Юрт пристально посмотрел мне в лицо, потом свернул, описав полный
круг. За пределами светящейся тропинки видна была лишь темнота, но он
громко обратился, по-моему, не разбирая, к кому:
- Слышишь? Я не хочу в это впутываться! Я просто хочу убраться
отсюда! Живи и дай жить другим, понял? О'кей?
Протянув руку, я ухватил Юрта за запястье и дернул к себе. Почему?
Потому, что заметил, как в воздухе у него над головой начала
образовываться маленькая призрачная копия знака Логруса. Миг - и она уже
падала, полыхая, как молния, со звуком, похожим на щелканье хлыста, пройдя
через пространство, где перед тем находился Юрт и исчезла, оставив на
тропинке воронку.
- Догадываюсь, что отказаться нелегко, - сказал он. Потом взглянул
наверх. - Может, там готовят еще одну такую штуку. Она может снова
ударить, в любой момент, когда я меньше всего буду этого ожидать.
- Как и в реальной жизни, - согласился я. - Но мне кажется, можно
расценить это, как предупредительный выстрел и с тем их и оставить.
Добраться сюда им было нелегко. Важнее вот что: раз меня заставили
поверить в то, что это - рыцарское странствие, не мог бы ты ответить мне
прямо сейчас - что ты должен был делать? Помогать мне или мешать?
- Сейчас, когда ты упомянул об этом, - сказал Юрт, - я вдруг
вспомнил, что там, где я был, имелись две вещи: возможность состязаться с
тобой в беге и ощущение, что после мы подеремся... или случится еще
что-нибудь.
- А сейчас ты это чувствуешь?
- Ну, мы с тобой никогда особенно не ладили. Но все равно мне
нравится идея, что меня используют таким образом.
- Хочешь, объявим перемирие до тех пор, пока я не соображу, как
выбраться из игры - и отсюда?
- Что это мне даст? - спросил Юрт.
- Юрт, я НАЙДУ, как выбраться из этого проклятого места. Идем, дай
руку... или, по крайней мере, не становись на дороге... и, когда я уйду,
то прихвачу и тебя.
Он рассмеялся.
- Не уверен, что отсюда можно выбраться, - сказал он, - вот только
если Силы освободят нас...
- Тогда тебе нечего терять, - сказал я, - и может, тебе даже удастся
увидеть, как я погибну, пытаясь найти выход.
- Ты действительно знаком с обоими волшебствами - и с Лабиринтом, и с
Логрусом?
- Ага. Но с Логрусом у меня получается куда лучше.
- Можно ли использовать кого-то из них против источника Сил?
- Весьма интригующий метафизический момент. Не знаю, как ответить, -
сказал я, - и не уверен, что выясню это. Тут призывать Силы опасно. Все,
что у меня осталось, это несколько заклинаний. Не думаю, что отсюда нас
выведет магия.
- Тогда что же?
- Точно не скажу, но, по-моему, полной картины мне не видать, пока я
не доберусь до конца этой тропинки.
- А, черт... не знаю. Не думаю, что проводить время именно здесь мне
полезней, чем в любом другом месте. С другой стороны, что, если такие, как
я, могут существовать только в подобном месте? Что, если ты отыщешь мне
дверь, я шагну в нее и растаю?
- Раз в Отражении могут появляться призраки Лабиринта, почему не
можешь ты? Таки Дворкин с Обероном приходили ко мне еще до того, как я
очутился здесь.
- Это обнадеживает. Ты бы попробовал, будь ты на моем месте?
- Ты ставишь на кон жизнь, - сказал я.
Он засопел.
- Понял. Пройдусь с тобой немного, погляжу, что случится. Помощь не
обещаю, но мешать тоже не буду.
Я протянул руку, но он покачал головой.
- Давай не будем увлекаться, - сказал Юрт. - Если без рукопожатия мои
слова ничего не стоят, то и с ним они пустой звук, верно?
- По-моему, нет.
- И потом, у меня никогда не было особого желания пожать тебе руку.
- Извини, что предложил. Но, может, расскажешь, в чем дело? Никогда
не мог понять тебя.
Он пожал плечами.
- Что, всегда должна быть причина?
- Иначе это абсурд, - ответил я.
- Или тайна, - отозвался он, поворачивая прочь.
Я снова зашагал по дорожке. вскоре и Юрт шагал рядом со мной. Долго
царило молчание. Когда-нибудь я научусь держать язык за зубами, или
останавливаться, если зашел слишком далеко.
Тут разницы нет.
Некоторое время дорожка шла прямо, но не так уж далеко впереди как
будто исчезала. Приблизившись к точке, в которой она пропадала, я понял,
почему: дорожка огибала низкий выступ. Мы тоже повернули и вскоре
наткнулись еще на один. Вскоре мы оказались среди чего-то вроде
американских горок, собранных в ровные ряды, и быстро сообразили, что они
сглаживают довольно крутой спуск. Пока мы продвигались по извилистой
тропинке вниз, я вдруг заметил, что на умеренном расстоянии от нас висит
что-то яркое. Юрт поднял руку, указывая на него, и начал:
- Что?.. - как раз тогда, когда стало ясно, что это - продолжение
нашей тропы, начавшей подниматься. Тут произошла мгновенная
переориентация, и я понял, что мы спускаемся во что-то вроде здоровенной
ямы. А воздух кажется стал чуть холоднее.
Мы не останавливались, и через некоторое время тыла моей правой руки
коснулось что-то мокрое и холодное. Я посмотрел вниз как раз вовремя,
чтобы в окружавших нас сумерках заметить, что на руке растаяла снежинка.
Несколькими минутами позже ветер принес еще несколько.
Немного погодя мы заметили, что далеко внизу свет куда ярче.
- Я ТОЖЕ НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЭТО ТАКОЕ, - запульсировал в моем мозгу Фракир.
- СПАСИБО, - сосредоточенно подумал я в ответ, решив не говорить Юрту
о его присутствии.
Вниз. Вниз и по кругу. Назад. Назад и вперед. Делалось все холоднее.
Порхали снежные хлопья. В стене, вдоль которой мы теперь спускались, ряды
камней начали поблескивать.
Странно, до тех пор, пока не поскользнулся в первый раз, я не
понимал, почему.
- Лед! - неожиданно объявил Юрт, чуть не упав и хватаясь за камень.
Вдали возник звук, напоминающий вздох, приближаясь, он все
усиливался. Это был ветер, и холодный, но мы не распознали этого, пока не
налетел сильный порыв, толкнувший нас. Дыханием ледникового периода он
пронесся мимо, и я поднял воротник плаща. Мы продолжали спускаться, а
ветер, чуть притихнув, летел нам вслед.
К тому времени, как мы добрались до дна, стало чертовски холодно, а
ступени либо полностью заиндевели, либо были покрыты льдом. Принося и
унося хлопья снега или ледяные градины, ветер монотонно и тоскливо
завывал.
- Поганый климат, - проворчал Юрт, стуча зубами.
- Вот уж не думал, что призраки восприимчивы к мирскому, - сказал я.
- Призрак, черт возьми! - заметил он. - Я чувствую себя так же, как
всегда. Ты бы подумал о том, что, если нечто отправило меня в полном
облачении сюда перебегать тебе дорогу, оно могло бы, по крайней мере,
учесть и такую возможность.
- И потом, это место не настолько уж мирское, - добавил он. - Им
хочется, чтобы мы куда-то пришли - по-моему, они могли бы обеспечить
короткую дорогу. А при таком раскладе мы, пока доберемся дотуда,
превратимся в попорченный товар.
- На само деле я не думаю, что Лабиринт или Логрус имеют здесь такую
уж большую власть, - ответил я. - Вот что я тебе скажу: с тем же успехом
они могла бы и вовсе убраться с нашего пути.
Тропинка вышла на поблескивающую равнину - такую плоскую и блестящую,
что я начал опасаться, как бы она не оказалась из чистого льда. И не
ошибся.
- На вид скользко, - сказал Юрт. - Изменю-ка я ступни, надо их
сделать пошире.
- Ты безвозвратно загубишь сапоги, и ноги будут мерзнуть, - сказал я.
- Почему бы просто не перенести часть своего веса вниз? Так снизишь центр
тяжести.
- У тебя на все готов ответ, - мрачно начал он, потом закончил:
- Но на этот раз ты прав.
Мы постояли несколько минут, пока он делался ниже и коренастее.
- А сам ты не собираешься меняться? - спросил Юрт.
- Рискну сохранить центр тяжести на месте - так я смогу идти быстрее.
- И еще - шлепнуться на задницу.
- Посмотрим.
Мы тронулись в путь, держа равновесие. Чем дальше от стены, вдоль
которой мы спустились, тем сильнее становился ветер. И все же наша ледяная
дорога не была такой скользкой, какой казалась издалека. На ней были
крошечные ребрышки и какая-то рябь, этого оказалось достаточно, чтобы
обеспечить некоторое сцепление. Воздух жег легкие, проникая в них, снежные
хлопья сбивались в энергично крутящиеся столбики, которые, как странные
волчки, перелетали через дорогу. Дорога испускала голубоватое сияние,
окрашивая те хлопья, которые попадали в него. Мы прошагали, наверное,
четверть мили, а потом пошли новые серии призрачных образов. Первый
представлял меня самого, распростертого на куче доспехов в часовне, второй
- Дейдру под фонарем, глядевшую на часы.
- Что? - спросил Юрт, а они в мгновение ока появились и умчались
прочь.
- В первый раз, когда я их увидел, то не знал - да и сейчас не знаю,
ответил я, - хотя, когда мы только начинали свою гонку, счел тебя одним из
них... Они приходят и уходят, казалось бы, беспорядочно, наугад, и нет
никаких особых причин...
В другой раз появилось что-то вроде столовой, на столе стояла ваза с
цветами. В комнате ничего не было. Вот оно - появилось, исчезло...
Нет. Не совсем. Видение исчезло, но цветы остались. Здесь, на ледяной
поверхности. Я остановился, потом направился к ним.
- МЕРЛЬ, Я НЕ ЗНАЮ, МОЖНО ЛИ СХОДИТЬ С ДОРОГИ...
- О, ЧЕРТ, - ответил я, двигаясь к глыбе льда, которая напоминала о
Стоунхенджской зоне, из которой я пришел. У ее основания, беспорядочно
вспыхивая, играли краски.
Цветов было много - розы разных сортов. Нагнувшись, я подобрал одну,
почти серебряную...
- Что ты тут делаешь, мальчуган? - услышал я знакомый голос.
Я немедленно выпрямился и увидел, что появившаяся из-за ледяной глыбы
высокая темная фигура обращается не ко мне. И кивки, и улыбка были
адресованы Юрту.
- Мартышкин труд, я уверен, - ответил Юрт.
- А вот и мартышка, - отозвался его собеседник, - схватила цветок,
будь он проклят: Серебряная роза Амбера - по-моему, лорда Корвина? Привет,
Мерлин. Ищешь отца?
Я вынул одну из запасных булавок, которые держал приколотыми с
изнанки плаща. Ею я воспользовался, чтобы приколоть розу слева на грудь.
Говорил лорд Борель, герцог королевского дома Савалла, и по слухам, один
из давних любовников моей матери. Кроме того, он считался одним из самых
беспощадных людей при Дворе, владеющих мечем. Долгие годы его навязчивой
идеей было убить моего отца, Бенедикта или Эрика. К несчастью, он
встретился с Корвином, как раз когда папа спешил, и они так и не скрестили
мечи. Вместо этого папа одурачил его и убил в поединке, который, по-моему,
строго говоря нельзя было считать честным. Но тут все о'кей. Он никогда
особенно не нравился мне.
- Борель, ты мертв. Знаешь ты это? - сказал я ему. - Ты только
призрак человека, которым был в тот день, когда прошел Логрус. В реальном
мире лорда Бореля больше нет. Хочешь знать, почему? Потому что в день
Битвы за Падение Лабиринта Корвин убил тебя.
- Врешь, маленький засранец! - сказал он.
- Э-э, нет, - вмешался Юрт. - Ты умер, будь спокоен. Как я слышал,
тебя проткнули. Хотя я не знал, что это сделал Корвин.
- Корвин, - сказал я.
Он отвел глаза и стало заметно, как мышцы на его челюсти вздуваются и
расслабляются.
- А здесь что, загробный мир? - спросил он погодя, все еще не глядя
на нас.
- По-моему, можно и так сказать, - откликнулся я.
- А тут можно еще раз умереть?
- Наверное, - сказал я.
- А это что? - он вдруг опустил глаза и я проследил, куда он смотрит.
Возле нас на льду что-то лежало. Я шагнул туда.
- Рука, - ответил я. - Похоже, человеческая.
- Что она тут делает? - спросил Юрт, который подошел и пнул ее.
То, как рука шевельнулась, показало, что она не просто лежит, а,
скорее, высовывается изо льда. Фактически, она дернулась, и после того,
как Юрт лягнул ее, еще несколько секунд продолжала судорожно сгибаться.
Потом чуть поодаль я заметил еще что-то, похожее на ногу дальше - плечо с
предплечьем, кисть руки...
- Какой-то каннибальский морозильник, - предположил я.
Юрт хихикнул.
- Тогда и вы мертвые, - заявил Борель.
- Не-а, - ответил я. - Я настоящий. Просто иду мимо, направляясь в
местечко получше этого.
- А Юрт?
- Юрт и физически, и теологически представляет собой интересную
проблему, - объяснил я. - Он наслаждается тем, что находится в двух местах
одновременно.
- Не сказал бы, что наслаждаюсь этим, - заметил Юрт. - Но, учитывая,
какова альтернатива, наверное, я рад, что я здесь.
- Вот пример оптимистического мышления, которое за многие годы дало
Двору столько чудес, - объявил я.
Юрт снова хихикнул.
Раздался тот похожий на вздох металлический звук, который нелегко
забыть. Я знал, что, скорее всего, не успею вытащить меч и вовремя отбить
удар, если Борель захочет проткнуть меня сзади. С другой стороны; если
дело касалось человекоубийства, он соблюдал все мелочи и очень этим
гордился. Борель всегда вел честную игру, потому что был так чертовски
хорош, что все равно никогда не проигрывал. А может, он стремился иметь
хорошую репутацию. Я немедленно поднял обе руки, чтобы вывести его из
себя, сделав вид, будто он угрожает мне с тыла.
- ОСТАВАЙСЯ НЕВИДИМЫМ, ФРАКИР. КОГДА Я ОБЕРНУСЬ И ХЛОПНУ ПО ЗАПЯСТЬЮ
ВПЕРЕД. ДОСТАНЕШЬ ДО НЕГО, ПРИЖМЕШЬСЯ ПОТЕСНЕЕ И ДОБЕРЕШЬСЯ ДО ГОРЛА. А
ТАМ ЗНАЕШЬ, ЧТО ДЕЛАТЬ.
- ИДЕТ, БОСС, - ответил он.
- Мерль, обнажи меч и обернись.
- По-моему, это звучит не слишком-то по спортивному, Борель, -
ответил я.
- Ты смеешь обвинять меня в нарушении приличий? - сказал он.
- Пока я не знаю, что у тебя на уме, сказать трудно, - ответил я.
- Тогда обнажи меч и обернись.
- Оборачиваюсь, - сказал я, - но не притрагиваюсь к мечу.
Я быстро обернулся, хлопнув себя по левому запястью, и почувствовал,
как Фракир покидает его. При этом мои ноги скользнули вперед - от слишком
быстрого поворота на очень гладком ледяном пятачке. Удержавшись на ногах,
я почувствовал, как передо мной появилась тень. Подняв глаза, дюймах в
шести от своего правого глаза я увидел острие меча Бореля.
- Медленно поднимись, - сказал он, и я повиновался.
- Теперь вытаскивай меч, - сказал Борель.
- А если я откажусь? - спросил я, пробуя выиграть время.
- То докажешь, что недостоин считаться джентльменом, а я поступлю
соответственно этому.
- То есть все равно нападешь? - спросил я.
- Правила это разрешают.
- Пошел ты со своими правилами, - ответил я, убирая правую ногу за
левую и отпрыгивая назад, потом вытащил меч и занял оборонительную
позицию.
Борель мигом кинулся на меня. Я продолжал отступать, задним ходом
миновав большую ледяную глыбу, из-за которой он появился. Не было никакого
желания останавливаться и обмениваться с ним ударами, особенно теперь,
когда стало ясно, с какой скоростью он атакует. Пока я отступал,
парировать удары было куда легче. Но с моим мечем что-то не так. Быстро
осмотрев его, я понял, в чем дело. Меч был НЕ МОЙ.
В сверкающем свете, исходящем от дорожки и отражающемся ото льда, на
клинке виднелась инкрустированная спираль. Мне был известен лишь один
такой меч, и совсем недавно я видел его в руках того, кто мог оказаться
моим отцом. Передо мной мелькал Грейсвандир. Я почувствовал, что улыбаюсь
иронии ситуации. Настоящего лорда Бореля убили именно эти мечом.
- Улыбаешься собственной трусости? - спросил он. - Остановись и прими
бой, ублюдок!
Словно в ответ на его предложение я ощутил, что мое отступление в тыл
приостановилось. Бросив вниз быстрый взгляд, я не был пронзен насквозь, а
по выражению лица нападавшего понял, что нечто подобное произошло и с ним.
Несколько торчавших изо льда рук ухватили нас за лодыжки и крепко
держали на одном месте. Теперь настала очередь Бореля улыбаться, потому
что, хотя он и не мог сделать выпад, отступать я больше не мог.
Его клинок мелькнул передо мной, как молния, я парировал "ин кварте"
и атаковал "ин сиксте". Он отбил удар и сделал отвлекающий выпад. Потом
снова "ин кварте" и новая атака. Ответный удар. Он отбил "ин сиксте"...
Нет, это было обманное движение. Еще одно. Удар...
Что-то белое и твердое вылетело у него из-за плеча и ударило меня в
лоб. Я отлетел назад, хотя цеплявшиеся руки не дали упасть. На самом деле
отклонился я удачно, иначе Борель, сделав выпад, проткнул бы мне печень.
Когда колени у меня подогнулись, я непроизвольно выбросил руку вперед, - а
может, это волшебство, обитающее, по слухам в Грейсвандире, дернуло ее
туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24