Дакс подошел к лошади, стоявшей неподалеку, бока ее все еще тяжело вздымались, ноги подрагивали. Он ласково провел рукой по ее шее.
— Котяра, принеси животине воды, — спокойным голосом обратился он к другу. — Ее мучает жажда.
Котяра обернулся. При виде Хоргана и других гостей, хлынувших в загон, его круглое лоснящееся лицо не изменило своего выражения.
— Добрый день, сеньоры, — вежливо приветствовал он их.
Марсель вошел в комнату с пачкой бумаг под мышкой.
— Надеюсь, я не заставил вас ждать, джентльмены?
— Нисколько, мистер Кэмпион, — отозвался Хорган, закрывая за ним дверь. — Приступим?
Марсель кивнул в ответ. Кроме него в комнату находились еще пятеро мужчин: Дакс, Кэл Рейни, Хорган и двое его помощников, Дэвис и Лэндинг, оба — достаточно известные нефтепромышленники. Лица у этой троицы были совершенно непроницаемыми: владельцы их считали свои позиции незыблемыми, и сейчас они просто ждали, когда Марсель ознакомит их со своей. Марсель сделал глубокий вдох.
— Я буду говорить с вами прямо, джентльмены. Я знаю, вам не терпится выяснить, как я узнал о вашем геологическом обзоре. Вы, наверное, думаете, что где-то в вашей организации произошло утечка информации. Позвольте мне сразу же успокоить вас. Все случилось на удивление обыденно. Судно, которое вы подрядили в Южной Америке, принадлежит мне.
Хорган бросил взгляд в сторону своих помощников.
— Черт бы меня побрал. Неужели никому не пришло в голову проверить это? Марсель улыбнулся.
— Занявшись такой проверкой, вы потратили бы время впустую. Судно зарегистрировано на имя капитана. На следующий же день после того, как я узнал о существовании обзора, я связался с мистером Рейни. Одновременно с этим я дал задание своим юристам выяснить в Институте Вашингтона, какие из южноамериканских стран заключали соглашения о разработках полезных ископаемых в шельфовых водах. Через несколько дней я узнал, что такие соглашения подписаны фактически всеми странами — обладательницами крупнейших компаний. Те же, кто не подписывал соглашений, давно уже находятся под контролем Ханта, Ричардсона, Гетти и Мерчисона. Кроме того, мне стало известно, что эти одиночки преследовали свои собственные цели и не являлись членами вашего синдиката. Марсель сделал паузу и закурил.
— Юристы объяснили мне, — продолжал он, — что единственной страной, не имеющей контрактов на разработку шельфа, является Кортегуа. Мистер Рейни подтвердил, что, согласно вашему обзору, в данном районе весьма велика вероятность присутствия нефти. Мой транспортный отдел изучил положение дел в ваших международных перевозках. И вот я обратился к мистеру Рейни с просьбой назначить встречу с вами для обсуждения моего предложения, — на губах Марселя мелькнула улыбка. — Вот и все, джентльмены. Здесь нет никаких секретов.
Некоторое время Хорган собирался с мыслями.
— Благодарю вас, мистер Кэмпион. — Он посмотрел на своих сотрудников. — Я тоже буду говорить откровенно. Я не представляю себе, в чем может выразиться ваше участие. Что помешает нам обговорить соглашение с Кортегуа, не прибегая к вашей помощи?
Марсель взглянул на Дакса, затем перевел глаза на своего собеседника.
— Ничто. Переговоры может вести кто угодно и с кем угодно. Но одно дело вести их на тех позициях, что я предлагаю, и совсем другое — вступить в поединок на свободном рынке.
— Не хотите ли вы сказать, что ваше участие позволит нам достичь соглашения по ценам более низким? Дакс сделал знак Марселю.
— Думаю, что смогу ответить на этот вопрос.
Марсель кивнул.
Дакс повернулся к Хоргану.
— Сумма, которую вам придется заплатить, будет не меньше. Возможно, даже чуточку больше. Но вы получите то, что хотите.
Хорган улыбнулся.
— Тогда я вообще не вижу никакого смысла. Вы забыли о том простом факте, что нефти там может вовсе не оказаться. В таком случае мы не только потеряем наши деньги, но нам еще придется пересматривать все наши контракты на перевозки — если мы свяжем себя обязательствами с мистером Кэмпионом.
— Суда потребуются вам в любом случае, мистер Xopган, — обратился к нему Марсель. — Я бы брал с вас на четыре процента меньше, чем ваши теперешние партнеры.
— Возможно, — ответил ему Хорган. — Но если это все, что вы имеете сказать, то лучше нам будет выйти на рынок. Посмотрим, какие у нас будут шансы.
Сидя напротив, Дакс не отводил глаз от лица Марселя: оно было бесстрастным, как обычно, однако Дакс давно научился видеть то, что скрывает постоянная бледность его кожи. Он резко поднялся из-за стола. Ему надоело играть в кошки-мышки с этими самоуверенными денежными тузами.
— У вас не будет никаких шансов, мистер Хорган. Техасец поднял голову.
— Что вы хотите этим сказать, мистер Ксенос?
— Вы никогда не получите контракта в условиях свободной конкуренции.
Хорган встал, выпрямился во весь рост.
— Следует ли это понимать, что вы помешаете мне?
— Мне не придется этого делать. — Дакс улыбнулся, но в глазах его не было и намека на юмор, голос звучал отчужденно и холодно. — Поскольку, когда мы вернемся домой, я не смогу удержать своих друзей от рассказов о том, чему они были свидетелями. Вы и сами хорошо понимаете, что моя страна не заключит с вами никакого соглашения после того, как Гато Гордо расскажет о том, как вы стояли и наблюдали за тем, что тут вытворяли ваши люди, обзывая нас вонючками.
— Да это была просто шутка, — попытался протестовать Хорган.
Дакс смерил его взглядом.
— Неужели?
Хорган опустился на стул, оглядел исподлобья своих сотрудников и перевел взгляд на Дакса. Медленно повернулся к Марселю.
— О'кей, мистер Кэмпион. Считайте, мы с вами договорились.
Теперь только Марсель увидел настоящую улыбку в глазах Дакса. До него дошло вдруг, что все происходившее было чистейшим блефом. Он тут же опустил голову, не желая, чтобы другие заметили в его взоре облегчение.
— Благодарю вас, джентльмены.
Так было положено начало «Кэмпион лайнс», которая менее чем за десять лет стала крупнейшей в мире судовой компанией, принадлежавшей частному лицу.
10
— Значит, между вами все кончено?
— Да.
Жизель смотрела на Сергея. Глаза ее стали задумчивыми.
— Странно после стольких лет обнаружить, что именно то, что любила в человеке когда-то, безвозвратно ушло. — Рука ее потянулась за сигаретами. — Дакс изменился.
Перегнувшись через стол, Сергей поднес ей горящую спичку. Краем глаза заметил, что официант ждет знака вновь наполнить бокалы.
— Все изменилось, — сказал он. — Никто и ничто не осталось таким, как прежде.
— Я бросила его в Техасе. — Жизель, казалось, не слышала слов Сергея. — Я вдруг почувствовала, что не могу больше этого выносить. Мне нужно было вернуться домой, в Париж. Я устала от Америки. Никогда больше туда не вернусь.
— Даже в Голливуд?
— Даже в Голливуд. Здесь я актриса, а там ничто, разве только символ. Любовница-француженка. Вроде почтовых открыток, которые американцы покупают на Пляс Пигаль.
— А что Дакс сказал, когда вы расставались?
— Ничего. Да и что он мог бы сказать? — Она не отрывала взгляда от его лица. — Все уже закончилось. И у меня такое чувство, что это для него ровным счетом ничего не значит. Вот почему мне было так тяжело — ему все стало безразлично. — Жизель сделала глоток. — Он был там в окружении каких-то отвратительных мужчин. Говорили только о деньгах, нефти и судах. Как будто меня рядом и не было. А как-то вечером, когда я вошла, Дакс даже не посмотрел в мою сторону, увлеченный разговором. И тут я увидела его со стороны, как бы впервые. Увидела с ним детей, которых мы так и не родили, нашу с ним жизнь, которую нам не удалось прожить вместе. И мне вдруг страшно захотелось того, чего я была лишена: детей, жизни.
В ее глазах Сергей увидел слезы. Она отвела взгляд в сторону, голос звучал низко.
— Впервые встретившись с Даксом, я сразу почувствовала, что когда закончится война и все войдет в нормальное русло, мы прекрасно с ним поладим. Мне показалось даже, что в глубине души он ощущает то же самое. Но там, в Америке, я поняла, что ошибалась, что он уже взял от меня все, что хотел, и все, что хотел, уже дал мне, — На мгновение она смолкла. — Скажи, Сергей, ведь еще не поздно? Я еще достаточно молода, чтобы иметь детей, чтобы быть любимой?
Посадив ее в такси, Сергей посмотрел по сторонам — машин вокруг больше не было. Поколебавшись, он решил возвращаться пешком. Ходьбы до дома было минут пятнадцать,
От разогретых августовским солнцем тротуаров в воздухе стояла тяжелая духота. Для Парижа улицы были совершенно безлюдны. В это время каждый уважающий себя француз, от высшего сановника до простого клерка, предпочитал наслаждаться отпуском где-нибудь за городом. Большинство отправлялись в горы, или к морю, или просто оставались дома за опущенными жалюзи, прячась от изнурительной жары. Об этом можно было судить по окнам квартир и витринам магазинов. Мертвый сезон.
В голове Сергея вяло шевельнулась мысль — а что он-то здесь делает? Ответ ему был хорошо известен. Причина одна — отсутствие денег.
Бернстайн, швейцарский банкир, выразил то же самое еще более чеканной формулой.
— Вы не созданы для бизнеса, молодой человек, — сказал он. — Для вас все равно, иметь доход в пятьдесят тысяч долларов или в пятьсот тысяч фунтов. Вам бы и этого хватило.
Разговор имел место пару недель назад. Ему пришлось выпросить свои выплаты у Сью-Энн за два года вперед.
— И что же мне в таком случае делать? В голосе финансиста он услышал нескрываемое ехидство.
— Я бы на вашем месте прежде всего ликвидировал некоторые ваши совершенно глупые помещения капитала. Ну, к примеру, этот модельер... После того, как вы начали вкладывать деньги в его бизнес, вам ежегодно приходится тратить на него двадцать тысяч долларов с одной единственной целью — предотвратить его полное банкротство!
— Ну уж нет! — сказал Сергей, ибо сама мысль об этом не укладывалась в его мозгу.
— Почему? Вы что, влюбились в этого маленького неряху?
— Конечно нет. Но он страшно талантлив. Когда он пробьется, вы сами это поймете: Беда в том, что он просто опередил время.
— Зато вы к тому времени разоритесь!
— Ему нужен спонсор.
— Это вы говорили и год назад, когда убеждали Жизель д'Арси заказать у него гардероб. Но затея оказалась пустой.
— Я надеюсь на американцев. Ведь именно они на самом деле являются законодателями моды: модели, которые они принимают, выходят в свет, то же, что ими отвергается, не носит никто.
— А почему бы вам не поговорить с вашей бывшей женой?
Сергей бросил на банкира удивленный взгляд. Он и предположить не мог, чтобы тот обладал хоть каким-то чувством юмора. Однако Бернстайн выглядел абсолютно серьезным.
— Сью-Энн в качестве лидера моды? Нет-нет, это должен быть кто-то другой, это должен быть некто, уже достигший в глазах американцев вершин в своем ремесле.
— Выбросьте эту чушь из головы, — требовательно сказал Бернстайн. — Такого человека не существует. А если и существует, то он наверняка уже связан с Диором, Бальменом, Баленсиагой, а может, это Шанель или Мэгги Рафф. В любом случае значительная персона никогда не обратится к такому ничтожеству, как ваш протеже. Кто станет покупать модели какого-то безвестного художника?
Сергей взволнованно вскочил на ноги.
— Князь Никович! Это устроит всех!
— Устроит кого?
— Американцам нравятся титулы. Может, не всегда можно за него выйти замуж, но зато можно сделать так, чтобы он тебя одевал.
— Смешно!
— Нисколько. Нам нужно только показать миру, что нас признали некоторые именитые француженки. А уж за ними пойдут американки.
— Каким образом вы намереваетесь расположить к себе этих именитых француженок?
— Каролина де Койн, она же мадам Ксенос, помогла бы мне в этом.
— Но она сейчас в Америке.
— Можно попробовать убедить ее вернуться.
— Каким образом? — задал банкир свой любимый вопрос. — Ведь уже июль. Все показы закончились. К вам никто не придет.
— Если Каролина приедет из Америки, придут все. Хотя бы только для того, чтобы узнать, что завлекло ее. Мы назначим демонстрацию наших моделей на первое сентября. А газеты подадут ее как единственно стоящий осенний показ!
— Может, это действительно сработает. Но где вы рассчитываете взять денег? Сергей улыбнулся.
— Их дадите мне вы.
— Да вы в своем ли уме? Я же сказал вам — вы на грани банкротства.
— Мадам Бернстайн почувствует себя совершенно несчастной, если узнает вдруг, что не получила приглашение на новую парижскую премьеру только благодаря вашей скупости.
Сергей заметил, как что-то похожее на улыбку начало зарождаться в глубине холодных глаз его собеседника.
— Вы — молодой проходимец, совершенно не разбираетесь в средствах.
— Это не имеет к делу никакого отношения, — расхохотался Сергей.
— Хорошо, я ссужу вас деньгами. На двух условиях.
— Что за условия?
Бернстайн откинулся на спинку стула.
— Первое: вы предъявите мне согласие мадам Ксенос присутствовать на показе. Второе: вы никуда не уедете из Парижа и будете сидеть в доме моды до завершения демонстрации.
— Согласен. — Сергей потянулся к телефону.
— Что вы собираетесь делать? — несколько нервно спросил Бернстайн.
— Это самый быстрый способ разыскать мадам Ксенос. Уж не думаете ли вы, что я собираюсь дать вам время передумать?
На полпути к дому Сергей решил поступить иначе. Он подумал, что лучше всего будет отправиться прямиком в салон моды. У входа в небольшое здание он чуть помедлил, разглядывая медные таблички с изображением его собственного герба, прибитые по обеим сторонам двери. Привратник поспешил распахнуть перед ним створки.
— Прошу вас, ваше высочество, — почтительно прошептал он.
Сергей едва удостоил его взглядом.
— Медь слишком уж сияет, — бросил он на ходу, указывая на таблички. — Сделайте так, чтобы они потускнели, а то выглядят совсем как новые.
С этими словами он вошел в вестибюль и быстрым шагом поднялся по широкой лестнице, которая вела в главный зал. У маляров и декораторов работа кипела вовсю. Герб Никовичей можно было видеть чуть ля не в каждом простенке. Пройдя через весь зал, Сергей раскрыл дверь, ведущую в рабочие помещения.
Со стороны могло показаться, что он очутился в сумасшедшем доме. Молоденькие швеи носились туда сюда с кипами тканей; на невысоких помостах стояли раздраженные манекенщицы, платье на некоторых было схвачено булавками, другие почти не имели на себе никакой одежды, их маленькие аккуратные груди воинственно торчали. Царящий в помещении шум перекрывался пронзительным голосом Жан-Жака, находившегося на грани истерики.
Но и здесь Сергей не задержался. Он толкнул рукой дверь в конце комнаты и вошел в соседнее помещение. В центре него на помосте он увидел еще одну манекенщицу, вокруг которой суетились закройщик и два ассистента. Жан-Жак уже сидел за своим столом, по щекам его струились слезы. При виде Сергея он вскочил, вздымая руки к потолку.
— Что мне делать? — возопил он. — Как же они все бесталанны и тупы! Не в состоянии сделать простейших вещей, о которых я их прошу. — Трагическим жестом он поднес руку ко лбу. — Я на грани срыва. Уверяю! Срыва! Я сойду с ума!
Схватив Сергея за руку, он потащил его к манекенщице.
— Пожалуйста! Вот что они сделали с моей моделью. Это конец!
— Успокойся, Жан-Жак, — мягким голосом проговорил Сергей, — объясни мне свой замысел. Может быть, тогда мне удастся втолковать им, чего ты от них требуешь.
Жан-Жак встал лицом к модели.
— Пожалуйста. Абсолютно новая идея платья для коктейлей. Мне оно видится в продуманно скомпонованных треугольниках, спадающих с плеч дамы, получается нечто подобное абстрактной скульптуре, мобайлу. Совершенно не сковывает движений, наоборот, подчеркивает их естественность в самых выигрышных точках: бюст, бедро, колено.
Сергей окинул взглядом модель. Платье было именно таким, как его описал Жан-Жак, таким же, как на рисунке, который он держал в руке. Но отчаяние его понять было нетрудно. Платье на фигуре не работало, оно не делало того, что ожидал от него автор. Сергей еще и еще раз переводил взгляд с рисунка на модель и обратно.
В комнате наступила тишина, все ждали его слова. Через минуту Сергей кивнул, повернулся к художнику.
— Жан-Жак, ты — гений! Как мне понятны твои трудности! По-моему, я нашел, что тебя беспокоит.
— В самом деле? — в голосе Жан-Жака слышалась забавная смесь гордости и смущения.
— В самом деле, — уверил его Сергей. — Вот что! — Он картинно выбросил руку, указывая на бедра манекенщицы. — Вот тут, где треугольник, по твоему замыслу, должен быть максимально широким, он слишком заострен и заужен.
Жан-Жак был сражен.
— Правда?!
Сергей с важным видом кивнул.
— Ты сам подсказал мне. Ты сказал «не сковывает», и это дало мне ключ. Внизу платье должно свободно ходить из стороны в сторону, так, чтобы его хозяйка при всяком движении чувствовала этакий сквознячок у себя между ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85