— Разве можно быть спокойной рядом с тобой? Я смотрю на тебя, потом на себя… — Она замолчала.— Ну и?Она беспомощно шевельнула рукой.— Я не понимаю, как Бог соединил двух таких разных людей.— По-твоему, Всевышний совершил ошибку и, поскольку он всемудрый, должен ее исправить?Она поерзала и сказала:— Да, иногда мне приходит это в голову и становится тревожно.— Иногда ты сходишь с ума, я бы так сказал. Из-за этого думаешь идиотские вещи: например, что я не хочу с тобой жить и не желаю иметь от тебя детей. Однако я намерен показать тебе, что ты ошибаешься. Она подняла голову:— Ты возьмешь меня с собой в Маунт-Иден? Он кивнул.— И… и у нас будет семья? Он пожал плечами:— У меня нет выбора. Тебя возмущают все способы предохранения. Я не могу снова ранить твои нежные чувства… и свои тоже, — добавил он скорее для себя.— Но ты их хочешь? — настаивала она. — Вдруг они будут похожи на меня? Я всячески постараюсь это предотвратить, но рецепта нет. Нельзя сделать ребенка так, как делаешь припарку.Он усмехнулся:— Ты пытаешься меня убедить или отговорить?— Я просто думала, что в воображении ты рисуешь сына, похожего на тебя. Мужчины часто этого хотят, — защищаясь, добавила она.— Я такое воображал. Это наполняло меня нестерпимым ужасом. К счастью, с научной точки зрения это невозможно. В смысле иметь ребенка в точности такого, как я, даже если бы я сделал его один, что вообще неосуществимо. А поскольку я должен его сотворить вместе с тобой… — Он задумчиво разглядывал ее. — Ты довольно маленькая и невыносимо вспыльчивая. Но так как ты обещала подрасти, я склоняюсь к тому, чтобы считать твой темперамент волнующим. Я имею в виду, когда ты кричишь и ругаешься, — объявил он. — А не в смысле убийства или самоубийства. К счастью, ты будешь занята потомством и утолением всех моих капризов, и у тебя не останется времени на насилие.— Не дразнись. — Она толкнула его коленом. — Не такая уж я дикарка.— Я только боюсь, домашние дела тебе покажутся скучными.— Тсс, ты не понимаешь. — Она придвинулась ближе к нему. — Мужество испытывается не только в битвах и кровной мести. Сегодня ты дрался, как настоящий воин. Хотя и до этого ты тоже сражался, причем в более важных битвах. — Она положила руку ему на сердце. — Вариан, вот та битва, где я искренне хотела бы воевать на твоей стороне.Прикосновение его согрело, слова принесли боль.— Я знаю, — нежно произнес он. — К сожалению, я настроился на мученичество. Я отправился на твое освобождение с местью в душе, — наверное, чтобы доказать себе, что достоин того замечательного создания, на котором женился.Она убрала руку.— Я не такая, спроси у отца. И все равно я могу…— Ты необыкновенная, — твердо сказал он. — Почему тебе так трудно взглянуть правде в глаза и принять приятные слова? Когда я говорю что-то нежное или сентиментальное, ты обвиняешь меня в притворстве, говоришь, что я шучу или острю. Я бы не возражал, если бы ты при этом не упускала главное.— Ты имеешь в виду смысл шутки?— Смысл всего. — Он сел и взял ее за руки. — Я люблю тебя, как и ты любишь меня.— Нет, не надо так говорить…— Слушай, — прервал ее Вариан. Она наклонила голову. — Помнишь ту ночь по дороге в Пошнию, когда я сказал, что ты — огонь, а я — мотылек?Она начала было качать головой по-албански, потом спохватилась и неуклюже кивнула:— Да, помню.Это маленькое движение к нему, к Англии, которая теперь стала ее домом, почти сразило его. Но он твердо решил все объяснить, чтобы она до конца поверила.— Я сказал, что ты зажигаешь пламя. — Он сплел их пальцы. — Ты послала огонь в глубь меня. Желания, мечты, потребности я запрятал так глубоко, что сам не знал об их существовании. Они вспыхнули, как сухое дерево. Это ты их подожгла.Она не сводила глаз с их переплетенных рук.— Ты имеешь в виду ночь, желание?..— Да, мной двигало желание, в то время это было все, что я понимал. Оно удержало меня возле тебя, хотя все мое существо, как всегда, порывалось бежать от трудностей. От завтрашнего дня. По-моему, от самой жизни.— Ты не единственный, кто желал убежать, — виновато сказала она. — Но ты этого не сделал, а я сбегала несколько раз.— Но не для того, чтобы убежать от проблем, а чтобы встретиться с ними лицом к лицу. Прошлым вечером и ночью ты сражалась за свои права, за свой брак. За меня.— Все равно я тебя расстроила.— Пожалуй, это было необходимо. — Он тихонько засмеялся, и она подняла глаза. — Кажется, я обрел способность ходить трудными путями. Благодаря тебе я научился бороться не только с бессовестными противниками, но и с обстоятельствами. Независимо от того, хотел я того или нет. Чаще не хотел. Я все время брыкался и вопил. Потому что это было ужасно, Эсме.— Да, ужасно, — печально согласилась она.— Но и прекрасно. Как прекрасна ты. Прекрасна жизнь. По-твоему, Всевышний ошибся? А я думаю, тебя послал мне ангел. — Он выпустил руки и, улыбаясь, потрепал ее по щеке. — Такой, который прочел «Чайльд Гарольда» и решил превратить его в комедию.— «Чайльд Гарольд»? Ты говоришь о поэме лорда Байрона? Той, что про Албанию?— Албания — только часть долгой истории о несчастном скитальце. В тот вечер, когда Персиваль обманул меня насчет черной королевы, он читал первую строфу.Закрыв глаза, Вариан процитировал:Жил в Альбионе юноша. Свой век Он посвящал лишь развлеченьям праздным, В безумной жажде радостей и нег, Распутством не гнушаясь безобразным, Душою предан низменным соблазнам, Но чужд равно и чести, и стыду, Он в мире возлюбил многообразном Увы! лишь кратких связей череду Да собутыльников веселую орду.Он наклонился и прошептал ей на ухо:— Тебе это никого не напоминает? Она отодвинулась.— Нет. Это не весь отрывок. Персиваль давал мне эту книгу. Не помню точно каждое слово, но там дальше описывается, как человек совратил девушку, которую любил, а когда у него кончились деньги, он передал ее другим.Вариан вытаращил глаза.— Ты знаешь? Ты знала, что твоя тетка говорила Персивалю, будто я похож на Чайльд Гарольда?— Возможно, она тебя таким видела. Но со мной ты не скитался без цели, угрюмый и трагический.— Потому что мой опрометчивый ангел-хранитель решил изменить путь моих странствий и подсунул мне Персиваля. Все, что случилось после той ночи, когда он соврал про черную королеву, — каждый конфликт, страхи и головная боль — все было необходимо, каждый момент путешествия был открытием.Он уложил ее на подушку рядом с собой и коснулся пальцами ее волос.— Самое важное в этом путешествии — что мы открыли друг друга. Я хочу продолжать делать открытия вместе с тобой — дети, семья, любовь, дом.— Я всегда думала, что жизнь — это борьба, — дрожащим голосом сказала она. — Путешествие лучше, даже самое трудное. — Ее глаза заблестели. — А еще лучше, что ты хочешь его проделать вместе со мной.— Если бы ты не была ослеплена местью, гонором и всем остальным, ты бы это давно поняла. — Вариан посмотрел на нее сверху вниз. — По счастью, я не очень привередливый супруг. Меня не смущает, что моя жена не всегда в ладах с логикой. И что моя прекрасная, романтичная речь не растрогала ее до слез. Нельзя иметь все сразу.— Ты вовсе не хочешь, чтобы я заплакала, — сказала Эсме. — Я после этого ужасна злюсь. А я не хочу на тебя сердиться. Во всяком случае, сегодня — хочу только заставлять смеяться. — Она улыбнулась. — Потому что я очень люблю слушать твой смех — даже если иногда он меня раздражает.— Потому что ты принимаешь меня таким, какой я есть, правда? Ты не пыталась меня переделать, только держалась за меня. Я тоже не хочу ни переделывать тебя, ни приручать, лишь бы ты была рядом со мной в полной безопасности. — Он поднял голову и дал себе утонуть в зеленой глубине ее глаз. — Я люблю тебя. Ты только верь в это.— Я верю, — ответила она. — Я буду верить.— Тогда скажи мне что-нибудь. Что угодно.— Я люблю тебя, Вариан Shenjt Gjergi , — прошептала Эсме. — Всем сердцем.Он наклонился и потерся губами о ее губы. — Hajde , shpirti im . Иди ко мне, мое сердечко. От автора Книга полковника Уильяма Мартина Лика «Путешествие по Северной Греции» вышла в 1835 году. Она, а также «Путешествие по Албании» Джона Кэма Хобхауса (1817 год) были моими главными источниками информации об Албании начала девятнадцатого века. Вот почему Янина и Превеза в этом романе — албанские города, хотя на современных картах вы их не найдете в границах этой страны.В то время в Албании не было алфавита; до последнего времени фонетическое написание менялось от северного к южному диалекту, в зависимости от автора. Следовательно, писатели того времени записывали албанские слова так, каких слышали, — для английского уха нелегкая задача, — или в случае названий географических мест брали их версию на латыни, на итальянском или греческом языках. Я для простоты полагалась на современное албанское произношение, за одним-двумя исключениями. Так, Эсме живет не в Друзе, или Дураццо, или Диррачиуме, а в Дурресе.В то же время я оставила без изменения некоторые турецкие слова, такие как й 'Аллах. В сегодняшней Албании они применяются редко, но в прошлом веке были во всеобщем употреблении.За прояснение многочисленных лингвистических, физических и исторических загадок я благодарю моих родителей — Джорджа и Решу Чекани; сестру Цинтию Дрелингер; дядей Ментора, Стива и Джорджа Керксалли; моих кузин Скандер и Мариану Керксалли. Последние провели с нами, первыми, кто переехал в пятидесятых годах из Албании в США, три месяца в начале 1991 года.За конструктивную критику, за советы, за мудрость и моральную поддержку я, как всегда, глубоко обязана моему мужу Вальтеру.Однако любые грубые ошибки, которые могли вкрасться в повествование, полностью лежат на моей совести.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39