Лицо женщины расплылось в восторженной улыбке. Робко приблизившись к Элинор, она присела в поклоне и указала на лестницу. Элинор хотела отказаться, но, сообразив, что за ее строптивость могут наказать служанку, двинулась вверх по узкой винтовой лестнице.
Мужчины провожали ее взглядом, пока она не скрылась из виду.
— У нас нет священника, — напомнил Пэйн отцу.
— Ну так найди.
— Где, отец? Это легче сказать, чем сделать.
— До лагеря рукой подать. Там наверняка имеется целый выводок священников.
— Ты просишь, чтобы я отправился туда на ночь глядя?
— Не прошу, а приказываю. Клянусь Богом, я не безусый мальчишка! Удача может отвернуться от меня в бою. И я вправе насладиться этой красотой, пока жив!
Пэйн покачал головой, зная по опыту, что спорить бесполезно.
— Что она сказала, когда ты спросил ее о де Вере? — буркнул Гастингс, вспомнив об уловке, которой они воспользовались, чтобы заманить Элинор в ловушку.
Пэйн пожал плечами:
— Все отрицает.
— И ты ей веришь?
Когда Пэйн вместо ответа снова пожал плечами, Гастингс разразился бранью.
— Ладно, отец, чего ты от меня хочешь? Скажу «да» — тебя хватит удар, скажу «нет» — ты обвинишь меня во лжи.
Гастингс свирепо уставился на сына, пораженный его проницательностью.
— Я хочу знать правду, и ничего больше. У каждого мужчины есть своя гордость.
— Тогда поезжай в лагерь и спроси у де Вера. Гастингс поднес к лицу сына кулак.
— Наглый щенок! Тошно думать, что ты мой наследник.
— Увы, тебе придется с этим смириться. Так что будем делать со священником? Время уже позднее.
— Привези его, черт бы тебя побрал! Отправляйся в монастырь или в лагерь — иначе пожалеешь, что родился на свет!
Пэйн глазом не моргнул, выдержав свирепый взгляд отца, и, небрежно отстранив его массивный кулак, осведомился:
— Должен ли я сообщить ему о радостном событии, которое требует его присутствия?
— Говори что хочешь, — рявкнул отец, — только привези священника!
Глава 10
Снаружи скорбно завывал зимний ветер. По замку гуляли сквозняки, втягивая дым очагов внутрь. Элинор закашлялась. Прошло уже несколько часов с тех пор, как ей велели удалиться в спальню наверху. Перспектива брака с лордом Генри леденила кровь. У нее не было с собой никаких вещей, и все приготовления к свадьбе свелись к тому, что гасконка расчесала и уложила ее волосы.
Стоило Элинор вспомнить о коварстве, с которым ее заманили в ловушку, как ее захлестывал гнев. Впрочем, вряд ли кто-нибудь осудит лорда Гастингса. Не он первый похитил невесту до свадьбы. Даже принцесса Иоанна не станет возражать и благословит ее, шутливо напомнив о положительных сторонах брака с престарелым мужчиной.
Другое дело Джордан. Слезы выступили у Элинор на глазах, когда она представила себе его боль и горькие упреки. Сколько раз она пыталась поговорить с ним о соглашении, заключенном между ее отцом и лордом Генри! Теперь наконец он поймет, что у нее были все основания для тревоги. Но даже она не могла предположить, что Гастингс объявится в Бордо с подписанным документом.
Вначале ее гнев был направлен против отца, но, поразмыслив, она решила, что он не единственный, кто поступил подобным образом — выдал дочь-бесприданницу за богатого старика, чтобы решить собственные финансовые проблемы. К тому же Гастингс, несмотря на грубоватые манеры, пользовался уважением среди английской знати, чего нельзя было сказать о его сыне. Никому не пришло бы в голову осуждать сэра Джеральда за то, что он отдал свою дочь лорду Генри.
— Мадам! — Служанка держала в руках золотой обруч.
Вымученно улыбнувшись, девушка подставила лоб. Она была единственной, кто страшился предстоящей церемонии. Остальные обитатели замка пришли в радостное возбуждение. Несмотря па поздний час, гасконцы с воодушевлением готовились к свадебному торжеству, хотя не многим из них предстояло принять в нем участие.
Наконец, пояснив знаками, что пора идти вниз, служанка распахнула дверь. Набрав в грудь воздуха, Элинор вышла из спальни. У нее было такое чувство, словно она идет на казнь.
Остановившись наверху узкой лестницы, которая вела в тускло освещенный зал, она увидела пятерых незнакомцев в плащах и сапогах. Один из них, судя по смуглому цвету кожи, был гасконцем. Наверное, сосед, которого вытащили из постели, пообещав дармовую выпивку и угощение. Двое других могли быть родственниками Гастингса, поскольку имели сходство с Пэйном, только были намного моложе его и не столь привлекательны.
Элинор медленно спустилась по лестнице. Лорд Генри предложил ей руку.
— Дорогая, — сказал он, изображая перед гостями галантного кавалера. — Вы прекраснейшее создание из всех, кого видел этот зал.
Опешив от его внезапной учтивости, Элинор не нашлась что ответить. С натянутой улыбкой она позволила Гастингсу проводить ее к очагу, в котором ярко пылали сосновые поленья. Свежий запах смолы смешивался с пряными запахами еды, поднимаясь к закопченным стропилам. Подняв глаза, Элинор увидела дюжины птичьих гнезд и белые пятна помета на потемневших балках.
— Элинор, дорогая, — обратился к ней Гастингс, — у нас мало времени. Наши гости спешат вернуться в лагерь. Если ты не возражаешь, святой отец… — Он повернулся к щуплой фигуре в сутане, стоявшей спиной к пламени.
— Подойдите ближе, дети мои, — воззвал священник. — А невеста-то и впрямь хороша, — заметил он, скользнув по груди и шее Элинор взглядом, едва ли подобающим особе духовного звания. Взяв новобрачных за руки, он потянул их к огню, не желая покидать теплого местечка.
Никто не потрудился представить Элинор гостей, хотя Гастингс и упомянул мимоходом, что молодые люди являются его сыновьями. Неужели он считает ее слишком ничтожной, чтобы знакомить с членами своей семьи?
Ее пересохшие губы едва шевелились, когда она произносила слова обряда. Ей казалось, что, если бы она вдруг лишилась дара речи, никто бы не заметил. Роль шафера выполнял Пэйн, а роль подружки невесты — краснощекая горничная.
Перед потрескивающим очагом мирно спали две гончие, в стропилах постанывал ветер, дымящиеся факелы шипели, рассыпая искры. Элинор рассеянно слушала монотонную речь священника. Должно быть, он так часто выполнял брачный обряд, что выучил все слова наизусть. Мысли ее переключились на Джордана, и сердце болезненно сжалось. Войди он сейчас, она провалилась бы сквозь землю от стыда! Как бы она объяснила ему, что у нее не было выбора?
Губы ее тряслись, горло сдавило, когда короткая церемония подошла к концу и Гастингс надел ей на палец золотое кольцо с жемчужиной. Слишком большое для ее изящных, маленьких пальчиков, будто с чужой руки.
Новобрачный поблагодарил гостей за оказанную честь. Мужчины откликнулись смехом, дружескими хлопками и непристойными шутками. Младшие сыновья Гастингса присоединились к поздравлениям, с завистью поглядывая на молодую жену отца.
Пэйн, отделившись от шумной компании, расположился на скамье у очага, прихлебывая вино из кубка, который то и дело наполнял.
— Пойдем, Элинор, ночь уже на исходе.
От выражения похоти на лице новоиспеченного мужа Элинор стало дурно.
Тем временем гости, успевшие выпить и закусить еще до церемонии, направились к дверям, отклонив не слишком настойчивое предложение хозяина остаться.
— Тебя ждать завтра, отец? — спросил один из младших сыновей Гастингса.
— Можешь не сомневаться, даже если к утру ему понадобятся носилки, — ввернул Пэйн заплетающимся языком.
Сальная шутка была встречена взрывом хохота, хотя и не пришлась по вкусу Гастингсу, наградившему сына свирепым взглядом.
Гости высыпали на улицу, впустив в зал холодный воздух. Элинор успела увидеть клочок звездного неба, прежде чем дверь захлопнулась.
Они поднялись вверх по винтовой лестнице. Гастингс поддерживал ее за талию.
— Ты боишься меня, Элинор? — хрипло выдохнул он, обдав ее запахом гнилых зубов.
Закрыв глаза, Элинор старалась не дышать. Ноги ее подгибались, ладони вспотели. Еще немного — и все ее жуткие фантазии о свадебной ночи с лордом Генри превратятся в реальность. «Господи, не допусти этого!» — взмолилась девушка.
— Ты не ответила мне, — сказал Гастингс, распахнув дверь в спальню, где на разобранной постели стояла жаровня с горячими углями.
— Боюсь, — вымолвила Элинор, стараясь держаться как можно дальше от него.
— Это естественно, — заверил он ее, закрывая дверь. — Невинные девицы всегда боятся первого раза.
В комнате не было ни слуг, ни толпы пьяных гостей, обычно провожавших молодых до брачного ложа. Элинор возблагодарила Господа за его малые милости. Вряд ли она смогла бы выдержать длительную церемонию и молила Бога, чтобы ужасная пытка скорее закончилась. Гастингс был стар, и она надеялась, что силы у него уже не те.
— Не так я представлял себе нашу свадьбу, — вздохнул лорд Генри.
— Я тоже.
— Впрочем, это ничего не меняет. Я не мог отправиться в бой, не попробовав того, что принадлежит мне по праву, — пробормотал он, коснувшись шершавой ладонью ее щеки.
Элинор подавила дрожь отвращения, когда он поцеловал ее в лоб.
Поставив зажженную свечу рядом с кроватью, Гастингс потянулся к шнуровке ее бархатного сюрко.
— Элинор, я знаю, ты скромная девушка, но у меня мало времени. Надеюсь, ты не собираешься изображать из себя монашку?
Ухмыльнувшись, он распустил шнуровку и снял с ее головы золотой обруч.
— Это принадлежало моей первой жене. Красивая была девушка, но до тебя ей далеко. Я с трудом верю, что ты и вправду моя.
— Я тоже, — вымолвила Элинор, вкладывая в эти слова совсем другой смысл. Ужас того, что происходило, не поддавался описанию.
— Я знаю, ты не любишь меня. Но разве так трудно изобразить хоть каплю привязанности? — Он распустил ее косы и восхищенно ахнул, когда золотистые волосы рассыпались по плечам.
После небольшой паузы Элинор отозвалась:
— Это было бы ложью.
Ее откровенность неприятно поразила Гастингса.
— Проклятие! — прорычал он. — Хотя бы в свадебную ночь!
Отбросив нежности, он грубо повалил ее на постель. Никогда еще Элинор не чувствовала себя такой униженной, хотя отдалась человеку, который был ее мужем перед лицом Господа.
Гастингс дрожал от ярости.
— Готов поспорить, что с де Вером ты была любезнее, — рявкнул он, срывая с себя одежду.
Элинор пропустила мимо ушей его злобное замечание.
— Я, конечно, далеко не красавец… Может, и был когда-то, да эти дни давно миновали. Зато у меня есть деньги и власть. Это надежнее, чем смазливое личико, Элинор. Наступит день, когда ты увянешь, а я найду кого-нибудь посвежее. Что ты на это скажешь?
Он старался причинить ей боль в отместку за свою уязвленную гордость. Элинор натянула одеяло до самого подбородка, радуясь, что свеча и очаг дают мало света. У нее не было ни малейшего желания лицезреть его старческое тело и боевые увечья.
— Что, нечего сказать?
— Когда этот день придет, милорд, я возблагодарю Господа за избавление.
Гастингс издал яростный вопль, напоминавший рев раненого быка. Не в силах поверить в подобную наглость, он с остервенением ударил кулаком по подушке.
— Я пытался быть обходительным, так что не обессудь, — прорычал он, срывая с нее одеяло.
Элинор все еще была в платье. Она не хотела раздеваться, но не могла допустить, чтобы он порвал ее единственный наряд. Оттолкнув его руку, она взялась за шнуровку.
Когда она осталась в одной сорочке, Гастингс нетерпеливо рванул низкий вырез, обнажив нежную грудь, и с рычанием навалился на девушку. Потом он впился в ее губы, и Элинор, чуть не задохнувшись от зловония, всхлипнула от боли и омерзения.
— Ты зачнешь этой ночью, жена, — пообещал Гастингс. Элинор едва не потеряла сознание, когда он раздвинул ей ноги. Она напрягла мускулы, пытаясь воспротивиться его проникновению, но он наградил ее оплеухой.
— Вроде бы… туго, — пробурчал он, явно пытаясь определить, девственница она или нет. — Откройся мне, женщина!
Элинор вцепилась ему в волосы и стала отчаянно отбиваться. Гастингс решил, что только девственница способна так яростно сопротивляться. Вначале это взбесило его, затем еще больше распалило. Хрюкая от напряжения, он придавил ее к постели, сделал рывок, и его торжествующий рев огласил комнату.
Тяжелое дыхание Гастингса, скрип ходившей ходуном кровати, стоны Элинор, голова которой билась о деревянную спинку, слились воедино. На несколько минут она потеряла сознание. А когда пришла в себя, Гастингс в полном изнеможении лежал на ней, едва не раздавив своей жирной тушей.
— Наконец-то ты моя, — прохрипел он, тяжело дыша. — Ты моя жена, и я могу делать с тобой все, что пожелаю.
Он скатился с нее. Элинор не двигалась, только горячие слезы непрерывным потоком струились из глаз. Отдышавшись, Гастингс повторил попытку, но безуспешно. Разъяренный и пристыженный, он ударил девушку по израненным губам.
— Проклятие, Элинор, твоя холодность лишает мужчину силы. Ты еще пожалеешь об этой ночи. Погоди, дай мне только вернуться, и ты заплатишь за свои выходки.
Его злобная гримаса и омерзительные угрозы не произвели на Элинор никакого впечатления. Пережитый ужас притупил ее чувства. Она казалась себе до странности легкой, словно отделилась от собственного тела.
— Поговори со мной, черт тебя подери! — прошипел он у нее над ухом.
— О чем?
— Назови меня мужем. Поинтересуйся, когда я уезжаю и как долго меня не будет. Покажи, что тебе не безразлично, погибну я или нет.
— Когда ты уезжаешь, муж?
— Вот так-то лучше. — Немного смягчившись, он пригладил ее спутанные волосы. — Ты хоть как-то отреагируешь на мой отъезд, Элинор?
— Еще бы!
Ошибиться в значении ее слов было невозможно. С сердитым возгласом Гастингс яростно тряхнул девушку, осыпая бранью и упреками в холодности. Затем впился в ее губы и принялся шарить по ее телу, пытаясь возбудить свое вялое естество. Казалось, прошли часы, прежде чем ему удалось достигнуть желанной цели.
Элинор возблагодарила судьбу за то, что он не требует от нее ответных ласк. Видимо, лорд Генри считал их несовместимыми с супружеским долгом. Жена должна удовлетворять похоть мужа и рожать ему детей.
Хрюкая и ерзая, он снова овладел ею и с воплем рухнул на подушку, пыхтя и отдуваясь.
— Ах, я снова ощутил себя молодым.
Вскоре он захрапел, и Элинор, схватив одеяло, слезла с кровати, легла на пол перед затухающим очагом и, свернувшись клубочком на тростниковой подстилке, горько заплакала.
Утром в крепость прискакал гонец от принца Уэльского. Несмотря на холодную погоду, конь его был взмылен, а сам он устало горбился в седле. Элинор наблюдала за его прибытием из окна спальни, кутаясь в одеяло из волчьей шкуры, которое сняла с кровати. Лорд Генри расщедрился и велел разжечь в очаге жаркий огонь. Он даже не потребовал, чтобы она спустилась вниз. И хотя время в уединенной комнате тянулось мучительно медленно, Элинор предпочла одиночество обществу мужа.
На лестнице послышались шаги, и в следующую минуту раздался громкий стук в дверь. Отворив, Элинор увидела Пэйна. Его алый дублет ярко выделялся на фоне серых стен.
— Элинор, не могли бы вы спуститься вниз?
— Зачем?
— Прибыл гонец с известием, что войско на закате выступает.
— И лорд тоже?
В светло-карих глазах Пэйна мелькнула усмешка.
— Да, и он тоже.
Элинор даже не пыталась скрыть своей радости.
— А что будет со мной?!
— Теперь это ваш дом. Идемте, не испытывайте его терпение.
Он повернулся и сбежал вниз по лестнице. На бледном лице Элинор появилась слабая улыбка. Сейчас ненавистный старик, ее муж, уедет и на какое-то время оставит ее в покое, так что ей не придется выполнять свои супружеские обязанности. Ей просто повезло, что принц Эдуард решил выступить в поход!
Накинув меховой плащ, поскольку в гасконском замке было так же холодно, как за его стенами, Элинор спустилась в зал. У пылающего очага, перекусывая на скорую руку, расположился гонец.
— А, вот и ты, Элинор. Плохие новости: я должен срочно ехать. Принц решил больше не медлить. Карл Наваррский известен своей ненадежностью, и лучше пересечь его владения, пока он не ввязался в очередной заговор.
— Это так неожиданно, — вымолвила Элинор, стараясь не выдать своей радости.
— Захвати побольше одеял, отец. В Пиренеях холодно в это время года.
— Оставь их себе, парень. Я крепок, как бык. Особенно после того, как Элинор влила в меня свежие силы.
Элинор едва удержалась, чтобы не отшатнуться, когда заскорузлая ладонь потрепала ее по шее.
— Вы тоже едете? — обратилась она к Пэйну, который, налив себе вина, отошел к очагу. Груда амуниции и багажа, сваленная на полу, казалась слишком большой для одного рыцаря.
— Нет, дорогая мачеха, моя рана пока не зажила. Но через пару недель, возможно, я уже смогу отправиться в Кастилию.
— Пэйн обещал позаботиться о тебе, — пробормотал Гастингс, придирчиво рассматривая оружие и доспехи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35