– На случай, если ты еще проголодаешься.
Джасмин чуть не оступилась, когда до нее дошел смысл его слов. Но, подняв глаза, она увидела, что Тарик полностью владеет собой.
Что же будет? – думала она, страшась возможного поражения. Тарик недостаточно возбужден, раз не срывает с нее одежду. Ей надоело, что он осторожно раздевает ее каждый вечер. Она хотела вернуть своего страстного, ненасытного, волнующего любовника. А Тарик провел ее в спальню, остановился у кровати и потянулся к пуговицам ее топика.
Судорожно втянув воздух, Джасмин отбросила его руки. Он покорно их опустил, впрочем, успев наполовину расстегнуть топик, так что ее груди могли в любую секунду выскользнуть наружу.
– Ты не хочешь продолжать?
Он был убийственно корректен.
– Тарик, можно попросить тебя об одолжении?
Старомодный оборот показался ей уместным. Она одета словно принцесса из волшебной сказки, а может быть, словно богиня любви из древних мифов, а перед ней – темный воин, которого она должна околдовать; иначе все будет кончено.
– Одолжение? – Он насторожился.
Джасмин с отчаянным призывом рванула рубашку на его груди.
– Я хочу тебя.
Он снова потянулся к ней. Она покачала головой.
– Мина, что такое?
В его голосе появилось нетерпение. Теперь он был больше похож на любовника, которого Джасмин знала до того, как началось отчуждение. И он назвал ее Миной.
– Только… – Она закусила губу. – Можно, сегодня я буду ласкать тебя?
И она занялась его пуговицами.
Тарик застонал.
– Я уже говорил тебе, прикасаться ко мне можно в любое время.
– Но так, чтобы ты не касался меня.
– Не понимаю. – Тарик снова насторожился.
– Я теряю голову, когда ты ласкаешь меня, а сейчас я хочу узнать тебя. Ну пожалуйста.
Она знала, что рискует, прося передать ей инициативу. Но про себя решила: если он откажет, то она будет продолжать попытки. Уже сейчас в нем больше горения, чем было в последние две недели.
Она расстегнула пуговицу и приступила к следующей.
Он провел рукой по ее волосам и извлек заколку. Мягкие кудри рассыпались по ее плечам огненным водопадом.
– А что я должен делать, пока ты будешь… узнавать меня?
От Джасмин не укрылось ни легкое колебание, ни резкость тона.
Глава десятая
Она расстегнула очередную пуговицу.
– Просто расслабься и получай удовольствие. Я сама все сделаю.
В комнате воцарилась тишина, которую нарушали только звуки дыхания. Джасмин опять закусила губу в напряженном ожидании.
– Я тебе разрешаю.
Тарик положил теплые руки на ее открытые бедра. Джасмин улыбнулась, встала на цыпочки и ласково поцеловала его в губы.
– Спасибо тебе.
Ей показалось, что его удивила ее нескрываемая радость. Она сделала полшага назад, расстегнула до конца его рубашку и ослабила ремень на брюках. Ее любознательные пальцы почувствовали стальную твердость великолепной мужской груди. Джасмин откровенно наслаждалась своим исследованием.
– Я люблю твою грудь. – Она уже отбросила всякую осторожность. – Когда я вижу, как ты выходишь из душа, мне хочется затащить тебя в постель и целовать повсюду.
Она прикоснулась к его плоским мужским соскам и поцарапала их ногтями. Его стон музыкой прозвучал для нее.
Воодушевленная такой реакцией, Джасмин обвила руками крепкое тело Тарика и провела языком по соскам. Ее пальцы скользнули вдоль спины вверх и зарылись в его волосы. Наслаждаясь, она продолжала целовать ему грудь, чередуя теплые касания губами с поцелуями откровенными, влажными. А затем с поцелуями прошлась по всему животу Тарика и наконец оказалась перед ним на коленях. Когда Джасмин добралась до его брюк, он с прирожденной мягкостью погладил ее по волосам и поднял ее.
– Мина, – прошептал он прямо ей в губы, – ты уже достаточно меня узнала?
Тяжелый, сексуальный, зовущий голос.
Она ахнула, когда Тарик зажал своим ртом ее нижнюю губу. Он не спешил, целуя ее, слегка покусывая, побуждая открыть рот. Когда она выполнила его желание, его язык проник вглубь и стал исследовать пространство с бесстыдной тщательностью. Долгий, ленивый поцелуй дал ей ощущение, что она принадлежит Тарику. Когда он отпустил ее, она тряхнула головой, задыхаясь и пылая.
– Я только начала.
Джасмин провела пальцами по той части его рук, которые не были прикрыты рукавами. Под золотистой кожей играли наполненные силой мускулы. Поднеся его руку к своему лицу, она начала сосать его палец влажными губами. Он с шумом перевел дыхание. А Джасмин сосала его пальцы один за другим, повторила эту сладостную процедуру с другой рукой, потом стала расстегивать пуговицы на манжетах.
– Хочешь снять? – Тарик кивнул на рубашку.
– Да.
Зайдя ему за спину, Джасмин освободила Тарика от рубашки. Его плечи были гладкими и горячими. Руки ее таяли на них, мускулы ходили под его кожей, как жидкая сталь.
– Ты такой сильный… – Ее теплое дыхание согрело ему щеку. Его стон привел ее в восторг. – Такой красивый…
Ответом ей был хриплый смешок.
– Из нас двоих красивая ты. А я мужчина.
Она укусила его под лопатку.
– Ты бесподобно красивый.
Тарик поймал ее пальцы.
– Мина, я польщен, что ты находишь меня красивым. И все-таки никому этого не говори.
Джасмин рассмеялась при этом шутливом предупреждении.
– Это повредило бы твоей репутации крутого шейха-мачо?
Она начала покрывать поцелуями его позвоночник. Ее полуобнаженные груди прижимались к нему, и она очень надеялась, что этот контакт возбуждает его так же сильно, как и ее.
Тарик перевел дыхание.
– Я не знаю слова «мачо».
Джасмин стала расстегивать оставшиеся пуговицы на своей блузке, продолжая при этом ласкать спину Тарика и целовать его солоноватую кожу.
– Мачо – это ты. – Маленькие белые зубы укусили его у ребра. – Сильный, мужественный, до мозга костей мужчина.
С пуговицами было покончено. Джасмин стянула блузку с плеч и провела языком вдоль позвоночника Тарика. Блузка с шелестом упала на пол. У Джасмин кружилась голова от экстравагантной чувственности ситуации. И вновь она изо всех сил прижалась к Тарику.
Электрический разряд пронзил обоих, когда кожа коснулась кожи.
Глубоко в горле Тарика заклокотал стон. Чувствуя, что ее мужчина приближается к пределу, Джасмин встала перед ним. Невозможно было обмануться, глядя на его лицо. Глаза его сделались почти черными, желание отражалось в резких чертах лица.
Возбуждение Тарика стало непереносимым, ему было необходимо прикоснуться к Джасмин. Он поднял руку и принял на ладонь вес ее теплой, полной груди. Она ахнула, и ее пальцы впились в него.
– Нет. Пожалуйста.
Хриплый шепот. Исполненная чувственности мольба.
– Мина, ты меня убьешь своим узнаванием.
Тарик поднял ее и опустил на кровать, сгорая от желания предъявить ей свои права.
Разочарование мелькнуло в ее глазах, когда исследования были прерваны. Не сводя с Джасмин взгляда, Тарик снял ботинки и расстегнул брюки.
– Да?
Он ожидал ее инструкций.
Глаза ее расширились, и она кивнула.
Вместе с брюками он стянул с себя трусы. Джасмин ошеломила его тем, что подняла руку и провела пальцем по затвердевшей плоти. Тарик весь дрожал.
– Мина, подвинься, иначе я лягу на тебя, и все это закончится.
Она подвинулась с такой живостью, что Тарик почувствовал себя самым желанным мужчиной на свете. Он лег на спину, заложив руки за голову.
– Думаю дать тебе еще пять минут.
Его собственнический взгляд пожирал ее тело. Ему-то представлялось, что он сумеет обуздать в себе зверя, навязать Джасмин свою волю, но все, чего он добился, – это распалил голод в себе самом. Недели вымученного спокойствия остались позади, и звериное желание захватить Мину целиком вырвалось из-под его контроля.
Тем временем Мина обхватила ногами его бедра. Газовая юбка окутывала их подобно голубому туману.
– Тогда я перехожу прямо к сути.
Без какого-либо предупреждения она стиснула пальцами его плоть. Утонувший в экстазе Тарик издал низкий стон и принял ее в объятия. Ее тонкие пальцы были очень чуткими, лицо – завороженным. Поддаваясь разлившемуся по всему телу блаженству, Тарик сдался и предоставил жене делать все, что ей заблагорассудится.
Воодушевленная его нескрываемым наслаждением, Джасмин усилила давление и принялась водить пальцами. Бархат по стали. Теперь постанывала и Джасмин, сама охваченная возбуждением, вызванным его реакциями. Его же лицо превратилось в этюд на тему необузданной страсти: скулы выступили под раскрасневшейся кожей, зубы скрипели от невыносимого наслаждения. Охваченная желанием дать ему как можно больше, все ему отдать, Джасмин опустила голову, которая оказалась там, где только что была ее рука.
Бедра Тарика под ней сделались твердыми, как камни. Он вскинулся и сел.
– Хватит. – И вдруг резко приподнял ее.
Ее густые ресницы, разгоряченное страстью лицо только сильнее воспламенили его. Испустив еще один гортанный стон, он устроил ее на себе верхом. Затем просунул руку под юбку и нащупал кружевные трусики. Громкий треск рвущихся кружев и атласа утонул в шумном дыхании Джасмин. Тарик отбросил обрывки ткани, и его палец встретила скользкая и горячая поверхность.
– Какая ты влажная, Мина.
Голос его дрожал.
Эта эротическая игра разогрела Джасмин так, что она не могла больше терпеть и заерзала под пальцами Тарика.
– Сейчас. Сейчас!
Тарик не стал спорить и насадил ее на себя. Действовал он чересчур медленно для нее. Она вцепилась в скользкие от пота плечи и толкнула их вниз, удивив его. Он вошел в нее полностью и восторженно застонал. Джасмин увидела его лицо. Теперь она знала, что ее возлюбленный отправился вместе с ней по раскаленной дороге к финалу…
Много позже, глядя на спящую Джасмин, Тарик не мог не сравнивать эту женщину с той девочкой, которой отдал когда-то свое сердце – лишь для того, чтобы она его отвергла. В его руках она была огнем, ее не страшили проявления чувственности. А в пустыне, несмотря на очевидный гнев Тарика, она не оставляла попыток докопаться до истины о прошлом. Живший в нем тиран был раздражен ее дерзостью. А другая его половина была восхищена женской силой Джасмин. Это женщина, вместе с которой он может править.
После возвращения из Парижа он хотел вновь обрести свою жену. Хотел довериться ей. Правда, когда он в последний раз удостоил ее доверием, она его предала. Осмелится ли он рискнуть еще раз, тем более зная, что она все еще что-то скрывает от него…
Ее хищник вернулся к ней.
– Ты будешь делать то, что я говорю. Сегодня ты не покажешь носа в Зюльхейну.
Тарик ударил ладонью по столу, и в тихом кабинете как будто прозвучал пистолетный выстрел.
Джасмин положила руки на колени и серьезно посмотрела на него.
– А в чем дело? Раньше я всегда могла бывать там.
– Я так сказал. И рассчитываю на послушание.
Джасмин вздохнула и поджала губы. И она хотела, чтобы вернулся этот огненный, бешеный зверь?
– Я не прислуга, чтобы отдавать мне распоряжения! – После жаркой близости последних дней он мог бы вести себя рассудительнее. – Дай мне разумное объяснение, и я останусь.
Тарик вышел из-за стола, положил руки на талию Джасмин и рывком поднял ее, глядя ей в глаза. Ее ноги повисли в воздухе. Она положила руки на его плечи. Он ее не запугает.
– Зюльхейна захвачена террористами? – сердито осведомилась она. – Полагаю, нет. Значит, сегодня ежегодный фестиваль «Бей Рыжих». Нет-нет, погоди. Сегодня День Диктатора Тарика. Правильно? Говори, я недалека от истины?
– Мина… – Тарик громко рассмеялся. – Мина, ты изумительна.
Эти слова заставили ее умолкнуть. Это очень похоже на комплимент. Джасмин с подозрением взглянула на мужа.
– Ты мне скажешь?
– Ты принуждаешь меня оскорблениями?
– Ха! Ты непробиваем, как носорог, – проговорила Джасмин, задыхаясь. – Опусти меня.
Тарик еще крепче сжал ее и вынес в коридор.
– Тарик, куда ты? – Она оглянулась, отчаянно надеясь, что никого поблизости нет. – Я босиком! Мои туфли свалились, когда ты меня поднял.
– Потому-то я тебя и несу.
Невыносимо мужской ответ.
И Джасмин сдалась. Крепче ухватившись за шею Тарика, она повисла на нем, осознав, что он идет в сторону их апартаментов. Рабочий кабинет Тарика находился в центральной части дворца.
– Ты хочешь меня запереть в наших комнатах?
Он остановился на мгновение, потом зашагал дальше твердой походкой.
– Это мне не приходило в голову. А идея хорошая.
Он толкнул дверь и, пройдя в спальню, опустил ее на кровать.
– Маленькое упрямое существо, – ворчливо, но с нежностью сказал он, устраиваясь рядом. Его тяжелый взгляд, обращенный на нее, обещал что-то особенное. – Сегодня фестиваль…
К собственному удивлению, Джасмин захихикала. Тарик попытался хмурым взглядом призвать ее к повиновению. Когда у него ничего не вышло, он так поцеловал ее, что у нее едва не растаяли все кости.
– Я не договорил. Сегодня фестиваль девственниц. – Он поцеловал Джасмин в шею. – Если бы ты замешкалась с приездом, то могла бы поучаствовать. Нет, неправда. Ты долго бы девственницей не осталась. Я чуть не взял тебя прямо в машине.
Джасмин не знала, как себя вести, когда Тарик в таком настроении. Наконец она решила, что надежнее всего будет не обращать внимания на блеск в глазах и отдаться наслаждению.
– Расскажи мне про этот фестиваль.
Кончиком пальца она что-то нарисовала на его груди, радуясь ощущению его тела под тонкой льняной тканью. Тарик никогда не прерывал ее эротических «исследований» после того, как убедился, насколько она восхищается его телом.
– В этот день девственницы определенного возраста совершают паломничество к священному месту.
– А где это?
Вопрос вызвал у Тарика раздражение.
– Этого не знает ни один мужчина.
Джасмин стало еще интереснее.
– А почему мне нельзя в Зюльхейну?
– Я не знаю, что они там делают. В это время ни одному мужчине нельзя появляться на улицах.
Джасмин помрачнела. Очередной вопрос застрял у нее в горле. Но Тарик прочитал ее мысли.
– Терпение, маленькая мегера. Опасности нет никакой, так как вместе с ними есть замужние женщины, в том числе женщины-полицейские.
Джасмин не могла молчать:
– Полицейские? В Зюльхейле женщинам разрешается идти на такую работу?
В который раз ее поразило то, как ревностно в Зюльхейле охраняют свои секреты. Ей предстоит узнать еще очень многое.
– Я говорил тебе, что мы лелеем своих женщин. Мы защищаем их, но не запираем в клетки.
Дразнящим движением он облизнул ее губы. Желание отдаться едва не победило Джасмин.
– Так почему же мне нельзя быть там?
– Потому что там могут находиться, помимо девственниц, или женщины, имеющие детей, или те, кто состоит в браке не меньше пяти лет… – Его пальцы, погладившие ее живот, послали ей намек, который невозможно было не разгадать. – Ты сможешь пойти, когда родишь мне ребенка.
Джасмин сглотнула слюну. Она никогда не осмеливалась даже предполагать, что у нее может быть ребенок от Тарика. И не будет, пока она не откроет Тарику правду о своем собственном рождении.
– Как вы добиваетесь того, что иностранцы не мешают паломничеству?
– Границы Зюльхейля ежегодно закрываются за неделю до фестиваля. Визы тех, кто приехал раньше, истекают в течение этой недели. Тех, кто не соглашается выехать, мы выдворяем.
– Вы ведь закрыли границу и после того, как погибли твои родители, да?
Джасмин прикусила язык, когда слова уже вылетели. Тарик был по-прежнему непоколебим в нежелании говорить о своей утрате. Он поцеловал ее. Поцеловал тепло и ласково, но в этом поцелуе не было ничего от эротики.
– Да, – шепнул он. – На два месяца Зюльхейль был закрыт для иностранцев. Нашим жителям нужно было справиться с горем, а мне требовалось время, чтобы залечить раны.
– Два месяца? А не один? – Джасмин погладила Тарика по щеке. Он только что поделился с ней чем-то важным. – Я же приехала через месяц, разве ты не помнишь?
Глава одиннадцатая
Тарик усмехнулся.
– У тебя была совершенно особая виза.
У Джасмин перехватило дыхание.
– Ты знал. Ты знал, что я хочу приехать.
Он пожал плечами.
– Я – шейх Зюльхейля. Я знал. Так зачем ты приехала?
Этого вопроса Тарик ей еще не задавал. И она не может ответить на него, не открыв ему почти все. Проводя пальцами по его волосам, она уже знала, что скажет правду. Четыре года назад она струсила, и это ей стоило его любви. Может быть, мужество поможет ей отвоевать эту любовь.
– Я приехала, потому что узнала про твою потерю и подумала, что, может быть, понадоблюсь тебе.
Тарик, лежащий рядом с ней, вытянулся в струнку. Она догадалась: ему ненавистна мысль о том, что он мог нуждаться в ней. Он не готов предстать перед ней настолько ранимым.
– Кроме того, мне был нужен ты. Я давно решилась приехать.
– Мина, почему?
Глаза Тарика были темны и непроницаемы. Его пальцы сжимали ее плечо с такой силой, что должны были остаться следы, но это только ободряло ее. Если она небезразлична ему настолько, что он теряет власть над собой, значит, у нее есть шанс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Джасмин чуть не оступилась, когда до нее дошел смысл его слов. Но, подняв глаза, она увидела, что Тарик полностью владеет собой.
Что же будет? – думала она, страшась возможного поражения. Тарик недостаточно возбужден, раз не срывает с нее одежду. Ей надоело, что он осторожно раздевает ее каждый вечер. Она хотела вернуть своего страстного, ненасытного, волнующего любовника. А Тарик провел ее в спальню, остановился у кровати и потянулся к пуговицам ее топика.
Судорожно втянув воздух, Джасмин отбросила его руки. Он покорно их опустил, впрочем, успев наполовину расстегнуть топик, так что ее груди могли в любую секунду выскользнуть наружу.
– Ты не хочешь продолжать?
Он был убийственно корректен.
– Тарик, можно попросить тебя об одолжении?
Старомодный оборот показался ей уместным. Она одета словно принцесса из волшебной сказки, а может быть, словно богиня любви из древних мифов, а перед ней – темный воин, которого она должна околдовать; иначе все будет кончено.
– Одолжение? – Он насторожился.
Джасмин с отчаянным призывом рванула рубашку на его груди.
– Я хочу тебя.
Он снова потянулся к ней. Она покачала головой.
– Мина, что такое?
В его голосе появилось нетерпение. Теперь он был больше похож на любовника, которого Джасмин знала до того, как началось отчуждение. И он назвал ее Миной.
– Только… – Она закусила губу. – Можно, сегодня я буду ласкать тебя?
И она занялась его пуговицами.
Тарик застонал.
– Я уже говорил тебе, прикасаться ко мне можно в любое время.
– Но так, чтобы ты не касался меня.
– Не понимаю. – Тарик снова насторожился.
– Я теряю голову, когда ты ласкаешь меня, а сейчас я хочу узнать тебя. Ну пожалуйста.
Она знала, что рискует, прося передать ей инициативу. Но про себя решила: если он откажет, то она будет продолжать попытки. Уже сейчас в нем больше горения, чем было в последние две недели.
Она расстегнула пуговицу и приступила к следующей.
Он провел рукой по ее волосам и извлек заколку. Мягкие кудри рассыпались по ее плечам огненным водопадом.
– А что я должен делать, пока ты будешь… узнавать меня?
От Джасмин не укрылось ни легкое колебание, ни резкость тона.
Глава десятая
Она расстегнула очередную пуговицу.
– Просто расслабься и получай удовольствие. Я сама все сделаю.
В комнате воцарилась тишина, которую нарушали только звуки дыхания. Джасмин опять закусила губу в напряженном ожидании.
– Я тебе разрешаю.
Тарик положил теплые руки на ее открытые бедра. Джасмин улыбнулась, встала на цыпочки и ласково поцеловала его в губы.
– Спасибо тебе.
Ей показалось, что его удивила ее нескрываемая радость. Она сделала полшага назад, расстегнула до конца его рубашку и ослабила ремень на брюках. Ее любознательные пальцы почувствовали стальную твердость великолепной мужской груди. Джасмин откровенно наслаждалась своим исследованием.
– Я люблю твою грудь. – Она уже отбросила всякую осторожность. – Когда я вижу, как ты выходишь из душа, мне хочется затащить тебя в постель и целовать повсюду.
Она прикоснулась к его плоским мужским соскам и поцарапала их ногтями. Его стон музыкой прозвучал для нее.
Воодушевленная такой реакцией, Джасмин обвила руками крепкое тело Тарика и провела языком по соскам. Ее пальцы скользнули вдоль спины вверх и зарылись в его волосы. Наслаждаясь, она продолжала целовать ему грудь, чередуя теплые касания губами с поцелуями откровенными, влажными. А затем с поцелуями прошлась по всему животу Тарика и наконец оказалась перед ним на коленях. Когда Джасмин добралась до его брюк, он с прирожденной мягкостью погладил ее по волосам и поднял ее.
– Мина, – прошептал он прямо ей в губы, – ты уже достаточно меня узнала?
Тяжелый, сексуальный, зовущий голос.
Она ахнула, когда Тарик зажал своим ртом ее нижнюю губу. Он не спешил, целуя ее, слегка покусывая, побуждая открыть рот. Когда она выполнила его желание, его язык проник вглубь и стал исследовать пространство с бесстыдной тщательностью. Долгий, ленивый поцелуй дал ей ощущение, что она принадлежит Тарику. Когда он отпустил ее, она тряхнула головой, задыхаясь и пылая.
– Я только начала.
Джасмин провела пальцами по той части его рук, которые не были прикрыты рукавами. Под золотистой кожей играли наполненные силой мускулы. Поднеся его руку к своему лицу, она начала сосать его палец влажными губами. Он с шумом перевел дыхание. А Джасмин сосала его пальцы один за другим, повторила эту сладостную процедуру с другой рукой, потом стала расстегивать пуговицы на манжетах.
– Хочешь снять? – Тарик кивнул на рубашку.
– Да.
Зайдя ему за спину, Джасмин освободила Тарика от рубашки. Его плечи были гладкими и горячими. Руки ее таяли на них, мускулы ходили под его кожей, как жидкая сталь.
– Ты такой сильный… – Ее теплое дыхание согрело ему щеку. Его стон привел ее в восторг. – Такой красивый…
Ответом ей был хриплый смешок.
– Из нас двоих красивая ты. А я мужчина.
Она укусила его под лопатку.
– Ты бесподобно красивый.
Тарик поймал ее пальцы.
– Мина, я польщен, что ты находишь меня красивым. И все-таки никому этого не говори.
Джасмин рассмеялась при этом шутливом предупреждении.
– Это повредило бы твоей репутации крутого шейха-мачо?
Она начала покрывать поцелуями его позвоночник. Ее полуобнаженные груди прижимались к нему, и она очень надеялась, что этот контакт возбуждает его так же сильно, как и ее.
Тарик перевел дыхание.
– Я не знаю слова «мачо».
Джасмин стала расстегивать оставшиеся пуговицы на своей блузке, продолжая при этом ласкать спину Тарика и целовать его солоноватую кожу.
– Мачо – это ты. – Маленькие белые зубы укусили его у ребра. – Сильный, мужественный, до мозга костей мужчина.
С пуговицами было покончено. Джасмин стянула блузку с плеч и провела языком вдоль позвоночника Тарика. Блузка с шелестом упала на пол. У Джасмин кружилась голова от экстравагантной чувственности ситуации. И вновь она изо всех сил прижалась к Тарику.
Электрический разряд пронзил обоих, когда кожа коснулась кожи.
Глубоко в горле Тарика заклокотал стон. Чувствуя, что ее мужчина приближается к пределу, Джасмин встала перед ним. Невозможно было обмануться, глядя на его лицо. Глаза его сделались почти черными, желание отражалось в резких чертах лица.
Возбуждение Тарика стало непереносимым, ему было необходимо прикоснуться к Джасмин. Он поднял руку и принял на ладонь вес ее теплой, полной груди. Она ахнула, и ее пальцы впились в него.
– Нет. Пожалуйста.
Хриплый шепот. Исполненная чувственности мольба.
– Мина, ты меня убьешь своим узнаванием.
Тарик поднял ее и опустил на кровать, сгорая от желания предъявить ей свои права.
Разочарование мелькнуло в ее глазах, когда исследования были прерваны. Не сводя с Джасмин взгляда, Тарик снял ботинки и расстегнул брюки.
– Да?
Он ожидал ее инструкций.
Глаза ее расширились, и она кивнула.
Вместе с брюками он стянул с себя трусы. Джасмин ошеломила его тем, что подняла руку и провела пальцем по затвердевшей плоти. Тарик весь дрожал.
– Мина, подвинься, иначе я лягу на тебя, и все это закончится.
Она подвинулась с такой живостью, что Тарик почувствовал себя самым желанным мужчиной на свете. Он лег на спину, заложив руки за голову.
– Думаю дать тебе еще пять минут.
Его собственнический взгляд пожирал ее тело. Ему-то представлялось, что он сумеет обуздать в себе зверя, навязать Джасмин свою волю, но все, чего он добился, – это распалил голод в себе самом. Недели вымученного спокойствия остались позади, и звериное желание захватить Мину целиком вырвалось из-под его контроля.
Тем временем Мина обхватила ногами его бедра. Газовая юбка окутывала их подобно голубому туману.
– Тогда я перехожу прямо к сути.
Без какого-либо предупреждения она стиснула пальцами его плоть. Утонувший в экстазе Тарик издал низкий стон и принял ее в объятия. Ее тонкие пальцы были очень чуткими, лицо – завороженным. Поддаваясь разлившемуся по всему телу блаженству, Тарик сдался и предоставил жене делать все, что ей заблагорассудится.
Воодушевленная его нескрываемым наслаждением, Джасмин усилила давление и принялась водить пальцами. Бархат по стали. Теперь постанывала и Джасмин, сама охваченная возбуждением, вызванным его реакциями. Его же лицо превратилось в этюд на тему необузданной страсти: скулы выступили под раскрасневшейся кожей, зубы скрипели от невыносимого наслаждения. Охваченная желанием дать ему как можно больше, все ему отдать, Джасмин опустила голову, которая оказалась там, где только что была ее рука.
Бедра Тарика под ней сделались твердыми, как камни. Он вскинулся и сел.
– Хватит. – И вдруг резко приподнял ее.
Ее густые ресницы, разгоряченное страстью лицо только сильнее воспламенили его. Испустив еще один гортанный стон, он устроил ее на себе верхом. Затем просунул руку под юбку и нащупал кружевные трусики. Громкий треск рвущихся кружев и атласа утонул в шумном дыхании Джасмин. Тарик отбросил обрывки ткани, и его палец встретила скользкая и горячая поверхность.
– Какая ты влажная, Мина.
Голос его дрожал.
Эта эротическая игра разогрела Джасмин так, что она не могла больше терпеть и заерзала под пальцами Тарика.
– Сейчас. Сейчас!
Тарик не стал спорить и насадил ее на себя. Действовал он чересчур медленно для нее. Она вцепилась в скользкие от пота плечи и толкнула их вниз, удивив его. Он вошел в нее полностью и восторженно застонал. Джасмин увидела его лицо. Теперь она знала, что ее возлюбленный отправился вместе с ней по раскаленной дороге к финалу…
Много позже, глядя на спящую Джасмин, Тарик не мог не сравнивать эту женщину с той девочкой, которой отдал когда-то свое сердце – лишь для того, чтобы она его отвергла. В его руках она была огнем, ее не страшили проявления чувственности. А в пустыне, несмотря на очевидный гнев Тарика, она не оставляла попыток докопаться до истины о прошлом. Живший в нем тиран был раздражен ее дерзостью. А другая его половина была восхищена женской силой Джасмин. Это женщина, вместе с которой он может править.
После возвращения из Парижа он хотел вновь обрести свою жену. Хотел довериться ей. Правда, когда он в последний раз удостоил ее доверием, она его предала. Осмелится ли он рискнуть еще раз, тем более зная, что она все еще что-то скрывает от него…
Ее хищник вернулся к ней.
– Ты будешь делать то, что я говорю. Сегодня ты не покажешь носа в Зюльхейну.
Тарик ударил ладонью по столу, и в тихом кабинете как будто прозвучал пистолетный выстрел.
Джасмин положила руки на колени и серьезно посмотрела на него.
– А в чем дело? Раньше я всегда могла бывать там.
– Я так сказал. И рассчитываю на послушание.
Джасмин вздохнула и поджала губы. И она хотела, чтобы вернулся этот огненный, бешеный зверь?
– Я не прислуга, чтобы отдавать мне распоряжения! – После жаркой близости последних дней он мог бы вести себя рассудительнее. – Дай мне разумное объяснение, и я останусь.
Тарик вышел из-за стола, положил руки на талию Джасмин и рывком поднял ее, глядя ей в глаза. Ее ноги повисли в воздухе. Она положила руки на его плечи. Он ее не запугает.
– Зюльхейна захвачена террористами? – сердито осведомилась она. – Полагаю, нет. Значит, сегодня ежегодный фестиваль «Бей Рыжих». Нет-нет, погоди. Сегодня День Диктатора Тарика. Правильно? Говори, я недалека от истины?
– Мина… – Тарик громко рассмеялся. – Мина, ты изумительна.
Эти слова заставили ее умолкнуть. Это очень похоже на комплимент. Джасмин с подозрением взглянула на мужа.
– Ты мне скажешь?
– Ты принуждаешь меня оскорблениями?
– Ха! Ты непробиваем, как носорог, – проговорила Джасмин, задыхаясь. – Опусти меня.
Тарик еще крепче сжал ее и вынес в коридор.
– Тарик, куда ты? – Она оглянулась, отчаянно надеясь, что никого поблизости нет. – Я босиком! Мои туфли свалились, когда ты меня поднял.
– Потому-то я тебя и несу.
Невыносимо мужской ответ.
И Джасмин сдалась. Крепче ухватившись за шею Тарика, она повисла на нем, осознав, что он идет в сторону их апартаментов. Рабочий кабинет Тарика находился в центральной части дворца.
– Ты хочешь меня запереть в наших комнатах?
Он остановился на мгновение, потом зашагал дальше твердой походкой.
– Это мне не приходило в голову. А идея хорошая.
Он толкнул дверь и, пройдя в спальню, опустил ее на кровать.
– Маленькое упрямое существо, – ворчливо, но с нежностью сказал он, устраиваясь рядом. Его тяжелый взгляд, обращенный на нее, обещал что-то особенное. – Сегодня фестиваль…
К собственному удивлению, Джасмин захихикала. Тарик попытался хмурым взглядом призвать ее к повиновению. Когда у него ничего не вышло, он так поцеловал ее, что у нее едва не растаяли все кости.
– Я не договорил. Сегодня фестиваль девственниц. – Он поцеловал Джасмин в шею. – Если бы ты замешкалась с приездом, то могла бы поучаствовать. Нет, неправда. Ты долго бы девственницей не осталась. Я чуть не взял тебя прямо в машине.
Джасмин не знала, как себя вести, когда Тарик в таком настроении. Наконец она решила, что надежнее всего будет не обращать внимания на блеск в глазах и отдаться наслаждению.
– Расскажи мне про этот фестиваль.
Кончиком пальца она что-то нарисовала на его груди, радуясь ощущению его тела под тонкой льняной тканью. Тарик никогда не прерывал ее эротических «исследований» после того, как убедился, насколько она восхищается его телом.
– В этот день девственницы определенного возраста совершают паломничество к священному месту.
– А где это?
Вопрос вызвал у Тарика раздражение.
– Этого не знает ни один мужчина.
Джасмин стало еще интереснее.
– А почему мне нельзя в Зюльхейну?
– Я не знаю, что они там делают. В это время ни одному мужчине нельзя появляться на улицах.
Джасмин помрачнела. Очередной вопрос застрял у нее в горле. Но Тарик прочитал ее мысли.
– Терпение, маленькая мегера. Опасности нет никакой, так как вместе с ними есть замужние женщины, в том числе женщины-полицейские.
Джасмин не могла молчать:
– Полицейские? В Зюльхейле женщинам разрешается идти на такую работу?
В который раз ее поразило то, как ревностно в Зюльхейле охраняют свои секреты. Ей предстоит узнать еще очень многое.
– Я говорил тебе, что мы лелеем своих женщин. Мы защищаем их, но не запираем в клетки.
Дразнящим движением он облизнул ее губы. Желание отдаться едва не победило Джасмин.
– Так почему же мне нельзя быть там?
– Потому что там могут находиться, помимо девственниц, или женщины, имеющие детей, или те, кто состоит в браке не меньше пяти лет… – Его пальцы, погладившие ее живот, послали ей намек, который невозможно было не разгадать. – Ты сможешь пойти, когда родишь мне ребенка.
Джасмин сглотнула слюну. Она никогда не осмеливалась даже предполагать, что у нее может быть ребенок от Тарика. И не будет, пока она не откроет Тарику правду о своем собственном рождении.
– Как вы добиваетесь того, что иностранцы не мешают паломничеству?
– Границы Зюльхейля ежегодно закрываются за неделю до фестиваля. Визы тех, кто приехал раньше, истекают в течение этой недели. Тех, кто не соглашается выехать, мы выдворяем.
– Вы ведь закрыли границу и после того, как погибли твои родители, да?
Джасмин прикусила язык, когда слова уже вылетели. Тарик был по-прежнему непоколебим в нежелании говорить о своей утрате. Он поцеловал ее. Поцеловал тепло и ласково, но в этом поцелуе не было ничего от эротики.
– Да, – шепнул он. – На два месяца Зюльхейль был закрыт для иностранцев. Нашим жителям нужно было справиться с горем, а мне требовалось время, чтобы залечить раны.
– Два месяца? А не один? – Джасмин погладила Тарика по щеке. Он только что поделился с ней чем-то важным. – Я же приехала через месяц, разве ты не помнишь?
Глава одиннадцатая
Тарик усмехнулся.
– У тебя была совершенно особая виза.
У Джасмин перехватило дыхание.
– Ты знал. Ты знал, что я хочу приехать.
Он пожал плечами.
– Я – шейх Зюльхейля. Я знал. Так зачем ты приехала?
Этого вопроса Тарик ей еще не задавал. И она не может ответить на него, не открыв ему почти все. Проводя пальцами по его волосам, она уже знала, что скажет правду. Четыре года назад она струсила, и это ей стоило его любви. Может быть, мужество поможет ей отвоевать эту любовь.
– Я приехала, потому что узнала про твою потерю и подумала, что, может быть, понадоблюсь тебе.
Тарик, лежащий рядом с ней, вытянулся в струнку. Она догадалась: ему ненавистна мысль о том, что он мог нуждаться в ней. Он не готов предстать перед ней настолько ранимым.
– Кроме того, мне был нужен ты. Я давно решилась приехать.
– Мина, почему?
Глаза Тарика были темны и непроницаемы. Его пальцы сжимали ее плечо с такой силой, что должны были остаться следы, но это только ободряло ее. Если она небезразлична ему настолько, что он теряет власть над собой, значит, у нее есть шанс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15