И ты не единственный…
– Вы всегда ко мне очень добры, святой отец. Знаете, я всегда считал, что вы растратили свой талант, став священником. Вы могли бы сделать куда больше полезного на сцене.
– К твоему сведению, мальчик, я и так на сцене. А что же, по-твоему, священство, как не сцена? И все мы играем на ней представление… – Слова его затихли, голова опустилась. – Я не это имел в виду. – Тут подбородок его вздернулся вверх. – А вообще-то, все так и есть! Бога не обманешь! Он все время смотрит сверху на сцену и наблюдает за своими ведущими актерами. Как хороший продюсер, он выбрал нас. Но не тратит время на режиссуру. Он пустил все на самотек, и некоторым из нас поэтому труднее играть свою роль, чем другим. Скажу тебе кое-что. – Священник оперся о край кровати и, наклонившись, придвинулся ближе к Дону. Полушепотом он повторил: – Скажу тебе кое-что. Знаешь, кем бы я хотел быть, если не священником?
– Психиатром?
– Психиатром? Ну нет! Клоуном, обычным клоуном. Даже не фокусником, не одним из тех хитроумных ребят, а просто клоуном. И я устраивал бы свои представления только перед детьми до семи лет. Потому что именно в этом возрасте, как говорят, они начинают прислушиваться к голосу здравого смысла, и этот смысл вытесняет из них любопытство. Ты когда-нибудь думал о любопытстве? Это дар, который дается только детям, но они теряют его так быстро, так быстро… – Священник вздохнул, выпрямился и изменившимся голосом произнес: – Знаешь что? Ты на меня плохо действуешь. Ты как Джо. Каждый раз, как поговоришь с ним, приходится идти на исповедь. – Он хихикнул, затем мягким, глубоким голосом сказал: – Спокойной ночи, сын мой. Да пребудет с тобой Бог каждую минуту, – с этими словами священник вышел из комнаты. И Дон, прижав голову к подушке, повторил:
– Да, каждую минуту.
В зале отца Рэмшоу встретил Джо.
– Заходите сюда, святой отец, я приготовил для вас горячительный напиток.
– Ты будешь поражен, Джо, но я собираюсь отказаться. Мне еще предстоят два визита, а скоро уже и спать пора. Проследи, чтобы Дон принимал таблетки вовремя. Знаешь, он… он думает, что она пришла обратно и стережет его.
– Да, святой отец. Я подозревал это и думаю, что он прав.
– О-о, ты-то хоть не начинай, Джо. У тебя голова всегда была забита мистицизмом.
– Неужели, святой отец, вы ничего не чувствуете оттого, что очень уравновешенны?
– Совсем нет, совсем нет…
– И Харви что-то почувствовал, святой отец. Но не знал, что именно. Он пробыл в доме совсем недолго, но сразу сказал: „Я не могу поверить, что ее уже нет. У меня такое чувство, что она все еще наверху. Это так необычно. Просто не знаю…"
– Ему простительно. Их культура ближе к земле, чем наша.
– Или их боги.
– Джо, не провоцируй меня на теологические споры в такое время и в таком состоянии. Я и так понимаю тебя. И хотя я подвергаю сомнению любую точку зрения, позволь мне сказать, я тоже знаю, что она здесь. На небесах и на земле скрыто больше, чем снилось этому миру… Вот еще что, пока я не ушел. Когда возвращается Аннетта? Ведь он хочет увидеть своего ребенка, и это будет только к лучшему.
– Боюсь, святой отец, что должно пройти еще несколько дней.
– Нет никаких сомнений, что Дон продержится. Если это вообще возможно. В восемь часов утра я буду здесь для святого причастия. И если бы ты тоже его принял, тебе бы это не помешало. Оптом выгоднее, чем в розницу.
– Я согласен на эту сделку, святой отец. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Джо.
10
Дон причастился следующим утром, но мать по-прежнему не покидала его.
Уинифред похоронили в среду. Было заметно, как мало ее друзей пришло на похороны, ведь она сошла с ума и пыталась убить своего мужа и других членов семьи. Кроме Джо, Фло и Харви едва можно было насчитать еще человек двадцать, и половина из них – сотрудники Дэниела. Никто из них даже не зашел в дом.
Из разговоров в доме Стивен понял, что мать должны хоронить в этот день. Но он не выказал никакого желания присутствовать на церемонии. Напротив, он оставался в своей комнате до тех пор, пока Джо не поднялся к нему.
– Все в порядке, – сказал ему Джо. – Я бы хотел, чтобы ты остался и присмотрел за Доном.
С облегчением Стивен пробормотал в ответ:
– Конечно, Джо, конечно, я останусь. Пригляжу за Доном. Дон любит, когда я сижу с ним. Я остаюсь.
Вернувшись с похорон, Джо сразу же пошел к Дону. Войдя в комнату, он первым делом обратился к сиделке:
– Миссис и мистер Рочестер собираются перекусить. Не хотели бы вы присоединиться к ним?
Поняв этот прозрачный намек, сиделка улыбнулась и вышла из комнаты. Джо стоял рядом с кроватью, смотрел на Дона, говорить было трудно. Дон оказался более владеющим собой и тихо спросил:
– Что, все позади?
– Да, да, все кончилось.
– Ну что ж, теперь посмотрим. Но… вообще-то это не имеет значения. Я ее больше не боюсь. По-моему, после святого причастия внутри у меня все успокоилось. Это как будто последнее помазание. Но он об этом еще не говорил. – Дон устало улыбнулся. – Я имею в виду отца Рэмшоу. Он будто откладывает до последнего. Я всегда думал, что последнее помазание – это все равно что подписать свой смертный приговор. О, Джо! – Дон медленно поднял руку и схватил брата за запястье. – Не смотри так, дружище. Ты же согласен со мной? Знаешь, все это похоже на то, как люди боятся упоминать имя недавно умершего. Я всегда считал, что это глупо. Как будто они вычеркивают его из своей жизни. Я не хочу, чтобы меня вычеркивали, Джо. Не хочу, чтобы вы говорили за моей спиной о том, когда я умру, – он слегка улыбнулся.
– Ради всего святого, Дон. – Джо разжал его слабые пальцы. – Иногда ты просто разбиваешь мое сердце.
– Прости меня, Джо. Посмотри сюда. Знаешь, что сказал доктор сегодня утром? Он сказал, что мое сердце сейчас ровнее, чем оно было в течение многих недель. Он удивился, почему так. И я ответил ему, что намереваюсь выздороветь, потому что мне уже надоело оплачивать его счета. Ну, Джо, Джо, пожалуйста… Джо не отвернулся, но пробормотал:
– Я… я вернусь через минуту.
С этими словами Джо вышел в гостиную и уже собирался позвонить в звонок, который был слышен на кухне и в столовой и который мог бы вызвать кого-нибудь, как вдруг услышал, что дверь в комнату Дона открылась и голос Стивена произнес:
– Я думал, тут Джо. Он сказал, что мы можем поиграть в бильярд.
– Посиди со мной немножко, – голос Дона прозвучал как будто издалека. – Джо сейчас придет. Он отправился по моему поручению.
Джо ушел к себе. Он сел, опустив голову на руки. Нет, он больше не вынесет. Беспорядок внутри него, казалось, разрывал его на части. Снова он захотел оказаться далеко отсюда. Когда-то он любил этот дом просто за то, что он есть. Теперь же ненавидел. Он тоже был уверен, что, хотя тело Уинифред и в могиле, душа ее все еще находится тут. Через какое-то время Джо поднялся на ноги и долго смотрел в окно на сад. Ярко светило солнце. Зима, наступившая в выходные дни, ушла. Было тепло. Под окном из-под земли уже пробивались крокусы – верные предвестники весны, а на другой стороне дорожки видны были нарциссы. Сад начинал улыбаться. Джо глубоко вздохнул.
Надо возвращаться к насущным заботам. Через час он уже будет в больнице, будет ходить от одного к другому. Но нужно ли это? Все уже знали, что Уинифред похоронили.
Аннетте он вынужден был рассказать о случившемся, потому что Дэниел и Мэгги лежали в больнице совсем рядом с ней. Выслушав его, Аннетта перепугалась и воскликнула: „Она же придет сюда и попытается что-нибудь сделать с ребенком!" И чтобы успокоить ее, Джо сказал, что Уинифред уже мертва.
На него же была возложена обязанность передать это известие Дэниелу, что он сделал только вчера. Врач советовал ничего не говорить пока, а Джо, услышав этот совет, захотел сказать ему: „Да он же не будет потрясен, а только обрадуется, узнав такое".
Когда они впервые разговаривали с отцом после той ночи, Дэниел сказал ему: „Наконец-то, Джо, она совершила это".
А вот слова Мэгги: „Я думаю, что на ее месте я бы сделала то же самое".
„Что ж, – сказал себе Джо, глядя на весенние цветы, – все окончательно завершится со смертью Дона".
А что потом? Подождем и посмотрим. Но хотел ли он ждать? Внутри у Джо происходила перемена. Ему казалось, будто его тоже исколотили до бесчувствия, потому что в голове его засела мысль: как только Дон умрет, он будет свободен. А раз он будет свободен, он знал, что станет делать.
11
Войдя в больницу, они разделились. Фло и Харви пошли к Аннетте, а Джо направился прямо в палату Дэниела.
Дэниел сидел в постели и как будто бы ждал его.
– Ну что, Джо? – спросил он сразу.
– Как ты себя чувствуешь?
– Мне лучше. Видишь, как показывает рентген, внутри у меня все в порядке. Мне наложили швы тут и там… Она всегда все делала методично. Что произошло сегодня утром?
– Что могло произойти, папа? Мы похоронили ее.
– Не смотри на меня так, как будто ожидаешь, что я скажу, что мне жаль ее, или что я чувствую вину, или назову ее бедняжкой… Единственное, что я чувствовал все последние дни, – это горечь и глубокое сожаление за потраченные впустую годы, когда мне приходилось терпеть ее. Прости и забудь, скажут мне. Пусть они сами попробуют это сделать, когда проживут полжизни с кем-нибудь вроде нее.
– Она мертва, папа, и прошлое умерло вместе с ней. Ты должен смотреть на это так.
Дэниел не отреагировал на замечание, только бросил косой взгляд на Джо и спросил:
– Как Дон?
– Почти без изменений. Но я думаю, Аннетта постарается вернуться домой как можно скорее. Я поговорю об этом с врачом перед уходом…
– Мэгги завтра уже будет дома. Она только что была у меня… Я собираюсь жениться на ней, Джо.
– Конечно, я понимаю, что ты женишься на ней.
– Но мы больше не будем жить там. Это точно. Она не хочет, и, уж конечно, я тоже не хочу.
– Все это я могу понять. А как со Стивеном? Куда он денется?
– Стивен поедет с нами. Ведь я за него отвечаю.
Джо захотелось высказать свои мысли вслух. Я рад, что ты так думаешь, сказал бы он Дэниелу, но только все эти годы ответственность за Стивена фактически лежала на мне… Что происходит? Он устал. Надо следить за языком. Но в следующую секунду Джо уже говорил:
– А ты подумал, что будет с Аннеттой и ребенком?
– Почему ты говоришь со мной таким тоном, Джо? Тут нечего и думать. Раз она останется одна… – Дэниел помолчал. – Она поедет в тот дом, который и был для них предназначен. Таким образом, остаешься только ты. Что ты собираешься делать? Хочешь ли ты остаться в нашем доме? Я хочу сказать, что могу передать его тебе.
– Огромное спасибо! Остаться в этом доме? Мне? Одному?
– Ты ведь всегда говорил, что тебе нравится это место, что ты даже любишь его. Не только… она хотела там жить, но и ты считал его лучшим домом в городе, не только с точки зрения архитектуры, но и из-за самого дома.
– Все меняется. Люди меняются. Мне не нужен этот дом. Как только ты встанешь на ноги, я уеду.
– Уедешь? Куда?
– Не имеет значения – куда. – Джо отошел от кровати на шаг, обернулся и добавил: – Возможно, я попытаюсь найти моих родителей, настоящих родителей, ты же знаешь.
Джо уже собирался выйти, когда Дэниел окликнул его, но он не обратил внимания на оклик. Он заметил, что вспотел. Достал платок, вытер лицо, выговаривая себе за то, что вот так оставил Дэниела, а ведь тот был все еще в тяжелом состоянии. Но, хоть тело Дэниела и повреждено, рассудок его остался прежним. Джо подумал об отце, как о человеке, который всю жизнь делал все так, как ему хотелось. Возможно, один или два раза ему и пришлось подчиниться чувству долга, когда он отказывался от мысли бросить свою жену, но в основном он жил на стороне, тогда как сам Джо никогда и не пробовал такой жизни. Он желал только одну девушку, одну женщину, с той минуты, как в первый раз взял ее за руку и перевел через дорогу. И он добился бы ее, он был уверен в этом, если бы у того человека за дверью, который считался его отцом и к которому Джо столько лет относился с любовью, не было такого сильного стремления любым способом отомстить жене. И вот Дэниел все распланировал. Сын его, сам того не подозревая, выполнил план отца.
А он, Джо, двадцатишестилетний, он и был тем девственником, каким желала видеть собственного сына его приемная мать, ведь он до сих пор не знал женщины. Не то чтобы он не хотел. Бог мой, конечно, он хотел! Так почему же он этого не сделал? Разве он не говорил себе, что, как только Дон и Аннетта поженились, все кончено? Но что случилось? Итог происшедшего имел к нему самое прямое отношение. Теперь он ждал, когда умрет его брат…
Ничего подобного!
Мысли заставили Джо ускорить шаг. Он направлялся к палате, в которую перевели Мэгги.
Мэгги сидела на стуле у окна и, заслышав шаги, тут же обернулась. Лицо и голос ее выражали нетерпение:
– Привет, Джо. Рада видеть тебя. Завтра я еду домой.
– Я так и понял.
Джо сел. Она пристально смотрела на него.
– Я сказала „домой", но, знаешь, я боюсь открыть эту дверь. Мне хочется уехать оттуда как можно скорее. Понимаешь, Джо?
– Да, Мэгги, понимаю.
Мэгги откинула голову, взглянула на Джо и заметила:
– Ты очень многое понимаешь, Джо. В каком-то смысле тебя заставили все понять. Я иногда думала о том, что для семьи было хорошо, когда ты вошел в нее, а для тебя самого плохо.
– Такова жизнь, Мэгги. Такова жизнь – разве это не самое избитое выражение в английском языке? И тем не менее оно верно, как и многие другие. Об этом не стоит даже и говорить. Не знаю, какая сила управляла моей жизнью. Я часто думаю, что в том ведомстве – там, наверху – вершит не один, а несколько работников. И одни из них слепые, а другие – циничные…
– Не горюй, Джо. Это на тебя не похоже. В чем дело?
– Ну ты даешь, Мэгги! – Джо махнул рукой и рассмеялся. – Подумать только, ты спрашиваешь еще, в чем дело?
– Ну, я хотела сказать, – более сдержанно ответила Мэгги, – что я знаю лишь то, что случилось, уж это-то я знаю! Но не более того. За все время, что мы с тобой знакомы, ты никогда не был таким язвительным.
– Это все потому, что я всегда проглатывал свою мысль, не дав ей соскочить с языка.
Мэгги грустно покачала головой и спросила:
– И все-таки: что-нибудь еще случилось, чего я не знаю?
– Нет, Мэгги. Думаю, ты все знаешь, кроме того, что папа предложил мне взять на себя дом, когда вы уедете. Видимо, это-то и заставило меня прекратить глотать свои мысли.
Она кивнула.
– Да уж, чертовски глупое предложение.
– Я думаю. Он говорит, что мне вроде бы всегда нравился этот дом, тогда как все остальные старались уехать из него. Да, но в такой ситуации остаться в нем… Мне… Я – а кто же еще? А? Кто же еще? Извини. – Джо взял Мэгги за руку. – Ты разволновалась.
– Ты поссорился с ним?
– Нет-нет, никаких ссор. Вообще я рад, что ты завтра возвращаешься. Неважно, надолго или нет.
– Мне придется остаться, пока не умрет Дон.
– Да, да. – Джо встал на ноги и вздохнул. – Нам всем придется остаться, пока не умрет Дон. Бедный Дон. Мы все молимся, чтобы он не умирал, и в то же время ждем, когда его не станет.
– Ты и в самом деле очень расстроен – разве нет, Джо?
– Возможно. Ладно, увидимся завтра, Мэгги. До свидания.
– До свидания, Джо… Джо! – Он уже открывал дверь, когда она окликнула его: – Если бы я не любила уже твоего отца, я, конечно, влюбилась бы в тебя и призналась бы в этом – несмотря на разницу в возрасте.
– Спасибо, Мэгги, – улыбнулся Джо. – Приятно слышать. Я счел бы это за честь.
Добравшись до родильного отделения, а там до палаты Аннетты, он был встречен Фло.
– Ты пришел как раз вовремя, – сказала она. – Нужно ее образумить, эту особу. Она собирается выписываться, несмотря на протесты врача.
– Да ну? – Джо стоял рядом с Харви, смотря на Аннетту. – Но на вид она кажется мне вполне здоровой. Вы чувствуете себя в силах, миссис Кулсон?
– Да, мистер Кулсон, я чувствую себя в силах. И ребенок тоже. И мы хотим домой.
– Мне кажется, лучше поговорить с доктором и предоставить решать ему.
– Можно человеку закона вымолвить словечко?
Все посмотрели на широко улыбающегося Харви. Фло ответила ему:
– Вас ведь все равно не остановишь, не так ли, сэр?
– Мне дело видится следующим образом. Персона, о которой идет речь, должна сама считаться своим доктором. Посадить вышеуказанную персону в кресло на колесиках, переместить ее в автомобиль, внести ее и вышеупомянутого ребенка в дом и положить их прямо на кровать. Что может быть проще?
– Звучит разумно, – заулыбалась Аннетта. – Ну, что скажешь, Джо?
– А я все равно скажу, что мы должны передать это в руки врача. В любом случае я пойду сейчас и переговорю с тем, кто несет за тебя ответственность. Потом вернусь.
Джо вышел из комнаты. Фло и Харви обменялись взглядами, а Аннетта проговорила:
– Никогда раньше не видела Джо раздраженным. А вы… как вы думаете, он действительно раздражен?
– Похоже на то. – Фло сжала губы и повернулась к Харви: – А ты как считаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Вы всегда ко мне очень добры, святой отец. Знаете, я всегда считал, что вы растратили свой талант, став священником. Вы могли бы сделать куда больше полезного на сцене.
– К твоему сведению, мальчик, я и так на сцене. А что же, по-твоему, священство, как не сцена? И все мы играем на ней представление… – Слова его затихли, голова опустилась. – Я не это имел в виду. – Тут подбородок его вздернулся вверх. – А вообще-то, все так и есть! Бога не обманешь! Он все время смотрит сверху на сцену и наблюдает за своими ведущими актерами. Как хороший продюсер, он выбрал нас. Но не тратит время на режиссуру. Он пустил все на самотек, и некоторым из нас поэтому труднее играть свою роль, чем другим. Скажу тебе кое-что. – Священник оперся о край кровати и, наклонившись, придвинулся ближе к Дону. Полушепотом он повторил: – Скажу тебе кое-что. Знаешь, кем бы я хотел быть, если не священником?
– Психиатром?
– Психиатром? Ну нет! Клоуном, обычным клоуном. Даже не фокусником, не одним из тех хитроумных ребят, а просто клоуном. И я устраивал бы свои представления только перед детьми до семи лет. Потому что именно в этом возрасте, как говорят, они начинают прислушиваться к голосу здравого смысла, и этот смысл вытесняет из них любопытство. Ты когда-нибудь думал о любопытстве? Это дар, который дается только детям, но они теряют его так быстро, так быстро… – Священник вздохнул, выпрямился и изменившимся голосом произнес: – Знаешь что? Ты на меня плохо действуешь. Ты как Джо. Каждый раз, как поговоришь с ним, приходится идти на исповедь. – Он хихикнул, затем мягким, глубоким голосом сказал: – Спокойной ночи, сын мой. Да пребудет с тобой Бог каждую минуту, – с этими словами священник вышел из комнаты. И Дон, прижав голову к подушке, повторил:
– Да, каждую минуту.
В зале отца Рэмшоу встретил Джо.
– Заходите сюда, святой отец, я приготовил для вас горячительный напиток.
– Ты будешь поражен, Джо, но я собираюсь отказаться. Мне еще предстоят два визита, а скоро уже и спать пора. Проследи, чтобы Дон принимал таблетки вовремя. Знаешь, он… он думает, что она пришла обратно и стережет его.
– Да, святой отец. Я подозревал это и думаю, что он прав.
– О-о, ты-то хоть не начинай, Джо. У тебя голова всегда была забита мистицизмом.
– Неужели, святой отец, вы ничего не чувствуете оттого, что очень уравновешенны?
– Совсем нет, совсем нет…
– И Харви что-то почувствовал, святой отец. Но не знал, что именно. Он пробыл в доме совсем недолго, но сразу сказал: „Я не могу поверить, что ее уже нет. У меня такое чувство, что она все еще наверху. Это так необычно. Просто не знаю…"
– Ему простительно. Их культура ближе к земле, чем наша.
– Или их боги.
– Джо, не провоцируй меня на теологические споры в такое время и в таком состоянии. Я и так понимаю тебя. И хотя я подвергаю сомнению любую точку зрения, позволь мне сказать, я тоже знаю, что она здесь. На небесах и на земле скрыто больше, чем снилось этому миру… Вот еще что, пока я не ушел. Когда возвращается Аннетта? Ведь он хочет увидеть своего ребенка, и это будет только к лучшему.
– Боюсь, святой отец, что должно пройти еще несколько дней.
– Нет никаких сомнений, что Дон продержится. Если это вообще возможно. В восемь часов утра я буду здесь для святого причастия. И если бы ты тоже его принял, тебе бы это не помешало. Оптом выгоднее, чем в розницу.
– Я согласен на эту сделку, святой отец. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Джо.
10
Дон причастился следующим утром, но мать по-прежнему не покидала его.
Уинифред похоронили в среду. Было заметно, как мало ее друзей пришло на похороны, ведь она сошла с ума и пыталась убить своего мужа и других членов семьи. Кроме Джо, Фло и Харви едва можно было насчитать еще человек двадцать, и половина из них – сотрудники Дэниела. Никто из них даже не зашел в дом.
Из разговоров в доме Стивен понял, что мать должны хоронить в этот день. Но он не выказал никакого желания присутствовать на церемонии. Напротив, он оставался в своей комнате до тех пор, пока Джо не поднялся к нему.
– Все в порядке, – сказал ему Джо. – Я бы хотел, чтобы ты остался и присмотрел за Доном.
С облегчением Стивен пробормотал в ответ:
– Конечно, Джо, конечно, я останусь. Пригляжу за Доном. Дон любит, когда я сижу с ним. Я остаюсь.
Вернувшись с похорон, Джо сразу же пошел к Дону. Войдя в комнату, он первым делом обратился к сиделке:
– Миссис и мистер Рочестер собираются перекусить. Не хотели бы вы присоединиться к ним?
Поняв этот прозрачный намек, сиделка улыбнулась и вышла из комнаты. Джо стоял рядом с кроватью, смотрел на Дона, говорить было трудно. Дон оказался более владеющим собой и тихо спросил:
– Что, все позади?
– Да, да, все кончилось.
– Ну что ж, теперь посмотрим. Но… вообще-то это не имеет значения. Я ее больше не боюсь. По-моему, после святого причастия внутри у меня все успокоилось. Это как будто последнее помазание. Но он об этом еще не говорил. – Дон устало улыбнулся. – Я имею в виду отца Рэмшоу. Он будто откладывает до последнего. Я всегда думал, что последнее помазание – это все равно что подписать свой смертный приговор. О, Джо! – Дон медленно поднял руку и схватил брата за запястье. – Не смотри так, дружище. Ты же согласен со мной? Знаешь, все это похоже на то, как люди боятся упоминать имя недавно умершего. Я всегда считал, что это глупо. Как будто они вычеркивают его из своей жизни. Я не хочу, чтобы меня вычеркивали, Джо. Не хочу, чтобы вы говорили за моей спиной о том, когда я умру, – он слегка улыбнулся.
– Ради всего святого, Дон. – Джо разжал его слабые пальцы. – Иногда ты просто разбиваешь мое сердце.
– Прости меня, Джо. Посмотри сюда. Знаешь, что сказал доктор сегодня утром? Он сказал, что мое сердце сейчас ровнее, чем оно было в течение многих недель. Он удивился, почему так. И я ответил ему, что намереваюсь выздороветь, потому что мне уже надоело оплачивать его счета. Ну, Джо, Джо, пожалуйста… Джо не отвернулся, но пробормотал:
– Я… я вернусь через минуту.
С этими словами Джо вышел в гостиную и уже собирался позвонить в звонок, который был слышен на кухне и в столовой и который мог бы вызвать кого-нибудь, как вдруг услышал, что дверь в комнату Дона открылась и голос Стивена произнес:
– Я думал, тут Джо. Он сказал, что мы можем поиграть в бильярд.
– Посиди со мной немножко, – голос Дона прозвучал как будто издалека. – Джо сейчас придет. Он отправился по моему поручению.
Джо ушел к себе. Он сел, опустив голову на руки. Нет, он больше не вынесет. Беспорядок внутри него, казалось, разрывал его на части. Снова он захотел оказаться далеко отсюда. Когда-то он любил этот дом просто за то, что он есть. Теперь же ненавидел. Он тоже был уверен, что, хотя тело Уинифред и в могиле, душа ее все еще находится тут. Через какое-то время Джо поднялся на ноги и долго смотрел в окно на сад. Ярко светило солнце. Зима, наступившая в выходные дни, ушла. Было тепло. Под окном из-под земли уже пробивались крокусы – верные предвестники весны, а на другой стороне дорожки видны были нарциссы. Сад начинал улыбаться. Джо глубоко вздохнул.
Надо возвращаться к насущным заботам. Через час он уже будет в больнице, будет ходить от одного к другому. Но нужно ли это? Все уже знали, что Уинифред похоронили.
Аннетте он вынужден был рассказать о случившемся, потому что Дэниел и Мэгги лежали в больнице совсем рядом с ней. Выслушав его, Аннетта перепугалась и воскликнула: „Она же придет сюда и попытается что-нибудь сделать с ребенком!" И чтобы успокоить ее, Джо сказал, что Уинифред уже мертва.
На него же была возложена обязанность передать это известие Дэниелу, что он сделал только вчера. Врач советовал ничего не говорить пока, а Джо, услышав этот совет, захотел сказать ему: „Да он же не будет потрясен, а только обрадуется, узнав такое".
Когда они впервые разговаривали с отцом после той ночи, Дэниел сказал ему: „Наконец-то, Джо, она совершила это".
А вот слова Мэгги: „Я думаю, что на ее месте я бы сделала то же самое".
„Что ж, – сказал себе Джо, глядя на весенние цветы, – все окончательно завершится со смертью Дона".
А что потом? Подождем и посмотрим. Но хотел ли он ждать? Внутри у Джо происходила перемена. Ему казалось, будто его тоже исколотили до бесчувствия, потому что в голове его засела мысль: как только Дон умрет, он будет свободен. А раз он будет свободен, он знал, что станет делать.
11
Войдя в больницу, они разделились. Фло и Харви пошли к Аннетте, а Джо направился прямо в палату Дэниела.
Дэниел сидел в постели и как будто бы ждал его.
– Ну что, Джо? – спросил он сразу.
– Как ты себя чувствуешь?
– Мне лучше. Видишь, как показывает рентген, внутри у меня все в порядке. Мне наложили швы тут и там… Она всегда все делала методично. Что произошло сегодня утром?
– Что могло произойти, папа? Мы похоронили ее.
– Не смотри на меня так, как будто ожидаешь, что я скажу, что мне жаль ее, или что я чувствую вину, или назову ее бедняжкой… Единственное, что я чувствовал все последние дни, – это горечь и глубокое сожаление за потраченные впустую годы, когда мне приходилось терпеть ее. Прости и забудь, скажут мне. Пусть они сами попробуют это сделать, когда проживут полжизни с кем-нибудь вроде нее.
– Она мертва, папа, и прошлое умерло вместе с ней. Ты должен смотреть на это так.
Дэниел не отреагировал на замечание, только бросил косой взгляд на Джо и спросил:
– Как Дон?
– Почти без изменений. Но я думаю, Аннетта постарается вернуться домой как можно скорее. Я поговорю об этом с врачом перед уходом…
– Мэгги завтра уже будет дома. Она только что была у меня… Я собираюсь жениться на ней, Джо.
– Конечно, я понимаю, что ты женишься на ней.
– Но мы больше не будем жить там. Это точно. Она не хочет, и, уж конечно, я тоже не хочу.
– Все это я могу понять. А как со Стивеном? Куда он денется?
– Стивен поедет с нами. Ведь я за него отвечаю.
Джо захотелось высказать свои мысли вслух. Я рад, что ты так думаешь, сказал бы он Дэниелу, но только все эти годы ответственность за Стивена фактически лежала на мне… Что происходит? Он устал. Надо следить за языком. Но в следующую секунду Джо уже говорил:
– А ты подумал, что будет с Аннеттой и ребенком?
– Почему ты говоришь со мной таким тоном, Джо? Тут нечего и думать. Раз она останется одна… – Дэниел помолчал. – Она поедет в тот дом, который и был для них предназначен. Таким образом, остаешься только ты. Что ты собираешься делать? Хочешь ли ты остаться в нашем доме? Я хочу сказать, что могу передать его тебе.
– Огромное спасибо! Остаться в этом доме? Мне? Одному?
– Ты ведь всегда говорил, что тебе нравится это место, что ты даже любишь его. Не только… она хотела там жить, но и ты считал его лучшим домом в городе, не только с точки зрения архитектуры, но и из-за самого дома.
– Все меняется. Люди меняются. Мне не нужен этот дом. Как только ты встанешь на ноги, я уеду.
– Уедешь? Куда?
– Не имеет значения – куда. – Джо отошел от кровати на шаг, обернулся и добавил: – Возможно, я попытаюсь найти моих родителей, настоящих родителей, ты же знаешь.
Джо уже собирался выйти, когда Дэниел окликнул его, но он не обратил внимания на оклик. Он заметил, что вспотел. Достал платок, вытер лицо, выговаривая себе за то, что вот так оставил Дэниела, а ведь тот был все еще в тяжелом состоянии. Но, хоть тело Дэниела и повреждено, рассудок его остался прежним. Джо подумал об отце, как о человеке, который всю жизнь делал все так, как ему хотелось. Возможно, один или два раза ему и пришлось подчиниться чувству долга, когда он отказывался от мысли бросить свою жену, но в основном он жил на стороне, тогда как сам Джо никогда и не пробовал такой жизни. Он желал только одну девушку, одну женщину, с той минуты, как в первый раз взял ее за руку и перевел через дорогу. И он добился бы ее, он был уверен в этом, если бы у того человека за дверью, который считался его отцом и к которому Джо столько лет относился с любовью, не было такого сильного стремления любым способом отомстить жене. И вот Дэниел все распланировал. Сын его, сам того не подозревая, выполнил план отца.
А он, Джо, двадцатишестилетний, он и был тем девственником, каким желала видеть собственного сына его приемная мать, ведь он до сих пор не знал женщины. Не то чтобы он не хотел. Бог мой, конечно, он хотел! Так почему же он этого не сделал? Разве он не говорил себе, что, как только Дон и Аннетта поженились, все кончено? Но что случилось? Итог происшедшего имел к нему самое прямое отношение. Теперь он ждал, когда умрет его брат…
Ничего подобного!
Мысли заставили Джо ускорить шаг. Он направлялся к палате, в которую перевели Мэгги.
Мэгги сидела на стуле у окна и, заслышав шаги, тут же обернулась. Лицо и голос ее выражали нетерпение:
– Привет, Джо. Рада видеть тебя. Завтра я еду домой.
– Я так и понял.
Джо сел. Она пристально смотрела на него.
– Я сказала „домой", но, знаешь, я боюсь открыть эту дверь. Мне хочется уехать оттуда как можно скорее. Понимаешь, Джо?
– Да, Мэгги, понимаю.
Мэгги откинула голову, взглянула на Джо и заметила:
– Ты очень многое понимаешь, Джо. В каком-то смысле тебя заставили все понять. Я иногда думала о том, что для семьи было хорошо, когда ты вошел в нее, а для тебя самого плохо.
– Такова жизнь, Мэгги. Такова жизнь – разве это не самое избитое выражение в английском языке? И тем не менее оно верно, как и многие другие. Об этом не стоит даже и говорить. Не знаю, какая сила управляла моей жизнью. Я часто думаю, что в том ведомстве – там, наверху – вершит не один, а несколько работников. И одни из них слепые, а другие – циничные…
– Не горюй, Джо. Это на тебя не похоже. В чем дело?
– Ну ты даешь, Мэгги! – Джо махнул рукой и рассмеялся. – Подумать только, ты спрашиваешь еще, в чем дело?
– Ну, я хотела сказать, – более сдержанно ответила Мэгги, – что я знаю лишь то, что случилось, уж это-то я знаю! Но не более того. За все время, что мы с тобой знакомы, ты никогда не был таким язвительным.
– Это все потому, что я всегда проглатывал свою мысль, не дав ей соскочить с языка.
Мэгги грустно покачала головой и спросила:
– И все-таки: что-нибудь еще случилось, чего я не знаю?
– Нет, Мэгги. Думаю, ты все знаешь, кроме того, что папа предложил мне взять на себя дом, когда вы уедете. Видимо, это-то и заставило меня прекратить глотать свои мысли.
Она кивнула.
– Да уж, чертовски глупое предложение.
– Я думаю. Он говорит, что мне вроде бы всегда нравился этот дом, тогда как все остальные старались уехать из него. Да, но в такой ситуации остаться в нем… Мне… Я – а кто же еще? А? Кто же еще? Извини. – Джо взял Мэгги за руку. – Ты разволновалась.
– Ты поссорился с ним?
– Нет-нет, никаких ссор. Вообще я рад, что ты завтра возвращаешься. Неважно, надолго или нет.
– Мне придется остаться, пока не умрет Дон.
– Да, да. – Джо встал на ноги и вздохнул. – Нам всем придется остаться, пока не умрет Дон. Бедный Дон. Мы все молимся, чтобы он не умирал, и в то же время ждем, когда его не станет.
– Ты и в самом деле очень расстроен – разве нет, Джо?
– Возможно. Ладно, увидимся завтра, Мэгги. До свидания.
– До свидания, Джо… Джо! – Он уже открывал дверь, когда она окликнула его: – Если бы я не любила уже твоего отца, я, конечно, влюбилась бы в тебя и призналась бы в этом – несмотря на разницу в возрасте.
– Спасибо, Мэгги, – улыбнулся Джо. – Приятно слышать. Я счел бы это за честь.
Добравшись до родильного отделения, а там до палаты Аннетты, он был встречен Фло.
– Ты пришел как раз вовремя, – сказала она. – Нужно ее образумить, эту особу. Она собирается выписываться, несмотря на протесты врача.
– Да ну? – Джо стоял рядом с Харви, смотря на Аннетту. – Но на вид она кажется мне вполне здоровой. Вы чувствуете себя в силах, миссис Кулсон?
– Да, мистер Кулсон, я чувствую себя в силах. И ребенок тоже. И мы хотим домой.
– Мне кажется, лучше поговорить с доктором и предоставить решать ему.
– Можно человеку закона вымолвить словечко?
Все посмотрели на широко улыбающегося Харви. Фло ответила ему:
– Вас ведь все равно не остановишь, не так ли, сэр?
– Мне дело видится следующим образом. Персона, о которой идет речь, должна сама считаться своим доктором. Посадить вышеуказанную персону в кресло на колесиках, переместить ее в автомобиль, внести ее и вышеупомянутого ребенка в дом и положить их прямо на кровать. Что может быть проще?
– Звучит разумно, – заулыбалась Аннетта. – Ну, что скажешь, Джо?
– А я все равно скажу, что мы должны передать это в руки врача. В любом случае я пойду сейчас и переговорю с тем, кто несет за тебя ответственность. Потом вернусь.
Джо вышел из комнаты. Фло и Харви обменялись взглядами, а Аннетта проговорила:
– Никогда раньше не видела Джо раздраженным. А вы… как вы думаете, он действительно раздражен?
– Похоже на то. – Фло сжала губы и повернулась к Харви: – А ты как считаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23