо, которое должно уехать, но этого не сделало.– Рад вас видеть. Это... – Кинсолвинг умолк.Квиккс проигнорировал человека и вперевалочку выступил вперед прямо перед поставщиком Ящиков Наслаждений. Квиккс поднял две передние ноги и резко свел их вместе, голова поставщика оказалась в крепком захвате. Сильный удар отшвырнул паука на пол, где тот лежал, даже не дергаясь.– Вы его не убили, нет? – забеспокоился Кинсолвинг. – Он мог бы нас вывести на источник этих проклятых штук.– Ящиков Наслаждений? Какое вам дело до их источников? Значение имеет только этот жалкий разрушитель нашей цивилизации.– Отрежьте источник снабжения – и торговцы, подобные ему, потеряют то, что могут продавать, – запротестовал Кинсолвинг.Он видел, что этот аргумент не доходит до Квиккса. Ценности паукообразного совсем другие. Или нет? К Кинсолвингу медленно приходило понимание. Он видел только отдельный эпизод, а ведь шло долгое расследование.– Да, гуманоид, мы знаем источник Ящиков Наслаждений. Мы совсем не те беззаботные животные, за которых вы нас принимаете.– Я никогда... – Кинсолвинг прикусил язык. – Я хотел помочь. Вы, кажется, не проводите расследования.– Ваши подвиги удивительны, особенно для особи, знакомой с деревьями, а не с паутиной.Кинсолвинг не стал объяснять, что едва ли видел хоть одно дерево, пока не покинул Землю ради колоний в других мирах. Люди, возможно, и произошли от жителей древесных ветвей, но это не значит, что Кинсолвинг применяет на практике свое наследие, как это делают паукообразные.– Что вы собираетесь с ними делать?– Эту особь казнят, – Квиккс указал на наркомана.– Что-о? Погодите, почему? Ведь он жертва!– Он убивал друзей этим аппаратом. Разве человеческие существа не считают убийство преступлением против Паутины?– Он не знал, что их убивает. Ему повезло, что аппарат не убил его.– Ему не повезло, что аппарат его не убил, – поправил Квиккс. – Те, у кого непоправимые мозговые повреждения, выброшены из общества Паутины. Это преступление лежит на нем.Кинсолвинг припомнил истории о древних и не таких уж древних людях. То, как расправлялись китайцы с опиумной зависимостью. Смерть. За пользование, за продажу, за привоз. Суровость этого паукообразного приводила его в ужас, но в человеческой истории были похожие прецеденты.Но от этого мера наказания не становилась правильной.– Возможно, вы могли бы о них позаботиться. Помочь им выздороветь. Стремление к наркотику не может быть естественным.– Прежде чем набралось то количество умственных инвалидов, какое насчитывается на сегодняшний день, наши лучшие нейрохирурги исследовали многочисленные случаи. С теми, кто пользуется Ящиками Наслаждений, сделать ничего невозможно. Высшие жизненные функции, необходимые для контакта с Паутиной, у них отсутствуют. Они променяли место в обществе на существование в мире фантазий и воображают, что принадлежат к Верховной Паутине.– Это обыкновенный бред.Квиккс сильно встряхнулся, потом устроился так, что его лицо оказалось на одном уровне с лицом Кинсолвинга.– Резонанс активизирует у нас ту часть мозга, которая связывает личность с Верховной Паутиной. Употребление Ящика Наслаждений не может вызвать никакого другого бреда.Кинсолвинг не понял, что хотел сказать Квиккс.– Когда вы достигаете ранга Верховной Паутины, включается какой-то нейтральный выключатель в вашем мозгу?– Неточные слова, чтобы выразить личность без должной концепции квалификации и славы, – голова Квиккса качалась с боку на бок. – Примите эти мысли за истину. Они близки, они далеки. Они должны вас создавать.– Вам известно, что Межзвездные Материалы поставляют сюда сжигатели мозгов?– Другого источника не может быть.Кинсолвинг сглотнул комок:– Что вы собираетесь с этим сделать?– Всех гуманоидов на этой планете надо уничтожить.– Тогда вы потеряете торговлю с гуманоидными мирами.Квиккс издал грубый звук, затем переменил положение, расположив вокруг себя свои длинные волосатые ноги и превратившись в некую живую звезду:– Мы торгуем с гуманоидными мирами из жалости. Вы мало чего можете предложить нам из того, в чем мы нуждаемся. И разумеется, ничего из электроники.Кинсолвинг уставился на паука. Ему-то торговля с инопланетянами никогда не виделась помощью людям, а с точки зрения инопланетян, чем больше помощь, тем ниже статус у гуманоидных существ. Люди только начинали пользоваться богатствами космоса; самые богатые планеты давно уже освоили другие народы.– Руководство ММ, включая председателя, придумали то, что они назвали Планом Звездной Смерти. План состоит в том, чтобы посеять на Паутине панику, убить биллионы существ. Благодаря этому компания сможет прилететь и захватить ваши рынки.Квиккс повторил свой грубый звук.– Более того, – продолжал Кинсолвинг, – Фремонт и остальные считают, что вы и другие инопланетные виды специально задерживаете развитие человечества с помощью своих торговых барьеров.– Расист! – в произношении Квиккса это слово звучало с непривычным шипением. – Эта особь понимает такую концепцию не более чем вы, вроде бы, способны понять сущность единства Верховной Паутины. Эта особь часто встречала такое слово среди человеческих существ.– Вы не чувствуете себя ниже других рас, и даже более развитых?– Мы – высшие существа. Наша участь – помогать тем, кто ниже нас.– Но, разумеется, какая-то другая раса делает что-то лучше, легче, быстрее. Вы должны кому-то завидовать.– Нет.Чуждые концепции инопланетянам так трудно объяснить. Пауки из Паутины, кажется, чувствуют себя в безопасности, убежденные, что никто не может быть лучше них. Интересно, подумал Кинсолвинг, отрицают ли они достижения других или это им на самом деле безразлично?– Вы когда-нибудь соревнуетесь с другими? За планеты, за товары, в которых нуждаетесь?– Да, разумеется. В этом – природа межвидового контакта. Социальные трения с теми, кто вне Паутины. Если противоречия оказываются слишком велики, мы воюем. Или делаем то, что необходимо, чтобы ослабить трение, что бы то ни было.– Вы бы не стали пытаться уничтожить другую расу, если бы считали, что это единственный путь уменьшить трение?– Если другой вид имеет хоть какой-то разум, его представители обнаружат такое вмешательство.– Как это сделали вы, – горько произнес Кинсолвинг.– Гуманоиды – странные существа. Никогда прежде мы не видели среди звезд столь не сформировавшиеся существа, – Квиккс наклонил голову, потом продолжил: – Хотя, возможно, однажды встречали. Память этой особи слаба и отдалена от этого предмета.– Что же случилось?– Мы их съели. Удивительные сочные создания, это в нескольких световых годах к галактическому центру.– И вы собираетесь сделать это с Землей? С людьми?– Нет, – Квиккс сплюнул. Кинсолвингу стало легче. И тут же он чуть не закричал от ужаса, когда Квиккс добавил: – Вы на вкус горчите. Нам не по вкусу есть представителей вашей расы. Мы должны с вами обойтись по-иному.– Послушайте, – серьезно сказал Бартон. – Ведь все это дело рук Межзвездных Материалов и ее руководителей. Земля как планета – невиновна.Даже пока звучали его слова, Кинсолвинг не был уверен, говорит ли он правду. Он не знал этого наверняка, хотя и надеялся, что не лжет. Официальная политика Земли – завоевать доверие других путешествующих по звездам видов. Но так ли это для всех видов Земного правительства? Какие еще из звездных корпораций верят в то же, во что Фремонт и Гумбольт? Все ли работники ММ присоединились к этому Плану?Школьные учителя Кинсолвинга непреклонно верили в то, что человечество найдет себе нишу среди звезд и будет находиться в гармонии с теми, кто уже давно находится там. Бартон не мог поверить, что все это был фарс, пародия, сбивание с толку.– Мы не можем наложить запрет на все грузы, привезенные в наш мир, – сказал Квиккс. – Нам, однако, и не надо этого делать, если Верховная Паутина достигнет единства в решении.– Вы не собираетесь считать Землю виноватой в действиях нескольких ее граждан, нет?– Эта особь соткала много нитей, – ответил Квиккс. – Никогда нельзя предвидеть, как будет действовать Верховная Паутина.– А насчет Андрианова? Я знаю, кто его убил.– Консул не имеет значения, разве что только его смерть отражается на других ваших представителях. Эта особь нейтральна в установлении за это наказания.– А другие требуют суровой кары?– Разве это не так у вашей расы? – спросил Квиккс. – У вас нет единодушия. Вы работаете против этого Фремонта, а другие к нему лояльны. И вы это делаете без поддержки своей нити, – Квиккс покачал головой. – Один. Вы работаете один, это так, Кинсолвинг?– Так.– Эта особь ценит данный момент.– Что-о?– Познакомиться с вами, – уточнил Квиккс. – Хотя ни один из племени этой особи не стал бы поступать так глупо, ваши действия показывают решимость и неистовость.– Я только хотел помочь. Несправедливо уничтожать целый вид.– Мы же некогда так и сделали. В этом ничего дурного нет. Но важны причины такого действия. Вашему Фремонту и его корпорации не удалось найти убедительных причин. А потому их надо остановить. Верховная Паутина будет действовать.Протянулась волосатая нога и подтолкнула Кинсолвинга, заставляя подняться. Едва держась на ногах, инженер поплелся к туннелю, ведущему из маленькой серой комнатки.– А как насчет сжигателя мозгов?– Оставьте его. За этим осужденным дурнем придут другие. – Проходя мимо поставщика, Квиккс пнул его еще раз.– Куда мы идем?Квиккс фыркнул и протолкнул Кинсолвинга в туннель впереди себя. Пронзительные слова, доносящиеся сзади, заморозили внутренности Бартона:– Мы идем к Верховной Паутине. Должен состояться суд. Надо судить Межзвездные Материалы, Фремонта, вас.Должен состояться суд. Эти слова звенели снова и снова в голове Бартона Кинсолвинга, когда Квиккс пропихивал его через длинный коридор наружу – к лифту, который опустил их до первого этажа. Глава восемнадцатая Камерон пошевелился, когда почувствовал, что его переносят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61