А это было более чем вероятно, если учесть, что за ними, конечно, шпионили весь день. Четыре секунды. Баррет лихорадочно подняла руку. Три. Две. Рядом с ней раздался тихий вздох Миты. Одна. Она пыталась сдержать внезапно охватившую ее дрожь, понимая, что через какое-то мгновение будет слишком поздно.
«Стреляй! Стреляй, пока они не схватили тебя!»
Ее палец дрожал. Баррет наконец-то увидела неясную тень у противоположной стороны палатки. Тень, которая медленно продвигалась к ней. Баррет сглотнула кислый привкус страха и выстрелила. На мгновение темноту пронзила ослепительная вспышка. Резкий запах пороха заполнил ее легкие. При свете вспышки на фоне темноты возникла высокая фигура в сингалезском саронге, лица не было видно, так как человек согнулся от боли. Баррет почти не расслышала его грубого гортанного ругательства, когда сильные пальцы схватили ее запястье и вырвали револьвер из руки. Прежде чем она смогла перевести дыхание, тяжелое тело нападавшего подалось вперед и в падении придавило ее к земляному полу. Несколько долгих секунд Баррет ошеломленно лежала, страх сковал все ее тело. Откуда-то издалека раздался крик Миты, в ответ послышался голос Нигала.
– Мэм-сагиб! Вы ранены? – раздался из темноты голос Миты.
– Он только придавил меня. Можешь помочь мне выбраться из-под него?
Шелестя одеждой, Мита подошла ближе, и они вместе попытались сдвинуть неподвижное тело. В темноте работа оказалась нелегкой, но Баррет наконец сумела высвободить руку. Внезапно тяжелая фигура напряглась и повернулась, всем весом придавив грудь и бедра Баррет.
– Помоги мне, Мита. Надо... надо столкнуть его в сторону.
Вокруг палатки звуки драки затихли. Снова кто-то энергично отбросил створку, на этот раз это был Нигал. Сделанный в спешке тростниковый факел разорвал темноту, открыв взглядам неподвижное бронзовое тело.
– Тигр-сагиб! – одновременно воскликнули Мита и Нигал, заглушая треск факела.
Баррет почувствовала, как ее охватила холодная волна ужаса. Что она наделала?
– Боже, он не... он не может...
Раненый, лежащий на ней, слегка шевельнулся и кашлянул.
– Ты собиралась закончить работу ведды, Angrezi?
– Пэйджен! – Баррет не могла в это поверить. – Святое небо, что...
Внезапно он вздрогнул и замер на ней. Мита нагнулась и приложила пальцы к шее Пэйджена. Она быстро оглядела неподвижную фигуру Пэйджена в поисках раны.
– Еще фонарь, Нигал!
Баррет все еще пыталась выбраться из-под массивного тела. Все время в ее мозгу стучала одна и та же мысль: «Ты убила его, ты убила его».
– Мита?
– Я ничего не могу обнаружить, мисс!
Замученная сознанием собственной вины, Баррет не почувствовала первого слабого движения тела Пэйджена. Но потом он вздрогнул сильнее и хрипло застонал. Одно напряженное бедро повернулось и уперлось в живот Баррет.
– Он жив, Мита! Помоги мне перевернуть его.
Почти немедленно его мощное бедро поднялось еще выше, захватывая ее талию. Баррет неподвижно застыла. Она могла бы поклясться, что услышала хихиканье. Но конечно, это было невозможно.
– Пэйджен! Куда тебя...
– Мягкая, клянусь Шивой. – Он отрывисто кашлянул. – Везде мягкая, ей-богу.
На этот раз у нее не осталось никаких сомнений ни в смысле его слов, ни в приглушенном смешке, которым они сопровождались. Твердый выступ коснулся ее живота – лезвие пробудившейся мужественности Пэйджена. Баррет напряглась, страх уступил место ярости. Высокомерный дурак! В то время как она терзала себя мыслью, что убила его, он воспользовался возможностью осуществить свои развратные намерения. Баррет яростно толкнула его в грудь.
– Слезь с меня, бессердечный мерзавец!
Мгновением позже она содрогнулась от собственной грубости. Но тело Пэйджена не сдвинулось ни на дюйм.
– Слезь сейчас же, похотливое животное! Бесполезно. Баррет сумела высвободиться из-под его плеч.
Большое тело, казалось, напряглось. Он слегка приподнялся.
– Господи, помоги...
Судорожный кашель не дал ему договорить. Немедленно борьба Баррет прекратилась. Она молча замерла, пока его кашель сотрясал их обоих. Громко затрещав, фонарь разгорелся ярче и осветил изможденное лицо Пэйджена. Баррет рассмотрела, что его губы плотно сжаты, глаза затуманены болью. Дрожь сотрясла его тело. Баррет боялась, что он потеряет сознание. Но вот его пальцы зарылись в теплые волосы на ее виске.
– Господи, помоги несчастному мужчине, который попытается обидеть тебя, Angrezi. – Он сжал пальцы. – Ты и вправду весьма кровожадная девка...
Внезапно его пальцы разжались и сползли ей на шею, дыхание со свистом вырвалось из его губ. После этого он замер.
– Осторожно, Нигал!
Баррет с тревогой наблюдала, как Нигал и двое носильщиков осторожно поднимали тяжелое тело Пэйджена на кровать. Фонари, качающиеся на ветру, отбрасывали длинные тени на стены палатки. Снаружи заглядывали беспокойные лица рабочих. Каждые несколько секунд Мита поднималась на ноги и жестом просила их уйти, но совершенно напрасно.
По крайней мере чувство вины Баррет продолжалось недолго. Когда зажгли все лампы, они обнаружили небольшой серебряный кинжал с кованой рукояткой, который глубоко засел в плече Пэйджена. Именно он был причиной его падения, а не пуля Баррет, которая пробила отверстие в дальней стене палатки. Оказалось, Пэйджен забыл сообщить ей, что его револьвер бил вправо.
Удаление кинжала заняло много времени, и побледневшая Баррет чувствовала сильную тошноту, когда Нигал справился со своей задачей. Перевязку и промывание раны она оставила Мите, чей опыт в таких делах был намного больше, чем ее.
К счастью, Пэйджен не приходил в сознание, думала Баррет, так как весь этот процесс был мучительно-болезненным. Даже в бессознательном состоянии Пэйджен так дергался, что она и Мита едва могли удержать его.
– Вот и все. – Мита медленно осмотрела свою работу. – Это все, что я могла сделать. Теперь мы должны молиться Шиве, чтобы на кинжале не оказалось яда.
Баррет застыла, широко открыв глаза.
– Нет, они не могли...
– Наверняка могли бы, мэм-сагиб, если бы смогли отыскать цветок с алыми лепестками и пурпурными семенами или корни цветущей в ночи лилии. И то и другое одинаково смертельно. Но мы должны надеяться, что у них не было ни времени, ни терпения на поиски таких вещей.
Баррет медленно повернулась, пристально глядя на бледное лицо человека в кровати. Оно было измождено, глубокие морщины запали у рта и на лбу, он даже сейчас чувствовал боль.
– Что мы теперь можем сделать, Мита? – тихо спросила она.
– Ждать, мэм-сагиб, – ответила женщина. – И молиться всем нашим богам, чтобы они позаботились о Тигре-сагибе сегодня ночью.
Что-то говорило Баррет, что она не молилась уже очень давно, но когда Мита начала произносить нараспев негромкую молитву, Баррет тоже бессознательно сложила вместе ладони и опустила голову.
Баррет и Мита по очереди заботились о Пэйджене, вливая ему в рот травяной отвар, вытирая полотенцем пот с его тела, когда начинался мучительный приступ лихорадки.
К счастью, ночная вылазка оказалась успешной, и нападавшие не вернулись. Снаружи Нигал и другие мужчины по очереди стояли на часах, с тревогой ожидая, когда Пэйджен сможет двигаться. Но приступы лихорадки только усилились. Хотя нож не задел жизненно важных органов, рана оказалась очень глубокой.
Ему потребуется не меньше двух дней отдыха, твердо заявила Мита. Нигал нахмурился и резко возразил на тамильском языке. Внезапно вспомнив о присутствии Баррет, Мита обратилась к ней:
– Идите, мисс. Поешьте что-нибудь. Нигал принес рис и фрукты. После вас я схожу поесть. – В ответ на протестующий жест Баррет Мита решительно покачала головой. – Если вы не будете есть, вы не сможете помочь ни мне, ни ему.
Не ожидая ответа, служанка снова повернулась к Нигалу и с прежней энергией возобновила спор.
Они все еще спорили, когда Баррет неторопливо покинула палатку.
– Мита?
Баррет осторожно отвела в сторону створку палатки и шагнула в тень.
– Я здесь, мэм-сагиб.
– Что-нибудь изменилось?
Баррет услышала сдержанный вздох Миты.
– Нет, все по-прежнему. Лихорадка не дает ему отдыхать, и каждое движение угрожает повторным открытием раны. Ох, я боюсь, я ужасно волнуюсь, мисс.
В полумраке лицо Пэйджена было очень бледным, только черная щетина проступала на подбородке. Как только Баррет заняла место Миты около кровати, он застонал и стал ворочаться, размахивая рукой. Баррет осторожно задержала напряженные пальцы и положила руку на грудь, не выпуская из своей.
– Я боюсь, что ему снится прошлое, – сдержанно произнесла Мита. – Его старое имение на северо-западе Индии, еще до Великого восстания. Он никогда никому не рассказывает о тех днях. Особенно о событиях в Канпуре.
При звуке этого названия руки Пэйджена напряглись. Баррет медленно, ритмичными движениями гладила их, пока он не расслабился снова.
– То место, о котором ты говорила, Мита. Нан... – Она замолчала, глядя на Пэйджена. – Расскажи мне о нем.
Лицо Миты омрачилось.
– Злое место. Место боли и предательства, – прошептала она и нагнулась к уху Баррет. – Нан-сагиб, шакал, который правил городом, когда восстали мятежники, обещал англичанам безопасный проход вниз по реке. Но вместо этого... – Мита замолчала на полуслове.
– Расскажи мне, Мита. Я должна знать... Если я пойму, я смогу ему помочь, когда его будут терзать кошмары.
Служанка сделала над собой усилие.
– Ну хорошо, – начала она дрожащим голосом. – Несмотря на его обещания, лодки были обстреляны, как только Angrezi отошли от пристани. Через несколько минут все было закончено. Все, кроме одной лодки из сорока, были потоплены у речной пристани. Тогда река стала красной, красной от крови мужчин, женщин и детей.
У Баррет перехватило дыхание. Так вот какое видение мучило Пэйджена? Возможно, там были его близкие? Может быть, жена?
– Все погибли?
– Нет, более сотни людей выжили, и Нан-сагиб увел их в город. – Взгляд Миты неподвижно замер на отдаленной кромке джунглей. – Там мужчин расстреляли или обезглавили. Женщин и детей заперли всех вместе в бунгало на краю города. Но через две недели подошла на помощь армия Angrezi, и Нан-сагиб испугался, что его английские пленники могут обо всем рассказать. – Мита судорожно сжала тонкие руки. – Он... он приказал перебить их всех прямо в тюрьме. Когда даже его собственные отряды отказались повиноваться такому жестокому приказу, Нан-сагиб послал за мясниками, чтобы они выполнили его требование. Около сотни женщин и детей умерли в то утро, и моя госпожа среди них, я была ayah в семье одного из чиновников. Говорят, что их безутешные призраки все еще бродят по Канпуру, несмотря на все усилия браминов и священников, старающихся успокоить их. А когда в город вошли отряды Angrezi, все пошло еще хуже. – Она провела дрожащей рукой по лицу. – Мятеж был подавлен, и предводителей расстреливали из пушек. Я и многие другие женщины были посажены на пароход и увезены в Калькутту. На борту нам пришлось выполнять прихоти наших охранников-англичан. В Калькутте нас погрузили на судно, отправлявшееся в Лондон, где нас продали в публичный дом. Именно там Тигр-сагиб нашел меня... выкупил... он вернул мне жизнь и надежду. К тому времени я уже слышала истории об Angrezi с неистовыми глазами, который вышел из джунглей после резни, собрал сумевших ускользнуть женщин и детей и вывел их в безопасное место. Потом он чуть не умер от лихорадки, лежа несколько дней в бреду в городе Лакхнау. Но с тех пор он никогда не рассказывал о тех ужасных неделях, о том, что ему пришлось пережить во время этого путешествия.
Баррет молча сжала похолодевшие пальцы Миты, чувствуя, как трудно было ей решиться на такой рассказ. Она не произнесла слов соболезнования, не выразила своего сочувствия. Перед лицом такого ужаса любые слова были бы бесполезны. Все, что она могла предложить, было живое и теплое пожатие руки.
Служанка моргнула и вернулась к действительности.
– В святой книге Angrezi есть такие слова: оставь месть Господу. Я сумела похоронить призраков из Канпура, а Тигр-сагиб не сумел. И я боюсь, однажды его призраки победят его, схватят, разорвут на кусочки и поглотят.
Это было сказано так спокойно, так разумно, как будто речь шла об урожае чая или перемене погоды. Баррет смотрела, как Пэйджен без устали ворочается на кровати, сражаясь даже теперь с темными призраками. Внезапно она почувствовала себя беспомощной и неуклюжей.
– Но что мы можем для него сделать, Мита? Должно же быть какое-то средство!
– Мы можем очень немногое. Он должен справиться сам. В том темном мире, где находится сейчас сагиб, он победит своих демонов или они победят его. Я не знаю, что может случиться. – С легким вздохом Мита поднялась, усталость омрачила ее обычно спокойные черты. – Но я знаю, что именно ваше имя шептал он ночью, Angrezi, ваше прикосновение дает ему спокойствие, которого он жаждет. Не мое. – Голос Миты окреп. – Будь иначе, я бы не потерпела здесь вашего присутствия и заботилась бы о нем сама. Я так часто молилась Священному Дыханию Шивы, чтобы это было бы так. Но мои боги не слышат меня, так что он ваш теперь, Angrezi. – Мита ласково посмотрела в лицо Пэйджена. – Jo hoga, so hoga, как любит говорить Тигр-сагиб. Возможно, такова моя несчастная судьба – желать и всегда быть отвергнутой. – Мита бросила на Баррет последний внимательный взгляд. – Мы можем остаться здесь всего на несколько часов. Нигал говорит, что слишком велик риск следующего нападения. Так что сагиб должен отдохнуть и собраться с силами для поездки, и вы должны помочь ему в этом, потому что он не слышит меня. Но знайте, что, если вы потерпите неудачу, вы лишитесь двоих в один день, так как я последую за ним. И тогда на вашей совести будет две смерти вместо одной.
Взглянув в последий раз на Пэйджена, Мита медленно повернулась и вышла из палатки.
Мита не возвращалась. Вместо нее пришел Нигал с одним из рабочих, принеся чистую ткань и теплый бульон для Пэйджена. Их мрачное молчание тревожило Баррет, как будто они уже считали Пэйджена мертвым.
Но он не умрет! Она не позволит ему. Он должен отплатить ей за все, черт побери! С удвоенной энергией она принялась стирать пот с его широких плеч и груди, уговаривая прекратить ворочаться, прекратить сопротивляться выздоровлению.
Когда она услышала шорох у своих ног, то не обратила никакого внимания, пока не почувствовала, что кто-то тянет ее за рукав.
Черноглазый задумчивый Маг смотрел на нее, его выразительную мордочку искажало страдание. Баррет молча подняла обезьянку на колени, странно успокоенная ее теплом. Небольшое существо издало низкий ворчащий звук, его глаза остановились на беспокойном лице Пэйджена.
– Не волнуйся, Маг. Он будет жить, – решительно сказала Баррет, поглаживая серую шерстку зверька. – Я не позволю этому высокомерному созданию умереть. Я еще не рассчиталась с ним.
Глава 33
Он снова был там, в том ужасном месте, где воздух искрился ненавистью и текла кроваво-красная река. Пэйджен ощутил во рту привкус желчи, так как воспоминания были такими же свежими, как и восемь лет назад. Сначала ожидание, напряженная тишина под гнетущими лучами июльского солнца. Потом холодящий кровь ужас, когда отряды Нан-сагиба направились к речной пристани, блестя под солнцем винтовками, пистолетами и саблями.
«Нет, – хотел он крикнуть, когда англичане устремились к реке, – не ходите дальше». Вместо этого он только заскрежетал зубами и подавил крик, зная, что шестеро женщин и детей затаились в подлеске позади него и что его предупреждающий крик будет означать смерть для всех них. Так что он молча ждал в гнетущей тишине, наблюдая за ужасной сценой, разворачивающейся перед его глазами, не в силах ничего предпринять.
Сначала женщины и дети взбирались на лодки, слабые и бледные от дизентерии и трех недель постоянного обстрела. А потом, как в кошмарном сне, мятежники начали их расстреливать. На глазах ошеломленного Пэйджена они вошли в воду и добивали всех, кто сопротивлялся.
Канпур. Как будто это было только вчера. Постоянно повторяющийся кошмар в течение последних восьми лет.
Когда все наконец закончилось, Пэйджен отвернулся к кустам и изверг то немногое, что было в его желудке, поскольку он и его подопечные уже две недели скитались, скрываясь в джунглях. И когда резня у речной пристани была закончена, он тоже был мертв. Мертв из-за всего, что он сделал и что осталось недоделанным.
– Нет. Поворачивайте обратно!
Баррет испуганно открыла глаза, как только раздался хриплый крик из темноты. Она села в кровати, понимая, что ненадолго задремала. Она подошла к Пэйджену и увидела, что он сидит в кровати, его дыхание опять стало слишком частым и прерывистым. Он горел от лихорадки, мучившей его уже несколько часов подряд.
– Поворачивайте, черт побери! Нет, не к лодкам! Не туда! Они спрятались, неужели вы их не видите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
«Стреляй! Стреляй, пока они не схватили тебя!»
Ее палец дрожал. Баррет наконец-то увидела неясную тень у противоположной стороны палатки. Тень, которая медленно продвигалась к ней. Баррет сглотнула кислый привкус страха и выстрелила. На мгновение темноту пронзила ослепительная вспышка. Резкий запах пороха заполнил ее легкие. При свете вспышки на фоне темноты возникла высокая фигура в сингалезском саронге, лица не было видно, так как человек согнулся от боли. Баррет почти не расслышала его грубого гортанного ругательства, когда сильные пальцы схватили ее запястье и вырвали револьвер из руки. Прежде чем она смогла перевести дыхание, тяжелое тело нападавшего подалось вперед и в падении придавило ее к земляному полу. Несколько долгих секунд Баррет ошеломленно лежала, страх сковал все ее тело. Откуда-то издалека раздался крик Миты, в ответ послышался голос Нигала.
– Мэм-сагиб! Вы ранены? – раздался из темноты голос Миты.
– Он только придавил меня. Можешь помочь мне выбраться из-под него?
Шелестя одеждой, Мита подошла ближе, и они вместе попытались сдвинуть неподвижное тело. В темноте работа оказалась нелегкой, но Баррет наконец сумела высвободить руку. Внезапно тяжелая фигура напряглась и повернулась, всем весом придавив грудь и бедра Баррет.
– Помоги мне, Мита. Надо... надо столкнуть его в сторону.
Вокруг палатки звуки драки затихли. Снова кто-то энергично отбросил створку, на этот раз это был Нигал. Сделанный в спешке тростниковый факел разорвал темноту, открыв взглядам неподвижное бронзовое тело.
– Тигр-сагиб! – одновременно воскликнули Мита и Нигал, заглушая треск факела.
Баррет почувствовала, как ее охватила холодная волна ужаса. Что она наделала?
– Боже, он не... он не может...
Раненый, лежащий на ней, слегка шевельнулся и кашлянул.
– Ты собиралась закончить работу ведды, Angrezi?
– Пэйджен! – Баррет не могла в это поверить. – Святое небо, что...
Внезапно он вздрогнул и замер на ней. Мита нагнулась и приложила пальцы к шее Пэйджена. Она быстро оглядела неподвижную фигуру Пэйджена в поисках раны.
– Еще фонарь, Нигал!
Баррет все еще пыталась выбраться из-под массивного тела. Все время в ее мозгу стучала одна и та же мысль: «Ты убила его, ты убила его».
– Мита?
– Я ничего не могу обнаружить, мисс!
Замученная сознанием собственной вины, Баррет не почувствовала первого слабого движения тела Пэйджена. Но потом он вздрогнул сильнее и хрипло застонал. Одно напряженное бедро повернулось и уперлось в живот Баррет.
– Он жив, Мита! Помоги мне перевернуть его.
Почти немедленно его мощное бедро поднялось еще выше, захватывая ее талию. Баррет неподвижно застыла. Она могла бы поклясться, что услышала хихиканье. Но конечно, это было невозможно.
– Пэйджен! Куда тебя...
– Мягкая, клянусь Шивой. – Он отрывисто кашлянул. – Везде мягкая, ей-богу.
На этот раз у нее не осталось никаких сомнений ни в смысле его слов, ни в приглушенном смешке, которым они сопровождались. Твердый выступ коснулся ее живота – лезвие пробудившейся мужественности Пэйджена. Баррет напряглась, страх уступил место ярости. Высокомерный дурак! В то время как она терзала себя мыслью, что убила его, он воспользовался возможностью осуществить свои развратные намерения. Баррет яростно толкнула его в грудь.
– Слезь с меня, бессердечный мерзавец!
Мгновением позже она содрогнулась от собственной грубости. Но тело Пэйджена не сдвинулось ни на дюйм.
– Слезь сейчас же, похотливое животное! Бесполезно. Баррет сумела высвободиться из-под его плеч.
Большое тело, казалось, напряглось. Он слегка приподнялся.
– Господи, помоги...
Судорожный кашель не дал ему договорить. Немедленно борьба Баррет прекратилась. Она молча замерла, пока его кашель сотрясал их обоих. Громко затрещав, фонарь разгорелся ярче и осветил изможденное лицо Пэйджена. Баррет рассмотрела, что его губы плотно сжаты, глаза затуманены болью. Дрожь сотрясла его тело. Баррет боялась, что он потеряет сознание. Но вот его пальцы зарылись в теплые волосы на ее виске.
– Господи, помоги несчастному мужчине, который попытается обидеть тебя, Angrezi. – Он сжал пальцы. – Ты и вправду весьма кровожадная девка...
Внезапно его пальцы разжались и сползли ей на шею, дыхание со свистом вырвалось из его губ. После этого он замер.
– Осторожно, Нигал!
Баррет с тревогой наблюдала, как Нигал и двое носильщиков осторожно поднимали тяжелое тело Пэйджена на кровать. Фонари, качающиеся на ветру, отбрасывали длинные тени на стены палатки. Снаружи заглядывали беспокойные лица рабочих. Каждые несколько секунд Мита поднималась на ноги и жестом просила их уйти, но совершенно напрасно.
По крайней мере чувство вины Баррет продолжалось недолго. Когда зажгли все лампы, они обнаружили небольшой серебряный кинжал с кованой рукояткой, который глубоко засел в плече Пэйджена. Именно он был причиной его падения, а не пуля Баррет, которая пробила отверстие в дальней стене палатки. Оказалось, Пэйджен забыл сообщить ей, что его револьвер бил вправо.
Удаление кинжала заняло много времени, и побледневшая Баррет чувствовала сильную тошноту, когда Нигал справился со своей задачей. Перевязку и промывание раны она оставила Мите, чей опыт в таких делах был намного больше, чем ее.
К счастью, Пэйджен не приходил в сознание, думала Баррет, так как весь этот процесс был мучительно-болезненным. Даже в бессознательном состоянии Пэйджен так дергался, что она и Мита едва могли удержать его.
– Вот и все. – Мита медленно осмотрела свою работу. – Это все, что я могла сделать. Теперь мы должны молиться Шиве, чтобы на кинжале не оказалось яда.
Баррет застыла, широко открыв глаза.
– Нет, они не могли...
– Наверняка могли бы, мэм-сагиб, если бы смогли отыскать цветок с алыми лепестками и пурпурными семенами или корни цветущей в ночи лилии. И то и другое одинаково смертельно. Но мы должны надеяться, что у них не было ни времени, ни терпения на поиски таких вещей.
Баррет медленно повернулась, пристально глядя на бледное лицо человека в кровати. Оно было измождено, глубокие морщины запали у рта и на лбу, он даже сейчас чувствовал боль.
– Что мы теперь можем сделать, Мита? – тихо спросила она.
– Ждать, мэм-сагиб, – ответила женщина. – И молиться всем нашим богам, чтобы они позаботились о Тигре-сагибе сегодня ночью.
Что-то говорило Баррет, что она не молилась уже очень давно, но когда Мита начала произносить нараспев негромкую молитву, Баррет тоже бессознательно сложила вместе ладони и опустила голову.
Баррет и Мита по очереди заботились о Пэйджене, вливая ему в рот травяной отвар, вытирая полотенцем пот с его тела, когда начинался мучительный приступ лихорадки.
К счастью, ночная вылазка оказалась успешной, и нападавшие не вернулись. Снаружи Нигал и другие мужчины по очереди стояли на часах, с тревогой ожидая, когда Пэйджен сможет двигаться. Но приступы лихорадки только усилились. Хотя нож не задел жизненно важных органов, рана оказалась очень глубокой.
Ему потребуется не меньше двух дней отдыха, твердо заявила Мита. Нигал нахмурился и резко возразил на тамильском языке. Внезапно вспомнив о присутствии Баррет, Мита обратилась к ней:
– Идите, мисс. Поешьте что-нибудь. Нигал принес рис и фрукты. После вас я схожу поесть. – В ответ на протестующий жест Баррет Мита решительно покачала головой. – Если вы не будете есть, вы не сможете помочь ни мне, ни ему.
Не ожидая ответа, служанка снова повернулась к Нигалу и с прежней энергией возобновила спор.
Они все еще спорили, когда Баррет неторопливо покинула палатку.
– Мита?
Баррет осторожно отвела в сторону створку палатки и шагнула в тень.
– Я здесь, мэм-сагиб.
– Что-нибудь изменилось?
Баррет услышала сдержанный вздох Миты.
– Нет, все по-прежнему. Лихорадка не дает ему отдыхать, и каждое движение угрожает повторным открытием раны. Ох, я боюсь, я ужасно волнуюсь, мисс.
В полумраке лицо Пэйджена было очень бледным, только черная щетина проступала на подбородке. Как только Баррет заняла место Миты около кровати, он застонал и стал ворочаться, размахивая рукой. Баррет осторожно задержала напряженные пальцы и положила руку на грудь, не выпуская из своей.
– Я боюсь, что ему снится прошлое, – сдержанно произнесла Мита. – Его старое имение на северо-западе Индии, еще до Великого восстания. Он никогда никому не рассказывает о тех днях. Особенно о событиях в Канпуре.
При звуке этого названия руки Пэйджена напряглись. Баррет медленно, ритмичными движениями гладила их, пока он не расслабился снова.
– То место, о котором ты говорила, Мита. Нан... – Она замолчала, глядя на Пэйджена. – Расскажи мне о нем.
Лицо Миты омрачилось.
– Злое место. Место боли и предательства, – прошептала она и нагнулась к уху Баррет. – Нан-сагиб, шакал, который правил городом, когда восстали мятежники, обещал англичанам безопасный проход вниз по реке. Но вместо этого... – Мита замолчала на полуслове.
– Расскажи мне, Мита. Я должна знать... Если я пойму, я смогу ему помочь, когда его будут терзать кошмары.
Служанка сделала над собой усилие.
– Ну хорошо, – начала она дрожащим голосом. – Несмотря на его обещания, лодки были обстреляны, как только Angrezi отошли от пристани. Через несколько минут все было закончено. Все, кроме одной лодки из сорока, были потоплены у речной пристани. Тогда река стала красной, красной от крови мужчин, женщин и детей.
У Баррет перехватило дыхание. Так вот какое видение мучило Пэйджена? Возможно, там были его близкие? Может быть, жена?
– Все погибли?
– Нет, более сотни людей выжили, и Нан-сагиб увел их в город. – Взгляд Миты неподвижно замер на отдаленной кромке джунглей. – Там мужчин расстреляли или обезглавили. Женщин и детей заперли всех вместе в бунгало на краю города. Но через две недели подошла на помощь армия Angrezi, и Нан-сагиб испугался, что его английские пленники могут обо всем рассказать. – Мита судорожно сжала тонкие руки. – Он... он приказал перебить их всех прямо в тюрьме. Когда даже его собственные отряды отказались повиноваться такому жестокому приказу, Нан-сагиб послал за мясниками, чтобы они выполнили его требование. Около сотни женщин и детей умерли в то утро, и моя госпожа среди них, я была ayah в семье одного из чиновников. Говорят, что их безутешные призраки все еще бродят по Канпуру, несмотря на все усилия браминов и священников, старающихся успокоить их. А когда в город вошли отряды Angrezi, все пошло еще хуже. – Она провела дрожащей рукой по лицу. – Мятеж был подавлен, и предводителей расстреливали из пушек. Я и многие другие женщины были посажены на пароход и увезены в Калькутту. На борту нам пришлось выполнять прихоти наших охранников-англичан. В Калькутте нас погрузили на судно, отправлявшееся в Лондон, где нас продали в публичный дом. Именно там Тигр-сагиб нашел меня... выкупил... он вернул мне жизнь и надежду. К тому времени я уже слышала истории об Angrezi с неистовыми глазами, который вышел из джунглей после резни, собрал сумевших ускользнуть женщин и детей и вывел их в безопасное место. Потом он чуть не умер от лихорадки, лежа несколько дней в бреду в городе Лакхнау. Но с тех пор он никогда не рассказывал о тех ужасных неделях, о том, что ему пришлось пережить во время этого путешествия.
Баррет молча сжала похолодевшие пальцы Миты, чувствуя, как трудно было ей решиться на такой рассказ. Она не произнесла слов соболезнования, не выразила своего сочувствия. Перед лицом такого ужаса любые слова были бы бесполезны. Все, что она могла предложить, было живое и теплое пожатие руки.
Служанка моргнула и вернулась к действительности.
– В святой книге Angrezi есть такие слова: оставь месть Господу. Я сумела похоронить призраков из Канпура, а Тигр-сагиб не сумел. И я боюсь, однажды его призраки победят его, схватят, разорвут на кусочки и поглотят.
Это было сказано так спокойно, так разумно, как будто речь шла об урожае чая или перемене погоды. Баррет смотрела, как Пэйджен без устали ворочается на кровати, сражаясь даже теперь с темными призраками. Внезапно она почувствовала себя беспомощной и неуклюжей.
– Но что мы можем для него сделать, Мита? Должно же быть какое-то средство!
– Мы можем очень немногое. Он должен справиться сам. В том темном мире, где находится сейчас сагиб, он победит своих демонов или они победят его. Я не знаю, что может случиться. – С легким вздохом Мита поднялась, усталость омрачила ее обычно спокойные черты. – Но я знаю, что именно ваше имя шептал он ночью, Angrezi, ваше прикосновение дает ему спокойствие, которого он жаждет. Не мое. – Голос Миты окреп. – Будь иначе, я бы не потерпела здесь вашего присутствия и заботилась бы о нем сама. Я так часто молилась Священному Дыханию Шивы, чтобы это было бы так. Но мои боги не слышат меня, так что он ваш теперь, Angrezi. – Мита ласково посмотрела в лицо Пэйджена. – Jo hoga, so hoga, как любит говорить Тигр-сагиб. Возможно, такова моя несчастная судьба – желать и всегда быть отвергнутой. – Мита бросила на Баррет последний внимательный взгляд. – Мы можем остаться здесь всего на несколько часов. Нигал говорит, что слишком велик риск следующего нападения. Так что сагиб должен отдохнуть и собраться с силами для поездки, и вы должны помочь ему в этом, потому что он не слышит меня. Но знайте, что, если вы потерпите неудачу, вы лишитесь двоих в один день, так как я последую за ним. И тогда на вашей совести будет две смерти вместо одной.
Взглянув в последий раз на Пэйджена, Мита медленно повернулась и вышла из палатки.
Мита не возвращалась. Вместо нее пришел Нигал с одним из рабочих, принеся чистую ткань и теплый бульон для Пэйджена. Их мрачное молчание тревожило Баррет, как будто они уже считали Пэйджена мертвым.
Но он не умрет! Она не позволит ему. Он должен отплатить ей за все, черт побери! С удвоенной энергией она принялась стирать пот с его широких плеч и груди, уговаривая прекратить ворочаться, прекратить сопротивляться выздоровлению.
Когда она услышала шорох у своих ног, то не обратила никакого внимания, пока не почувствовала, что кто-то тянет ее за рукав.
Черноглазый задумчивый Маг смотрел на нее, его выразительную мордочку искажало страдание. Баррет молча подняла обезьянку на колени, странно успокоенная ее теплом. Небольшое существо издало низкий ворчащий звук, его глаза остановились на беспокойном лице Пэйджена.
– Не волнуйся, Маг. Он будет жить, – решительно сказала Баррет, поглаживая серую шерстку зверька. – Я не позволю этому высокомерному созданию умереть. Я еще не рассчиталась с ним.
Глава 33
Он снова был там, в том ужасном месте, где воздух искрился ненавистью и текла кроваво-красная река. Пэйджен ощутил во рту привкус желчи, так как воспоминания были такими же свежими, как и восемь лет назад. Сначала ожидание, напряженная тишина под гнетущими лучами июльского солнца. Потом холодящий кровь ужас, когда отряды Нан-сагиба направились к речной пристани, блестя под солнцем винтовками, пистолетами и саблями.
«Нет, – хотел он крикнуть, когда англичане устремились к реке, – не ходите дальше». Вместо этого он только заскрежетал зубами и подавил крик, зная, что шестеро женщин и детей затаились в подлеске позади него и что его предупреждающий крик будет означать смерть для всех них. Так что он молча ждал в гнетущей тишине, наблюдая за ужасной сценой, разворачивающейся перед его глазами, не в силах ничего предпринять.
Сначала женщины и дети взбирались на лодки, слабые и бледные от дизентерии и трех недель постоянного обстрела. А потом, как в кошмарном сне, мятежники начали их расстреливать. На глазах ошеломленного Пэйджена они вошли в воду и добивали всех, кто сопротивлялся.
Канпур. Как будто это было только вчера. Постоянно повторяющийся кошмар в течение последних восьми лет.
Когда все наконец закончилось, Пэйджен отвернулся к кустам и изверг то немногое, что было в его желудке, поскольку он и его подопечные уже две недели скитались, скрываясь в джунглях. И когда резня у речной пристани была закончена, он тоже был мертв. Мертв из-за всего, что он сделал и что осталось недоделанным.
– Нет. Поворачивайте обратно!
Баррет испуганно открыла глаза, как только раздался хриплый крик из темноты. Она села в кровати, понимая, что ненадолго задремала. Она подошла к Пэйджену и увидела, что он сидит в кровати, его дыхание опять стало слишком частым и прерывистым. Он горел от лихорадки, мучившей его уже несколько часов подряд.
– Поворачивайте, черт побери! Нет, не к лодкам! Не туда! Они спрятались, неужели вы их не видите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52