Спустив ноги на пол, он осмотрелся и помотал головой.
Волосы капитана были взъерошены, одежда помята, щеки же покрывала щетина. Но, как ни странно, в таком виде он очень понравился Элизе – в какой-то момент она даже поймала себя на том, что улыбается ему.
Тут Люк снова обвел взглядом каюту и протер глаза. Затем уставился на пустую тарелку и пробормотал:
– Вы мне хоть кофе оставили?
Элиза кивнула и ответила:
– В кофейнике есть еще немного, капитан.
Люк что-то проворчал себе под нос, потом спросил:
– Почему же вы не разбудили меня к завтраку?
Было очевидно, что капитан не сердится, поэтому Элиза заявила:
– Я не хотела с вами делиться.
– Понятно… И потому… вы не оставили мне ни кусочка. Очень непорядочно с вашей стороны. Выходит, я остался голодным. – Тут капитан ухмыльнулся.
Элиза, не удержавшись, улыбнулась:
– Пусть вам принесут еще одну порцию!
– Увы, больше ничего нет. Все съедено. Здесь не так, как в вашем доме, мадемуазель. После завтрака ни кусочка не остается. К тому же наш кок поднимет меня на смех, если я скажу, что вы оставили меня без завтрака.
Элиза уже хотела извиниться, но в последний момент передумала. «Я здесь не в гостях, а в плену, так что нечего извиняться», – сказала она себе.
И все же Элиза испытывала неловкость – ведь из-за нее капитан остался без завтрака.
– К тому же… – Люк поднялся с кровати и, заложив руки за голову, принялся делать наклоны влево и вправо. – К тому же при такой качке не слишком разумно поддерживать в камбузе огонь. Так что горячего завтрака не будет, даже если случайно что-то осталось.
Он подошел к столу, налил себе остатки кофе. Элиза опустила глаза; она старалась не смотреть на капитана.
Допив кофе, Люк поморщился и, кивнув на пустую тарелку, спросил:
– Было вкусно?
– Да, очень.
– Рад слышать. Что ж, наш кок не зря старался. А для меня будет уроком: надо вставать пораньше. К сожалению, я никак не могу наверстать упущенное за все те ночи, когда вообще не спал. Кроме того… – Капитан внезапно умолк и о чем-то задумался, видимо, вспоминал прошлое. – Скажите, а вы уже решили, чем будете расплачиваться за завтрак? – спросил он неожиданно.
– Не беспокойтесь, капитан, как-нибудь расплачусь.
– В таком случае… Могу я сам выбрать форму расплаты? – Он пристально посмотрел на нее, и Элизе показалось, что взгляд его черных глаз опалил ее.
– Зависит от того, что вы выберете, – пробормотала она, поглядывая на капитана с некоторым беспокойством.
Он поставил чашку на стол и с усмешкой проговорил:
– Я, кажется, знаю, что выбрать. Но мне хотелось бы узнать, что выбрал бы жених. Какие милости вы ему оказывали?
Элиза вспыхнула. Глядя прямо в глаза капитану, она проговорила:
– Это вас не касается, сэр.
– О, только не говорите, что он никогда ни о чем не просил вас. Неужели не просил? Неужели он… такой джентльмен? Очень жаль. Но я не такой, как он, и поэтому прошу поцелуй в уплату вашего долга. Только один поцелуй. В губы. Ничего непристойного – лишь легкое прикосновение. Мы даже не успеем насладиться. Не желаете? Может, вы имели в виду что-то другое, когда утверждали, что сумеете расплатиться?
Элиза поднялась из-за стола, но капитан, сделав шаг в сторону, отрезал ей путь к отступлению. Элиза снова взглянула ему в глаза и вдруг подумала: «А ведь он говорил, что я не в его вкусе».
Люк приблизился к ней вплотную – еще мгновение, и обнял бы ее, – но тут Элиза проговорила:
– Лучше я вымою пол в вашей каюте.
Он вздрогнул от неожиданности:
– Что?..
– Пол в каюте. Он залит вином. Неужели не видите?
Люк отступил на шаг и в смущении пробормотал:
– Но ведь поцелуй – не столь обременительно.
– Смотря для кого, капитан. – Окинув взглядом каюту, Элиза добавила: – Если бы вы обеспечили меня ведром и щеткой, я не стала бы терять время.
Элизе впервые в жизни пришлось драить пол в уплату за завтрак. Спина и колени у нее ныли и болели, а руки жгло от едкого мыла, но она все же испытывала удовлетворение оттого, что сама зарабатывала себе на пропитание. И все это время Элиза чувствовала на себе взгляд капитана – он явно был недоволен ее выбором и, конечно же, предпочел бы поцелуй.
Следует заметить, что и Элиза предпочла бы поцелуй. Однако она ни за что на свете не призналась бы в этом, поэтому продолжала трудиться, отрабатывая свой завтрак. Отчасти она еще и наказывала себя – из-за чувства вины перед Уильямом. Как, должно быть, он тревожится за нее, а она здесь размышляет о поцелуях этого пирата…
Элиза выплеснула на пол еще одну порцию мыла и снова принялась за дело. «Ах, Уильям, когда же я увижу тебя?» – думала девушка.
Уильям Монтгомери, бледный и одухотворенный, совершенно не походил на всех прочих коммерсантов, которых в Сейлеме было великое множество. Эти румяные, упитанные здоровячки целыми днями просиживали за кружкой пива в таверне «У Гудьюза» и заключали сделки; Уильям же частенько наведывался в дом Парришей и ухаживал за дочкой хозяина во время чаепитий и обедов и на прогулках. Когда же он впервые робко обнял ее, у нее закружилась голова, и она поняла: он – ее избранник. Добрый, умный, общительный и обожающий ее. Чего еще желать женщине?
И все же временами ее одолевало беспокойство: казалось, что Уильям слишком уж мягкий и покладистый.
Вот и сейчас она думала о том же. Женщине, твердил внутренний голос, нужен мужчина, который защитил бы ее, мужчина, который не склонился бы перед своим отцом и не пожертвовал бы женщиной, считавшейся его невестой.
Элиза пыталась отогнать эти мысли, но внутренний голос не умолкал, он все нашептывал и нашептывал…
Но, может быть, она несправедлива к Уильяму? Может, он действительно сделал все от него зависящее?
Тогда почему же она не стала его законной женой, почему сейчас моет полы на пиратском корабле.
И тут Элиза поняла, что не зря беспокоилась: внутренний голос не лгал.
Наконец, пол был вымыт, и Элиза, с трудом выпрямившись, посмотрела на капитана. Он сидел на кровати и читал книгу, причем все на той же странице, что и час назад (впрочем, девушка об этом не знала).
– Вас устраивает моя работа? – спросила она.
Капитан едва заметно кивнул:
– Вполне устраивает, мадемуазель. Должен заметить, у вас очень неплохо получилось. Однако перед ужином снова потребуется мыть полы. Подумайте, какие еще таланты могут у вас открыться.
– До ужина пока есть время, капитан, и я подумаю.
Капитан снова кивнул, однако на сей раз промолчал. Элиза со вздохом присела на стул. Потом вдруг сказала:
– Должно быть, вы очень доверяете своей команде, если позволяете себе бездельничать здесь, в то время как они трудятся наверху.
Люк наконец-то отложил книгу в сторону, «чтение» уже изрядно его утомило.
– Я ничего не выгадываю за их счет, принцесса. По всей вероятности, мне придется дежурить на палубе всю ночь, когда шторм обрушится на нас со всей силой. Нас несет прямо в пасть к нему. – Он мрачно улыбнулся. – Пусть ваш возлюбленный попробует последовать за нами.
Ощутив необычайную пустоту в груди, Элиза отвернулась, ей вдруг показалось, что каюта слишком маленькая и слишком тесная для капитана и он заполняет ее всю целиком. И еще ей почудилось… «Нет, лучше не думать, об этом», – сказала она себе.
– Капитан, могу я подняться на палубу хотя бы на минуту? Здесь так тесно… и к тому же мне хочется подышать морским воздухом.
Он пристально взглянул на нее:
– Это опасно, дорогая.
Не более опасно, чем оставаться с ним.
– Я не боюсь. Я не стану подходить близко к поручню.
Люк нахмурился:
– Вы останетесь здесь, рядом со мной. В такую погоду палуба корабля не место для прогулок.
– Я буду осторожна, капитан.
– Хорошо. Но только на минуту. – Было очевидно, что капитану очень не нравилась ее настойчивость.
Как только Элиза ступила на палубу, в лицо ей ударил холодный ветер, и она почти пожалела, что поднялась наверх. Ей было холодно даже в плаще. Присмотревшись, она заметила снежинки и крохотные кристаллики льда, кружившиеся в воздухе. Элиза невольно отступила к трапу – и вдруг наткнулась на что-то твердое и теплое. В следующее мгновение она оказалась в крепких объятиях капитана.
– Спокойно, моя красавица, – прозвучал над ее ухом голос со знакомым акцентом. – Осторожнее, иначе можно оступиться.
– А вы, капитан, разумеется, не хотели бы, чтобы вашу заложницу смыло волной.
Элиза почувствовала, как он затрясся от смеха. До этого она ни разу не слышала его искреннего смеха, и ей захотелось увидеть его улыбающееся лицо.
– Да, мадемуазель. Это была бы трагедия, и я очень горевал бы по поводу провала моего столь тщательно разработанного плана.
Но не из-за нее.
Элиза напряглась и отстранилась бы от него, если бы не его руки, крепко обхватившие ее, словно медные обручи бочки. При этом одной рукой он держал девушку чуть пониже груди, а другой придерживал полы ее плаща, пытаясь согреть. Причем ей казалось, что ее согревает не столько плащ, сколько крепкие объятия Люка, «Какой он большой и сильный», – подумала девушка. Ей вдруг почудилось, что жар его ладони проникает даже сквозь шелк ее платья. И еще она ощутила, что объятия капитана вызывали у нее какое-то странное томление… Это ощущение немного беспокоило Элизу, но все же она не пыталась высвободиться.
Теплое дыхание Люка касалось ее висков сокровенной лаской, и она, откинув голову на его плечо, устремила взор в небо, затянутое серыми облаками. В следующее мгновение Элиза почувствовала, как он затаил дыхание и еще крепче обнял ее. Она закрыла глаза, внимая бушующему за бортом морю и испытывая восторг от близости этого мужественного и опасного человека. Он явно желал ее, и сознание этого вселяло в нее приятное ощущение собственной власти. В крепких объятиях капитана она не боялась ни ветра, ни вздымающихся волн.
Внезапно он отступил на несколько шагов, и холод разъединения вернул Элизу к суровой действительности. Осмотревшись, она увидела, что на палубе появились матросы – они с удивительной ловкостью управлялись с обледеневшим такелажем.
– У вас прекрасный корабль, Жан Люк, – сказала Элиза, неожиданно назвав капитана по имени. – Быстроходный и маневренный, хотя он гораздо больше нашего сейлемского торгового судна. Он тоже француз, как и вы, не так ли?
– Да, тоже. – Капитан с удивлением взглянул на девушку. – А вы, следовательно, разбираетесь в кораблях? Да, вы правы, у меня прекрасный корабль.
– А как он называется?
– «Galant Sane Coeur», – ответил Люк по-французски.
– То есть «Галантный и беспощадный», – в задумчивости проговорила Элиза. – Что ж, очень похоже… И любому другому кораблю будет трудно догнать вас.
Люк едва заметно улыбнулся.
– Просто невозможно, дорогая. Поэтому перестаньте высматривать, не появятся ли паруса преследующего нас корабля. Вы ведь понимаете, что я прав?
Элиза молча кивнула. Было совершенно очевидно, что ни один из кораблей, принадлежащих Монтгомери, не смог бы догнать их. Как ни грустно, но с этим приходилось мириться.
Почувствовав, что настроение девушки упало, Люк искал способ поддержать ее, не проявляя открыто сочувствия. Шагнув к ней, он снова обнял ее и легонько прикоснулся к упругой груди. Дыхание Элизы тут же участилось. Люк же вполголоса проговорил:
– Я не ожидал, дорогая, что вы так легко признаете свое поражение.
В следующее мгновение девушка высвободилась из его объятий и, пристально взглянув ему в глаза, заявила:
– Капитан, мне хотелось бы побыть одной. Надеюсь, вы позволите мне немного прогуляться по палубе.
Он нахмурился:
– Я не могу разрешить вам…
– Кто знает, как долго продлится этот шторм. Возможно, несколько дней. Когда же я снова смогу подышать свежим воздухом? Обещаю, что не стану прыгать за борт.
– Я могу проводить ее, – послышался голос с порога.
Он прекрасно понимал, что ведет себя неумно. И, наверное, окончательно поняв, что не в силах противостоять искушению, проворчал:
– Да, конечно, проводи ее.
– Позвольте мне сопровождать вас. – Он взял ее за руку. Элиза, оказавшись под его опекой, сразу почувствовала себя в безопасности.
– Благодарю вас, мистер…
– Меня зовут Шеймус, мисс, и я всегда к вашим услугам.
Было очевидно, что качка усиливалась, так что следовало срочно принять меры.
Окинув взглядом палубу, Люк прокричал:
– Реми, Джеффри, уберите нижний парус на грот-мачте!
Молодые матросы тут же бросились выполнять команду капитана. Люк же внимательно наблюдал за их действиями. Он ни на минуту не расслаблялся, пока его приказ не был выполнен. Впрочем, Люк боялся не за корабль – его судно выдержало бы любой шторм, однако паруса могли порваться под напором ветра.
Наконец, успокоившись, он направился ко второму помощнику и к девушке. Но тут вдруг раздался ужасный крик, и Люк, задрав голову, увидел, что порыв ветра снес Реми; падая, юноша зацепился ногой за такелаж и теперь раскачивался над палубой и ревущими волнами.
Громко выругавшись, Люк сбросил куртку и сапоги. И бросился к обледеневшим канатам. Не обращая внимания на резкий ветер, он карабкался вверх. Это походило на родео, когда всадник стремится удержаться на дикой лошади, норовящей скинуть его. Ноги Люка то и дело соскальзывали, и ему приходилось удерживаться лишь на руках.
Чем выше он поднимался, тем сильнее становился ветер, но Люк, не думая об опасности, упорно карабкался вверх, к висевшему над его головой юноше.
Подъем казался бесконечным, но, в конце концов, Люк все же подобрался к Реми. Мальчик смотрел на капитана широко раскрытыми глазами – он ужасно испугался, но, к счастью, не пострадал.
– Не двигайся, Реми! Я сейчас!
– Нет, капитан! Мы оба упадем!
– Реми, делай, что я говорю!
Люк приблизился к юнге еще на метр. Он чувствовал, как, от напряжения сводит мышцы рук и ног. Канаты же казалось, стонали под его весом. Собравшись, Люк продел руку и ногу, надежно закрепившись, протянул другую руку к мальчику. Сначала он ухватился за рубашку Реми. Затем пальцы мальчика впились в плечо Люка. Реми, высвободись из веревок, повис всем своим весом на руке капитана, но тот не выпустил его, хотя и сам с трудом удерживался на снастях.
– Цепляйся за канаты, Реми. Цепляйся же!
– Я выскальзываю, капитан! Не отпускайте меня!
– Не бойся, не отпущу!
– Не дайте мне упасть!
– Я держу тебя! Делай, что я говорю. Я не смогу долго удерживать тебя. Цепляйся за веревки, Реми.
Люк из последних сил качнул мальчика так, чтобы тот мог дотянуться до канатов. Реми сумел ухватиться за них, и они оба повисли над палубой.
– Спасибо, капитан, – проговорил мальчик, задыхаясь, – я уже думал, мне конец.
– Ты сможешь сам спуститься?
– Не спеши и будь осторожен. Повернись к ветру так, чтобы тебя прижимало к канату. – В этот момент Люк вспомнил уроки Шеймуса, которые хорошо усвоил.
Люк ссадил осторожно мальчика вниз. Выждав минуту, капитан тоже начал спускаться. Он чувствовал, что руки и ноги его болтаются в воздухе: еще несколько мгновений – и он не выдержит, сорвется…
– О, Господи… – пробормотал Люк сквозь зубы.
Он попытался сжать пальцы, чтобы удержаться за канаты, но пальцы уже не слушались его. Ноги же скользили, и ему никак не удавалось нащупать опору. Закрыв глаза, Люк представил, как падает вниз.
В следующую секунду он понял, что действительно падает.
Глава 7
Для Элизы все вокруг перестало существовать, и она целиком сосредоточилась на том, что происходило наверху. Девушка не замечала ни пронизывающего колючего ветра, ни Шеймуса, державшего ее за руку, – она напряженно следила за действиями Жана Люка на предательски скользких канатах. Элиза прекрасно понимала, какая опасность подстерегала капитана. Затаив дыхание, она наблюдала за этим бесстрашным человеком. Имея многочисленную команду, он сам полез наверх, он рисковал жизнью ради юнги.
И в какой-то момент Элиза вдруг почувствовала, что ее отношение к Жану Люку начинает меняться.
Ей часто приходилось слышать рассказы о море и о мужественных людях, борющихся со стихией. Ее брат и другие моряки говорили о тяжелом труде, скудном питании, спартанских условиях жизни и о долгах томительных часах пребывания в море, перемежающихся с моментами смертельного ужаса, кода юноша мгновенно взрослеет и становится мужчиной или же обретает покой в холодной пучине. Все рассказчики восхваляли капитанов. Этих морских волков с железной волей и выдержкой… Такие капитаны, конечно же, заслуживали уважения своих матросов, поскольку обладали острым умом и были отчаянными храбрецами.
Вероятно, и Жан Люк был именно таким человеком. И не важно, каким образом он стал пиратом. Сейчас для Элизы не было мужчины храбрее и благороднее, чем этот красивый француз, борющийся со стихией ради спасения одного из членов команды.
Она, как и все, тоже облегченно вздохнула и поблагодарила Господа, увидев, что Реми, наконец, ухватился за такелаж и начал спускаться вниз, где его ожидали матросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Волосы капитана были взъерошены, одежда помята, щеки же покрывала щетина. Но, как ни странно, в таком виде он очень понравился Элизе – в какой-то момент она даже поймала себя на том, что улыбается ему.
Тут Люк снова обвел взглядом каюту и протер глаза. Затем уставился на пустую тарелку и пробормотал:
– Вы мне хоть кофе оставили?
Элиза кивнула и ответила:
– В кофейнике есть еще немного, капитан.
Люк что-то проворчал себе под нос, потом спросил:
– Почему же вы не разбудили меня к завтраку?
Было очевидно, что капитан не сердится, поэтому Элиза заявила:
– Я не хотела с вами делиться.
– Понятно… И потому… вы не оставили мне ни кусочка. Очень непорядочно с вашей стороны. Выходит, я остался голодным. – Тут капитан ухмыльнулся.
Элиза, не удержавшись, улыбнулась:
– Пусть вам принесут еще одну порцию!
– Увы, больше ничего нет. Все съедено. Здесь не так, как в вашем доме, мадемуазель. После завтрака ни кусочка не остается. К тому же наш кок поднимет меня на смех, если я скажу, что вы оставили меня без завтрака.
Элиза уже хотела извиниться, но в последний момент передумала. «Я здесь не в гостях, а в плену, так что нечего извиняться», – сказала она себе.
И все же Элиза испытывала неловкость – ведь из-за нее капитан остался без завтрака.
– К тому же… – Люк поднялся с кровати и, заложив руки за голову, принялся делать наклоны влево и вправо. – К тому же при такой качке не слишком разумно поддерживать в камбузе огонь. Так что горячего завтрака не будет, даже если случайно что-то осталось.
Он подошел к столу, налил себе остатки кофе. Элиза опустила глаза; она старалась не смотреть на капитана.
Допив кофе, Люк поморщился и, кивнув на пустую тарелку, спросил:
– Было вкусно?
– Да, очень.
– Рад слышать. Что ж, наш кок не зря старался. А для меня будет уроком: надо вставать пораньше. К сожалению, я никак не могу наверстать упущенное за все те ночи, когда вообще не спал. Кроме того… – Капитан внезапно умолк и о чем-то задумался, видимо, вспоминал прошлое. – Скажите, а вы уже решили, чем будете расплачиваться за завтрак? – спросил он неожиданно.
– Не беспокойтесь, капитан, как-нибудь расплачусь.
– В таком случае… Могу я сам выбрать форму расплаты? – Он пристально посмотрел на нее, и Элизе показалось, что взгляд его черных глаз опалил ее.
– Зависит от того, что вы выберете, – пробормотала она, поглядывая на капитана с некоторым беспокойством.
Он поставил чашку на стол и с усмешкой проговорил:
– Я, кажется, знаю, что выбрать. Но мне хотелось бы узнать, что выбрал бы жених. Какие милости вы ему оказывали?
Элиза вспыхнула. Глядя прямо в глаза капитану, она проговорила:
– Это вас не касается, сэр.
– О, только не говорите, что он никогда ни о чем не просил вас. Неужели не просил? Неужели он… такой джентльмен? Очень жаль. Но я не такой, как он, и поэтому прошу поцелуй в уплату вашего долга. Только один поцелуй. В губы. Ничего непристойного – лишь легкое прикосновение. Мы даже не успеем насладиться. Не желаете? Может, вы имели в виду что-то другое, когда утверждали, что сумеете расплатиться?
Элиза поднялась из-за стола, но капитан, сделав шаг в сторону, отрезал ей путь к отступлению. Элиза снова взглянула ему в глаза и вдруг подумала: «А ведь он говорил, что я не в его вкусе».
Люк приблизился к ней вплотную – еще мгновение, и обнял бы ее, – но тут Элиза проговорила:
– Лучше я вымою пол в вашей каюте.
Он вздрогнул от неожиданности:
– Что?..
– Пол в каюте. Он залит вином. Неужели не видите?
Люк отступил на шаг и в смущении пробормотал:
– Но ведь поцелуй – не столь обременительно.
– Смотря для кого, капитан. – Окинув взглядом каюту, Элиза добавила: – Если бы вы обеспечили меня ведром и щеткой, я не стала бы терять время.
Элизе впервые в жизни пришлось драить пол в уплату за завтрак. Спина и колени у нее ныли и болели, а руки жгло от едкого мыла, но она все же испытывала удовлетворение оттого, что сама зарабатывала себе на пропитание. И все это время Элиза чувствовала на себе взгляд капитана – он явно был недоволен ее выбором и, конечно же, предпочел бы поцелуй.
Следует заметить, что и Элиза предпочла бы поцелуй. Однако она ни за что на свете не призналась бы в этом, поэтому продолжала трудиться, отрабатывая свой завтрак. Отчасти она еще и наказывала себя – из-за чувства вины перед Уильямом. Как, должно быть, он тревожится за нее, а она здесь размышляет о поцелуях этого пирата…
Элиза выплеснула на пол еще одну порцию мыла и снова принялась за дело. «Ах, Уильям, когда же я увижу тебя?» – думала девушка.
Уильям Монтгомери, бледный и одухотворенный, совершенно не походил на всех прочих коммерсантов, которых в Сейлеме было великое множество. Эти румяные, упитанные здоровячки целыми днями просиживали за кружкой пива в таверне «У Гудьюза» и заключали сделки; Уильям же частенько наведывался в дом Парришей и ухаживал за дочкой хозяина во время чаепитий и обедов и на прогулках. Когда же он впервые робко обнял ее, у нее закружилась голова, и она поняла: он – ее избранник. Добрый, умный, общительный и обожающий ее. Чего еще желать женщине?
И все же временами ее одолевало беспокойство: казалось, что Уильям слишком уж мягкий и покладистый.
Вот и сейчас она думала о том же. Женщине, твердил внутренний голос, нужен мужчина, который защитил бы ее, мужчина, который не склонился бы перед своим отцом и не пожертвовал бы женщиной, считавшейся его невестой.
Элиза пыталась отогнать эти мысли, но внутренний голос не умолкал, он все нашептывал и нашептывал…
Но, может быть, она несправедлива к Уильяму? Может, он действительно сделал все от него зависящее?
Тогда почему же она не стала его законной женой, почему сейчас моет полы на пиратском корабле.
И тут Элиза поняла, что не зря беспокоилась: внутренний голос не лгал.
Наконец, пол был вымыт, и Элиза, с трудом выпрямившись, посмотрела на капитана. Он сидел на кровати и читал книгу, причем все на той же странице, что и час назад (впрочем, девушка об этом не знала).
– Вас устраивает моя работа? – спросила она.
Капитан едва заметно кивнул:
– Вполне устраивает, мадемуазель. Должен заметить, у вас очень неплохо получилось. Однако перед ужином снова потребуется мыть полы. Подумайте, какие еще таланты могут у вас открыться.
– До ужина пока есть время, капитан, и я подумаю.
Капитан снова кивнул, однако на сей раз промолчал. Элиза со вздохом присела на стул. Потом вдруг сказала:
– Должно быть, вы очень доверяете своей команде, если позволяете себе бездельничать здесь, в то время как они трудятся наверху.
Люк наконец-то отложил книгу в сторону, «чтение» уже изрядно его утомило.
– Я ничего не выгадываю за их счет, принцесса. По всей вероятности, мне придется дежурить на палубе всю ночь, когда шторм обрушится на нас со всей силой. Нас несет прямо в пасть к нему. – Он мрачно улыбнулся. – Пусть ваш возлюбленный попробует последовать за нами.
Ощутив необычайную пустоту в груди, Элиза отвернулась, ей вдруг показалось, что каюта слишком маленькая и слишком тесная для капитана и он заполняет ее всю целиком. И еще ей почудилось… «Нет, лучше не думать, об этом», – сказала она себе.
– Капитан, могу я подняться на палубу хотя бы на минуту? Здесь так тесно… и к тому же мне хочется подышать морским воздухом.
Он пристально взглянул на нее:
– Это опасно, дорогая.
Не более опасно, чем оставаться с ним.
– Я не боюсь. Я не стану подходить близко к поручню.
Люк нахмурился:
– Вы останетесь здесь, рядом со мной. В такую погоду палуба корабля не место для прогулок.
– Я буду осторожна, капитан.
– Хорошо. Но только на минуту. – Было очевидно, что капитану очень не нравилась ее настойчивость.
Как только Элиза ступила на палубу, в лицо ей ударил холодный ветер, и она почти пожалела, что поднялась наверх. Ей было холодно даже в плаще. Присмотревшись, она заметила снежинки и крохотные кристаллики льда, кружившиеся в воздухе. Элиза невольно отступила к трапу – и вдруг наткнулась на что-то твердое и теплое. В следующее мгновение она оказалась в крепких объятиях капитана.
– Спокойно, моя красавица, – прозвучал над ее ухом голос со знакомым акцентом. – Осторожнее, иначе можно оступиться.
– А вы, капитан, разумеется, не хотели бы, чтобы вашу заложницу смыло волной.
Элиза почувствовала, как он затрясся от смеха. До этого она ни разу не слышала его искреннего смеха, и ей захотелось увидеть его улыбающееся лицо.
– Да, мадемуазель. Это была бы трагедия, и я очень горевал бы по поводу провала моего столь тщательно разработанного плана.
Но не из-за нее.
Элиза напряглась и отстранилась бы от него, если бы не его руки, крепко обхватившие ее, словно медные обручи бочки. При этом одной рукой он держал девушку чуть пониже груди, а другой придерживал полы ее плаща, пытаясь согреть. Причем ей казалось, что ее согревает не столько плащ, сколько крепкие объятия Люка, «Какой он большой и сильный», – подумала девушка. Ей вдруг почудилось, что жар его ладони проникает даже сквозь шелк ее платья. И еще она ощутила, что объятия капитана вызывали у нее какое-то странное томление… Это ощущение немного беспокоило Элизу, но все же она не пыталась высвободиться.
Теплое дыхание Люка касалось ее висков сокровенной лаской, и она, откинув голову на его плечо, устремила взор в небо, затянутое серыми облаками. В следующее мгновение Элиза почувствовала, как он затаил дыхание и еще крепче обнял ее. Она закрыла глаза, внимая бушующему за бортом морю и испытывая восторг от близости этого мужественного и опасного человека. Он явно желал ее, и сознание этого вселяло в нее приятное ощущение собственной власти. В крепких объятиях капитана она не боялась ни ветра, ни вздымающихся волн.
Внезапно он отступил на несколько шагов, и холод разъединения вернул Элизу к суровой действительности. Осмотревшись, она увидела, что на палубе появились матросы – они с удивительной ловкостью управлялись с обледеневшим такелажем.
– У вас прекрасный корабль, Жан Люк, – сказала Элиза, неожиданно назвав капитана по имени. – Быстроходный и маневренный, хотя он гораздо больше нашего сейлемского торгового судна. Он тоже француз, как и вы, не так ли?
– Да, тоже. – Капитан с удивлением взглянул на девушку. – А вы, следовательно, разбираетесь в кораблях? Да, вы правы, у меня прекрасный корабль.
– А как он называется?
– «Galant Sane Coeur», – ответил Люк по-французски.
– То есть «Галантный и беспощадный», – в задумчивости проговорила Элиза. – Что ж, очень похоже… И любому другому кораблю будет трудно догнать вас.
Люк едва заметно улыбнулся.
– Просто невозможно, дорогая. Поэтому перестаньте высматривать, не появятся ли паруса преследующего нас корабля. Вы ведь понимаете, что я прав?
Элиза молча кивнула. Было совершенно очевидно, что ни один из кораблей, принадлежащих Монтгомери, не смог бы догнать их. Как ни грустно, но с этим приходилось мириться.
Почувствовав, что настроение девушки упало, Люк искал способ поддержать ее, не проявляя открыто сочувствия. Шагнув к ней, он снова обнял ее и легонько прикоснулся к упругой груди. Дыхание Элизы тут же участилось. Люк же вполголоса проговорил:
– Я не ожидал, дорогая, что вы так легко признаете свое поражение.
В следующее мгновение девушка высвободилась из его объятий и, пристально взглянув ему в глаза, заявила:
– Капитан, мне хотелось бы побыть одной. Надеюсь, вы позволите мне немного прогуляться по палубе.
Он нахмурился:
– Я не могу разрешить вам…
– Кто знает, как долго продлится этот шторм. Возможно, несколько дней. Когда же я снова смогу подышать свежим воздухом? Обещаю, что не стану прыгать за борт.
– Я могу проводить ее, – послышался голос с порога.
Он прекрасно понимал, что ведет себя неумно. И, наверное, окончательно поняв, что не в силах противостоять искушению, проворчал:
– Да, конечно, проводи ее.
– Позвольте мне сопровождать вас. – Он взял ее за руку. Элиза, оказавшись под его опекой, сразу почувствовала себя в безопасности.
– Благодарю вас, мистер…
– Меня зовут Шеймус, мисс, и я всегда к вашим услугам.
Было очевидно, что качка усиливалась, так что следовало срочно принять меры.
Окинув взглядом палубу, Люк прокричал:
– Реми, Джеффри, уберите нижний парус на грот-мачте!
Молодые матросы тут же бросились выполнять команду капитана. Люк же внимательно наблюдал за их действиями. Он ни на минуту не расслаблялся, пока его приказ не был выполнен. Впрочем, Люк боялся не за корабль – его судно выдержало бы любой шторм, однако паруса могли порваться под напором ветра.
Наконец, успокоившись, он направился ко второму помощнику и к девушке. Но тут вдруг раздался ужасный крик, и Люк, задрав голову, увидел, что порыв ветра снес Реми; падая, юноша зацепился ногой за такелаж и теперь раскачивался над палубой и ревущими волнами.
Громко выругавшись, Люк сбросил куртку и сапоги. И бросился к обледеневшим канатам. Не обращая внимания на резкий ветер, он карабкался вверх. Это походило на родео, когда всадник стремится удержаться на дикой лошади, норовящей скинуть его. Ноги Люка то и дело соскальзывали, и ему приходилось удерживаться лишь на руках.
Чем выше он поднимался, тем сильнее становился ветер, но Люк, не думая об опасности, упорно карабкался вверх, к висевшему над его головой юноше.
Подъем казался бесконечным, но, в конце концов, Люк все же подобрался к Реми. Мальчик смотрел на капитана широко раскрытыми глазами – он ужасно испугался, но, к счастью, не пострадал.
– Не двигайся, Реми! Я сейчас!
– Нет, капитан! Мы оба упадем!
– Реми, делай, что я говорю!
Люк приблизился к юнге еще на метр. Он чувствовал, как, от напряжения сводит мышцы рук и ног. Канаты же казалось, стонали под его весом. Собравшись, Люк продел руку и ногу, надежно закрепившись, протянул другую руку к мальчику. Сначала он ухватился за рубашку Реми. Затем пальцы мальчика впились в плечо Люка. Реми, высвободись из веревок, повис всем своим весом на руке капитана, но тот не выпустил его, хотя и сам с трудом удерживался на снастях.
– Цепляйся за канаты, Реми. Цепляйся же!
– Я выскальзываю, капитан! Не отпускайте меня!
– Не бойся, не отпущу!
– Не дайте мне упасть!
– Я держу тебя! Делай, что я говорю. Я не смогу долго удерживать тебя. Цепляйся за веревки, Реми.
Люк из последних сил качнул мальчика так, чтобы тот мог дотянуться до канатов. Реми сумел ухватиться за них, и они оба повисли над палубой.
– Спасибо, капитан, – проговорил мальчик, задыхаясь, – я уже думал, мне конец.
– Ты сможешь сам спуститься?
– Не спеши и будь осторожен. Повернись к ветру так, чтобы тебя прижимало к канату. – В этот момент Люк вспомнил уроки Шеймуса, которые хорошо усвоил.
Люк ссадил осторожно мальчика вниз. Выждав минуту, капитан тоже начал спускаться. Он чувствовал, что руки и ноги его болтаются в воздухе: еще несколько мгновений – и он не выдержит, сорвется…
– О, Господи… – пробормотал Люк сквозь зубы.
Он попытался сжать пальцы, чтобы удержаться за канаты, но пальцы уже не слушались его. Ноги же скользили, и ему никак не удавалось нащупать опору. Закрыв глаза, Люк представил, как падает вниз.
В следующую секунду он понял, что действительно падает.
Глава 7
Для Элизы все вокруг перестало существовать, и она целиком сосредоточилась на том, что происходило наверху. Девушка не замечала ни пронизывающего колючего ветра, ни Шеймуса, державшего ее за руку, – она напряженно следила за действиями Жана Люка на предательски скользких канатах. Элиза прекрасно понимала, какая опасность подстерегала капитана. Затаив дыхание, она наблюдала за этим бесстрашным человеком. Имея многочисленную команду, он сам полез наверх, он рисковал жизнью ради юнги.
И в какой-то момент Элиза вдруг почувствовала, что ее отношение к Жану Люку начинает меняться.
Ей часто приходилось слышать рассказы о море и о мужественных людях, борющихся со стихией. Ее брат и другие моряки говорили о тяжелом труде, скудном питании, спартанских условиях жизни и о долгах томительных часах пребывания в море, перемежающихся с моментами смертельного ужаса, кода юноша мгновенно взрослеет и становится мужчиной или же обретает покой в холодной пучине. Все рассказчики восхваляли капитанов. Этих морских волков с железной волей и выдержкой… Такие капитаны, конечно же, заслуживали уважения своих матросов, поскольку обладали острым умом и были отчаянными храбрецами.
Вероятно, и Жан Люк был именно таким человеком. И не важно, каким образом он стал пиратом. Сейчас для Элизы не было мужчины храбрее и благороднее, чем этот красивый француз, борющийся со стихией ради спасения одного из членов команды.
Она, как и все, тоже облегченно вздохнула и поблагодарила Господа, увидев, что Реми, наконец, ухватился за такелаж и начал спускаться вниз, где его ожидали матросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28