Эта земля, чреватая опасностями, не имела тайн от Амброзина, как будто он покинул ее пару дней назад, а не отсутствовал многие годы. Он знал язык, местность, привычки и обычаи местных жителей, он знал, как пройти через лес насквозь и не заблудиться, да еще и миновать при этом такие места, где могли скрываться в засаде разбойники. Он знал глубину рек и долготу дней и ночей. По цвету неба он мог предсказать, изменится ли погода к худшему, или завтра будет хороший день. Голоса птиц служили ему сигналами тревоги или спокойного пути, и даже узловатые стволы деревьев говорили с Амброзием на понятном ему языке. И рассказывали истории о долгих снежных зимах, или о щедрых веснах, или о бесконечных дождях, или о молниях, падающих с неба…Лишь однажды путникам пришлось столкнуться с угрозой: однажды вечером на них выскочили из засады разбойники. Однако, столкнувшись с Батиатом, восседавшим на своем гигантском жеребце, а заодно с Аврелием, Ватреном, стрелами Ливии, стремительностью Деметра и молчаливой силой Оросия, они быстро отступили. Ведь эти грабители привыкли действовать как мародеры, а не как солдаты.И вот, всего через две недели путешествия, маленький караван пересек уже почти треть острова; вечером товарищи разбили лагерь неподалеку от города под названием Карлеон.— Что за непонятное имя! — сказал Ромул, издали всматриваясь в город и пораженный смесью внушительной древней архитектуры и маленький жалких хижин.— Просто местные жители на свой лад переделали Castra Legionum, — пояснил Амброзин. — Этот легион с юга однажды стоял тут лагерем, и вон те строения — все, что осталось от возведенного в те дни амфитеатра.Аврелий и остальные тоже рассматривали город, и им казалось очень странным видеть знаки Рима, все еще впечатляющие, хотя и разрушенные, — посреди полного распада.Они ехали еще две недели, добравшись до возвышенности и края необъятных лесов. Однажды вечером, когда все сидели вокруг костра, Аврелий подумал, что пора бы уже и выяснить, в чем состоит конечная цель их движения, что ждет их на этом забытом богами краю мира.— Куда мы идем, магистр? — спросил он внезапно. — Тебе не кажется, что нам пора узнать об этом?— Да, Аврелий, ты прав. Мы идем в Карветию, в тот город, который я покинул много лет назад. Я обещал, что вернусь туда с армией императора, чтобы освободить нашу землю от северных варваров и от Вортигена. Он уже тогда был безжалостным тираном, и таковым он остается и теперь, хотя, как мы все слышали, постарел и ослаб. Но жажда власти — самое сильное из лекарств: она поддерживает жизнь даже в умирающих.Товарищи переглянулись, ошеломленные.— Ты обещал вернуться с армией, и ты ведешь туда нас? — спросил Ватрен, показывая на себя и своих друзей. — Да над нами просто обхохочутся! Я-то думал, мы направляемся в какое-то тихое местечко, где можно будет жить нормальной жизнью, в мире и покое. Я бы сказал, мы это заслужили.— По правде говоря, — заговорил Деметр, — я тоже ожидал чего-то в этом роде: что мы устроимся вдали от этого сумасшедшего мира, в глуши, и обзаведемся семьями, а мечами будем резать сыр или хлеб.— Да, и мне бы это пришлось по душе, — вставил Оросий. — Мы могли бы поселиться в маленькой деревушке, время от времени ходить друг к другу на обед, чтобы вспомнить все наши приключения и передряги, через которые прошли вместе. Разве это не замечательное будущее?Батиат кивнул, явно поддерживая идею.— Тут, конечно, никто никогда не видел чернокожих людей, но я думаю, они ко мне быстро привыкнут. Может, мне даже удастся найти девушку, которая не прочь будет поселиться со мной, а? Как вы думаете?Амброзин поднял руку, прекращая болтовню приятелей.— На севере все еще стоит легион в полном вооружении, и он ждет своего императора. Он известен как Легион Дракона, потому что эмблема этого отряда — серебряный дракон с пурпурным хвостом, который извивается на знамени, как живой, стоит подуть ветерку.— Ты сумасшедший, — перебил его Аврелий. — Единственным легионом, последним, был наш легион, а мы, как тебе хорошо известно, последние легионеры, оставшиеся в живых.— Нет, ты ошибаешься, — возразил Амброзин. — Тот легион существует, а создал его сам Герман. И в день своей смерти заставил мой народ пообещать, что легион будет всегда стоять в боевой готовности, готовый защитить и освободить страну, — и ждать моего возвращения. Они никогда не нарушат обещания, данного герою и святому! Я понимаю, что мои слова кажутся вам настоящим бредом, но разве я хоть раз повел вас неверным путем, разве я хоть раз обманул вас — за все то время, что мы вместе?Ватрен покачал головой, испытывая все большее замешательство.— Ты понимаешь, что ты говоришь? — сказал он. — Даже если все твои слова — правда, те легионеры давно состарились! У них отросли белые бороды и они растеряли все свои зубы!— Ты полагаешь? — с вызовом откликнулся Амброзин. — Им столько же лет, сколько тебе, Ватрен, или тебе, Аврелий. Годы лишь закалили их, это несгибаемые ветераны. Я вижу, вы воспринимаете все это как полную ерунду, но послушайте меня, ради милосердного Господа! Вы получите все, чего желаете. Вы сможете наслаждаться мирной жизнью в тихом месте, я покажу его вам: это плодородная и уединенная долина, настоящий маленький рай, где из-под земли бьют кристально чистые источники, и там можно охотиться и ловить рыбу, и там вы сможете найти себе подруг в племенах кочевников, что проходят мимо каждый год со своими стадами. Но сначала вы должны выполнить свою задачу, довести дело до конца, как обещали мне, как обещали вот этому мальчику. Больше я ни о чем вас не попрошу. Доведите нас до того укрепленного лагеря, и это все, дальше можете поступать, как хотите. А я помогу вам, чем сумею.Аврелий повернулся к товарищам.— Вы все слышали слова Амброзина: наша задача — доставить императора в расположение его легиона, предполагая, что тот до сих пор существует. Тем самым мы выполним свое обещание. Мы можем остаться служить под его знаменами, а можем с честью уйти в отставку.— Но что, если никакого легиона нет? — спросила Ливия, до этой минуты хранившая молчание. — что мы будем делать тогда? Бросим мальчика на произвол судьбы? И разбежимся в разные стороны, каждый своей дорогой? Или поселимся все вместе в той сказочной долине, которую описал Амброзин?— Если легиона больше не существует, вы будете вольны делать все, что вам вздумается, — сказал старый наставник. — Это и к тебе относится, сынок, — добавил он, поворачиваясь к Ромулу. — Ты можешь поселиться с ними, если захочешь, и, как я искренне надеюсь, вырасти в мире и покое. Ты станешь настоящим мужчиной; возможно, пастухом, или охотником, или пахарем, как сам решишь. Однако я уверен, что у Господа для тебя припасена совсем другая судьба, а эти мужчины и эта юная дама станут инструментами твоего будущего, вместе со мной. Наше долгое путешествие вовсе не случайно, и не одни только личные достоинства позволили нам преодолеть столько самых невероятных трудностей. Это рука Бога вела нас, в какого бы бога мы ни верили. Она вела нас и продолжает вести, и будет вести, пока мы не выполним волю высших сил.Аврелий всмотрелся в лица своих товарищей, в одно за другим. И получил от каждого молчаливый ответ. А на Ливию он посмотрел так, словно желал дать ей понять: страсть, которую он так долго сдерживал, и страх за девушку готовы удушить его…— Мы не бросим вас обоих, — сказал, наконец, Аврелий. — Даже после окончания этой безумной экспедиции. Мы найдем способ остаться вместе. Если уж сама смерть столько раз подряд пощадила нас, мы наверняка дождемся того дня, когда сможем с чистой совестью уйти в отставку и провести остаток жизни в радости… пусть даже это будет совсем короткий остаток.Аврелий встал и ушел от костра, потому что не в силах был долее сдерживать обуревавшие его чувства.И дело было не только в этих чувствах. К Аврелию снова вернулись ночные кошмары, те самые, что мучили его долгие годы подряд, а пульсирующая боль в голове мучила его все чаще и злее, не позволяя легионеру проявлять свои чувства, особенно перед Ливией.Ему казалось, что круг его жизни готов был вот-вот замкнуться.Что-то ожидало его там, на краю этого мира: возможно, последняя встреча с самим собой и с судьбой.Амброзин дождался, пока костер догорел, и все уснули, и лишь тогда подошел к Аврелию.— Прошу, не отчаивайся, — сказал он. — Верь, и помни: величайшие повороты истории совершались малой горсткой героев.— Я не герой, — ответил Аврелий, не оборачиваясь. — И тебе это известно.Этой ночью выпал снег, и он стал последним снегопадом отступавшей зимы.С этого дня отряд скакал вперед под лучами солнца, под голубым небом, по которому бежали пухлые белые облачка, похожие на ягнят, впервые вышедших на пастбище. Фиалки и маргаритки расцветали на лугах, поворачивая свои цветки к солнцу.И, наконец, в один такой прекрасный день, Амброзин остановил своего мула у подножия холма и сошел на землю. Взяв свой посох паломника, старый наставник поднялся на вершину, провожаемый пристальными взглядами товарищей. Потом обернулся к ним и крикнул:— Идите сюда! Чего вы там ждете? Сюда, скорее!Ромул первым взбежал на холм, вспотев и задохнувшись; за ним поднялись Ливия, Аврелий, Ватрен и остальные. В нескольких милях впереди протянулась Великая стена, как некий незыблемый каменный пояс, связавший два горизонта, а вдоль стены высились замки и башни.Справа, не слишком далеко от того места, где стояли путники, поблескивала вода небольшого озера, чистого и прозрачного, как воздух.В самом его центре высился поросший мхом утес. На востоке поднималась горная вершина, еще покрытая снегом, а на склонах горы, над обрывом, товарищи увидели укрепленный военный лагерь. Амброзин восторженно созерцал эту удивительную картину; его взгляд изучал и бесконечную стену, тянувшуюся от моря до моря, потом остановился на озере, на горном пике, на военном лагере, сером, как скала, на которой он стоял. И, наконец, старый наставник сказал:— Мы пришли, сынок, друзья мои. Наш путь подошел к концу. Это Великая стена, что пересекает всю страну, а та гора называется Morts Badonicus. Озеро под нами — locus Virginis, и говорят, что в нем живут нимфы. А вон там, на склоне горы, вы видите лагерь последнего легиона Британии — форт дракона! ГЛАВА 8 Друзья спустились в совершенно пустынную долину и направились к форту, который теперь казался гораздо дальше, чем с вершины холма. Они обогнули на редкость прекрасное озеро — маленький водоем с каменистым дном, где сквозь прозрачную воду виднелась белая, черная и коричневая галька. Потом начали подниматься по крутому склону к скалистой площадке, на которой стоял лагерь.— Внутри лагеря, — рассказывал Амброзин, — пришлось снять довольно много земли и камня, чтобы создать большую ровную площадку, на которой можно было бы построиться солдатам, и еще там построили конюшни и сараи. А вокруг возвели защитную стену, на которой поставили частокол и сторожевые башни.— Ты хорошо знаешь это место, — заметил Аврелий.— Разумеется, — кивнул Амброзин. — Я долго жил здесь в качестве врача и советника командира Павлина.— А там что? — спросил Ромул, показывая на мегалитическое строение, как раз показавшееся на виду; оно стояло на возвышении и до сих пор путники не могли его заметить. Это было нечто гигантской каменной плиты, окруженной четырьмя мощными гранитными колоннами.Амброзин остановился.— Это, — немного торжественно ответил он, — погребальная плита величайшего воина этой земли, кельтского вождя по имени Калгак; латинские авторы называют его Калгакусом. Он был последним героем народного сопротивления вторжению римлян… когда римские легионы явились сюда три столетия назад.— Я читал о нем, — заявил Ромул. — Тацит приводит его речь перед последней битвой, и те грубые слова, которыми он называет римлян.— «Ложно называют они империю покорительницей мира», — процитировал Аврелий. — «И там, где они создают пустыню, они называют это миром». Но не забывайте, — продолжил легионер с некоторой даже гордостью, — это ведь слова Тацита, а не Калгака. Это римлянин критикует римскую политику захвата чужих земель. И в этом заключается величие нашей цивилизации.— Говорят, возле этого камня собирался совет племен, — сказал Амброзин. — И с тех самых пор камень символизирует свободу всех обитателей здешних мест, к какому бы роду-племени они ни принадлежали.Отряд пошел дальше вверх, к стене, окружавшей лагерь, но уже издали стало ясно: внутри никого нет. Палисады были разрушены, ворота сорваны с петель, башни местами осыпались. Аврелий вошел внутрь первым — и куда бы он ни бросил взгляд, везде видел следы небрежения и разрухи.— Легион призраков, — пробормотал он.— Это место покинули уже много лет назад, оно давно разрушается, — поддержал его Ватрен.Батиат решил проверить прочность лестницы, что вела на крепостной вал, — но после первого же толчка вся конструкция с шумом обрушилась на землю.Казалось Амброзин не в силах поверить собственным глазам; он был ошеломлен увиденным.— Неужели ты действительно надеялся найти их здесь? — спросил Аврелий. — Просто поверить не могу. Ты только посмотри на Великую стену: над ней уже больше семидесяти лет не поднимались римские знамена. Как ты мог надеяться, что такой вот маленький бастион способен продержаться так долго? Посмотри сам, посмотри хорошенько! Здесь нет признаков боя. Никто не нападал на этот лагерь. Солдаты просто покинули его. И кто знает, как давно это было!Амброзин прошел в центр лагеря.— Может, вам это покажется невозможным, но вы должны мне верить: огонь еще не погас. Нам нужно лишь раздуть его, и пламя свободы снова запылает ослепительно ярко!Никто его не слушал. Обескураженные друзья качали головами, и неестественную тишину нарушал лишь свист ветра в стенах сараев, проеденных временем и стихиями. Не обращая внимания на уныние товарищей, Амброзин подошел к тому, что когда-то явно было преторием, резиденцией командира, и исчез внутри.— Куда это он пошел? — спросила Ливия. Аврелий лишь пожал плечами в ответ.— Ну, и что нам теперь делать? — поинтересовался Батиат. — Похоже на то, что мы зря тащились за две тысячи миль.Ромул сидел у стены, погруженный в собственные мысли, и Ливия не решалась подойти к мальчику. Но она догадывалась, что он может сейчас чувствовать, и страдала от жалости к нему.— Да уж, видя все это, нам бы следовало оценить ситуацию реалистически, — начал Ватрен.— Реалистически? — взорвался Деметр. — Да тут нет ничего реального! Ты только посмотри вокруг, ради всех богов!..Но он не успел закончить свое пылкое высказывание, как дверь претория открылась и оттуда вышел Амброзин. Все мгновенно умолкли и уставились на торжественную фигуру, возникшую из темноты с неким ошеломительным предметом в руках: это было знамя, древко которого венчал дракон с серебряной головой, широко раскрытыми крыльями и пурпурным шелковым хвостом. На знамени было начертано: LEGIO XII DRAGO.— Боже мой!.. — пробормотала Ливия.Ромул во все глаза смотрел на штандарт… хвост был расшит золотыми чешуйками, и они шевелились, как живые, словно внезапно наполнившись силой… Амброзин подошел к Аврелию, глаза его сверкали. И лицо старого наставника преобразилось, как будто став лицом мраморной статуи. Старик протянул знамя Аврелию со словами:— Оно твое, командир. Легион воссоздан.Аврелий колебался; он, словно застыл, глядя на худощавого, почти истощенного старика… но властный взгляд Амброзина горел неким таинственным, неукротимым светом Внезапно налетел порыв ветра, подняв облако пыли, окутавшее их обоих. Аврелий протянул руку и крепко сжал древко.— А теперь — вперед! — приказал Амброзин. — Водрузи его на самой высокой башне.Аврелий оглянулся на своих примолкших, застывших в неподвижности товарищей, — а потом медленно поднялся на стену и укрепил знамя на западной башне, самой высокой из всех. Хвост дракона заполоскался на ветру. Серебряная пасть издала пронзительный высокий вой, свист, который так часто пугал врагов во время битвы. Аврелий посмотрел вниз: его товарищи выстроились, отдавая знамени воинский салют. Глаза легионера наполнились слезами.Амброзин заговорил снова:— Мы остановимся именно здесь, и мы постараемся привести этот лагерь в порядок. На некоторое время он станет нашим домом. Я попытаюсь наладить связь с людьми, которых когда-то знал, и которые, возможно, до сих пор живут в этих краях. Когда же придет время, я доложу обо всем сенату Карветии, если он до сих пор существует, или соберу людей на народное собрание. И представлю Ромула народу и сенату.— Ты им обещал привести армию, когда много лет назад покидал эти края, — сказал Ватрен. — А вернулся с ребенком. И чего ты от них ожидаешь?— Попомните мои слова: этот легион уже существует, и вскоре те солдаты, что разбежались в разные стороны, вскоре соберутся вокруг этого знамени и вокруг своего императора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51