Я никогда не хотела ехать на Корфу и говорила вам это много раз.От Вариана повеяло холодком.— Я надеялся, что не это было причиной того, что ты приказала мне разрушить тебя, Эсме.— Я вам не приказывала! — Но она знала, что лжет. Она настаивала. Требовала! Она вся горела от стыда.— Я тебе сказал «нет», не так ли? — Да, но…— Но ты не слушала. — Он подошел к кровати. — Я постоянно тебя предупреждал. Я тебя умолял. Тебе нужно было только сказать слово «нет». Но ты этого не сделала. Ты знала, что я за человек. Такая умная девушка, как ты, должны была понять это с первого взгляда. Ты была настолько умна, что манипулировала мной. Тебе хватило ума заставить меня поверить, что ты еще ребенок. К сожалению, на этом кончаются примеры ума, которые ты продемонстрировала ради самосохранения.Он тяжело вздохнул и сел на кровать.Эсме знала, как плохо она себя вела. И все же она чувствовала, что с его стороны недобро было добавлять язвительные замечания в то утро, которое стремительно становилось самым унизительным утром в ее жизни. Но она тайком посмотрела на него и ощутила острый укол совести.Он сидел близко, и она увидела, что он совсем не так владеет собой, как хочет представить. Под глазами лежат глубокие тени, лицо необычайно бледное. У него такой вид, как будто он не сомкнул глаз этой ночью.— Минувшая ночь вас расстроила, — сказала она. Это было глупо, просто ужасно, но это было то, что она считала горькой правдой. — Я… я сожалею, что вам неприятно об этом вспоминать.Вариан повернул к ней голову; лицо ничего не выражало.— Неприятно? Эсме отвела взгляд.— Я не знала… О, я не думала об этом, а то, наверное, догадалась бы, что с невежественной девушкой это может быть неприятно. Я не могла понять, почему вы все время пытались остановиться. Я не подумала, что для вас это было очень утомительно. Тем более после того, как вы переплыли залив и чуть не утонули. Но ведь это все из той же области, верно? — грустно сказала она. — Я заставила вас идти через болото и вверх и вниз по горам, мучиться из-за грязи и паразитов и…— Эсме, тебе плохо? Ты в своем уме? — спросил он странным, сдавленным голосом.— Мне лучше, чем я заслуживаю, — пробормотала она. — Я заслуживаю пули. Мне нельзя жить среди цивилизованных людей. Мое место в горах, с дикими зверями.Он прокашлялся.— Я сказал, что наступил день расплаты, моя дорогая. Но у меня на уме кое-что еще более важное.Она широко раскрыла глаза. Она не рассчитывала, что он поймет ее буквально.— Б-более важное?— Правильно, что боишься, Эсме. Самое время. — Он поднял с одеяла ее руку и твердо зажал в своих ладонях. — Мисс Брентмор, нравится вам это или нет, но вам предстоит оказать мне честь стать леди Иденмонт.Эсме тупо смотрела на руку, зажатую в тисках.— Моей женой, — разъяснил он. — Свадьба. Ты не можешь соблазнить меня и надеяться уйти от расплаты.Она безуспешно попыталась высвободить руку.— Вариан, это не смешно.— Погребальный звон судьбы редко бывает смешным.— Вы говорите чепуху, — сказала она. — Злобная шутка, чтобы сравнять счет, потому что вы на меня сердитесь. Или же вы солгали насчет Али. Или… — Ей в голову пришла более отвратительная возможность. — О, Вариан, не может быть, что это из-за того, что я была девица. Конечно, я у вас не первая… — Она замерла, увидев, что он одеревенел. По его лицу пробежала тень.— Мне еще нет тридцати. Я пока не гоняюсь за девственницами, чтобы их испортить. И не виню тебя в том, что ты в это веришь.— Не важно, — быстро проговорила она. — Вы не можете сделать такую глупость — привязать себя к женщине из-за этого. Вы сказали, что не женились бы ради тысячи фунтов, и хотите сделать это из-за куска плоти? В этом нет смысла.Сколько девушек теряют невинность случайно? На лошади или по тысяче других причин. Не понимаю, почему природа вообще создала такую вещь. От нее одни только неприятности.Вариан покачал головой:— Мог бы догадаться. Эсме логическая, вот как это называется. Нельзя было оставлять тебя этим утром. Нельзя давать тебе ни минуты на раздумье. Я знал, что за тобой надо приглядывать. Но это делают другие, а у меня не было опыта за кем-нибудь следить.— Я не нуждаюсь…— Нуждаешься. Иди сюда. — Он выпустил ее руку.— Куда?— Как ты думаешь куда? Куда твой любовник захочет, чтобы ты шла? В его объятия, конечно.— Вы не…— Да, я твой любовник. Не глупи, Эсме.Он ее любовник — или был им, — и она не могла сопротивляться его приглашению, как ночь не может противиться рассвету. Она застенчиво вползла к нему на колени. Он обхватил ее руками, как свою собственность, и ее сердце растаяло от облегчения. Она уткнулась лицом в его сюртук.— Так-то лучше, верно? — Его голос стал мягче. — Да.— Потому что у нас излишне кружится голова друг от друга, так?— Да. По крайней мере у меня, Вариан, — пробормотала она в шерсть сюртука.— Вот почему мы занимались любовью. Я отнюдь не находил это утомительным. Моя беда была в чувстве вины. Я тебя очень люблю и не хотел тебя обесчестить. Ты храбрая, сильная и красивая, и великое множество моих соотечественников потеряют головы от любви к тебе. Если бы я оставил тебя нетронутой, ты могла бы выйти замуж за одного из них. Как видишь, у меня были благие намерения. К несчастью, они не совпадали с моим эгоизмом и вожделением — и если бы ты сказала «нет», ты бы с ними покончила. Я хочу, чтобы ты поняла: ты не очень виновата, Эсме. Во мне осталось не много чести, но для этого мне нужно было услышать «нет»… я так надеюсь.Она откинулась, чтобы посмотреть на него.— Конечно, вы ждали. Как вы думаете, почему я этого не сказала? Только не говорите, что я не очень виновата. Если бы вы мне отказали, я бы попыталась вас убить.— Тогда ты, видимо, меня поймешь, если не согласишься выйти за меня замуж и я захочу тебя убить.Эсме закрыла глаза. Каждый раз, когда она пыталась от него убежать, она чувствовала себя так скверно, что хотела умереть. Но привязать его к себе в глазах всего мира и самого Господа?Она — грубая, неуправляемая девчонка-сорванец, он — английский лорд… и распутник. Его натура не вынесет уз брака. А когда его страсть к ней увянет — а так должно быть, — он ее бросит, если не фактически, то духовно. Его взгляд станет холодным, презрительным… Как она это стерпит? Лучше, разумнее порвать с ним сейчас.— Я слышу, что ты думаешь, — угрюмо произнес он. — Это приведет к беде.— Вариан…— Попробуй сосредоточиться вот на чем. — Он поднял ее лицо и приблизил губы, остановившись в дюйме от ее губ.Она машинально потянулась к нему.— Нет, — сказал он. — Если ты не выйдешь за меня замуж, я тебя больше никогда не поцелую.Теплое дыхание касалось ее лица, сильное тело давало защиту. Руки были такими нежными, они ласково поглаживали ее по щеке. У нее упало сердце.— Это нечестно, Вариан.— Я не играю честно. Да или нет? И так он победил.«Она была осуждена на брак», — сказал себе Вариан час спустя, вжимая губы в ее шейку. Обречена с того момента, как они встретились. Не удовольствовавшись убийством отца, судьба послала ей Вариана Сент-Джорджа, чтобы уничтожить ее будущее.И все равно ему не удавалось прочувствовать свою вину, когда это красивое, своенравное создание лежало в его руках и молило о любви. Видит Бог, ей не было нужно, чтобы ее уложили в постель. Он хотел заняться с ней любовью с того момента, как проснулся. Он это сделал и хотел еще.Но он не мог весь день валяться в постели. Внизу Перси и Кериба ждут заверения, что Эсме не станет чинить препятствий к свадьбе. Больше тревожила мысль об Исмале, который тоже мог ждать — где угодно.Последнее соображение вытащило Вариана из кровати. Он стал одеваться.— Я пришлю сюда твою бабушку с какой-нибудь одеждой, — сказал Вариан, натягивая брюки. — Она уже занята упаковкой.Эсме зарылась в подушки.— Ага, она все время порывалась выдать меня замуж. Это все ее штучки?— Это мои штучки. — Вариан надел рубашку. — Кериба просто помогает. Независимо от того, застал бы я сегодня утром ее и Персиваля внизу или нет, результат был бы тот же. Не воображай, что кто-то заставил меня жениться или что я действую из абсурдных понятий благородства.Он вернулся к кровати и сурово посмотрел на нее.— Я не благородный. Я практически с самого начала хотел сделать тебя своей. Как только ты прекратишь мне противиться, ты такой и станешь. Все очень просто, Эсме. Не усложняй.Она устремила на него укоризненный взгляд зеленых глаз.— Я вижу, как это будет. Ты опьянишь меня своей любовью, чтобы я не могла думать, и я стану отвечать: «Да, Вариан. Нет, Вариан. Как пожелаешь, о светоч небес».Он невольно улыбнулся:— Именно так.— Ну, погоди, — предупредила она, — я еще привыкну к твоим трюкам.— А будет поздно, потому что к тому времени мы уже поженимся. — Вариан влез в сюртук, избегая ее взгляда. — Больше никаких кувырканий не будет. Через несколько часов мы отправляемся на Корфу. Там у тебя будет компаньонка.Она подскочила на кровати.— Компаньонка? Ты не можешь говорить это всерьез!— Тебе следует знать, что сегодня утром Персиваль приготовился к дуэли, чтобы защитить твою честь. Ты не можешь и дальше шокировать его юношеские чувства, живя с женихом в грехе.Вариан направился к двери, но остановился на полпути:— Тебя будут окружать не только незнакомые люди. Кериба согласилась поехать в качестве твоей компаньонки, а семья Доники, как я понял, обеспечит соответствующую албанскую церемонию еще до того, как мы надлежащим образом обвенчаемся путем положенной англиканской церемонии с англиканским священником. — Он кинул на нее виноватый взгляд. — Не бойся, ты не останешься без друзей в свой свадебный день.Он не ждал ответа и был уже в дверях, когда Эсме его окликнула. Он остановился на пороге, еле сдерживая вспышку гнева.— Спасибо, Вариан, — тихо сказала она. Он расслабился и улыбнулся:— S ' kagje . Глава 21 Сэр Джеральд уставился на письмо, которое он только что получил, хотя лорд Иденмонт написал его две недели назад. Задержка — дело рук Персиваля, разумеется, как и все остальное. Свадьба прошла всего два дня назад. При попутном ветре можно было бы добраться до Корфу за день — но зачем?Сэр Джеральд поднял хмурый взгляд от письма и устремил его на залив Отранто. Черт возьми, что там происходит?Джейсон уехал и дал себя убить; слава Богу, но небеса не рассыпают драгоценные милости скопом. Этот проклятый дурак оставил после себя внебрачную дочь, а лорд Иденмонт заявил, что желает на ней жениться.— Подлый мерзавец, — пробормотал сэр Джеральд. — Думает, наверное, что я ее выкуплю. Ха! Пусть забирает себе Джейсонова ублюдка — и заодно чумового отпрыска моей лживой суки-жены, которого она на меня взвалила. Десять лет на то, чтобы зачать ребенка, — ворчал он, расхаживая по террасе. — Диана назвала это «чудом». Как будто я не мог подсчитать.Он подсчитал. За девять месяцев до рождения Персиваля сэр Джеральд был за границей. Он ни на минуту не поверил, что Персиваль родился преждевременно.С годами ненависть не ослабевала. Ему достаточно было увидеть мальчика, как он вскипал от ярости. А теперь еще придется иметь дело со вторым ублюдком Джейсона.Баронет ворвался в дом и прошел в кабинет, на ходу сочиняя уничтожающий ответ его сиятельству. Однако когда сэр Джеральд взялся за перо, его взгляд упал на шахматную доску, где не хватало черной королевы. Он скрипнул зубами.Он знал, что «Королева ночи» была захвачена британскими властями на подходе к Превезе. Вскоре после этого были перехвачены еще два корабля. Слух разнесся быстро; несколько покупателей отшатнулись, и очень похоже на то, что вскоре другие сделают то же самое. Он выложил огромные деньги за товар; в настоящее время у него не было надежды хоть на какую-то оплату.Может, ему придется обратиться за деньгами к матери? Ужасная перспектива! Старая ведьма, конечно, устроит ему перекрестный допрос. Хотя его записи достаточно изобретательны, чтобы сохранить секрет, все равно процесс будет унизительный. Титулованная вдова найдет в нем изъян, как она всегда это делала. Джейсон, расточительный сын, — вот кого она готова была снабжать деньгами, хотя делала вид, что это не так. Даже сейчас, будь Джейсон жив, потерявшая способность здраво мыслить старая карга дала бы ему… все, что он пожелает. Она всегда так делала, кроме последнего случая. Теперь это будет девушка, про которую лорд Иденмонт заявляет, что она дочь Джейсона.Отложив перо, сэр Джеральд снова взял письмо. Девушка написала записку, не более. Баронет отбросил листок, покрытый ее каракулями, и заново изучил послание Иденмонта.— Надеется на мое благословение… нет, вот. Да, сказано ясно. Заберет ее в Англию, и Персиваля тоже, если я согласен.В этом-то все дело. Иденмонт намерен отвезти девушку к ее безмозглой старой бабке, а заодно, если получится, использовать Персиваля, чтобы смягчить сердце и мозги старой ведьмы.— Ну нет, не выйдет, — проворчал сэр Джеральд. — Это мое наследство. Не получишь ни пенса, Иденмонт. Старуха, может, в маразме, но я-то нет!
Недели перед свадьбой прошли как длинный путаный сон, наполненный незнакомыми лицами и чужими голосами с их режущим английским произношением. Находясь в центре переполоха, Эсме смотрела на него как бы со стороны, следя за тем, чтобы делать все так, как требует этот сон.Вариан поселил ее вместе с Керибой у священника, мистера Инквита. Он и его жена были добрые люди, но чужаки. Визиты Вариана и Персиваля были столь редкими, что они тоже стали казаться ей посторонними. Пока они суетились, организуя английскую свадьбу на Корфу, Эсме выполняла более устрашающую задачу — сделать из себя настоящую английскую невесту.Сожаления и тревоги она отправила в самую глубину сердца. Убийство отца осталось неотомщенным, родная земля находилась на грани катастрофы, и для нее было поздно поступать геройски. Ее жених был иностранцем без гроша в кармане, но для нее поздно было поступать мудро. Эсме отдала ему сердце так же, как подарила невинность, и ни о чем не жалела.Она станет баронессой, а это значит, что она должна хотя бы выглядеть как леди. На этом она и сосредоточила мысли. Она заставила себя проявить интерес к журналам мод, которые показала миссис Инквит, и помогла двум старшим женщинам превратить образцы в готовые платья. С такой же целенаправленностью Эсме брала уроки английских манер. «Это необходимо, — сказала она себе. — Иначе нельзя».За несколько дней до свадьбы приехала Доника с родственниками, и Эсме приступила к добрачным празднествам с решимостью делать все, что положено. Она страшилась будущего, но уверяла себя, что просто боится горя. У нее несчастье, но для большинства людей сама жизнь — череда бед и печалей. И потому она замкнула в себе то, что было глубоко внутри, и окружающим являла только уверенность и улыбку.Время удивительного сна подошло ко дню свадьбы. Он начался с яркого и теплого рассвета.Эсме стояла в лучах утреннего солнца и терпеливо выносила хлопоты Доники с одеванием и причесыванием невесты. Наконец Доника отступила в сторону, оглядела платье цвета морской волны, и ее серьезное лицо расплылось в улыбке.— Что подумает твой жених, когда тебя увидит? — сказала она. — Он назвал тебя своей маленькой птичкой — а ты принцесса!Эсме с трудом удержалась от того, чтобы расправить складки юбки. Они и так были хороши, а руки у нее взмокли.— М-маленькой п-птичкой? Доника засмеялась:— Д-да. Как ты заикаешься! Тогда в Саранде он назвал тебя своей маленькой птичкой и сказал, что ты унесла его сердце. Я сквозь слезы видела его грустные глаза и слышала горе в его голосе. Все женщины плакали — и еще потом, когда услышали, что он кинулся за тобой в воду. Такой красивый мужчина, такой высокий и сильный! Как мы могли ему отказать?— Ни одна женщина не может ему отказать, — прозвенел натянутый голос Эсме. — Я и попытаться не смогла, а теперь…— Теперь вы дадите друг другу счастье.— Счастье. Бог милостив ко мне. — Эсме вдавила кулачки в грудь, как будто это могло остановить неистовое биение сердца. — О, Доника, я не могу…Доника схватила ее за руку и потащила к двери:— Можешь, переставляй ноги, а я вытолкну тебя, и ты предстанешь перед всеми скромной невестой, как и положено. Но ты выйдешь замуж, подруга.Хотя Доника и вела ее, на самом деле Эсме нес сон. Мимо проплыли неясные очертания лиц и жужжание голосов, и она остановилась перед священником. Туман приподнялся. Эсме подняла глаза и увидела свое божество. Он улыбался, глядя сверху. Все в нем сияло. Излучал свет гладкий мрамор лица, светилось серебро глаз. Даже голос вызвал в ней ощущение свечения, когда он сказал положенные слова, и от этого на ее губах появилась дрожащая улыбка, и она ответила.И опять вокруг нее сомкнулось неясное движение и смутный гул. «Миледи», — окликали ее чужие английские голоса. В этом не было смысла, но она без запинки, наизусть отвечала[вежливыми фразами, которым ее научили.Несколько часов спустя сон привел ее на пристань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39