Уильям с удовольствием наблюдал за тем, как Бесс с аппетитом обглодала ножку каплуна, а когда терпкий сок яблока потек по ее подбородку, подобрала пальцем и слизнула его.— Сейчас я научу тебя пить из бурдюка. — Кавендиш объяснил, как надо сжимать бурдюк и направлять в рот струйку темно-красного вина. Урок то и дело прерывали взрывы смеха, и Уильям вдруг осознал, как чудесно быть рядом с женщиной, которая любит и умеет смеяться.Допив вино, он растянулся на плаще, привлек Бесс к себе и всмотрелся в ее прекрасное лицо. Следующий час они потратили на поцелуи, нежный шепот, прикосновения и смех. Уильям с трудом обуздывал желание, однако наградой ему стала сияющая улыбка Бесс. Девушка радовалась тихим, безопасным ласкам.Вдалеке послышались звуки охотничьих рогов. Выпрямившись, Бесс поискала глазами сетку. Уильям первым нашел сетку и помог упрятать под нее спутанные волосы.— Милая, мне скоро придется уехать в Дувр, в монастырь святого Радегунда. Чтобы осмотреть земли и кладовые монастыря, понадобится немало времени.— Когда ты уезжаешь?— Завтра. Будешь скучать обо мне?— Возможно, — с притворным равнодушием откликнулась Бесс.— Скажи правду! Ты будешь чахнуть от тоски? Изобразив скорбь, девушка прижала ладони к груди.— Уильям, ты увезешь с собой мое сердце. Поднявшись, он поцеловал ее в висок.— Дорогая, когда вернусь, я задам тебе один важный вопрос. Он касается наших встреч. Я хочу, чтобы мы были вместе.Рога затрубили опять, звук приближался. Вскочив, Уильям протянул Бесс руки и помог ей встать.— Нас не должны видеть вдвоем. Челси вон там. А я присоединюсь к охотникам на пару часов. — Он подсадил Бесс в седло, поцеловав на прощание. — Помни, что я без ума от тебя.Возвращаясь в Челси, девушка пыталась разобраться в своих мыслях и чувствах. Неужели Повеса Кавендиш потерял голову от любви к ней? Ведь он сам признался, что без ума от нее. Может, после возвращения из Дувра Кавендиш сделает предложение? Происходящее казалось слишком сказочным, нереальным, но Бесс твердо верила в то, что судьба приготовила ей чудесный подарок.Рыжеволосая дочь короля — Елизавета Тюдор коротала время, бродя по дворцу Хэмптон-Корт и заглядывая в каждую нишу, спальню, гардеробную, галерею и дверь. Самым живописным уголком дворца была Королевская лестница, стены и потолки которой покрывала роспись работы итальянских мастеров. Но леди Елизавета думала не о росписи, а о том, что эта лестница ведет в королевские покои.Изучение плана загородной резиденции монарха значилось первым пунктом в списке предстоящих дел, составленном Елизаветой Тюдор. Зная расположение комнат, она чувствовала себя увереннее и надеялась избежать неприятных сцен и людей, которые вызывали у нее отвращение. Хэмптон-Корт хранил немало радостных воспоминаний, связанных с матерью, и вместе с тем навевал грусть.Добравшись до Длинной галереи, Елизавета остановилась. Ее охватила невыносимая горечь при мысли о милой мачехе Екатерине Хауард. Елизавете представилось, как Екатерина мчится по этой галерее и зовет короля: так было, когда ее обвинили в прелюбодеянии. Господи, неужели Екатерину обезглавили всего год назад? Елизавете казалось, что она носит траур уже много лет. А потом, вспомнив о своей матери Анне Болейн, принцесса поняла, что чувство скорби не покидало ее никогда.Отогнав горестные воспоминания, Елизавета Тюдор попыталась развеяться. Юная, жизнерадостная Екатерина была неизменно добра к ней, стараясь по мере сил заменить родную мать и заботясь о девочке, как никто другой. Екатерина Хауард была кузиной Анны Болейн, поэтому охотно отвечала на многочисленные вопросы девочки о матери и ее роковом браке с королем Генрихом. Любопытство обуревало Елизавету долгие годы, но прежде за одно упоминание о матери ее награждали пощечинами.Она припомнила еще одну свою мачеху — Джейн Сеймур. Та любила прогуливаться по Часовому двору здесь, в Хэмптоне, и умерла, производя на свет принца Эдуарда. Тогда Елизавете было всего четыре года, но ей запомнилась жестокость мачехи, которая без объяснений отослала ее в Хэтфилд, за восемнадцать миль от отца, короля Генриха.Елизавета Тюдор удовлетворенно улыбнулась. Джейн Сеймур надеялась вытеснить из сердца Генриха ее мать, но смерть помешала коварным замыслам этой женщины. И все-таки краткая жизнь Джейн не прошла бесследно. Благодаря ей у Елизаветы появились брат и дядя Томас Сеймур. Вспомнив о последнем, Елизавета снова улыбнулась. Томас, похожий на бога, был одним из тех немногих, кого она любила и кому доверяла.Приблизившись к окну, Елизавета распахнула его и выглянула наружу. День выдался на редкость ясным, и она решила прогуляться по саду. Однако, заметив у причала барку, Елизавета задержалась у окна. Издалека донесся женский смех. Она прищурилась, разглядывая нежданных гостей, и сразу узнана пухленькую Фрэнсис Грей, маркизу Дорсет. Елизавете нравилась Фрэнсис, не отличавшаяся спесью, но ее младшую дочь, леди Джейн Грей, принцесса считала противной и глупой маленькой святошей.Елизавета давно знала, что леди Джейн предстояло получить образование вместе с принцем Эдуардом. Несколько сыновей знатных придворных уже учились при дворе; вскоре классная комната будет переполнена. Елизавета рассмеялась, вспомнив о сыновьях графа Уорвика. Братцы Дадли превратят жизнь леди Джейн в ад!Проскользнув в библиотеку, принцесса выбрала томик стихов, чтобы взять его с собой в сад. Со дня на день подуют пронизывающие осенние ветры, погубят прелестные клумбы и оборвут листья с тенистых деревьев. Чтобы избежать встречи с гостями, Елизавета решила выйти в сад через жилые покои, предназначавшиеся для королевской свиты.Пересекая Серебряную галерею, принцесса заметила девушку, идущую ей навстречу. Почти поравнявшись, обе удивленно застыли на месте и уставились друг на друга. Рыжеволосые, стройные, одного роста, они были в лиловых платьях, и обе держали в руке книгу. Поразительное сходство дополнялось горделивой осанкой.— Кто ты такая, черт побери? — спросила Елизавета.— Я Элизабет Хардвик. А ты кто такая?— Я леди Елизавета.— Ваша светлость! — Бесс склонилась в реверансе.— У меня теперь нет титула.— Но не могу же я звать принцессу просто «леди»!— Вот еще глупости! За глаза меня называют «ведьминым отродьем».— Когда вы станете королевой, обидчики пожалеют об этом.Янтарные глаза Елизаветы вспыхнули. И вправду, многим придется раскаяться.— Почему мы не встречались раньше?— Я из Дербишира, ваша светлость. Леди Заук любезно согласилась взять меня в услужение, как компаньонку для дочерей.Елизавета смотрела на нее во все глаза. Элизабет Хардвик — дочь мелкого помещика, а сама она — дочь короля. Почему же они так похожи?— Даже имена у нас одинаковые! — Елизавета обошла вокруг Бесс, внимательно разглядывая ее. — Посмотри на наши руки! Невероятно! — У обеих руки были изящными, с длинными тонкими пальцами, но у леди Елизаветы — унизанные кольцами. — Правда, грудь у меня еще не выросла, но надеюсь, со временем у меня будут такие же пышные формы, как у тебя, Элизабет Хардвик!— Зовите меня просто Бесс, ваша светлость.«С этой девушкой так легко говорить, словно мы знаем друг друга с детства», — подумала принцесса.— Мы могли бы быть сестрами. Жаль, что у меня нет такой сестры, как ты. У нас с тобой много общего — в отличие от моих настоящих сестер и братьев. — Елизавета пристально следила за тем, как Бесс воспримет ее слова. Убедившись, что девушка не шокирована, принцесса с признательностью улыбнулась. — Что ты читаешь?— Это не моя книга, ваша светлость, она принадлежит леди Джейн Грей. Меня послали принести ее из барки, а я заблудилась. В Хэмптон-Корте можно плутать годами — здесь столько коридоров и комнат!Елизавета рассмеялась:— Этот дворец — отрада и гордость моего отца! Никто никогда не смел признаться, что он похож на лабиринт. Как приятно видеть девушку, открыто выражающую свое мнение!— Бог наказал меня, наделив слишком дерзким языком.Принцесса понимающе кивнула:— Я тоже часто высказываюсь, не подумав, хотя иногда не мешает вспомнить об осторожности. Что читает леди Джейн? Бесс показала ей книгу.— Латынь! Маленькая святоша наверняка пытается произвести впечатление. Но к чему, черт побери, девушке знать латынь?Бесс расхохоталась, услышав брань из уст юной принцессы.— Меня научил браниться мой дядя Томас Сеймур, — улыбнулась Елизавета. — Он моряк, а они выражаются… слишком смачно. Отец намерен назначить его адмиралом флота. — Принцесса была моложе Бесс, но оказалась не по возрасту умна. — Пойдем со мной в сад, я хочу поболтать с тобой.Девушка замялась:— Мне попадет, если я сейчас же не принесу книгу, ваша светлость.— Я помогу тебе. Идем.Через несколько минут леди Елизавета привела новую знакомую в ту комнату королевских покоев, где расположилась Фрэнсис Грей со своей свитой.Смущенно потупившись, Бесс протянула книгу леди Джейн. Леди Заук ахнула, заметив поразительное сходство своей компаньонки с рыжеволосой принцессой.— Леди Елизавета! Как я рада видеть вас! Позвольте представить вам мою подругу — леди Маргарет Заук! — с энтузиазмом воскликнула Фрэнсис, довольная тем, что принцесса вернулась ко двору, где ей и следовало жить.— Леди Маргарет, — отозвалась Елизавета. — Мне всегда приятно встретить вас, Фрэнсис. Если не возражаете, я хотела бы пригласить госпожу Хардвик на прогулку.Поскольку ошеломленная леди Заук не проронила ни звука, Фрэнсис кивнула:— Конечно, как вам угодно. Джейн пригласили сюда, чтобы представить принцу Эдуарду. Сейчас мы ждем аудиенции у вашего отца.— Доброе утро, леди Елизавета, — сказала леди Джейн.— Age quod ags — «Делай, что знаешь», — отозвалась Елизавета. — Vvatt rex!— Да здравствует король! — благоговейно подхватила леди Джейн.Елизавете совсем не хотелось лишний раз видеться с отцом. Его настроение менялось поминутно. Принцесса с младенчества помнила, как Генрих то весело подбрасывал ее высоко в воздух, то с криками грозил пальцем. В обоих случаях сердце девочки сжималось от страха. Она научилась владеть собой в присутствии отца, ибо догадалась, что он презирает трусость. Люди говорили, что Елизавета — точная копия Генриха, но сама она помнила: стоит отцу увидеть ее рыжие волосы и стать свидетелем вспышек ее гнева, как он либо начинает смеяться, либо приходит в ярость.Взяв Бесс за руку, принцесса вывела ее из комнаты. Девушки прошлись по Тайному саду и вышли в парк Большого фонтана. Заметив в воде толстого шмеля, Бесс схватила его и посадила на каменный парапет, чтобы его крылышки просохли на солнце.— Ей-богу, ты слишком порывиста! Ты действуешь, не подумав.— Нет, я подумала. Мысленно я положила жизнь шмеля на одну чашу весов, а опасность быть ужаленной — на другую, и первая перевесила.— Значит, ты мыслишь так же быстро, как я, но мне пришлось научиться осмотрительности, — объяснила Елизавета.— Наверное, потому, что вас часто жалили.Завидев впереди лабиринт, принцесса решительно заявила:— Вот где нам никто не помешает!В середине лабиринта они сели рядом на скамейку.— Расcкажи о себе, — попросила Елизавета. — Я хочу знать, каким ты видишь мир, на что надеешься и о чем мечтаешь? Что таится вот здесь… — принцесса коснулась лба Бесс, — и вот здесь. — Она притронулась к ее сердцу. — Нет, я передумала! Лучше я сама расскажу о тебе.Ее собеседница кивнула.— Ты вспыльчива и самолюбива, жаждешь знаний и мечтаешь обо всех благах жизни. В довершение всего ты чрезвычайно честолюбива.— Все это справедливо не только для меня, но и для вас, ваша светлость.Елизавета засмеялась:— А еще ты умна, остроумна и откровенна.— Вы верите в судьбу? — вдруг спросила Бесс.— Да. Я верю в свою судьбу.— Вы уверены, что когда-нибудь станете королевой? Елизавета молчала, помня об осторожности. Бесс коснулась ее руки.— Не надо отвечать, и так все понятно. Я настолько уверена в своем будущем, что могу поручиться: вы тоже ясно видите его.— Продолжай!— Я сделаю блестящую партию, у меня будет много сыновей и дочерей, особняк в Лондоне и роскошное поместье в провинции, где когда-нибудь мне выпадет честь принимать королеву Англии Елизавету Первую!— Поверять людям тайные мечты опасно. Я никому не верю.— Тогда давайте поклянемся верить самим себе и друг другу! — порывисто предложила Бесс.Принцесса приложила ладони к груди:— Что бы ни случилось!Девушки с улыбкой переглянулись, потом принцесса спросила:— О чем судачат твои знакомые дамы?— Видите ли… — До Бесс доходили сплетни о короле Генрихе, но она вдруг поняла, что его дочери будет больно слушать их.— Знаешь, я же вижу! Рассказывай, или мы поссоримся!— Вы знакомы с леди Екатериной Парр?— Разумеется. Она неразлучна с моей сестрой леди Марией. Они вместе ходят в церковь.— Я не смею продолжать, ваша светлость: дело касается вашего…— Моего отца? Господи, неужели я настолько слепа? Эта женщина метит в королевы!— Да, такие предположения высказывались.Услышав мужские голоса по другую сторону живой изгороди, Елизавета приложила палец к губам. В уютный уголок лабиринта вошли два очень смуглых юноши. Заметив девушек, они расплылись в улыбках.— Какая приятная встреча, леди Елизавета! А мы как раз ищем развлечений! — Смуглый юноша, ровесник Елизаветы, галантно поклонился.— Робин Дадли, тебя сюда никто не звал.Второй юноша был повыше ростом и выглядел лет на шестнадцать. Еще более дерзкий, чем его спутник, он уставился на Бесс, протянул руку и коснулся ее высокой груди:— Она настоящая? Глава 5 Сжав кулаки, Бесс с силой ударила обидчика в грудь:— Неотесанный мужлан! Ты понятия не имеешь о хороших манерах!В глазах Елизаветы вспыхнуло злорадство.— Напрасно ты сделал это, Старик.— Это еще почему? Подумаешь, какая-то служанка! — презрительно воскликнул Джордж Толбот. Бесс вскипела:— Надменный ублюдок! Как ты смеешь так вести себя в присутствии леди Елизаветы Тюдор?— Он же Толбот. Они мнят себя выше Тюдоров — потому что считают, будто ведут род от Плантагенетов.Грудь разгневанной Бесс высоко вздымалась, а Джордж Толбот смотрел на нее не отрываясь.— Скорее, от обезьян! — парировала девушка.— Скажи, Джордж, у тебя задница голубая? — невозмутимо осведомился Робин.— Голубая у меня только кровь.Принцесса усмехнулась:— Это моя подруга, Бесс Хардвик.— Твоя подруга? Значит, теперь меня ждет взбучка? Что же ты не спешишь встать на ее защиту? — с вызовом отозвался Толбот.— Она стала моей подругой именно потому, что умеет постоять за себя. Бесс — настоящее сокровище. Она понятая не имеет, что ты наследник графа Шрусбери, самого богатого землевладельца в этой стране. А если и догадывается о твоем благородном происхождении и богатстве, то ей на них наплевать!Кровь отхлынула от лица Бесс, едва она узнала, что ее обидчик — сын Шрусбери. Его отца, первого среди графов к северу от Трента, почитали почти как монарха. Однако Шрусбери не только занимал пост лорда-наместника в Йоркшире, Ноттингеме и Дербишире, но и владел величественным замком Шеффилд, откуда было рукой подать до Хардвик-Мэнора.— А я — Робин Дадли. — Второй юноша протянул руку Бесс. — Друзья леди Елизаветы — мои друзья. Она еще не успела придумать тебе прозвище?Бесс наконец сообразила, что ее собеседник — сын графа Уорвика. Он казался дружелюбным и добродушным и потому сразу понравился ей.— По-моему, эту девушку надо звать Плутовкой. Или Фурией.— А тебя кто спрашивал? — одернула Толбота Бесс, вновь продемонстрировав свою вспыльчивость. Елизавета одобрительно улыбнулась:— Ладно, будешь Плутовкой, тем более что твои волосы напоминают лисий мех. А Робина я прозвала Цыганом — за смуглое лицо.Бесс казалось, что Толбот гораздо смуглее Робина Дадли. Светло-голубые глаза Толбота отчетливо выделялись на темном лице, поразительно контрастируя с оттенком кожи. Длинные волосы были иссиня-черными, тело — гибким, а ноги — стройными и длинными. Горделивая осанка свидетельствовала о высокомерии: почтение окружающих он явно воспринимал как должное.— Толбота я зову Стариком, потому что его женили, когда ему было всего двенадцать лет. Согласия бедняги Джорджа никто не спрашивал. Его обручили с дочерью графа Ратленда Гертрудой, чтобы сохранить состояние Толботов.— Леди Гертруде можно посочувствовать. — Бесс не удавалось преодолеть неприязнь к Толботу.— Они еще не живут вместе, как муж и жена. Гертруда слишком юна, чтобы спать с мужчиной, — без обиняков объяснила Елизавета.— К тому времени как Гертруда подрастет, Толбот успеет состариться, — съязвил Дадли, за что тут же получил оплеуху от приятеля.Непристойные намеки не понравились Бесс. Она считала, что вести подобные разговоры в присутствии принцессы неприлично, но сама Елизавета относилась к этому спокойно.— Вести бесстыдные разговоры в присутствии дам недопустимо! — чопорно заметила Бесс.— Провалиться мне на месте — эта ханжа явилась из какого-то медвежьего угла!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43