— Несчастные! Что вы сделали?— Да? Это вы, капитан? — пробормотал боцман и направился к капитану. Он еле держался на ногах и покачивался во все стороны. — Так вы не умерли?— Нет, не умер! — зарычал капитан, замахиваясь кулаком на пьяного малайца. — Вы пьяны все?— Хи-хи! — захихикали в толпе. — У нас хороший sciam — sein . Очень хороший, очень вкусный… Мы не все выпили, мы тебе тоже оставили.— А крики дикарей? Вы не слышите их, что ли?— Дикари? Да-да… Но у нас есть вкусный sciam — sein , и мы будем его пить.— Да они съедят вас, как баранов! На борт! На борт!Боцман покачал головой и снова принялся танцевать вокруг бочек, пьяным голосом напевая какую-то песенку.Между тем Ханс и Корнелиус бросились к остальным малайцам, чтобы убедить их, заставить их сесть в шлюпки; но несчастные пьяницы не слушали никаких доводов, не понимая, что им угрожало. Только один из всех поднялся и, шатаясь направился к лодке, а остальные продолжали пить, петь и плясать.— Дядя, — подбежал к капитану Ханс, — с ними нет никакого сладу: они не хотят нас слушать.— О, негодяи! — кричал капитан, бешено тряся начальника рыбаков и боцмана, чтобы выбить из них хмель. — Мы все погибнем из-за вас. Ван-Горн, Ханс, Корнелиус, хватайте их и бросайте в шлюпки! Живей!— Да у нас времени не хватит перетащить их. Я слышу уже близко вой дикарей.— Не теряй времени. Хоть нескольких, да спасем!Все четверо бросились к малайцам, которые отбивались, что-то бессмысленное бормоча. Четыре пары сильных рук хватали их поперек тела и так сносили в шлюпки. На одну из шлюпок успели уже побросать человек десять или двенадцать. Но те с пьяным упорством не замедлили выползти из лодки и, шатаясь, снова направились к бочкам.— Только еще один глоток, — клялись они.В то время как в лагере шла борьба с перепившимися малайцами, на вершинах скал скапливались дикари. Теперь они лавиной хлынули вниз…Только услышав крики туземцев и увидев их копья и топоры, малайцы поняли наконец всю грозившую им опасность и сами бросились к лодкам. Но увы! Хмель привел их уже в такое состояние, что ноги совершенно не слушались их.Капитан и его спутники, успевшие вовремя добежать до шлюпок, лишь только оттолкнулись от берега, открыли бешеный огонь по туземцам.Напрасные усилия… Туземцы успели добежать до малайцев. Одни из них набросились на пьяных людей, нанося им жестокие раны своими топорами и копьями; другие бросились громить палатки и склад трепанга, осторожно ступая теперь между осколками. Несмотря на открытый по ним с лодки огонь, туземцы крепко держали свою добычу и не выпускали ее из рук, хотя картечь камнемета скашивала их рядами.Малайцы, даже совершенно пьяные, оказывали им сопротивление. Собравшись в кучу, они отбивались, насколько это позволяли их ослабевшие руки; им все же удавалось наносить удары, пустив в ход все, что можно было подобрать около себя: головешки из давно остывших печей, гарпуны, ножи. Но отбросить туземцев и присоединиться к капитану, от которого они были теперь отделены сплошной стеной диких воинов, малайцы не могли. Несколько воинов они успели ранить и даже убить; но за каждого раненого дикаря падало три или четыре малайца.Уже дважды Ван-Горн заряжал и разряжал камнемет; отбросить дикарей и спасти хоть несколько уцелевших малайцев — вот на что он рассчитывал.Уже дважды Ван-Сталь, велев подогнать лодку к берегу, пытался, но безуспешно, пробиться к своей команде и оказать ей помощь.И австралийцы с своей стороны, пытались пробраться к шлюпке и овладеть белыми так же, как они уже овладели малайцами.Нельзя было терять ни минуты. О спасении тех, кого дикари настигли у палаток и в большинстве уже павших, нечего было больше и думать. Капитан хотел спасти хоть тех малайцев, которые были во второй шлюпке, когда появились туземцы.— Ко мне, Ван-Горн! Сюда, Ханс, Корнелиус! — закричал капитан. — Спасем хоть этих несчастных.Все четверо ринулись на дикарей; они пустили в ход приклады своих ружей и, пользуясь ими как палицами, ломали ими копья и проламывали головы туземцев. Одно мгновение они, казалось, одержали верх; но в ряды туземцев вливались все новые и новые силы, которые с воодушевлявшими их криками с новой яростью бросались в бой.—Назад! К морю! — кричал Ван-Сталь малайцам, защищавшимся от дикарей на второй шлюпке, но те, совершенно потеряв рассудок, не видя перед собой никого, кроме дикарей, и не слыша ничего, кроме их криков, так и не услышали зова капитана.Отбившись от туземцев, капитан снова прыгнул в шлюпку, за ним Ван-Горн и юноши, а в последний момент к ним подоспел молодой малаец по имени Лю-Ханг, единственный прорвавшийся через ряды дикарей. Малаец был не так пьян, как его товарищи, и сумел, вооружившись гарпуном и нанося им удары во все стороны, проложить себе дорогу к капитану.Как только все пятеро оказались в лодке, они тотчас схватили весла, оттолкнулись от берега и поплыли, отстреливаясь от дикарей, бросившихся в воду преследовать их.Только тогда, когда шлюпка капитана была уже в море, малайцы сообразили, что и им следовало столкнуть свою лодку на воду. Но было слишком поздно: туземцы, избавившись от самого страшного врага, снова набросились на малайцев, и лишь только те хотели оттолкнуться от берега, их шлюпка была вытащена назад и перевернута вверх дном со всеми находившимися в ней людьми.Только два малайца вырвались из рук дикарей; они бросились в воду и пытались вплавь добраться до шлюпки капитана.— К камнемету, Горн! — закричал Ван-Сталь, заметив движение малайцев. — Беглый огонь по берегу.Старый моряк, бросив весла, в одно мгновение оказался у камнемета, направил его на толпу туземцев и осыпал их дождем картечи. Пули настигли нескольких воинов, бросившихся в море вслед за малайцами, но остальные преследователи уже схватили свои жертвы за руки, за ноги и тащили их назад к берегу.В течение нескольких секунд до шлюпки доносились отчаянные крики пленников… Вскоре они замолкли, покрытые победоносным воем врагов.Ван-Сталь, взбешенный неудачей малайцев, хотел снова направиться к берегу, чтобы в последней отчаянной схватке погибнуть или спасти своих людей, но Ван-Горн и юноши воспротивились этому и направили шлюпку к джонке.Они были правы. Новая атака на дикарей, во сто раз превышавших численностью, была бы настоящим безумием и привела бы только к ненужным жертвам.— Дайте мне отомстить за моих людей! — кричал капитан вбезысходном отчаянии.— Чтобы быть убитым, как и они! — спокойно урезонивал его старый моряк. — Нет! Мы все сделали для их спасения, и теперь вам ни к чему рисковать своей жизнью и жизнью ваших племянников.Последний довод убедил капитана в бесполезности новой попытки спасти малайцев, и он подчинился.Скоро шлюпка добралась до джонки.Теперь вся команда «Хай-Нам» состояла всего из пяти человек, включая и капитана Первой их заботой, когда они очутились на борту, было поднять шлюпку при помощи талей, чтобы спасти ее от дикарей, если бы те добрались до джонки вплавь. Оставшийся у них единственный камнемет был установлен на носу джонки.— Капитан, — обратился Ван-Горн к Ван-Сталю, — теперь, я думаю, ничто не удержит нас в этой бухте.— Что ты этим хочешь сказать?— Ловля кончилась для нас полной неудачей: мы потеряли экипаж и всю добычу за несколько дней. Нам не остается ничего другого, как отправиться восвояси. Лучше всего поднять паруса немедленно, до того, как туземцы найдут какой-нибудь способ добраться до нас и атаковать джонку.— Ты хочешь оставить пленных малайцев на произвол судьбы?— Туземцы их всех уже перебили.— Ты думаешь… Может быть, хоть один еще жив?— Мы услышали бы его крики или заметили бы его в толпе туземцев. Посмотрите: все воины еще на берегу, и между ними я не вижу ни одного живого малайца.— Ты прав. Сколько потерь!— Не мы виновны в гибели команды: не мы их опоили. Они сами воспользовались нашим отсутствием, чтобы разгромить склад и напиться; они сами погубили себя. Если бы не их легкомыслие, все они были бы здесь на борту целы и невредимы.— Ты прав, — еще раз грустно проговорил капитан. — Мы все сделали, чтобы спасти и х Но мне не приходилось еще возвращаться домой , потеряв всю команду и всю добычу.— О, капитан, сколько ловцов трепанга совсем не возвращались» В дорогу, капитан! Нас только пятеро, а туземцев во сто раз больше.— Хорошо, старина. Подними якоря и поставь паруса. Недоставало только, чтобы и мальчики попали в руки этих чудовищ.— Есть, капитан! Ханс, Корнелиус, Лю-Ханг, к шпилю! — раздался приказ Ван-Горна команде. — Поднимем сначала якорь на корме. Ветер с востока, нос будет тогда поставлен прямо к выходу из бухты.Ван-Горн забрался на бак, чтобы рассмотреть положение якоря; остальные наблюдали за ним, ожидая его приказаний. Вдруг все увидели, как он побледнел.— Капитан! — вскричал он надтреснутым голосом.— Что с тобой, Ван-Горн?— Якорная цепь перерублена и упала на дно!— Перерублена? Не может быть. Она так крепка и толста.— Цепи носового якоря тоже нет! — закричал с носа джонки Корнелиус, поспешивший туда, чтобы осмотреть второй якорь.Капитан бросился на нос и сам убедился в том, что цепь второго якоря также была перерублена; от нее оставался лишь конец длиной не более метра, свисавший из клюза бакборта. На последнем звене цепи оставались следы ударов топора.Ван-Сталь подошел к молодому малайцу, и, не спуская с него глаз, злобно процедил сквозь зубы:— Безумцы, что вы сделали в мое отсутствие? Вам мало было ограбления склада и моей палатки, вам нужно было еще погубить судно?— Нет, капитан, — отвечал Лю-Ханг. — Никто из экипажа не рубил цепей. Клянусь вам!— Ты говоришь правду, Лю-Ханг?— Да, капитан; да и к чему нам было рубить якорные цепи. Ведь не нам желать гибели судна, которое должно было доставить нас домой.— Так кто же тогда разрубил цепи?— Не знаю, капитан.Ван-Сталь погрузился в размышления, но через минуту он уже все понял.— Ван-Горн! — вскричал он, хлопнув себя по лбу.— Капитан…— Где туземец, наш пленник? Мы совсем забыли про него.— Он должен быть внизу в трюме.— Пойдем, посмотрим.Они быстро направились в кормовое помещение, а оттуда в трюм. Пленника там не было. В том месте, где он должен был находиться, валялись обрывки распутанных веревок; они, казалось, были перегрызены зубами.— Теперь я понимаю, — сказал капитан. — Этот разбойник воспользовался пьянством малайцев, перегрыз свои веревки и, освободившись, разрубил цепи топором, который он нашел где-нибудь на судне. Он рассчитывал, что ветер отнесет джонку на риф. Потом он удрал вплавь.— Но как эта джонка осталась на месте, когда ее больше не держали якоря? Отлив должен был отнести ее в море.— Ты пугаешь меня, Ван-Горн…— Вы понимаете, капитан: если…— Да, мы завязли в песке!— Что делать?— Пойдем наверх.Они выбрались из трюма и взбежали на палубу. Ван-Горн, перегнувшись через перила палубы, стал пристально всматриваться в воду, как будто хотел пронизать ее взглядом до самого дна. Это оказалось не очень трудно: скоро он обнаружил, что джонка, слегка склонившись на бок, и впрямь завязла килем в песке отмели, едва покрытой на два метра водой.— Дело дрянь, — сказал Ван-Горн, обтирая выступивший на лбу холодный пот.— Ну что? — спросил его капитан.— Весь киль в песке.— Сейчас идет отлив, не правда ли?— Да, капитан!— Который час?— Скоро полдень.— Через несколько часов начнется прилив. Будем надеяться, что он снимет джонку с мели.— Но если и прилив не поможет нам сняться?— У нас есть шлюпка. Нам ничего не остается другого, как пуститься в ней по воле волн. Глава восьмая. На мели Австралийцы не покидали берег; они не захотели удовлетвориться убийством всей команды и захватом всего трепанга, который не надолго насытил бы их.Теперь помыслы их простирались дальше. Беспрерывная суета на берегу ясно показывала, что туземцы готовят новое нападение на джонку, где они рассчитывали найти запасы на много дней. Но задача эта была для них слишком трудна. Одни скопились у гряды береговых рифов и измеряли копьями глубину вод в расчете набрести на косу, тянущуюся от берега до отмели, где застряла джонка. Другие в это время метали с берега стрелы и бумеранги, но все безрезультатно: пространство в триста с лишним метров было непреодолимо для их снарядов.Несмотря на бесплодность своих попыток, дикари не теряли надежды добиться желаемого и с еще большим азартом выказывали признаки явной враждебности.— Пусть они орут сколько хотят, — сказал капитан юношам после того, как удостоверился в бесплодности усилий туземцев. — Они не смогут нас атаковать А у нас есть работа посерьезней: надо снять джонку с мели.— Чем мы можем помочь, дядя?— Прежде всего нужно бросить еще один якорь с кормы, не то при свежей зыби прилив может снять джонку с мели и бросить ее на камни. Особенно бояться этого не следует — джонка слишком глубоко завязла в песке, — но ни одна предосторожность не будет лишней.— У нас остался только один маленький якорь; он не удержит джонку.— Удержать-то он не удержит, но все же окажет сопротивление. Потом мы поставим паруса, чтобы быть наготове и воспользоваться первым же ветром. Мы должны покинуть бухту, как только прилив поставит джонку на воду.— Капитан, — вмешался Ван-Горн. Мы можем уменьшить осадку джонки. У нас на борту больше двадцати тонн воды и в трюме большой балласт.— Верно. И то и другое — в море! Один из нас останется на часах на палубе у камнемета. Нужно зорко наблюдать за тем, что делается на берегу, иначе туземцы могут напасть на нас врасплох. А все остальные — в трюм!— Лю-Ханг, останься ты у камнемета, — приказал малайцу Ван-Горн.— Он? — и капитан отрицательно покачал головой.— Вы можете довериться мне, капитан! — вскричал обиженный малаец. — Я не предатель, клянусь! Вы спасли мне жизнь, я этого никогда не забуду.— Ладно, я тебе верю. Оставайся здесь на палубе. Если ты увидишь, что туземцы пробираются к джонке, стреляй по ним.— Скорее я умру, чем подпущу их на ружейный выстрел.— На места! За работу!Малаец остался на часах, а остальные четверо спустились в трюм и принялись подкатывать бочки с водой к широкому люку, чтобы потом при помощи блока поднять их на палубу.Они вкатили уже несколько бочек, когда заметили что балласт, лежавший под бочками, был влажен.— Что это? — удивленно сказал капитан. — Либо одна из бочек протекает, либо течь в корабле.— Все бочки в полной сохранности, — ответил Ван-Горн.— Но откуда-то пробивается вода…— Этого не может быть, капитан. Мы не наткнулись ни на один риф, а джонка перед отплытием была тщательно проконопачена— Это так, но китайские суда не очень-то надежны.— Может быть, вода и просачивается где-нибудь, но в очень незначительном количестве. Я не вижу опасности: у нас есть с собой насос и в случае надобности мы пустим его в ход.— Ладно, — согласился капитан и, обращаясь к своим племянникам, отдал распоряжение: — Бегите назад на палубу, достаньте две толстые веревки, пропустите их через блок и спустите сверху через люк в трюм.Братья немедленно выполнили распоряжение капитана Веревки были спущены вниз; наполненные водой бочки были поочередно перевязаны, подняты, а на палубе раскупорены, и вода из них вылита в море. Потом дошла очередь до гравия, служившего балластом; кроме незначительного количества, он весь был выброшен в море.Пока белые были заняты этой работой, малаец стоял на часах и не спускал глаз с берега.Лю-Ханг был самым молодым матросом экипажа — ему было всего восемнадцать лет, — но он был превосходным пловцом и потому одним из лучших рыбаков. Теперь он оставался один из всей команды и добросовестно нес свои обязанности. Опершись на камнемет, скрыв лицо под широкополой, сплетенной из бамбука шляпой, придававшей всей его фигуре вид исполинского гриба, он внимательно наблюдал за каждым движением туземцев на берегу, в любую минуту готовый осыпать их градом пуль.Австралийцы, по-видимому, не обращали больше внимания на джонку. Они устали от бесполезного метания бумерангов, которые, не достигнув никакой цели, не возвращались назад к метавшему их.Воины набросились теперь на склад и взапуски пожирали трепанг, не отличая готовый продукт от невываренных еще голотурий.У подножия скал горел громадный костер; поднимавшийся к небу столб дыма и огня не предвещал ничего доброго: австралийцы готовились сжигать тела убитых малайцев.К двум часам пополудни на джонке были опорожнены все бочки с водой, был выброшен за борт почти весь балласт. Все это значительно облегчило судно.Кроме того, капитан и штурман перенесли с бакборта на штирборт все продовольственные запасы, сундучки команды и весь остальной груз джонки, уменьшив таким образом тяжесть застрявшей в песке части суднаКорнелиус и Ханс не покидали палубы, непрерывно наблюдая за застрявшим в песчаном дне килем джонки. Прилив уже начался, и отмель чем дальше, тем больше скрывалась под водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18