— В первый раз я, может, и не знала, Трэвис, но я способная ученица, — сказала она с особенной теплотой в голосе. — Но сейчас я точно знаю, что делаю.
Громко застонав, Трэвис сдался окончательно, позволил ей притянуть его губы к своим. Ее поцелуй был горячим и сладким и точно таким же требовательным, как и его раньше. Ее груди упирались ему в грудь; ее язык раздвигал его губы и стремился проникнуть во влажный огонь его рта. Ее язык переплетался с его языком; внезапно Сэм искусно всосала его язык в свой рот, медленным и уверенным движением, и Трэвис содрогнулся до пяток.
Трэвис растерялся; он не в силах был отказать ей в том, чего жаждал сам. Он обнял ее, крепко прижал к себе. Прильнув друг к другу, они не чувствовали больше холода, озноб уступил место жарким волнам.
— Я хочу тебя, я хочу тебя, — шептала Сэм, согревая и щекоча своим дыханием его ухо. Он весь дрожал.
— Я тоже хочу тебя, любимая.
Сэм тотчас откликнулась на этот призыв, забралась ему на колени и обхватила его ногами. Зарывшись лицом в волосы на его груди, она все ближе и ближе приникала к нему, так что Трэвис стал опасаться, что он взорвется раньше, чем нужно. Пытаясь как-то замедлить развитие событий и дать себе передышку, чтобы избежать такого нежелательного развития событий, Трэвис, придерживая ее руками, немного отклонил ее назад. С жадностью, о которой он никогда и не подозревал, он начал сосать ее груди, покрывал их влажными теплыми поцелуями, дразнил ее, пока она не стала дрожать всем телом. Его тактика, однако, имела один недостаток. В той позе, в которой они находились, мягкие завитушки между ее бедер слишком близко прижимались к нему, и когда она извивалась и стонала, она еще больше разжигала его желание.
Задыхаясь от нетерпения и страсти, Трэвис был совсем не прочь предоставить ей свободу действий. Приподняв ее и усадив верхом на себя, он застонал в экстазе, когда ее шелковистый жар начал обволакивать его. Сэм громко вздохнула, когда он вошел в ее жаждущее тело. Он руками придерживал и направлял ее, а она качалась на нем со всей страстью молодости, со всем жаром ее тела и расцветающей любовью в сердце. Они заряжались друг от друга энергией птиц и парили в ослепительных лучах солнца.
На полдороге к городу Трэвис серьезно и решительно объявил ей:
— Как только мне позволят обстоятельства, пастор Олдрич обвенчает нас.
Сэм чуть не свалилась с лошади от ужаса.
— Что? — воскликнула она, когда наконец обрела дар речи. — Ты что, совсем ошалел, Кинкейд? Как тебе в башку могла втемяшиться этакая глупость?
Трэвис удивленно взглянул на нее и покачал головой, уверенный, что он ослышался. Он подозревал, что вначале она будет против, но не столь же категорично.
— Сэм, так надо, это единственный выход. Подумай, и ты поймешь, что это неизбежно после того, что произошло между нами ночью.
— Все равно не понимаю, — упрямо повторила она, вздрагивая подбородком. — Мои братья имеют не одну женщину, и никто из них пока что ни на ком не женился. Не вижу разницы между ними и собой.
Эта женщина обладала прирожденным талантом раздражать его.
— Твои братья не имеют обыкновения беременеть, Сэм, — сообщил он ей натянутым голосом, и на его скуле начал дрожать мускул. — Я бы сказал, в этом есть достаточно большая разница, любимая.
— И не смей обзывать меня «любимой» с таким чванливым видом! — закричала она. — Мне плевать на твои слова, я не собираюсь выходить замуж за такого, как ты.
— Если обнаружится, что ты забеременела от меня, не вижу, чтобы у тебя был другой выход из этого положения, — заметил он.
— А может, я и не забеременею! Может, сначала нам нужно подождать и посмотреть, что получится, прежде чем лезть в брак, который никому из нас не нужен.
— Что за ослиное упрямство! Клянусь, ты способна святого довести до белого каления. — Трэвис нагнулся к ней, сверкая глазами от гнева, подергивая усами с налипшей на них грязью. — Мы с тобой поженимся, это мое последнее слово! — прогремел он.
— Ни за что! Заруби себе это на носу, Кинкейд. Я не буду твоей женой, и ты никогда не сможешь заставить меня пойти за тебя силой.
— А вот увидим, маленькая хулиганка! Увидим! — Зловещий блеск в его глазах навел ее на мысль, что хорошо бы держаться как можно подальше от него, но Трэвис зажал в руке поводья ее лошади и только ждал, чтобы она совершила подобную глупость.
Ну и зрелище они собой представляли, когда въехали в город, все заляпанные грязью. Слипшиеся волосы Сэм торчали в разные стороны, а Трэвис, несмотря на жаркое солнце, был вынужден надеть на себя водоотталкивающее пончо, поскольку так и не нашел свою рубашку. Еще не хватало ему сплетен насчет себя и Сэм. Достаточно того, что Сэм возвращалась без своих ботинок.
Подъехав к полицейскому участку, он спешился. Но не успел он подать руку Сэм, как она сама аккуратно сошла со своей кобылки.
— Я должен встретиться с Чесом и узнать у него, как здоровье Элси. После этого поедем домой, и ты вымоешься, — сказал Трэвис.
Сэм смерила его уничтожающим взглядом, но ничего не сказала. Она ни слова не проронила с тех пор, как он сделал ей это идиотское предложение. Внутри же Сэм вся кипела. Даже если она и влюбилась в него, то пусть ее возьмут черти, если она выйдет замуж за этого невозможного человека, если он не испытывает к ней того же самого чувства. Если, женившись на ней, он рассчитывал успокоить свою совесть или выполнить свой долг в том случае, если она забеременеет от него, то пусть не надеется. Он мог спорить с ней до посинения, ей все равно, но если он не любит ее, Сэм не собиралась выходить за него замуж. Пусть она вне закона, но и у нее есть своя гордость.
Не успели они войти в участок, как к ним бросился ужасно взволнованный Чес и начал кричать со скоростью сто слов в минуту:
— Трэвис! Слава Богу, ты вернулся! Слава Богу, ты нашел Сэм. — Только сейчас он заметил ее присутствие. — У нас беда, Трэвис! Большая беда! Даунинги похитили Нэн Такер и Нолу Сандоваль и хотят обменять их. Они хотят обменять их на Сэм.
У Сэм замерло сердце, а у Трэвиса перехватило дыхание. Их глаза встретились в общем отчаянии, все их бурные чувства вместил этот один долгий, проникающий в душу взгляд. Вот оно. Вот и конец их короткой смятенной любви. Они оба понимали, что у Трэвиса нет другого выхода, как вернуть ее в семью. Они прощались друг с другом.
ГЛАВА 15
— Каким образом удалось Даунингам похитить этих женщин и почему ты так уверен, что это дело рук Даунингов? — спросил Трэвис, когда немного пришел в себя от первого потрясения, вызванного сообщением Чеса.
— Они оставили записку, Трэв. Они требуют обменять Сэм на этих двух женщин, — торопливо объяснил Чес. — Насколько мы поняли, ни Нэн, ни Нола не знали о том, что Сэм сбежала. Они обе пришли к тебе, чтобы давать уроки, и примерно в это же время Даунингам взбрело в голову явиться на выручку Сэм. Не обнаружив ни тебя, ни Сэм, они забрали этих двух женщин.
— Когда и где мы должны произвести этот обмен? В записке говорится об этом?
— Да, они требуют, чтобы все было сделано сегодня на закате у заброшенного индейского кладбища, что в получасе езды к западу от города.
— Ловко придумано, — нахмурился Трэвис. Он понял хитрость Билла Даунинга. — Мы поедем к ним навстречу, держась прямо на солнце, а они, как только состоится обмен, скроются под покровом темноты. — Он повернулся и хмуро посмотрел на Сэм.
— Не смотри на меня так, — сказала она. — Я же не виновата, что у меня отец такой умный.
— Что ж, слава Богу, что ты вовремя вернул сюда Сэм, — вздохнул с облегчением Чес. — Рейф Сандоваль вне себя, чуть не помешался, когда узнал, что его дочку похитила банда преступников. Он жаждет крови.
— Фи, — презрительно фыркнула Сэм. — Что до меня, так мне гораздо больше жаль папашу и братьев, которым придется терпеть капризы этой воображалы. Ровно через пять минут после того, как она откроет рот, они сильно пожалеют, что взяли с собой эту кисейную барышню.
Оба полицейских посмотрели на нее с осуждением.
— А что ты скажешь о Нэн Такер? — напомнил ей Трэвис. — Неужели в тебе нет ни капли сострадания к ней за весь ужас, что ей пришлось пережить? Не говоря уж о том позоре, которому она подвергнется после этого случая?
Сэм оторопела. Ее подбородок выдвинулся вперед, а плечи откинулись назад, она смело смотрела им в лицо.
— Мои братья и папаша никогда не унизятся до этого, Кинкейд, не в пример некоторым, о которых мы пока помолчим! Они и пальцем не тронут этих женщин!
— Пусть только попробуют! — зарычал кто-то у нее за спиной.
Круто обернувшись, Сэм увидела высокого мрачного человека с редеющими черными волосами и злыми черными глазами. Его рот растянулся в зловещей ухмылке, когда он потянулся и, ухватив Сэм за платье, принялся трясти ее, да так, что у Сэм застучали зубы. — Моли Бога, чтобы ни один волос не упал с головы моей дочери, иначе, клянусь, я прикончу тебя голыми руками.
— Рейф, Рейф! Отпустите ее! — истошно закричал Трэвис, стараясь, чтобы неистовый Рейф Сандоваль услышал его голос. — Немедленно! — приказал он, схватив Рейфа за руку.
Человек отпустил Сэм и некоторое время смотрел на Трэвиса так, словно никак не мог сообразить, кто это и почему он защищает Сэм. Но минутное замешательство прошло, и Рейф Сандоваль снова взорвался:
— Черт бы тебя побрал, Кинкейд! Где ты шляешься, когда ты нужен здесь? Мы платим тебе для того, чтобы ты защищал честных граждан этого города, а не носился по всей округе за какой-то соплячкой! Что ты намерен предпринять?
— Угомонитесь, Рейф. Мы вернем вашу дочь, но если бы я не поймал Сэм, нам не на кого было бы обменять Нолу и Нэн.
— Начать с того, что бы если бы ты не отлучался, то этим негодяям они бы и не достались! — гневно возразил Рейф. — Если с Нолой что-нибудь случится, я лично прослежу, чтобы ты болтался на веревке вместе со всей компанией. Даю тебе слово!
Коротко кивнув, Трэвис сказал:
— Вот и прекрасно. А сейчас, кажется, пришло время сесть и подумать, как нам действовать. Чес, ты вызови Лу Сприту и зайди в отель, спроси, не поедет ли с нами Гарри. Зайди во все салуны и, если найдешь Майка Морриса еще трезвым, возьми и его с собой. Возьми Бака из «Серебряного самородка». Он прекрасно управляется с винтовкой, а взамен дай им другого человека.
Когда Чес ушел, Трэвис повернулся к Сандовалю:
— Догадываюсь, что вы тоже захотите поехать с нами на выручку своей дочери?
— Ты правильно предполагаешь, Кинкейд. Сейчас меня и тысяча чертей не удержит. Я хочу поймать негодяев и посмотреть, как их будут вешать. А еще лучше было бы пристрелить каждого на месте.
— Я понимаю, вы очень расстроены, Рейф, — постарался успокоить его Трэвис.
— Расстроен? Это совершенно не то, что я сейчас чувствую. Я готов всех растерзать на, части!
— Если вы собираетесь ехать с нами, то вам лучше успокоиться, — твердо сказал Трэвис. — Мы не можем взять вас в таком полубезумном состоянии, иначе кто-нибудь обязательно пострадает.
— И точно пострадает, клянусь Богом! — взревел Сандоваль. — Так пострадает, что костей не соберет.
— Я имел в виду женщин, — невозмутимо поправил его Трэвис. — Мы не имеем права стрелять куда попало, так мы подвергнем смертельной опасности Нолу и Нэн. А на этот риск никто не пойдет, Рейф, а вы тем более.
Сандоваль побледнел.
— Да, — сказал он надтреснутым голосом. — Я бы этого не хотел. Но будь оно все проклято, Трэвис, я хочу, чтобы эти негодяи заплатили за все.
— Всему свое время, — согласился Трэвис. — Первым делом мы должны обменять женщин без потерь. Сегодня вечером надо сосредоточиться только на этой задаче. Как только Нола и Нэн будут в безопасности, мы изловим Даунингов.
Сэм чувствовала себя отвратительно. С того момента, как Рейф Сандоваль отпустил ее, Трэвис ни разу о ней не вспомнил. Он думал только о предстоящем обмене и о том, как бы поймать ее близких и всех их повесить. Решив, что Трэвис не обратит на нее внимания, даже если она так и будет стоять хоть до второго пришествия, Сэм сама взяла себе стул и села. Придвинув его спинкой к стене, она сидела и постепенно накалялась, хотя со стороны могло показаться, что ей на все на свете в высшей степени наплевать.
Пропади все пропадом! Последнее время все шло не так, как надо! Сначала попалась она, потом Хэнк пытался спасти ее, но тоже неудачно, а когда ей наконец удалось сбежать самой, ее поймал Трэвис. Она настолько потеряла голову, что как последняя дура по уши влюбилась в этого тупоголового, начальника полиции с камнем вместо сердца, отдалась ему телом и душой. В довершение ко всему отец и братья похитили Нолу и мисс Такер, чем окончательно растревожили осиное гнездо.
Если бы ей не было так грустно, она бы просто расхохоталась. Она решилась на побег именно в тот день, когда ее родичи попытались спасти ее! Останься она дома, уже сейчас была бы среди своих и на полдороге к мексиканской границе. Не удивительно, что ей так и не удалось найти семью! Они были в Тамбле и искали ее. Если им и дальше будет так везти, все Даунинги кончат с петлей на шее.
Ее терзала обида, что человек, которого она полюбила, сейчас думал только о том, как бы ему спасти сладострастную Нолу. Сэм казалось, что Трэвис слишком уж рьяно взялся за обмен и делал это без всяких сожалений. Куда делись разговоры о предстоящей свадьбе? Или он забыл, что они провели прошлую ночь в объятиях друг друга? Казалось, Трэвиса совершенно не трогало то обстоятельство, что это с ее близкими он так расчетливо намеревался разделаться. Он совсем не задумывался, что рассуждал о казни четырех человек, ближе которых у Сэм никого не было.
Из горестных размышлений ее вывел голос Сандоваля:
— Я дам двенадцать своих самых смелых лошадей и пошлю их на западную сторону города, — говорил он. — Мы покончим с проклятыми негодяями сегодня же ночью.
Трэвис покачал головой:
— Нет. Я сам выберу людей, которые справятся гораздо лучше. Полдюжины будет вполне достаточно. Мы не должны походить на целую армию, иначе погубим весь план. А если это случится, один Бог знает, суждено ли вам снова увидеть свою Нолу, а если и суждено, то неизвестно, в каком виде.
Сандоваль потемнел лицом.
— Я со своими людьми могу заманить их в западню, — настаивал он. — Мы возьмем их так, что они и сообразить не успеют, что с ними произошло.
— А я говорю: нет. Это слишком рискованно. Я знаю, что делаю, Рейф, поэтому не мешайте мне и не создавайте лишних трудностей. Черт побери, у нас достаточно проблем и без вас, не хватает еще, чтобы вы путали все наши планы. Верьте мне и позвольте мне выполнить свой долг.
Его собеседник кивнул головой, хоть и остался при своем мнении.
— Ну, ладно, Кинкейд, но если упустишь их, ответишь головой! Помни об этом! Когда придет время, встретимся. — Он метнул на Сэм убийственный взгляд и решительным шагом вышел из комнаты, не проронив ни слова.
Солнце ярким оранжевым шаром повисло над западным горизонтом. Каждую секунду Сэм ожидала увидеть своих близких. Она ехала впереди рядом с Трэвисом во главе отряда из восьми человек. Другие, включая Сандоваля, прикрывали их с обоих флангов.
Нервное возбуждение овладело Сэм, и она не могла понять, то ли ее бросило в дрожь от мысли, что сейчас увидит своих родных, то ли оттого, что ей не хотелось расставаться с Трэвисом. Несколько раз она оглядывалась и замечала, что Сандоваль осматривает расстилающийся пейзаж с таким видом, будто он и не сомневался в успехе операции. Для человека, который вот-вот встретится лицом к лицу со смертельной опасностью, он казался слишком самоуверенным, и у Сэм возникло неприятное ощущение, что Сандовалю известно то, чего другие не знают. Встряхнув головой, Сэм постаралась прогнать эти глупые мысли, но тревога не отпускала ее.
Странно ей было скакать на лошади, облачившись снова в свои мальчишеские брюки. Элси непонятно почему не сожгла их, как обещала, а выстирала их, зашила и залатала многочисленные дыры. После того как Сэм смыла с себя грязь, Трэвис вернул ей ее пожитки. Он принес ей и новую пару сапог.
— Подумал, что они тебе пригодятся, Сэм, — сказал он, обводя прозрачными глазами ее умытое лицо и блестящие волосы.
Проглотив комок в горле, Сэм поблагодарила его. Он еще постоял немного, словно ждал, что она ему что-то скажет, или, быть может, сам собирался что-то сказать. Но вместо этого он тряхнул своей светлой головой и вышел, чтобы она переоделась.
Сейчас она обратилась к нему со словами:
— Тебе, наверное, не хочется возвращать мне мои пистолеты, Трэвис? Но, знаешь, я так привыкла к своему винчестеру. Я не расстаюсь с ним с двенадцати лет.
Трэвис криво усмехнулся:
— Я все ждал, когда ты вспомнишь об этом. — Он пошарил рукой у себя за спиной и подал ей винтовку, глядя, как она засовывает ее в чехол у седла. Потом он подал ей кольт, рукояткой вперед. — Они не заряжены, между прочим, — добавил он, и его прозрачные, как лед, глаза потемнели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38