— Я не понимаю…— Сейчас объясню. Вот эти маленькие рыбки живут обычно внутри голотурий. Они проникают внутрь через рот, забиваются между внутренностями голотурии и ее кожей и чувствуют себя там, как дома.— И голотурии выносят их пребывание?— Конечно. Ведь им стоит только сократить мышцы, и непрошеные гости будут выброшены. Но голотурии оставляют рыбок в покое и таскают их в себе.— Вот чудеса! Ты считаешь, что их присутствие не мешает голотурии?— Нужно полагать, что нет, ибо голотурия ничего не делает для того, чтобы избавиться от присутствия рыбки.— Скажи, дядя, — спросил Корнелиус, — неужели эти голотурии так вкусны, что за ними отправляются в такие далекие экспедиции?— Их мясо несколько похоже на мясо раков, но оно очень жесткое: нужны очень крепкие зубы, чтобы его разжевать, так как оно не только жестко, но еще и эластично, как каучук. Любителей голотурий множество: этих животных предпочитают самой вкусной рыбе и платят за них очень дорого.— Значит, их ловля очень прибыльна?— Теперь уже не так, как раньше: голотурии, как и киты, становятся редки. В некоторых местах, где они изобиловали прежде, их совсем уже не осталось, так хищнически ловили их американцы и европейцы. Прежде, например, острова Сикава были излюбленным местом для ловли трепанга; но с тех пор как корабли стали вывозить оттуда тысячи центнеров трепанга за один сезон, они там совсем вывелись. Но довольно разговоров о трепанге, нужно приниматься за работу. Ван-Горн, спусти на воду вторую шлюпку и не забудь установить на ней камнемет. Пусть ловля продолжается, а мы поедем на берег устанавливать котлы.— А зачем котлы? — снова принялся за расспросы Ханс.— В них готовится то, что, в сущности говоря, и называется трепангом.— А дикари? — вспомнил Ханс. — Разве они оставят нас в покое и дадут установить котлы?— Я думаю, что сейчас они не стремятся приблизиться к нам. Им хорошо известно, что у белых всегда наготове ружья, а ружей они боятся больше всего на свете.Возвратившись на борт джонки, Ван-Горн отдал приказ, и через несколько минут вторая шлюпка закачалась на волнах. В нее уселись десять вооруженных ружьями малайцев и Ван-Горн.— Принесите котлы и топливо, — отдал распоряжение Ван-Горн остававшимся на борту малайцам.Два медных котла, каждый диаметром в один метр и высотой шестьдесят сантиметров, большая охапка дров, которых нельзя было достать на берегу, гарпуны и широкие уплавники были спущены в лодку.— Камнемет зарядили? — крикнул капитан.— Да, картечью, — ответил Ван-Горн.— Вперед! — скомандовал Ван-Сталь.Он пересел во вторую шлюпку и сделал знак Корнелиусу и Хансу следовать за ним. Проверив, все ли взято, Ван-Сталь дал знак; малайцы налегли на весла и принялись грести к берегу.Спустя несколько минут шлюпка доплыла до опоясывавшей берег гряды подводных камней.— Стоп! — скомандовал капитан, когда шлюпка подошла уже совсем близко к берегу.Стоя на носу шлюпки, капитан еще раз оглядел берег и амфитеатром спускавшиеся к берегу террасы скал. Несмотря на дважды донесшийся откуда-то клич дикарей, он не обнаружил на берегу ни одного живого существа и не уловил чутким ухом никакого шума. Только стая какатоэс — великолепных птиц с оперением, в котором чистейшая белизна мешалась с яркостью красного, и свешивающимся за головку хохолком — прыгала в ветвях маленького черного дерева, жалко росшего в расщелине между двумя скалами.— Опасности никакой? — спросил Ван-Горн.— Нет, старина, причаливай.После нескольких ударов весел шлюпка увязла в песке отлогого берега.Капитан, штурман и двое юношей вышли из шлюпки первыми, держа ружья наготове. За ними последовали малайцы; они выгрузили дрова, котлы и все остальное снаряжение.На берегу в нескольких шагах от места причала Ван-Сталь заметил две маленькие кучки камней и указал на них Ван-Горну.— Отлично! — воскликнул Ван-Горн. — Дикари их не тронули.— Что это? — спросил Корнелиус.— Печи, которые мы сложили в прошлом году. Хорошо, что они остались Целы. Ну, за работу, ребята!Малайцы наложили в печи дрова, зажгли их и поставили на огонь два громадных котла, предварительно наполнив их морской водой. Другая лодка с рыбаками и первым уловом подошла к берегу тотчас вслед за первой. Двадцать малайцев принялись за выгрузку голотурий.Менее чем за час пловцы подняли с морского дна более двухсот килограммов голотурий самых различных пород. Там были и тюбилез, с вытянутыми туловищами длиной в тридцать—тридцать пять сантиметров, с белыми животами, со спинами, покрытыми шероховатой известковой коркой коричневого цвета, — по большей части они встречаются на отлогих коралловых рифах на глубине трех или четырех метров. Был там и кикиран той же величины, что и тюбилез, но овальной формы, с черной кожей и в бородавках. Попадался и талипан, темно-красный, с рядами игл на спине; мясо талипана нежнее, чем у других видов голотурий, но оно требует особенно тщательного приготовления. Наконец, попалось некоторое количество мунанг, совершенно черных голотурий без игл, без бородавок, особенно ценных и вкусных. Были и более грубые породы: сопатое, батане, гангенанс попадались реже.Все голотурии были еще живы; они выпускали струи воды и конвульсивно сжимали свои туловища.Капитан ожидал, когда вода в котлах нагреется до определенного градуса, а пока велел весь улов снести поближе к печам.Чтобы удачно приготовить трепанг, нужен большой опыт: от времени нахождения голотурий в горячей воде и от температуры воды зависит сохранность трепанга. Если оставить голотурии в горячей воде дольше, чем нужно, они делаются пузырчатыми и пористыми, как губка; при недостаточно теплой воде голотурии теряют свою плотность и скоро портятся.Поэтому Ван-Сталь относился с особым вниманием к этой операции. Только тщательно измерив температуру воды, он отдал приказ малайцам:— Бросай!Малайцы выбросили в котел все количество моллюсков. Попав в кипящую воду, они сперва корчились в мучительных конвульсиях, а затем падали на дно котла.Капитан стоял у котла с часами в руке, отсчитывая минуты.— Восемь! Трепанг готов. Вынимай!Малайцы, погрузив уплавники в окутанные паром котлы, вытащили голотурии и разложили их на широком куске полотна, разостланном вблизи печи.Ханс и Корнелиус с любопытством склонились над голотуриями, чтобы лучше рассмотреть результаты операции.— Температура как раз в меру, — сказал Ван-Сталь. — Трепанг теперь плотен и эластичен, как резина; кожа подернута синевой, значит, мы доставим его в хорошей сохранности.— Дядя, разве недостаточно одной сушки на солнце? Я слышал, что именно так и приготовляют трепанг.— Да, сушка на солнце практикуется очень широко, но такой способ приготовления требует по крайней мере двадцать дней. Сушат трепанг и просто на огне; этот способ не требует много времени, но зато для него нужен большой запас дров, а на этом берегу…«Коо-мооо-эээ!»Этот дикий клич, уже дважды доносившийся из-за скал, в третий раз прервал капитана на полуслове. Ван-Сталь раздраженно повел плечами.— Только покажись! — проворчал Ван-Горн, как бы выражая мысль капитана. — Я покажу тебе, как мешать нашей работе. Глава третья. Война объявлена Вслед за услышанным, на этот раз вблизи, криком из-за скалы, уходившей к северному побережью бухты, внезапно показался человек. Он был немного выше среднего роста и так худ, что можно было пересчитать все его ребра; живот его выдавался вперед, ноги, почти совершенно лишенные икр, казались двумя палками, покрытыми кожей. Он производил отталкивающее впечатление, которое еще более усиливалось от резкого запаха нашатыря, распространявшегося далеко вокруг него. Череп его был сплющен, лоб сдавлен, челюсти резко выдавались вперед, уши оттопыривались, глаза были маленькие и неприятно блестящие, а огромный рот разрезал надвое все его худощавое лицо. Его можно было принять скорее за четвероногое животное, чем за человека.Разноцветная татуировка покрывала все его тело, отсвечивающее медью.Это отталкивающее существо быстро сбросило с себя шкуру кенгуру, покрывавшую его плечи и концы длинных, жестких волос, и, вытянув вперед маленькое копье с костяным наконечником, украшенное пучком пестрых перьев, направилось к рыбакам.Подойдя на расстояние десяти-двенадцати шагов от печи, туземец остановился и замер на месте, опершись на свое копье.— Что он от нас хочет? — спросили капитана Ханс и Корнелиус.— Он пришел, должно быть, требовать, чтобы мы убрались отсюда. Туземцы привыкли охранять свои земли от всякого постороннего вторжения. Но он ошибается! Я и не думаю последовать его совету, — пробурчал Ван-Сталь.С этими словами он направился к дикарю.— Чего ты от нас хочешь, смуглолицый туземец? — обратился капитан к дикарю, принимая добродушный вид.Но вместо ответа туземец неожиданно сделал прыжок и поспешно удалился; вскоре он скрылся за скалами.— Он еще вернется? — спросил Корнелиус капитана.— Очень возможно, — ответил капитан задумчиво. — Само собой разумеется, что он постарается обмануть нас. Но мы будем начеку; во всяком случае, при первых признаках опасности нам придется убраться на джонку.— Его племя, должно быть, где-нибудь здесь в окрестностях?— Не думаю. Этот берег слишком бесплоден, чтобы целое племя могло тут долго оставаться. Но там, далеко в глубь материка, дикарей должно быть не мало.— Они храбры?— Да, когда их побуждает к этому голод.Малайцы снова принялись за кипячение трепанга, а пловцы поплыли в море, чтобы снова нырнуть в воды бухты за новым запасом голотурий.Печи пылали, вода в котлах кипела, вываривая голотурий; уже вываренный трепанг лежал на полотне, над которым рыбаки успели натянуть нечто, напоминающее навес, чтобы укрыть трепанг от чересчур жгучих лучей солнца.Ханс и Корнелиус, взяв с собой ружья, направились к скалам; они хотели удостовериться в том, что дикари не движутся на лагерь рыбаков. Во время разведки юноши успели только подстрелить несколько какатоэс и, не обнаружив ничего подозрительного, возвратились в лагерь.Прошло два часа. Пловцы притащили новую партию моллюсков и на этот раз самых лучших сортов. Работа кипела.Внезапно из-за скал на берегу снова появился дикарь.Как и в тот раз, он был один; одеяние его имело странный и плачевный вид.С первого взгляда дикаря можно было принять за движущийся скелет. Все его тело было вымазано чем-то желтоватым, цвета охры, что придавало ему вид не человека, а только его остова. Оружия на этот раз у дикаря не было. Вместо копья он нес в левой руке большой кусок древесной коры, странный и по форме и по цвету.— Ваи-вайга, — зашептали малайцы кругом.— Как! — воскликнул Ван-Горн. — Он опять здесь?— Да еще в каком наряде, — подхватил Корнелиус, не понимая значения вторичного появления и одеяния дикаря.— С ним ваи-вайга, — объяснил ему Ван-Горн, — знак открытой вражды.— А зачем он так вымазался? — не унимался Корнелиус.— Таково их одеяние для войны.— А кора?— Это кора очень ядовитого дерева ваи-вайга, дерева смерти. Ван-Горн уже объяснил тебе, что она служит эмблемой войны, — сказал капитан.— И этот чудак решается явиться один? — воскликнул Корнелиус. — Дядя, позволь мне связать его и отправить на джонку.Юноша действительно был готов схватить австралийца, но Ван-Сталь удержал его.— Пусти меня. Если он решился показаться один, значит все племя где-то здесь поблизости. Ван-Горн, собери малайцев около шлюпок. А вы, — обратился он к своим племянникам, — будьте готовы открыть огонь из камнеметов.Пока экипаж собирался у берега, готовый в случае опасности быстро погрузиться в шлюпки, капитан, выпрямившись во весь свой мощный рост, с ружьем в руке, подошел к туземцу, который смотрел на него так дерзко, словно был уверен в своей неотразимости; он, очевидно, ожидал, что белые испугаются и сейчас же отступят.— Что ты хочешь? — спросил капитан на том смешанном языке, на котором говорят австралийцы в этих местах.— Чтобы белые покинули землю, принадлежащую детям Моо-Тоо-Уии, — отвечал дикарь.— Мы не убиваем ни твоих кенгуру, ни твоих эму, ни твоих диких собак, — сказал Ван-Сталь. — Что касается трепанга, то ни ты, ни твои братья — вы не умеете его ловить, да к тому же морская вода тебе не принадлежит.— Ты не хочешь уйти? Тогда я, вождь племени варамов, объявляю тебе войну.— Правда? — усмехнулся капитан.— Да, правда!— Посмотрим! — и сильным ударом Ван-Сталь бросил дикаря на землю, обхватил его потом обеими руками и, без труда подняв, отнес в шлюпку.— Свяжите этого воина, — сказал капитан матросам, — и отвезите его на джонку. Он останется нашим пленником до конца ловли. Так он, по крайней мере, будет спокойней и не сможет передать своим соплеменникам об объявлении войны.— Есть, капитан! — ответил ему Ван-Горн. — Мы так его свяжем, что до конца ловли он не увидит ничего, кроме стенок трюма.Против всех ожиданий дикарь не оказал ни малейшего сопротивления, только в его маленьких глазках заблестел недобрый огонек. Он дал себя связать и отвезти на джонку, не проронив ни слова.— Не думаю, чтобы он причинил нам много хлопот, — сказал Ханс.— Он — вождь, — возразил Ван-Сталь, — его соплеменники будут удивлены его отсутствием и отправятся на розыски. Я думаю, что, натолкнувшись на нас и увидев наши ружья, они откажутся от поисков и отправятся искать его в глубь полуострова. Впрочем, ловля была так обильна, что мы не надолго задержимся в этой бухте, а уезжая, мы возвратим ему свободу.— А есть еще берега, столь же богатые голотуриями?— Голотурий много на островах Эдуарда Пелью, — там мы пополним наш груз, если здесь нам помешают закончить ловлю.В третий раз шлюпка с пловцами подошла к берегу и на этот раз наполненная голотуриями. Воды бухты, в которой было много водорослей и фукуса, были настолько богаты голотуриями, что нужно было, так сказать, только нагнуться, чтобы набрать их вдоволь. Ловлю облегчало еще и то, что здесь попадались преимущественно лучшие сорта голотурий, которые никогда не живут на большой глубине. Благодаря этому рыбаки, не затрачивая много сил, поднимали из воды все новые и новые килограммы отличного трепанга.К вечеру все полотно было густо устлано вываренным трепангом. Первый день дал такую богатую добычу, что сразу окупил все труды и экипажа, и пловцов, и кипятилыциков.Ван-Сталь был вполне удовлетворен; если бы работа пошла и дальше так хорошо, потребовалось бы немного времени, чтобы джонка ушла, захватив полный груз.Трепанг не мог быть перенесен на джонку, так как он требует хорошей сушки на воздухе и выветривания перед погрузкой в трюм. Если же не дать ему хорошо высохнуть, он может испортиться. Поэтому склад трепанга и устроили на берегу, а для его охраны назначили несколько человек из команды, для которых капитан велел раскинуть палатки.Малайцы сперва решительно отказывались нести охрану склада, предпочитая оставаться на ночь на борту джонки, вдали от воинственных австралийцев.Чтобы ободрить их, Ван-Сталь велел зарядить камнеметы и заявил малайцам, что и он вместе со своими племянниками останется на всю ночь на берегу.Но в глубине души Ван-Сталь не был так спокоен, как старался показать команде.Зная, что австралийцы нападают только ночью, он велел окружить лагерь оградой из мелких камней и осколков кораллов, а джонку велел поставить ближе к берегу, чтобы к ней можно было скорее добраться в случае внезапного ночного нападения.Но все эти приготовления оказались излишними.Первая ночь на австралийском берегу прошла совершенно спокойно, несмотря на угрозы вождя дикарей.Тишина ночи нарушалась только мрачным завыванием диких собак, стаи которых охотились где-то вблизи за кенгуру и казуарами. Глава четвертая. Таинственные огни Пять дней прошло совершенно спокойно. Ничто не нарушало и не прерывало напряженной работы рыбаков; ловля продолжалась так же успешно, как и в первый день.Эта бухта была, по-видимому, мало известна и поэтому так богата голотуриями, что беспрерывно поднимаемые рыбаками из воды доверху полные сети далеко еще не исчерпали находившиеся на дне запасы.Громадные печи не оставались без работы; тонны голотурий беспрерывно проваривались в котлах. На берегу было расстелено уже не одно полотно, а у печей ожидали своей очереди груды только что поднятых со дна голотурий.Австралийцы не подавали признаков жизни.Капитан и двое юношей для успокоения рыбаков исследовали берега на далекое расстояние, но не встретили ни одного австралийца. Ван-Горн, со своей стороны, решился проникнуть на несколько километров в глубь полуострова, но и он повстречал там только стаи какатоэс и видел следы кенгуру и казуаров.Несомненно, вождь или мнимый вождь варамов своим хвастовством хотел только запутать белых. Если его племя существовало не только в его воображении, но и в действительности, то оно должно было находиться на далеком расстоянии от лагеря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18