Побледнев, она повернулась к улице. Он не должен увидеть ее! Но нет, конечно, он давно уже занял свое место. Часы, приколотые к корсажу, показывали половину одиннадцатого. Она медленно повернулась, чтобы еще раз полюбоваться кроваво-красными лучами, которые отбрасывал рубин.
«Глаз Шивы». Камень, достойный любой цены, которую мог бы запросить продавец. Он был безупречен по оттенку, прозрачности и блеску. Камень, запятнанный кровью каждого, кто когда-либо обладал им – или пытался обладать.
Баррет задрожала, представляя тяжелый продолговатый камень в своей ладони. С таким камнем она могла стать свободной навсегда. Она могла бы оплатить проезд в далекий уголок земли, к местам, где ее преследователи никогда не найдут ее.
Мужчина в зале повернулся, обращаясь к другой половине зала. Внезапно он загородил собой рубин. Как будто вся красота мгновенно покинула землю. Вмиг плечи Баррет резко опустились от усталости и отчаяния.
«Мечты. Несбыточные мечты. Неужели вся моя жизнь – только несбыточная мечта? Почему ты не сказал мне раньше, дедушка? Если бы только я поняла...»
Она выпрямилась. Улицы вокруг были пусты. Редкие хлопья снега тихо кружились под газовым фонарем на углу. Она должна идти! Какое безумие задержало ее так долго? Это было слишком опасно!
Внезапно инстинктивное чувство тревоги пронзило ее. Она вздрогнула и повернулась. Но было слишком поздно. Прежде чем она успела хотя бы вскрикнуть, грубые руки обхватили ее и прижали к твердому мужскому плечу.
– Нет! П-пустите меня...
Сильные пальцы закрыли ей рот, заставив замолчать. Смутно Баррет почудился неуловимый аромат – экзотический запах, который она не смогла узнать. Пачули? Мускус?
– Тише, Angrezi, – прошептал мужчина позади нее. – Кто-то наблюдает за тобой, даже теперь. Ты знала, что за тобой следят?
Голос был низким, хрипловатым и нездешним. Господи, кто это и чего он хочет от нее? Баррет старалась освободиться от его гибких пальцев, пытаясь заговорить. Но это было бесполезно. Он не собирался ни отвечать, ни убирать руку, прижатую к ее губам.
Сердце Баррет сжалось. Выходит, они были ближе, чем она предполагала. Возможно, этот человек был одним из них... Она пошатнулась, ощутив головокружение. Она чувствовала напряженность большого тела мужчины, пропахшего чем-то неуловимым, похожим на специи. Сандаловое дерево? У ее матери когда-то была небольшая резная шкатулка с таким ароматом. Она еще помнила ее. «Бретт, дорогая, будь осторожна с ней».
Ее мать – единственная, кто называл ее Бретт. Это было, кажется, в прошлой жизни.
Кое-как она сумела повернуть голову и смогла разглядеть бронзовую кожу и черные как ночь глаза. Мягкий черный плащ с пелериной и мерцание пурпурного шелка. Тюрбан?
– Стой, Angrezi.
Его дыхание было теплым, неожиданно вызвавшим волну жара в холодной ночи. Баррет почувствовала, что ему приятно ее присутствие.
Ее щеки жарко вспыхнули под вуалью. Она попыталась отодвинуться подальше от его твердого как гранит тела. Он вздрогнул, и она услышала вырвавшееся проклятие. Но его хватка не стала слабее. Он лишь непринужденно передвинул ее в сторону, прижав к боку, подальше от предательского признака его желания.
Дико вытаращив глаза, Баррет боролась с ним, но он был несоизмеримо сильнее. А она была так потрясающе слаба.
Сколько часов прошло с тех пор, когда она ела в последний раз? Пять? Десять? Она замерла на мгновение, ощущая сильные пальцы, вцепившиеся в ее плечо. В свете газовых фонарей она увидела необычное кольцо на левом указательном пальце – кованая золотая змея, свернувшаяся в клубок. И в приоткрытых ядовитых клыках кобры светилось яйцо. Яйцо, сделанное из одного громадного изумруда. Баррет затаила дыхание. Кто был этот человек, вышедший из мрака ночи, чтобы захватить ее в плен? Спаситель или предатель?
– Он на другой стороне площади. – И когда она попыталась повернуть голову, мужчина добавил: – Нет, не смотри туда, глупышка.
Он уверенно повернул ее подбородок, поднимая закрытое вуалью лицо к своим глазам.
– Я сам буду наблюдать за ним, англичанка. Он никогда ничего не заподозрит, ручаюсь тебе.
Хотя лицо мужчины было в тени, Баррет увидела блеск угольно-черных глаз незнакомца.
– Мы должны убедить этого наблюдателя, что слишком заняты собой, чтобы смотреть вокруг.
– Вы не можете...
Мягко и медленно его большой палец скользил по ее губам. Баррет слегка покачнулась. Ее кожа была холодна – и в то же время горела как в огне. Головокружение не оставляло ее. Странно, но оно не делало ее слабее, наоборот, она чувствовала себя сильной.
Такой сильной, какой не ощущала себя уже несколько недель.
Она услышала, как мужчина прошептал что-то на незнакомом ей языке. Баррет задыхалась. Ее губы раскрылись сами собой, против воли. Она чувствовала себя соломой в его руках – соломой, к которой он теперь подносил горящую спичку. Ее пульс участился, кожа горела. Она никогда не думала, не знала...
Баррет боролась, пробовала что-то выкрикнуть. В результате ее язык задел шершавую подушечку его большого пальца.
Он шумно вздохнул.
– Клянусь королевой змей и всеми племенами Нага, – пробормотал незнакомец.
Его палец скользнул глубже в теплый приют, который она так необдуманно предложила ему. Его напряженные руки повернули ее, крепче прижимая к могучему телу.
– Ты похожа на английский цветок. Хрупкий. Невероятно приятный.
Баррет почувствовала, что его рука скользит по ее бедру. Внезапно ночь стала жаркой, и Баррет вся горела и вздрагивала.
Сон? Да, это, должно быть, сон. Как еще можно объяснить такой жар в холодную ночь? Такое чувство жизни и страстного желания после недель опасений и сожалений. Ее дыхание было едва слышным.
«Не будь дурочкой, он, вероятно, лишь один из них!»
Задыхаясь, она рванулась в сторону. Она боялась, что потеряет сознание и все испортит.
– П-перестаньте! – еле прошептала Баррет.
Ее похититель напрягся, бормоча проклятия. Внезапно его пальцы сжали ее руку, как бы пытаясь предупредить.
– Шакал подбирается к своей добыче, – прошептал он, не показывая никакого признака страсти.
Баррет дрожала, чувствуя холодящую угрозу поблизости. Боже, они догнали ее. Они снова нашли ее. Ее лицо смертельно побледнело. Внезапно она опять стала неистово вырываться из его рук.
– Перестань, Angrezi! Тебе ничто не угрожает, пока ты со мной. Это я обещаю тебе.
Это явное безумие, подумала Баррет. И все же она почему-то была уверена, что будет так, как он сказал.
Она подняла голову, пытаясь рассмотреть черты лица этого странного человека сквозь густую вуаль и темноту ночи. Но получила лишь смутное представление о его внешности: широкие разлетающиеся брови, темные как ночь глаза и бородатая упрямая челюсть. Это было лицо, полное тайн, лицо, которое невозможно понять и за целую жизнь.
Внезапно Баррет захотела, чтобы у нее впереди была целая жизнь, посвященная этой задаче.
Большой драгоценный камень сверкнул на его тюрбане. Баррет напряглась, пытаясь стряхнуть оцепенение.
– Кто он? – прошептал индус. Его голос был подобен одновременно и полночному шторму и мягкому ветерку, в нем слышались странные интонации Востока.
Да, именно его голос поддерживал ее, решила Баррет. Низкий, грубоватый, незабываемый голос, заставляющий женщин дрожать от страсти, а мужчин – повиноваться. Голос, который мог заставить человека забыть обо всем и обо всех. Как и теперь он почти заставил ее забыть об осторожности. О том, что она не могла доверять никому в целом мире.
– Скажи мне, – сказал он, резко встряхивая ее. – Я должен узнать, пока не стало слишком поздно.
Его слова словно ударили Баррет, заставив ее спуститься на землю.
– Я... Он следит за мной уже четыре недели. Он... – Она глотнула, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. Но не смогла вымолвить больше ни слова. Она не могла ничего объяснить, для этого потребовалось бы раскрыть ее тайну.
– Это твой муж? – В вопросе послышались свирепые нотки.
– Муж? – Дикий взрыв смеха сорвался с губ Баррет. – Боже, вы думаете, что он мой муж...
– Прекрати. У нас нет времени для женских истерик. – Пока он говорил, его прищуренные темные глаза изучали тени за спиной Баррет. – От кого же ты убегаешь? Это твой брат? Или дядя?
Баррет сжала зубы, подавляя раздражение. Сначала рубин, а теперь еще и это!
Она энергично покачала головой, стараясь вернуть себе спокойствие.
– Говори, женщина!
– Не знаю!
Проницательные глаза изучали ее закрытое вуалью лицо.
– Так у него нет никаких законных прав на тебя?
– Нет! Теперь позвольте мне...
– Это хорошо.
Его хватка чуть-чуть ослабла. Какие-то нотки грубого триумфа в этом резком голосе заставили Баррет вздрогнуть и почти пожалеть ее безликого преследователя. Почти.
– Кто... кто вы?
– У меня много лиц. Для тебя я – защитник. Для тебя я сейчас единственный мужчина.
Сердце Баррет неистово забилось. Она почти физически чувствовала силу пристального взгляда, сосредоточенного на ее пылающем лице.
– Теперь, маленький сокол, ты должна делать все, как я скажу. Ты должна поцеловать меня – жарко и страстно, как будто вся твоя жизнь зависит от этого. Возможно, это так и есть. Прижмись ко мне каждым дюймом своего тела, чтобы эта дворняжка ничего не заподозрила. И не останавливайся, пока я не скажу.
Он сошел с ума? Неужели в такой момент он мог думать о...
– Ты слышишь меня, Angrezi? – резко спросил индус. – У меня будет всего несколько секунд, и я должен знать, что ты будешь повиноваться мне во всем.
– Я не могу. Я не буду!
Его руки сжались.
– Эта собака уже за ближайшим углом. Отвечай, англичанка.
Баррет дрожала. И тогда, из-за опасности, из-за того, что его голос был таким убедительным и странным, она кивнула. Немного нашлось бы людей, кто мог бы сопротивляться такому приказу, подумала она.
– Тогда делай точно так, как я сказал. Обхвати меня руками за шею и прижмись ко мне всем телом, – прорычал незнакомец. – Поцелуй меня, мой маленький сокол. Сейчас.
Сердце Баррет дико забилось от того, что ей предстояло сделать. Ее пальцы дрожали.
Сознавая, безликую опасность, поджидавшую ее всего в нескольких шагах, она осторожно подняла руки и положила их на его плечи. Затем, склонив голову набок, сильно прижалась к нему, чувствуя, как напряглось его тело в ответ на ее движение. Ветер рванул край черного плаща мужчины и обернул его вокруг их соединенных тел.
Баррет поднялась на цыпочки, осознавая громадный рост и подавляющую силу этого мужчины. И тогда, с мягким звуком, который одновременно был и вздохом, и стоном, она отчаянно прижалась к нему. Он слегка вздрогнул и застонал, как будто от боли.
– Клянусь горячими ветрами муссона! Как мне приятно, маленький сокол. – Его смех был глубоким и негромким. – Но, я думаю, тебе лучше поднять вуаль. Вид и прикосновение твоей мягкой кожи доставит мне еще большее удовольствие.
Баррет колебалась, боясь открыть свое лицо этому спокойному, безжалостному незнакомцу. Что-то подсказывало ей, что такой человек мог бы отыскать ее на краю земли, если бы захотел. Но, если бы он был ее врагом, было уже все равно слишком поздно убегать.
Неуверенными пальцами она подняла черное кружево со своего лица.
– Великий Шива! – Прищуренные темные глаза исследовали бледное пятно ее лица. – Но я должен увидеть больше.
Нахмурясь, он повернулся, пытаясь вглядеться в темноту. Внезапно он напрягся, выдохнув гортанное проклятие.
– Нет времени – шакал приближается! Прижимайся и целуй меня, как будто ты – женщина без чести и стыда. Будь распутной, страстной и неразборчивой. Какой угодно, лишь бы заставить его почувствовать любопытство и потерять бдительность. А когда этот козлиный помет подползет поближе, я преподам ему истинное значение страха.
Пока он говорил низким и резким голосом, Баррет почувствовала, что его правая рука оставила ее спину и сползла вниз на бедро. Что-то холодное и острое коснулось ее мягкой кожи. С замиранием сердца Баррет делала все, что он приказывал, стараясь преодолеть ужас последних недель, стараясь забыть о темной фигуре, подкрадывающейся все ближе.
Здесь были тепло и забвение. И, хотя это было совершенно нелогично, она доверяла ему. Ее голова откинулась назад. Темный локон упал на плечо. Из ночного урагана и бури поднялась волна ослепляющего света и тепла, как только его губы открылись, и он притянул ее к себе, проникая упругим языком в недра ее рта. Опьяненная желанием, Баррет прижалась еще крепче, сознавая, что поступает безумно, приоткрывая рот навстречу его поцелую.
Она больше не сопротивлялась этому безумию. Тихий стон сорвался с ее губ, и он поймал его своими губами, сокрушая ее мягкость своей сталью. От него приятно пахло фруктами и бренди, и от этого запаха сладко кружилась голова.
Когда она почувствовала холодный металлический предмет у своего тела, Баррет замерла, уверенная, что он собирался обратить это оружие против нее.
– Не останавливайся, маленький цветок, – отрывисто прошептал незнакомец, не отводя своих губ. Его тело было твердым от желания.
Что вы за человек, хотела спросить Баррет, но его следующие слова спутали все ее мысли.
– О, Шива, как бы я желал... – Потом с его губ снова сорвалось гортанное проклятие. – Осторожно, англичанка. Шакал почти рядом, – прошептал он предупреждающе.
Твердыми как сталь и все же бесконечно нежными пальцами он поймал ее подбородок и повернул влево.
Он освобождает правую руку, чтобы ударить, подумала Баррет. Сознание опасности снова охватило ее, заставив задрожать.
Внезапно, движением настолько быстрым, что она не успела даже вздохнуть, он оттолкнул ее в сторону и устремился вперед, держа в правой руке клинок, скрывавшийся в его тросточке. Как будто во сне Баррет увидела темный водоворот его плаща, мелькание его рук, обхвативших мужчину с шарфом на лице. Сверкнув глазами, ее спаситель отбросил человека на кованую железную ограду. И мрачно застыл перед ним, касаясь лезвием шеи противника.
– Почему? – Он произнес только одно слово, но оно выразило всю мрачность подавленного гнева.
Из горла несчастного вырвался только хрип. С очевидным нежеланием индус ослабил хватку, позволяя пленнику говорить.
– Мне заплатили, – выдавил он из себя. – Велели схватить ее. – Он кивнул головой в сторону Баррет, наблюдавшей за происходящим широко раскрытыми глазами в нескольких шагах от них.
Клинок шевельнулся.
– Кто тебе платил, английская собака?
– Не знаю. Я не спрашивал его имя, вы сами понимаете...
– Опиши его.
– Я его не видел, он скрывался за занавеской, когда мы говорили. Даже не смог хорошенько разобрать его голос. – Клинок слегка кольнул его горло. – Я не вру, поверьте мне!
– Куда ты должен был ее доставить?
– В небольшую гостиницу на Ратклиф-стрит, поблизости от лондонской пристани. Кто-то должен был встретить нас там и передать мне мои две сотни фунтов.
Две сотни фунтов! Баррет резко втянула воздух. Такая огромная сумма, чтобы похитить ее? Это целое состояние! Кто собирался платить так много? Она уже кое-кого заподозрила. Для такого человека две сотни фунтов не значили ничего, как и две тысячи.
Внезапно пальцы индуса сорвали шляпу и шарф с пленника и обнажили его изможденное рябое лицо.
– Ты знаешь его?
Баррет покачала головой, неспособная вымолвить ни слова от разочарования. Индус сказал на ухо человеку что-то тихо и бесстрастно, так что Баррет не смогла ничего расслышать. Но она увидела, что лицо несчастного побледнело, увидела, как задрожали его губы и глаза расширились от страха.
– Нет, никогда! Позвольте мне уйти... Я исчезну, прежде чем вы успеете мигнуть. И никогда близко не подойду к этой мисс, – проскулил он.
Губы индуса исказила усмешка отвращения. Он поглядел на Баррет.
– Хочешь, я убью его? – спросил он невозмутимо, как будто это был самый обыденный вопрос.
– Постойте! – вскрикнул мужчина в ужасе. – Я кое-что вспомнил. Когда тот человек уходил, я заметил, что у него не хватает кусочка мизинца. Это все, что я видел, клянусь! – Его голос дрожал от страха.
Точно так же, как голос Баррет несколько минут назад. Эта мысль доставила ей удовольствие.
– Ну? – Человек в тюрбане нахмурился. – Скажи только слово, и я исполню обещанное. – Его лезвие поднялось на подбородок пленника.
– Нет! – быстро возразила Баррет. – Он уже не опасен. Он не сможет причинить мне вреда или навести на след пославшего его.
– Боюсь, ты права. Он всего лишь шакал, тявкающий из-под пяток тигра. – С громким проклятием индус отбросил своего пленника на середину улицы. – Пошел прочь, шакалий хвост. И если ты увидишь своего тигра, передай ему, пусть поостережется.
Поднявшись с мостовой, мужчина метнулся к стене дома и быстро растаял в темноте переулка позади здания аукциона.
– Ну вот, маленький сокол, если бы решал я, этот никчемный наемник недалеко бы убежал.
Сверкнув сапфиром, индус повернулся к Баррет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52