На первом этаже он остановился около двери в спальню. Дон держал мать за плечи и повторял:
– А теперь прекрати! Прекрати! Здесь должно быть какое-то объяснение…
– Объяснение? – Мать повысила голос: – Он черный!
Дон метнул обеспокоенный взгляд на Джо. Тот бежал к лестнице. Затем Дон заставил мать войти обратно в комнату и, закрыв дверь, произнес:
– Теперь послушай, мать. Если ты будешь устраивать сцены, ты все испортишь. – Он подтолкнул ее по направлению к шезлонгу возле кровати. – Садись.
– Нет, нет, оставь меня в покое! Ох, что я говорю! Просить тебя, моего единственного, оставить меня в тот день, когда ты и так меня оставляешь!.. И она… она это сделала специально, нарочно. Да, да, нарочно! – Все ее тучное тело содрогалось, словно подтверждая каждое слово. – Она всегда старалась рассердить меня, так или иначе. И теперь она пришла сюда с… с черным мужчиной!
– Но ты пригласила ее. И почему? Потому что она сказала, что ее будет сопровождать адвокат. Вот и разбирайся сама.
– Он не может быть адвокатом! Он черный!
– Мама, не будь так наивна.
Она отвернулась и стала ходить по комнате.
– Это проделки твоего отца. Да, да, так и есть. Они, должно быть, встретили друг друга в Лондоне. А о ней я не слышала ни слова все эти годы, с тех пор как умер Гарри. Пять лет или даже больше. И вот Дэниел приезжает домой и начинает рассказывать, что дела у нее идут превосходно, что она работает в офисе на одного адвоката. Он должен был мне сказать, что адвокат – негр. Он нарочно мне сказал! Твой отец злой, очень злой человек!
– Успокойся, мама.
– Не успокоюсь. И еще я скажу тебе одну вещь. Да, скажу. Это твой отец виноват, что сегодняшний день наступил.
– Что ты имеешь в виду?
– Да то, что сказала: он хотел разлучить нас и он сделал это. Ты и сам это знаешь.
Конечно, он знал. Знал, что все устроил отец, и благодарил Бога за это. Но ему пришлось соврать:
– Это совершенно смехотворно. – Затем он, однако, сказал правду: – Я люблю Аннетту. Я люблю ее очень давно. Я так мучился, когда решил, что она влюбилась в Джо. Ты ведь тоже так считала? Да?
– Ничего подобного. Девушки – очень изменчивые существа. Они сами не знают, что им нужно, и… Я спрашиваю тебя теперь, Дон, – голос ее упал, она моргнула, в углах глаз показались слезы, – ты… ты знаешь, что ты со мной делаешь? Разбиваешь мое сердце. Ты оставляешь меня одну. Когда ты уйдешь, у меня не будет никого, никого на всем белом свете.
– Мама, пожалуйста…
– О, Дон, – с криком она обвила его руками, прижимая к себе. Ее тело, казалось, плавало вокруг него. Губы целовали его глаза, брови, щеки.
С усилием он оттолкнул ее и встал, широко раскрыв глаза, глядя, как тело матери содрогается под легкой ночной рубашкой. Она отвернулась от него и бросилась на кровать, судорожно всхлипывая:
– Ты не любишь меня, ты меня совсем не любишь.
Он не отвечал целую минуту. Затем выговорил:
– Я люблю тебя, мама. Но это день моей свадьбы. И в данную минуту важнее то, что тетя Фло стоит внизу со своим женихом. Лучше бы подумала, как ты собираешься встретить его. Как же все-таки? Ты ведь знаешь тетю Фло. Она не будет терпеть всякий вздор. Если ты устроишь скандал… Отлично, она устроит еще больший. Поэтому поторопись, надень платье и спустись встретить ее.
– Не пойду. Я не хочу видеть этого мужчину в своем доме.
– Но он уже приехал, и отец обязательно поприветствует его. Ты же знаешь отца.
– Да, – голос ее срывался на крик, – я знаю отца, видит Бог! Уже тридцать мучительных лет…
После долгого вздоха Дон отвернулся и зашагал к двери. Но мать остановила его и умиротворенно произнесла:
– Я… я пока не могу спуститься, Дон. Ты же видишь.
– Сказать ей, чтобы она поднялась?
Мать не ответила. Она отвернулась. Дон расценил это как согласие и покинул комнату.
Остановившись на лестнице, он закрыл лицо руками, словно защищаясь от чего-то. Затем быстро зашагал вниз, в гостиную, откуда раздавались негромкие голоса.
Отец стоял спиной к убранному цветами камину. На диване сидела тетя Фло, рядом – мужчина, приехавший с ней. Цвет его кожи уже не казался черным, как с первого взгляда. Он был, скорее, шоколадно-коричневый. Возможно, мулат. Очень симпатичный. Ростом выше шести футов и к тому же прекрасно сложен. Не толстый, не худой, он выглядел просто атлетом.
Отец поздоровался с Доном – может быть, излишне громко:
– А, вот ты где, герой дня!
– Едва он успел договорить, тетя Фло поднялась с дивана и подбежала к Дону с распростертыми объятиями:
– Привет! Боже мой! Невозможно узнать! Дон взял ее за руки, наклонился и поцеловал в щеку:
– Тебя тоже, тетя Фло.
И это было правдой, сказал он себе. У нее изменился голос, а ее одежда – розовато-лиловый вельветовый костюм и такого же цвета пальто – это было в самом деле кое-что. О тете Фло Дон помнил, что она улыбчива, жизнерадостна, приятна и несколько небрежно одевается. Совсем не то, что эта шикарная дама, которая сейчас говорит с ним.
– Иди и поздоровайся с Харви. – Она повернулась и подвела его за руку к черному мужчине. – Мой жених, мистер Харви Клемент Линкольн Рочестер. – Тетя Фло выделяла каждое слово и улыбалась.
Мужчина протянул руку и сказал:
– Здравствуйте. Позвольте мне объяснить прямо сейчас, что Рочестер – не значит, что я как-то связан с Джеком Бенни; Линкольн – никакого отношения не имеет к бывшему президенту, так же как и Клемент – к премьер-министру, а Харви – к кролику из мультфильма.
Все засмеялись, и громче всех Джо. Дону тоже явно нравился этот парень. Но, Боже мой, ведь мать с ума сойдет! Чтобы ее зятем стал негр! Протестант, даже атеист – все бы еще могло как-то сойти, но негр! И то, что он – адвокат, уже не имело никакого значения…
Дон, однако, стал по-светски расспрашивать гостя:
– А какого рода делами, сэр, вам как адвокату приходится заниматься?
– Ограблениями. В основном я защищаю богатых жуликов.
– О, Харви, неправда! Ведь не всегда! Ты же занимаешься и бедняками тоже.
– Во всяком случае, дружище, все они – жулики, – ответил Харви, глядя сверху на свою невесту.
Джо не сводил глаз с этого необычного человека. Он представил его в суде: такой могучий, уже само его присутствие внушало трепет. И этот голос… Он назвал Фло „дружище". Но как он выговаривал это слово… Оно звучало, как ласка, как заигрывание. Так другой мужчина мог бы произнести „дорогая". Дон в это время говорил Фло: „Мама хочет, чтобы ты поднялась к ней. Она уже одевается, но ты же знаешь, сколько времени это занимает". Джо тут же подумал: „Да, много времени пройдет, прежде чем мама спустится с этой лестницы, чтобы встретить такого гостя".
– Хорошо, – сказала Фло, вставая, – если гора не идет к Магомету… – Она бросила косой взгляд на своего жениха и спросила: – Обойдешься без меня?
– Ты же знаешь, каково мне без тебя, так что не задерживайся.
„Такой ответ Харви, должно быть, озадачил всех", – подумала Фло. Причем озадачил и сам по себе, и интонацией, с которой был произнесен.
Чем ближе подходила Фло к комнате Уинифред, тем прямее становилась ее спина. Фло постучалась, но ответа не последовало. Тогда она сама приоткрыла дверь и увидела сестру, сидящую около окна. Фло подошла к ней и поздоровалась. Губы Уинифред сжались, и гостья поняла, что бомба, видимо, уже взорвалась. Конечно, Дон сказал ей – он, наверное, видел, как они подъезжали.
– Как твои дела?
Уинифред резко повернулась и спросила сквозь сжатые губы:
– Как ты посмела?
– Что посмела?
– Не притворяйся, ты знаешь, о чем я говорю. Как ты посмела привести сюда черного мужчину!
– А, это. – Фло пожала плечами. – Он не черный, он мулат, а это большая разница. Мулат, интересный и красивый. Он адвокат, уважаемый джентльмен.
– Замолчи! „Уважаемый"! Их не пускают даже в клубы для рабочих. Ты сделала это нарочно, ты и он.
– Что значит – я и он? Он вообще ничего о тебе не знает.
– Я говорю о Дэниеле.
– О Дэниеле? Что ты мелешь!
– Я знаю, что вы натолкнулись друг на друга в Лондоне, и ты тогда сказала, что работаешь секретаршей у адвоката и встречаешься с ним.
– Да, все это я рассказала Дэниелу, но он никогда сам не видел этого адвоката. Зато теперь я понимаю, почему получила приглашение на свадьбу. Ты подумала, что я поднялась в своем положении, и решила извлечь из этого пользу для себя, сообщив всем, что твоя сестра встречается с адвокатом. Боже мой, Уинни! Ты ничуть не изменилась.
– Нас тут двое, и я могу сказать теперь… В прошлый раз ты вышла замуж за какого-то алкоголика, страхового агента.
– Гарри не был алкоголиком. Да и не в том дело, что он выпивал. Он был из простых. И ты думаешь, я должна стыдиться его? Он – как и отец. Помнишь отца?
– Да. Отца я помню.
– Ты не пришла даже взглянуть на него, когда он умирал. У тебя не хватило совести посмотреть матери в лицо. Ты гонялась тогда за легкими деньгами и заполучила их через Дэниела. Тебе нужен был не он, а деньги, которыми он тебя обеспечивал. Это уже давно ясно.
Уинифред поморщилась и сказала презрительно:
– Ты… ты ничего не знаешь. Ты всегда останешься дешевой и заурядной. Минуту назад, когда ты вошла, ты заговорила с каким-то акцентом. Любой невежда заметил бы, что он искусственный, напускной. Но сейчас ты опять стала сама собой, и я вот что скажу: иди-ка вниз и увози своего цветного приятеля из моего дома. Можешь сделать вид, что вы заскочили на минутку – просто извиниться и уехать. Ты поняла?
Фло выпрямилась во весь рост, отчего Уинифред стала казаться еще ниже и полнее, и решительно ответила:
– Я пришла на свадьбу к Дону, и мы с женихом намерены на ней быть. И на банкете после церемонии мы тоже будем присутствовать. А уж потом решим, уезжать нам или оставаться. Мистер Рочестер – очень достойный человек, и притом образованный, куда более образованный, чем твой муж, да и сыновья. И если ты не станешь относиться к нему по крайней мере уважительно, берегись. Ты же знаешь меня, Уинни: стоит мне разозлиться, и я всем поведаю ваши семейные тайны. Можешь не сомневаться, у меня это ловко получится. И если ты не спустишься сейчас же вниз, я обещаю устроить лучшее во всей моей жизни представление. Специально для твоих гостей, а их ведь собралось человек сто тридцать, насколько мне известно. Подумай об этом, Уинни. Хорошенько подумай. – С этими словами Фло развернулась, вышла из комнаты и уверенными шагами направилась вниз по лестнице.
Фло вошла в гостиную в тот момент, когда ее жених говорил:
– Мои предки приехали сюда в конце прошлого века. Сами они родом из Калифорнии, были слугами в одной семье, вместе с которой поселились неподалеку от Лондона. Их сын стал кем-то вроде доверенного слуги в этой семье. Сразу после войны он женился на одной из горничных. Юный мулат, – Харви ткнул в себя указательным пальцем, – отправился в обычную начальную школу. Затем окончил среднюю. Я был там единственным цветным ребенком. Но я выдержал, могу с гордостью сказать это, – он широко улыбнулся. – И вполне естественным стал следующий шаг: я поступил в университет. Там уже учились не одни белые, и я выделялся не так сильно. Ну вот, так я и связал свою жизнь с юриспруденцией.
Фло, на цыпочках вошедшая в комнату, подхватила:
– Один из тех хозяйских сыновей, с которыми Харви вместе вырос, теперь его поверенный, они вместе ведут дела. А младший погиб во время войны. Мы каждый месяц навещаем его могилу.
Дэниел, Джо и Дон сразу догадались, что Фло пришлось пережить тяжелый разговор, – глаза ее лихорадочно блестели, а губы слегка дрожали.
– Подойди сюда, дружище, – позвал свою невесту Харви, который, конечно, тоже сразу все понял. Он взял Фло за руку, заглянул ей в глаза и спросил: – Может быть, вернемся домой?
Фло не успела ничего ответить, в разговор вмешался Дэниел:
– Как это – домой! Она ведь только что пришла. – Он обнял Фло за плечи и усадил на диван. – Ты как-никак приехала на свадьбу. – Дэниел посмотрел на ее хмурое лицо и добавил: – Вы оба приехали на свадьбу и останетесь здесь, ведь вы у меня в гостях. И у Дона и Джо тоже. Ведь так? – Он взглянул на своих сыновей.
И сыновья дружно подтвердили:
– Да, конечно.
Фло протянула Дэниелу руку и сказала:
– Да все нормально, не волнуйтесь. Уинни уже одевается, скоро спустится.
– Вот и хорошо. А мы тем временем выпьем кофе. Обедать ведь еще рано. Мне, по крайней мере, рано. А вам? – Дэниел повернулся к Харви.
Тот, улыбаясь, ответил:
– Обедать действительно рано, а вот кофе будет в самый раз.
– Тогда я схожу на минуточку на кухню, передам Мэгги. Кстати, вы ее еще не видели?
– Нет, не видели. И Стивена тоже.
– Ну, мы еще успеем прогуляться. До начала представления полно времени. Хотя, я думаю, тебе, Дон, лучше пойти сейчас и глянуть, как обстоят дела внутри шатра.
Дон и Дэниел вышли.
– Присядь, ты выглядишь просто громадным даже для меня, – обратился Джо к Харви.
Слегка кивнув, Харви сел на диван возле Фло и тут же обнял ее за плечи, прижимая к себе. Он видел, что от Джо ему нечего скрываться, и прямо спросил Фло:
– Как, тяжело тебе пришлось там, наверху? Улыбнувшись, она ответила:
– Ну так, ничего особенного. Помнишь, я тебе говорила, что всегда была с ней не согласна, с тех самых пор, когда я впервые произнесла ее имя. Тогда я звала ее „Уин", потому что слово „Уинифред" казалось мне слишком длинным. Ей было десять лет, а мне – три, когда она в первый раз оттаскала меня за уши. В шесть лет я впервые ударила ее. Лопатой для угля. Потом наша война стала лишь словесной, но от этого не менее острой.
– Какая жалость, – сказал Джо, сидя напротив них и улыбаясь. – Хотите верьте, хотите нет, тетушка Фло. – Он наклонился к ней и зашептал: – Мне тоже иногда хочется схватить лопату. – Выпрямившись, он заговорил уже серьезнее: – Вы даже представить себе не можете, какой это удар для нее – то, что Дон, ее любимый сын, покидает нас сегодня. Вы же прекрасно знаете, тетя Фло: только ради него она жила все эти годы.
– Да, так и есть. Я не понимаю другого. Как же она дала согласие на свадьбу?
– По правде говоря, – голос Джо стал тише, – этого добился папа.
– И она послушалась его?
– Да, но было чертовски трудно. Знаете, у папы в Америке есть двоюродный брат. Он преуспел в том же бизнесе, что и папа, только гораздо больше. Где-то два года назад отец попросил его устроить Дона к себе на работу. Примерно в то же время… – В голосе Джо почувствовалось колебание, он посмотрел на цветы у камина, прикусил губу и продолжил: – Каким-то образом он выяснил, что Аннетте нравится Дон.
– Но она ведь была еще школьницей, воспитывалась в монастыре.
– Это так, но ей уже почти исполнилось восемнадцать, тетя Фло. Она могла бы пойти в колледж – кажется, она хотела стать учительницей, но, видимо, Дон ее интересовал больше. Так вот, поэтому маме пришлось решать, будет ли ее сын жить в Америке или же за десять миль отсюда, в Хейзел-коттедже возле Нортамберленда. Волей-неволей ей пришлось выбрать последнее.
– Десять миль отсюда! И она все еще не умеет водить машину. Как это может быть?
– Билл ее всюду возит. Но все равно это не ближний свет. Одно могу повторить: свадьба состоится только благодаря папе.
Джо скорчил гримасу, а Фло заметила:
– Ничего удивительного, что она на взводе.
– А мое появление, похоже, лишь усугубило положение, – отозвался Харви.
– Ну, я не знаю. – Джо улыбнулся. – Будем считать, что твой приезд был отвлекающим маневром.
– Я на нее подействовал, как красный цвет на быка. Хотя, конечно, правильнее было бы сказать: черный. Но не стоит обращать на это внимание. – Харви прижал к себе Фло. – Знаете, что я сейчас сделаю? Я представлю, что я в суде. Она прокурор, а я должен защитить одинокую женщину. – Он опять обнял Фло. – Это прекрасная женщина, добрая, понимающая. А главное, во всем мире не сыскать секретарши толковее Фло.
Все улыбнулись. В это время вошла Мэгги и принесла кофе. Вид у нее был индифферентный. Вслед за ней появился и Стивен. При виде гостя он воскликнул:
– Вы и вправду большой черный человек! Харви знал об особенностях Стивена и потому приветливо откликнулся:
– А ты – большой белый человек и к тому же прекрасно выглядишь.
Не переставая веселиться, они все вместе отправились смотреть шатер. Шатер оказался очень нарядным, с многочисленными гирляндами цветов и другими украшениями. Смех и веселая болтовня гуляющих умолкли лишь при появлении Уинифред, которая и сама выглядела, как цветок, только непомерно большой.
Вышло так, что Харви стоял к ней ближе всех. Видя, что никто не заговаривает с Уинифред, Харви сам подошел к ней, протянул руку и очень вежливо – за все годы, проведенные в Феллбурне, Уинифред не приходилось слышать столь изысканно учтивого тона – произнес:
– Я должен извиниться, миссис Кулсон, за свое вторжение. У вас ведь сегодня особенный день, – он понизил голос так, что только она могла его слышать, и продолжил: – И если мое присутствие вас смущает, я тут же уеду. Я не хочу вас расстраивать, особенно сегодня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– А теперь прекрати! Прекрати! Здесь должно быть какое-то объяснение…
– Объяснение? – Мать повысила голос: – Он черный!
Дон метнул обеспокоенный взгляд на Джо. Тот бежал к лестнице. Затем Дон заставил мать войти обратно в комнату и, закрыв дверь, произнес:
– Теперь послушай, мать. Если ты будешь устраивать сцены, ты все испортишь. – Он подтолкнул ее по направлению к шезлонгу возле кровати. – Садись.
– Нет, нет, оставь меня в покое! Ох, что я говорю! Просить тебя, моего единственного, оставить меня в тот день, когда ты и так меня оставляешь!.. И она… она это сделала специально, нарочно. Да, да, нарочно! – Все ее тучное тело содрогалось, словно подтверждая каждое слово. – Она всегда старалась рассердить меня, так или иначе. И теперь она пришла сюда с… с черным мужчиной!
– Но ты пригласила ее. И почему? Потому что она сказала, что ее будет сопровождать адвокат. Вот и разбирайся сама.
– Он не может быть адвокатом! Он черный!
– Мама, не будь так наивна.
Она отвернулась и стала ходить по комнате.
– Это проделки твоего отца. Да, да, так и есть. Они, должно быть, встретили друг друга в Лондоне. А о ней я не слышала ни слова все эти годы, с тех пор как умер Гарри. Пять лет или даже больше. И вот Дэниел приезжает домой и начинает рассказывать, что дела у нее идут превосходно, что она работает в офисе на одного адвоката. Он должен был мне сказать, что адвокат – негр. Он нарочно мне сказал! Твой отец злой, очень злой человек!
– Успокойся, мама.
– Не успокоюсь. И еще я скажу тебе одну вещь. Да, скажу. Это твой отец виноват, что сегодняшний день наступил.
– Что ты имеешь в виду?
– Да то, что сказала: он хотел разлучить нас и он сделал это. Ты и сам это знаешь.
Конечно, он знал. Знал, что все устроил отец, и благодарил Бога за это. Но ему пришлось соврать:
– Это совершенно смехотворно. – Затем он, однако, сказал правду: – Я люблю Аннетту. Я люблю ее очень давно. Я так мучился, когда решил, что она влюбилась в Джо. Ты ведь тоже так считала? Да?
– Ничего подобного. Девушки – очень изменчивые существа. Они сами не знают, что им нужно, и… Я спрашиваю тебя теперь, Дон, – голос ее упал, она моргнула, в углах глаз показались слезы, – ты… ты знаешь, что ты со мной делаешь? Разбиваешь мое сердце. Ты оставляешь меня одну. Когда ты уйдешь, у меня не будет никого, никого на всем белом свете.
– Мама, пожалуйста…
– О, Дон, – с криком она обвила его руками, прижимая к себе. Ее тело, казалось, плавало вокруг него. Губы целовали его глаза, брови, щеки.
С усилием он оттолкнул ее и встал, широко раскрыв глаза, глядя, как тело матери содрогается под легкой ночной рубашкой. Она отвернулась от него и бросилась на кровать, судорожно всхлипывая:
– Ты не любишь меня, ты меня совсем не любишь.
Он не отвечал целую минуту. Затем выговорил:
– Я люблю тебя, мама. Но это день моей свадьбы. И в данную минуту важнее то, что тетя Фло стоит внизу со своим женихом. Лучше бы подумала, как ты собираешься встретить его. Как же все-таки? Ты ведь знаешь тетю Фло. Она не будет терпеть всякий вздор. Если ты устроишь скандал… Отлично, она устроит еще больший. Поэтому поторопись, надень платье и спустись встретить ее.
– Не пойду. Я не хочу видеть этого мужчину в своем доме.
– Но он уже приехал, и отец обязательно поприветствует его. Ты же знаешь отца.
– Да, – голос ее срывался на крик, – я знаю отца, видит Бог! Уже тридцать мучительных лет…
После долгого вздоха Дон отвернулся и зашагал к двери. Но мать остановила его и умиротворенно произнесла:
– Я… я пока не могу спуститься, Дон. Ты же видишь.
– Сказать ей, чтобы она поднялась?
Мать не ответила. Она отвернулась. Дон расценил это как согласие и покинул комнату.
Остановившись на лестнице, он закрыл лицо руками, словно защищаясь от чего-то. Затем быстро зашагал вниз, в гостиную, откуда раздавались негромкие голоса.
Отец стоял спиной к убранному цветами камину. На диване сидела тетя Фло, рядом – мужчина, приехавший с ней. Цвет его кожи уже не казался черным, как с первого взгляда. Он был, скорее, шоколадно-коричневый. Возможно, мулат. Очень симпатичный. Ростом выше шести футов и к тому же прекрасно сложен. Не толстый, не худой, он выглядел просто атлетом.
Отец поздоровался с Доном – может быть, излишне громко:
– А, вот ты где, герой дня!
– Едва он успел договорить, тетя Фло поднялась с дивана и подбежала к Дону с распростертыми объятиями:
– Привет! Боже мой! Невозможно узнать! Дон взял ее за руки, наклонился и поцеловал в щеку:
– Тебя тоже, тетя Фло.
И это было правдой, сказал он себе. У нее изменился голос, а ее одежда – розовато-лиловый вельветовый костюм и такого же цвета пальто – это было в самом деле кое-что. О тете Фло Дон помнил, что она улыбчива, жизнерадостна, приятна и несколько небрежно одевается. Совсем не то, что эта шикарная дама, которая сейчас говорит с ним.
– Иди и поздоровайся с Харви. – Она повернулась и подвела его за руку к черному мужчине. – Мой жених, мистер Харви Клемент Линкольн Рочестер. – Тетя Фло выделяла каждое слово и улыбалась.
Мужчина протянул руку и сказал:
– Здравствуйте. Позвольте мне объяснить прямо сейчас, что Рочестер – не значит, что я как-то связан с Джеком Бенни; Линкольн – никакого отношения не имеет к бывшему президенту, так же как и Клемент – к премьер-министру, а Харви – к кролику из мультфильма.
Все засмеялись, и громче всех Джо. Дону тоже явно нравился этот парень. Но, Боже мой, ведь мать с ума сойдет! Чтобы ее зятем стал негр! Протестант, даже атеист – все бы еще могло как-то сойти, но негр! И то, что он – адвокат, уже не имело никакого значения…
Дон, однако, стал по-светски расспрашивать гостя:
– А какого рода делами, сэр, вам как адвокату приходится заниматься?
– Ограблениями. В основном я защищаю богатых жуликов.
– О, Харви, неправда! Ведь не всегда! Ты же занимаешься и бедняками тоже.
– Во всяком случае, дружище, все они – жулики, – ответил Харви, глядя сверху на свою невесту.
Джо не сводил глаз с этого необычного человека. Он представил его в суде: такой могучий, уже само его присутствие внушало трепет. И этот голос… Он назвал Фло „дружище". Но как он выговаривал это слово… Оно звучало, как ласка, как заигрывание. Так другой мужчина мог бы произнести „дорогая". Дон в это время говорил Фло: „Мама хочет, чтобы ты поднялась к ней. Она уже одевается, но ты же знаешь, сколько времени это занимает". Джо тут же подумал: „Да, много времени пройдет, прежде чем мама спустится с этой лестницы, чтобы встретить такого гостя".
– Хорошо, – сказала Фло, вставая, – если гора не идет к Магомету… – Она бросила косой взгляд на своего жениха и спросила: – Обойдешься без меня?
– Ты же знаешь, каково мне без тебя, так что не задерживайся.
„Такой ответ Харви, должно быть, озадачил всех", – подумала Фло. Причем озадачил и сам по себе, и интонацией, с которой был произнесен.
Чем ближе подходила Фло к комнате Уинифред, тем прямее становилась ее спина. Фло постучалась, но ответа не последовало. Тогда она сама приоткрыла дверь и увидела сестру, сидящую около окна. Фло подошла к ней и поздоровалась. Губы Уинифред сжались, и гостья поняла, что бомба, видимо, уже взорвалась. Конечно, Дон сказал ей – он, наверное, видел, как они подъезжали.
– Как твои дела?
Уинифред резко повернулась и спросила сквозь сжатые губы:
– Как ты посмела?
– Что посмела?
– Не притворяйся, ты знаешь, о чем я говорю. Как ты посмела привести сюда черного мужчину!
– А, это. – Фло пожала плечами. – Он не черный, он мулат, а это большая разница. Мулат, интересный и красивый. Он адвокат, уважаемый джентльмен.
– Замолчи! „Уважаемый"! Их не пускают даже в клубы для рабочих. Ты сделала это нарочно, ты и он.
– Что значит – я и он? Он вообще ничего о тебе не знает.
– Я говорю о Дэниеле.
– О Дэниеле? Что ты мелешь!
– Я знаю, что вы натолкнулись друг на друга в Лондоне, и ты тогда сказала, что работаешь секретаршей у адвоката и встречаешься с ним.
– Да, все это я рассказала Дэниелу, но он никогда сам не видел этого адвоката. Зато теперь я понимаю, почему получила приглашение на свадьбу. Ты подумала, что я поднялась в своем положении, и решила извлечь из этого пользу для себя, сообщив всем, что твоя сестра встречается с адвокатом. Боже мой, Уинни! Ты ничуть не изменилась.
– Нас тут двое, и я могу сказать теперь… В прошлый раз ты вышла замуж за какого-то алкоголика, страхового агента.
– Гарри не был алкоголиком. Да и не в том дело, что он выпивал. Он был из простых. И ты думаешь, я должна стыдиться его? Он – как и отец. Помнишь отца?
– Да. Отца я помню.
– Ты не пришла даже взглянуть на него, когда он умирал. У тебя не хватило совести посмотреть матери в лицо. Ты гонялась тогда за легкими деньгами и заполучила их через Дэниела. Тебе нужен был не он, а деньги, которыми он тебя обеспечивал. Это уже давно ясно.
Уинифред поморщилась и сказала презрительно:
– Ты… ты ничего не знаешь. Ты всегда останешься дешевой и заурядной. Минуту назад, когда ты вошла, ты заговорила с каким-то акцентом. Любой невежда заметил бы, что он искусственный, напускной. Но сейчас ты опять стала сама собой, и я вот что скажу: иди-ка вниз и увози своего цветного приятеля из моего дома. Можешь сделать вид, что вы заскочили на минутку – просто извиниться и уехать. Ты поняла?
Фло выпрямилась во весь рост, отчего Уинифред стала казаться еще ниже и полнее, и решительно ответила:
– Я пришла на свадьбу к Дону, и мы с женихом намерены на ней быть. И на банкете после церемонии мы тоже будем присутствовать. А уж потом решим, уезжать нам или оставаться. Мистер Рочестер – очень достойный человек, и притом образованный, куда более образованный, чем твой муж, да и сыновья. И если ты не станешь относиться к нему по крайней мере уважительно, берегись. Ты же знаешь меня, Уинни: стоит мне разозлиться, и я всем поведаю ваши семейные тайны. Можешь не сомневаться, у меня это ловко получится. И если ты не спустишься сейчас же вниз, я обещаю устроить лучшее во всей моей жизни представление. Специально для твоих гостей, а их ведь собралось человек сто тридцать, насколько мне известно. Подумай об этом, Уинни. Хорошенько подумай. – С этими словами Фло развернулась, вышла из комнаты и уверенными шагами направилась вниз по лестнице.
Фло вошла в гостиную в тот момент, когда ее жених говорил:
– Мои предки приехали сюда в конце прошлого века. Сами они родом из Калифорнии, были слугами в одной семье, вместе с которой поселились неподалеку от Лондона. Их сын стал кем-то вроде доверенного слуги в этой семье. Сразу после войны он женился на одной из горничных. Юный мулат, – Харви ткнул в себя указательным пальцем, – отправился в обычную начальную школу. Затем окончил среднюю. Я был там единственным цветным ребенком. Но я выдержал, могу с гордостью сказать это, – он широко улыбнулся. – И вполне естественным стал следующий шаг: я поступил в университет. Там уже учились не одни белые, и я выделялся не так сильно. Ну вот, так я и связал свою жизнь с юриспруденцией.
Фло, на цыпочках вошедшая в комнату, подхватила:
– Один из тех хозяйских сыновей, с которыми Харви вместе вырос, теперь его поверенный, они вместе ведут дела. А младший погиб во время войны. Мы каждый месяц навещаем его могилу.
Дэниел, Джо и Дон сразу догадались, что Фло пришлось пережить тяжелый разговор, – глаза ее лихорадочно блестели, а губы слегка дрожали.
– Подойди сюда, дружище, – позвал свою невесту Харви, который, конечно, тоже сразу все понял. Он взял Фло за руку, заглянул ей в глаза и спросил: – Может быть, вернемся домой?
Фло не успела ничего ответить, в разговор вмешался Дэниел:
– Как это – домой! Она ведь только что пришла. – Он обнял Фло за плечи и усадил на диван. – Ты как-никак приехала на свадьбу. – Дэниел посмотрел на ее хмурое лицо и добавил: – Вы оба приехали на свадьбу и останетесь здесь, ведь вы у меня в гостях. И у Дона и Джо тоже. Ведь так? – Он взглянул на своих сыновей.
И сыновья дружно подтвердили:
– Да, конечно.
Фло протянула Дэниелу руку и сказала:
– Да все нормально, не волнуйтесь. Уинни уже одевается, скоро спустится.
– Вот и хорошо. А мы тем временем выпьем кофе. Обедать ведь еще рано. Мне, по крайней мере, рано. А вам? – Дэниел повернулся к Харви.
Тот, улыбаясь, ответил:
– Обедать действительно рано, а вот кофе будет в самый раз.
– Тогда я схожу на минуточку на кухню, передам Мэгги. Кстати, вы ее еще не видели?
– Нет, не видели. И Стивена тоже.
– Ну, мы еще успеем прогуляться. До начала представления полно времени. Хотя, я думаю, тебе, Дон, лучше пойти сейчас и глянуть, как обстоят дела внутри шатра.
Дон и Дэниел вышли.
– Присядь, ты выглядишь просто громадным даже для меня, – обратился Джо к Харви.
Слегка кивнув, Харви сел на диван возле Фло и тут же обнял ее за плечи, прижимая к себе. Он видел, что от Джо ему нечего скрываться, и прямо спросил Фло:
– Как, тяжело тебе пришлось там, наверху? Улыбнувшись, она ответила:
– Ну так, ничего особенного. Помнишь, я тебе говорила, что всегда была с ней не согласна, с тех самых пор, когда я впервые произнесла ее имя. Тогда я звала ее „Уин", потому что слово „Уинифред" казалось мне слишком длинным. Ей было десять лет, а мне – три, когда она в первый раз оттаскала меня за уши. В шесть лет я впервые ударила ее. Лопатой для угля. Потом наша война стала лишь словесной, но от этого не менее острой.
– Какая жалость, – сказал Джо, сидя напротив них и улыбаясь. – Хотите верьте, хотите нет, тетушка Фло. – Он наклонился к ней и зашептал: – Мне тоже иногда хочется схватить лопату. – Выпрямившись, он заговорил уже серьезнее: – Вы даже представить себе не можете, какой это удар для нее – то, что Дон, ее любимый сын, покидает нас сегодня. Вы же прекрасно знаете, тетя Фло: только ради него она жила все эти годы.
– Да, так и есть. Я не понимаю другого. Как же она дала согласие на свадьбу?
– По правде говоря, – голос Джо стал тише, – этого добился папа.
– И она послушалась его?
– Да, но было чертовски трудно. Знаете, у папы в Америке есть двоюродный брат. Он преуспел в том же бизнесе, что и папа, только гораздо больше. Где-то два года назад отец попросил его устроить Дона к себе на работу. Примерно в то же время… – В голосе Джо почувствовалось колебание, он посмотрел на цветы у камина, прикусил губу и продолжил: – Каким-то образом он выяснил, что Аннетте нравится Дон.
– Но она ведь была еще школьницей, воспитывалась в монастыре.
– Это так, но ей уже почти исполнилось восемнадцать, тетя Фло. Она могла бы пойти в колледж – кажется, она хотела стать учительницей, но, видимо, Дон ее интересовал больше. Так вот, поэтому маме пришлось решать, будет ли ее сын жить в Америке или же за десять миль отсюда, в Хейзел-коттедже возле Нортамберленда. Волей-неволей ей пришлось выбрать последнее.
– Десять миль отсюда! И она все еще не умеет водить машину. Как это может быть?
– Билл ее всюду возит. Но все равно это не ближний свет. Одно могу повторить: свадьба состоится только благодаря папе.
Джо скорчил гримасу, а Фло заметила:
– Ничего удивительного, что она на взводе.
– А мое появление, похоже, лишь усугубило положение, – отозвался Харви.
– Ну, я не знаю. – Джо улыбнулся. – Будем считать, что твой приезд был отвлекающим маневром.
– Я на нее подействовал, как красный цвет на быка. Хотя, конечно, правильнее было бы сказать: черный. Но не стоит обращать на это внимание. – Харви прижал к себе Фло. – Знаете, что я сейчас сделаю? Я представлю, что я в суде. Она прокурор, а я должен защитить одинокую женщину. – Он опять обнял Фло. – Это прекрасная женщина, добрая, понимающая. А главное, во всем мире не сыскать секретарши толковее Фло.
Все улыбнулись. В это время вошла Мэгги и принесла кофе. Вид у нее был индифферентный. Вслед за ней появился и Стивен. При виде гостя он воскликнул:
– Вы и вправду большой черный человек! Харви знал об особенностях Стивена и потому приветливо откликнулся:
– А ты – большой белый человек и к тому же прекрасно выглядишь.
Не переставая веселиться, они все вместе отправились смотреть шатер. Шатер оказался очень нарядным, с многочисленными гирляндами цветов и другими украшениями. Смех и веселая болтовня гуляющих умолкли лишь при появлении Уинифред, которая и сама выглядела, как цветок, только непомерно большой.
Вышло так, что Харви стоял к ней ближе всех. Видя, что никто не заговаривает с Уинифред, Харви сам подошел к ней, протянул руку и очень вежливо – за все годы, проведенные в Феллбурне, Уинифред не приходилось слышать столь изысканно учтивого тона – произнес:
– Я должен извиниться, миссис Кулсон, за свое вторжение. У вас ведь сегодня особенный день, – он понизил голос так, что только она могла его слышать, и продолжил: – И если мое присутствие вас смущает, я тут же уеду. Я не хочу вас расстраивать, особенно сегодня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23