Взять хотя бы Крега Гайятта. Какого черта он до сих пор вмешивается в ее жизнь, предлагая никому не нужную помощь? От кого он ее защищает? Здесь было нечто большее, чем просто то, что она – дочь Ричарда Риардона, а он – его правая рука… Если бы это было так, то почему он появился на сцене только сейчас? Кроме того, нельзя было забывать о Виолетте. Бедная Виолетта – бабочка-однодневка, которая была лучшей подругой Анны, что не мешало ей работать на Дункана Фрейзера. Слишком много совпадений для одного раза. Утечка информации, убийство Виолетты. За Анной постоянно следили, ее допрашивали чиновники из британской разведки. А вездесущий Крег, как всегда, поспешил на ее защиту. Он был ее советчиком!
«И что именно он тебе советует, Энни? Точнее, против кого он тебе советует?» – Уэбб пытался хоть что-нибудь разузнать у Анны, но та почти истерично отклоняла его вопросы.
«Он просто хочет мне помочь! И пожалуйста, Уэбб, давай больше не будем об этом!»
И все-таки любопытно, почему все самые большие неприятности начинаются именно в тот момент, когда они с Анной вновь обретают друг друга.
Даже Кэрол изменилась и вела себя совершенно необычно. Он еще во время съемок «Дурной крови» привык к ожесточенным ссорам, которые, как правило, заканчивались проклятиями с ее стороны и клятвами никогда больше не работать с таким мерзавцем, как он… Теперь же она проявляла совершенно поразительное дружелюбие. Не было даже столь привычных сцен ревности, когда они с Анной возобновили свою связь. Как это объяснить? Еще одна неразрешимая загадка!
– Дорогой, наконец-то мы выбрались из этой проклятой толпы! А то я уже начала страдать клаустрофобией!
Трепещущее тело Венеции прижалось к нему. Здесь она явно переиграла, и Уэбб почувствовал, как натянулся каждый его нерв. Тем не менее он заставил себя насмешливо улыбнуться.
– Наверное, именно поэтому ты и не появилась раньше, когда мы целый день снимались в Дублине?
Взгляд широко распахнутых глаз был наивным и удивленным.
– Но я не хочу ни с кем бороться за тебя, любовь моя. Поэтому я и ждала момента, когда ты останешься один!
В ее взгляде явственно сквозила обеспокоенность. Похоже, она уже начинала терять самообладание – Уэбб даже почувствовал легкую нервную дрожь.
На улице стояла длинная вереница такси. Их силуэты и желтые огни отчетливо проступали в темноте. Правда, неудачливых путешественников, рвущихся немедленно уехать из временно закрытого аэропорта, тоже хватало.
– Здесь настоящее столпотворение, тебе не кажется? Мне пришлось припарковаться в нескольких кварталах отсюда. Ты не против, если мы немного прогуляемся?
Может быть, пора? Нет. Слишком много людей вокруг, слишком много огней. Уэбб вновь доверился своему инстинкту, решив импровизировать по ходу действия.
– Послушай, дорогая, здесь недалеко есть совершенно замечательный бар – как раз через дорогу. Я бы с удовольствием чего-нибудь выпил, например, кофе по-ирландски. После него прогулка до машины покажется значительно короче.
Уэбб не дал Венеции времени для возражений и потащил ее за собой через улицу, увертываясь от спешащих такси, автобусов и прочих средств передвижения.
– Но… Мы с тем же успехом могли бы выпить у меня в номере!
– Если мы наконец доберемся до твоего номера, то жалко будет тратить на это время. К тому же мне срочно нужно позвонить.
– Но ведь позвонить тоже можно из моего номера! – Венеция говорила торопливо и сбивчиво.
– Это слишком личный звонок, крошка.
Он почувствовал, что Венеция чуть не задохнулась от возмущения.
– Ты действительно такой мерзавец, как о тебе говорят, и хочешь непременно мне это продемонстрировать, да?
Каким-то чудом они все-таки достигли противоположного тротуара, и Уэбб, мгновенно отбросив всякое притворство, одним рывком развернул ее и прижал спиной к стене того самого бара, к которому они направлялись.
Там было достаточно темно: лишь неяркий фонарь в нескольких метрах вниз по улице и слабый свет, проникающий сквозь цветное стекло входной двери. Кирпичная стена слегка вибрировала, что свидетельствовало о царившем внутри шуме. Иногда дверь распахивалась, пропуская входящих и выходящих людей. Но никто не обращал внимания на странную парочку у стены. Прижатая Уэббом, Венеция не могла даже шелохнуться, в то время как его пальцы, якобы лаская, прошлись по ее выгнутой шее и, ощутив внезапно усилившийся пульс, крепко сжали ей подбородок.
Он мягко сказал:
– Я думаю, что они были правы, крошка. Кто бы «они» ни были. Так давай не будем попусту тратить время, которое можно провести с пользой. Почему бы тебе все мне не рассказать? Например, откуда ты узнала, как меня найти, кто тебя послал и зачем? Видишь ли, я не просто мерзавец, но очень недоверчивый мерзавец. Тебя просто забыли об этом предупредить.
– Но я не знаю…
Пальцы Уэбба сжались еще сильнее, впиваясь в нежную кожу ее лица, и Венеция испуганно захныкала. Еще несколько минут назад она была так уверена в себе, а теперь…
– Ты что, рехнулся? Я же сказала тебе…
– Так почему бы тебе не пойти до конца и не сказать мне все остальное? Бывают сюрпризы, которых я не воспринимаю. Не станешь же ты всерьез утверждать, – что проделала весь этот путь лишь для того, чтобы тебя трахнули? Насколько я помню нашу последнюю встречу, все необходимое ты могла получить и в Лондоне. Там было кому тебя обслужить.
Боль, которую причиняла Венеции каждая попытка пошевелиться, окончательно разъярила ее.
– Да, но он теперь обслуживает твою маленькую шлюшку! И, наверное, именно в данный момент. Ведь ее же не было дома, когда ты звонил, или я ошибаюсь? Карим тоже привык добиваться того, чего он хочет. Должно быть, они сейчас репетируют лучшие сцены из будущей картины. И я подумала, что мы с тем же успехом можем утешить друг друга, вот и все! Или ты всегда влюбляешься только в своих партнерш по фильмам?
Лицо Уэбба по-прежнему не отражало никаких чувств. Он вдруг стал на удивление спокойным.
– Ты обязательно объяснишь мне все это еще раз, но попозже. А сейчас давай не отвлекаться от нашей основной темы, ладно? Например, от сегодняшнего вечера, только без всей этой ерунды насчет тумана и болотных огней.
– Пусти меня! Я закричу, а здесь кругом люди…
– Ну зачем же кричать? – Он так резко отпустил Венецию, что она чуть не упала. – Я всего лишь собираюсь выпить чашечку кофе и вернуться в аэропорт. Думаю, мы как-нибудь еще встретимся.
– Нет-нет… подожди! – она судорожно стиснула руку Уэбба, который уже собрался уйти. – Уэбб, ты действительно мерзавец! Но я не могу остаться одна. Я… я боюсь! Я не перестаю бояться с того момента, как Виолетту Сомерс… О Боже! Я знаю, что за мной следят, и подумала, что если бы ты был со мной и они решили, что мы договорились о встрече, то… Что же в этом плохого?
Лицо Уэбба было по-прежнему неумолимо и бесстрастно, что привело Венецию в совершенно истерическое состояние.
– И мне действительно хотелось переспать с тобой. Ты же сам это прекрасно видишь, разве не так? И я знала, что ты будешь здесь… я не могла заснуть, не могла быть одна… если бы ты был со мной, и они бы подумали… тем более, что это всем показалось бы совершенно естественным, правда? То, что мы с тобой были бы вместе.
– Продолжай.
Дрожа, она придвинулась поближе к нему.
– Господи! Ну как тебе это объяснить? Я не должна была ничего тебе говорить, если бы только ты не отверг меня или если бы у тебя были другие планы… Нино Дженнаро. Большой Нино. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?
Воспоминания тотчас захлестнули Уэбба. Большой Нино. Цио Нино. Вот он приходит к ним в гости: отец хмурится, мать, не переставая, улыбается. «Это твой дядя. Ты должен уважать его, он очень влиятельный человек!» Нино всегда носил дорогие костюмы. Его машина была длинной, черной и прилизанной, так же как и мужчины, которые постоянно торчали около нее. Запах одеколона и масла для волос. Глубокий низкий голос с ярко выраженным акцентом, от которого мать Уэбба тоже так никогда и не смогла избавиться. Неизменные поучения: «Держись подальше от улицы, слышишь? Тебе нужно думать о профессии, об образовании. Может быть, из тебя вышел бы неплохой адвокат, а? И не забывай ходить в церковь».
Но все его образование свелось к исправительной школе и уличным дракам, а затем к встрече со своим полицейским инспектором-женщиной. Она была совсем не такая, как девушки и женщины, к которым он привык. Запах духов, красивая, элегантная одежда. Она никогда не пыталась подыгрывать своим малолетним воспитанникам.
Марианна. Даже имя ее казалось таким же экзотическим и оригинальным, как и она сама. Его показная грубость и мрачное молчание не встречали никакой реакции с ее стороны. «Конечно, я не смогу помочь тебе, если ты сам этого не захочешь. Но мне кажется, что с твоей стороны это было бы большой глупостью. У тебя выразительный взгляд, приятная улыбка. Ты никогда не думал о том, чтобы поступить в театральную школу? Хотя, конечно, это будет непросто, для начала тебе придется переучиваться говорить».
Сперва он обижался на нее за эти слова, но постепенно начал прислушиваться и вбирать в себя различные диалекты и акценты людей, с которыми встречался. Вскоре после этого их дом снесли, и они вынуждены были переехать. Тогда же в нем начало просыпаться честолюбие, а может быть, это была всего лишь угрюмая решимость доказать всем, и особенно Марианне, что он что-то из себя представляет.
Господи Боже! Это ведь было так давно, что он успел почти все забыть! Долгие путешествия на метро в отдаленные районы, а вокруг разные голоса, акценты, диалекты… Позднее, отказывая себе даже в еде, он с той же целью начал путешествовать автостопом. Да, он голодал, но учился. Однажды, вернувшись домой, он застал свою мать всю в слезах. В руках она держала газету. Большой Нино был арестован по какому-то сфабрикованному обвинению… конечно же сфабрикованному, ведь он такой хороший человек! И теперь его собираются депортировать в Италию…
Глядя на побледневшее лицо Венеции с темными кругами под глазами, Уэбб резко спросил:
– А о чем это имя говорит тебе, малышка?
Ее пальцы все еще крепко цеплялись за его руку.
– Клянусь тебе, абсолютно ни о чем! Просто мой, один мой знакомый сказал, что если ты что-то заподозришь, то я должна упомянуть это имя. Вот и все, поверь мне! Если не веришь, можешь позвонить из бара – у меня есть номер телефона. Можешь спросить у него о чем угодно – надеюсь, это убедит тебя…
В переполненном баре было две телефонные кабины – обе пустые. Слегка пофлиртовав с барменшей, Уэбб заказал себе и Венеции выпить, а затем взглянул на часы.
– Черт возьми! Мне срочно нужно позвонить, пока еще не поздно. Присмотри за нашими коктейлями, дорогая.
Из раскаленной телефонной кабины ему хорошо была видна Венеция, которая потягивала свой коктейль и тут же кокетничала с одним из музыкантов. Но сигналы тревоги по-прежнему звучали у него в мозгу.
Ему ответил осторожный мужской голос с сильным ирландским акцентом.
– Алло?
– Это Карнаган. Друг Венеции.
В низком голосе не прозвучало никакого удивления:
– Кое-кто хотел бы поговорить с вами. Вы одни?
– Да.
А потом он услышал знакомый голос, который невозможно было забыть даже через столько лет – и все тот же сильный акцент.
– Антонио?
Никто, кроме Нино, не называл его так.
– Рад тебя слышать и рад, что ты неплохо устроился. А сейчас, – Нино говорил очень быстро, не давая Уэббу времени для ответа, – ты должен приехать ко мне. Есть разговор. Но только будь осторожен, хорошо? – В трубке послышался смешок: – Я рад, что этой женщине не удалось провести тебя. Я горжусь тобой.
Глава 18
Анна чувствовала себя настолько измученной, что ей хотелось заснуть прямо здесь, на диване в гостиной у Кэрол. Вокруг нее разговаривали Кэрол, Гаррис, Ив и даже Карим, который внезапно объявился, сверкая белозубой улыбкой. Кэрол всех пригласила на чашку чая… по ходу дела чай незаметно перешел в коктейли с закуской. И никто бы потом не смог вспомнить, когда именно произошла эта метаморфоза.
Реклама… начало съемок нового фильма. Гаррис и Ив как раз спорили о том, насколько широкой должна быть рекламная кампания. Назывались претенденты на оставшиеся главные роли. Какой-то южноамериканский плейбой, например, который увлекался гонками на автомобилях и охотой. Она уже где-то слышала это имя, в памяти сразу всплыло улыбающееся лицо на журнальной обложке. Господи, как же она устала! Казалось, на нее вдруг навалилась непомерная тяжесть.
– Допивай свой мартини, дорогая. Я принесла еще один.
Кэрол успешно играла роль радушной хозяйки. Гаррис присел рядом и стал нежно поглаживать ее руку.
– Анна, ты сможешь собраться за три дня? В последнее время ты слишком много нервничаешь, и смена обстановки пойдет тебе на пользу. Съемки начнутся только через десять дней, и у тебя будет целая неделя, чтобы просто понежиться на солнце и расслабиться.
Поверь, скоро ты станешь замечательной актрисой.
Наверное, нужно было что-то ему ответить, потому что, приняв ее молчание за согласие, он нагнулся и нежно поцеловал ее.
– Я возьму на себя все хлопоты. Тебе не придется ни о чем беспокоиться… помни об этом, ладно?
Все так настойчиво добивались, чтобы она ни о чем не беспокоилась. Даже Крег, который настаивал на ее отъезде из Лондона… из Англии. Ну что ж, так оно, в конечном счете, и получается, разве нет? И где Уэбб? Потом она вспомнила, что Уэбб еще ничего не знает. Он ведь хотел, чтобы ее роль играла Клаудия. Так, по крайней мере, утверждает Кэрол. Но ведь он наверняка будет огорчен, когда узнает? В конце концов, между ним и Клаудией уже довольно давно ничего нет. Он же почти все время проводил с ней. И ее совершенно не волновало, что говорил Крег, – она не верит ни единому его слову! Ей надоело, что все знакомые только и делают, что говорят с ней об Уэббе: предупреждают, предостерегают… если бы Уэббу не хотелось быть с ней, то он бы и не был. А поэтому не бери ничего в голову и не усложняй самой себе жизнь!
– Здравствуй, радость моя. Ты выглядишь так одиноко, и мне невольно показалось, что тебе просто необходима компания.
Карим обнял ее за плечи и слегка привлек ее к себе; вырываться было бы слишком тяжело.
– Послушай, – теплое дыхание щекотало ей ухо, – почему бы нам не уйти отсюда и не провести время вдвоем? Я хочу тебя… особенно тогда, когда ты напоминаешь испуганную газель!
Заставив себя встать, Анна с упреком взглянула на него.
– Ну почему вы все время ведете себя таким образом? – пробормотала она. – К тому же вас, наверное, давно ждет Венеция!
– Венеция? Ха! Я не являюсь ее собственностью. Кроме того, ее нет в Лондоне. Поехала навестить какую-то старую тетушку в Ирландии. Я даже не знаю, когда она возвращается, потому что мне это совершенно безразлично. Я ясно выражаюсь?
Ирландия! Это слово моментально вывело ее из состояния прострации. Совпадение? Но зачем бы Уэббу понадобилось лгать ей? И он ведь приглашал ее с собой.
Внезапно она увидела, что Кэрол уже проводила Гарриса и Ива и теперь направляется к ним. Приподняв брови, она спросила:
– А как насчет нас двоих? Вы уже решили, что будете делать дальше?
– Я давно решил! – уверенно ответил Карим.
В этот момент Анна наконец вырвалась из его тисков.
– Я, наверное, слишком много выпила. Думаю, что мне лучше вернуться.
– Вернуться куда, дорогая?
В голосе Кэрол отчетливо слышалось нетерпение. Она решительно подошла к ним, при этом юбка ее длинного платья отчетливо обрисовала великолепные ноги.
– Может быть, мне лучше сначала позвонить, ты не возражаешь? Мне бы очень не хотелось, чтобы ты сегодня ночью была одна. Я себе не прошу, если…
Но уже в следующую секунду с напускной веселостью она поднимала телефонную трубку.
– Подожди минутку, ладно? Мы же обе знаем, что Уэбб совершенно непредсказуем!
Анне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Кэрол наконец положила трубку. Раздался громкий щелчок.
– Наверное, он решил немного задержаться. А может быть, прилетит более поздним рейсом. С этим сукиным сыном никогда ничего нельзя знать наверняка. Но ты можешь остаться у меня. Здесь всего в избытке – и спален тоже. Нет-нет, я не желаю слушать никаких возражений. Ведь это просто глупо! А Уэббу мы можем оставить записку у портье, на случай, если он вернется еще сегодня.
В конце концов Кариму пришлось уйти не солоно хлебавши, но он умело скрывал свое раздражение.
– Что ж, прекрасно. Это не последняя наша встреча, не так ли? Можешь кокетничать сколько угодно – это меня только возбуждает! Думаю, все дело в том, что ты слишком женственна, и потому на тебя нельзя всерьез сердиться. Ты отвергаешь меня, потому что я тебе нравлюсь. Но эти игры неминуемо когда-нибудь кончатся, и ты станешь моей.
– Черт побери! Ну и тип! – Кэрол с отвращением скривилась. – Но он, по крайней мере, не притворяется и не скрывает своих намерений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
«И что именно он тебе советует, Энни? Точнее, против кого он тебе советует?» – Уэбб пытался хоть что-нибудь разузнать у Анны, но та почти истерично отклоняла его вопросы.
«Он просто хочет мне помочь! И пожалуйста, Уэбб, давай больше не будем об этом!»
И все-таки любопытно, почему все самые большие неприятности начинаются именно в тот момент, когда они с Анной вновь обретают друг друга.
Даже Кэрол изменилась и вела себя совершенно необычно. Он еще во время съемок «Дурной крови» привык к ожесточенным ссорам, которые, как правило, заканчивались проклятиями с ее стороны и клятвами никогда больше не работать с таким мерзавцем, как он… Теперь же она проявляла совершенно поразительное дружелюбие. Не было даже столь привычных сцен ревности, когда они с Анной возобновили свою связь. Как это объяснить? Еще одна неразрешимая загадка!
– Дорогой, наконец-то мы выбрались из этой проклятой толпы! А то я уже начала страдать клаустрофобией!
Трепещущее тело Венеции прижалось к нему. Здесь она явно переиграла, и Уэбб почувствовал, как натянулся каждый его нерв. Тем не менее он заставил себя насмешливо улыбнуться.
– Наверное, именно поэтому ты и не появилась раньше, когда мы целый день снимались в Дублине?
Взгляд широко распахнутых глаз был наивным и удивленным.
– Но я не хочу ни с кем бороться за тебя, любовь моя. Поэтому я и ждала момента, когда ты останешься один!
В ее взгляде явственно сквозила обеспокоенность. Похоже, она уже начинала терять самообладание – Уэбб даже почувствовал легкую нервную дрожь.
На улице стояла длинная вереница такси. Их силуэты и желтые огни отчетливо проступали в темноте. Правда, неудачливых путешественников, рвущихся немедленно уехать из временно закрытого аэропорта, тоже хватало.
– Здесь настоящее столпотворение, тебе не кажется? Мне пришлось припарковаться в нескольких кварталах отсюда. Ты не против, если мы немного прогуляемся?
Может быть, пора? Нет. Слишком много людей вокруг, слишком много огней. Уэбб вновь доверился своему инстинкту, решив импровизировать по ходу действия.
– Послушай, дорогая, здесь недалеко есть совершенно замечательный бар – как раз через дорогу. Я бы с удовольствием чего-нибудь выпил, например, кофе по-ирландски. После него прогулка до машины покажется значительно короче.
Уэбб не дал Венеции времени для возражений и потащил ее за собой через улицу, увертываясь от спешащих такси, автобусов и прочих средств передвижения.
– Но… Мы с тем же успехом могли бы выпить у меня в номере!
– Если мы наконец доберемся до твоего номера, то жалко будет тратить на это время. К тому же мне срочно нужно позвонить.
– Но ведь позвонить тоже можно из моего номера! – Венеция говорила торопливо и сбивчиво.
– Это слишком личный звонок, крошка.
Он почувствовал, что Венеция чуть не задохнулась от возмущения.
– Ты действительно такой мерзавец, как о тебе говорят, и хочешь непременно мне это продемонстрировать, да?
Каким-то чудом они все-таки достигли противоположного тротуара, и Уэбб, мгновенно отбросив всякое притворство, одним рывком развернул ее и прижал спиной к стене того самого бара, к которому они направлялись.
Там было достаточно темно: лишь неяркий фонарь в нескольких метрах вниз по улице и слабый свет, проникающий сквозь цветное стекло входной двери. Кирпичная стена слегка вибрировала, что свидетельствовало о царившем внутри шуме. Иногда дверь распахивалась, пропуская входящих и выходящих людей. Но никто не обращал внимания на странную парочку у стены. Прижатая Уэббом, Венеция не могла даже шелохнуться, в то время как его пальцы, якобы лаская, прошлись по ее выгнутой шее и, ощутив внезапно усилившийся пульс, крепко сжали ей подбородок.
Он мягко сказал:
– Я думаю, что они были правы, крошка. Кто бы «они» ни были. Так давай не будем попусту тратить время, которое можно провести с пользой. Почему бы тебе все мне не рассказать? Например, откуда ты узнала, как меня найти, кто тебя послал и зачем? Видишь ли, я не просто мерзавец, но очень недоверчивый мерзавец. Тебя просто забыли об этом предупредить.
– Но я не знаю…
Пальцы Уэбба сжались еще сильнее, впиваясь в нежную кожу ее лица, и Венеция испуганно захныкала. Еще несколько минут назад она была так уверена в себе, а теперь…
– Ты что, рехнулся? Я же сказала тебе…
– Так почему бы тебе не пойти до конца и не сказать мне все остальное? Бывают сюрпризы, которых я не воспринимаю. Не станешь же ты всерьез утверждать, – что проделала весь этот путь лишь для того, чтобы тебя трахнули? Насколько я помню нашу последнюю встречу, все необходимое ты могла получить и в Лондоне. Там было кому тебя обслужить.
Боль, которую причиняла Венеции каждая попытка пошевелиться, окончательно разъярила ее.
– Да, но он теперь обслуживает твою маленькую шлюшку! И, наверное, именно в данный момент. Ведь ее же не было дома, когда ты звонил, или я ошибаюсь? Карим тоже привык добиваться того, чего он хочет. Должно быть, они сейчас репетируют лучшие сцены из будущей картины. И я подумала, что мы с тем же успехом можем утешить друг друга, вот и все! Или ты всегда влюбляешься только в своих партнерш по фильмам?
Лицо Уэбба по-прежнему не отражало никаких чувств. Он вдруг стал на удивление спокойным.
– Ты обязательно объяснишь мне все это еще раз, но попозже. А сейчас давай не отвлекаться от нашей основной темы, ладно? Например, от сегодняшнего вечера, только без всей этой ерунды насчет тумана и болотных огней.
– Пусти меня! Я закричу, а здесь кругом люди…
– Ну зачем же кричать? – Он так резко отпустил Венецию, что она чуть не упала. – Я всего лишь собираюсь выпить чашечку кофе и вернуться в аэропорт. Думаю, мы как-нибудь еще встретимся.
– Нет-нет… подожди! – она судорожно стиснула руку Уэбба, который уже собрался уйти. – Уэбб, ты действительно мерзавец! Но я не могу остаться одна. Я… я боюсь! Я не перестаю бояться с того момента, как Виолетту Сомерс… О Боже! Я знаю, что за мной следят, и подумала, что если бы ты был со мной и они решили, что мы договорились о встрече, то… Что же в этом плохого?
Лицо Уэбба было по-прежнему неумолимо и бесстрастно, что привело Венецию в совершенно истерическое состояние.
– И мне действительно хотелось переспать с тобой. Ты же сам это прекрасно видишь, разве не так? И я знала, что ты будешь здесь… я не могла заснуть, не могла быть одна… если бы ты был со мной, и они бы подумали… тем более, что это всем показалось бы совершенно естественным, правда? То, что мы с тобой были бы вместе.
– Продолжай.
Дрожа, она придвинулась поближе к нему.
– Господи! Ну как тебе это объяснить? Я не должна была ничего тебе говорить, если бы только ты не отверг меня или если бы у тебя были другие планы… Нино Дженнаро. Большой Нино. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?
Воспоминания тотчас захлестнули Уэбба. Большой Нино. Цио Нино. Вот он приходит к ним в гости: отец хмурится, мать, не переставая, улыбается. «Это твой дядя. Ты должен уважать его, он очень влиятельный человек!» Нино всегда носил дорогие костюмы. Его машина была длинной, черной и прилизанной, так же как и мужчины, которые постоянно торчали около нее. Запах одеколона и масла для волос. Глубокий низкий голос с ярко выраженным акцентом, от которого мать Уэбба тоже так никогда и не смогла избавиться. Неизменные поучения: «Держись подальше от улицы, слышишь? Тебе нужно думать о профессии, об образовании. Может быть, из тебя вышел бы неплохой адвокат, а? И не забывай ходить в церковь».
Но все его образование свелось к исправительной школе и уличным дракам, а затем к встрече со своим полицейским инспектором-женщиной. Она была совсем не такая, как девушки и женщины, к которым он привык. Запах духов, красивая, элегантная одежда. Она никогда не пыталась подыгрывать своим малолетним воспитанникам.
Марианна. Даже имя ее казалось таким же экзотическим и оригинальным, как и она сама. Его показная грубость и мрачное молчание не встречали никакой реакции с ее стороны. «Конечно, я не смогу помочь тебе, если ты сам этого не захочешь. Но мне кажется, что с твоей стороны это было бы большой глупостью. У тебя выразительный взгляд, приятная улыбка. Ты никогда не думал о том, чтобы поступить в театральную школу? Хотя, конечно, это будет непросто, для начала тебе придется переучиваться говорить».
Сперва он обижался на нее за эти слова, но постепенно начал прислушиваться и вбирать в себя различные диалекты и акценты людей, с которыми встречался. Вскоре после этого их дом снесли, и они вынуждены были переехать. Тогда же в нем начало просыпаться честолюбие, а может быть, это была всего лишь угрюмая решимость доказать всем, и особенно Марианне, что он что-то из себя представляет.
Господи Боже! Это ведь было так давно, что он успел почти все забыть! Долгие путешествия на метро в отдаленные районы, а вокруг разные голоса, акценты, диалекты… Позднее, отказывая себе даже в еде, он с той же целью начал путешествовать автостопом. Да, он голодал, но учился. Однажды, вернувшись домой, он застал свою мать всю в слезах. В руках она держала газету. Большой Нино был арестован по какому-то сфабрикованному обвинению… конечно же сфабрикованному, ведь он такой хороший человек! И теперь его собираются депортировать в Италию…
Глядя на побледневшее лицо Венеции с темными кругами под глазами, Уэбб резко спросил:
– А о чем это имя говорит тебе, малышка?
Ее пальцы все еще крепко цеплялись за его руку.
– Клянусь тебе, абсолютно ни о чем! Просто мой, один мой знакомый сказал, что если ты что-то заподозришь, то я должна упомянуть это имя. Вот и все, поверь мне! Если не веришь, можешь позвонить из бара – у меня есть номер телефона. Можешь спросить у него о чем угодно – надеюсь, это убедит тебя…
В переполненном баре было две телефонные кабины – обе пустые. Слегка пофлиртовав с барменшей, Уэбб заказал себе и Венеции выпить, а затем взглянул на часы.
– Черт возьми! Мне срочно нужно позвонить, пока еще не поздно. Присмотри за нашими коктейлями, дорогая.
Из раскаленной телефонной кабины ему хорошо была видна Венеция, которая потягивала свой коктейль и тут же кокетничала с одним из музыкантов. Но сигналы тревоги по-прежнему звучали у него в мозгу.
Ему ответил осторожный мужской голос с сильным ирландским акцентом.
– Алло?
– Это Карнаган. Друг Венеции.
В низком голосе не прозвучало никакого удивления:
– Кое-кто хотел бы поговорить с вами. Вы одни?
– Да.
А потом он услышал знакомый голос, который невозможно было забыть даже через столько лет – и все тот же сильный акцент.
– Антонио?
Никто, кроме Нино, не называл его так.
– Рад тебя слышать и рад, что ты неплохо устроился. А сейчас, – Нино говорил очень быстро, не давая Уэббу времени для ответа, – ты должен приехать ко мне. Есть разговор. Но только будь осторожен, хорошо? – В трубке послышался смешок: – Я рад, что этой женщине не удалось провести тебя. Я горжусь тобой.
Глава 18
Анна чувствовала себя настолько измученной, что ей хотелось заснуть прямо здесь, на диване в гостиной у Кэрол. Вокруг нее разговаривали Кэрол, Гаррис, Ив и даже Карим, который внезапно объявился, сверкая белозубой улыбкой. Кэрол всех пригласила на чашку чая… по ходу дела чай незаметно перешел в коктейли с закуской. И никто бы потом не смог вспомнить, когда именно произошла эта метаморфоза.
Реклама… начало съемок нового фильма. Гаррис и Ив как раз спорили о том, насколько широкой должна быть рекламная кампания. Назывались претенденты на оставшиеся главные роли. Какой-то южноамериканский плейбой, например, который увлекался гонками на автомобилях и охотой. Она уже где-то слышала это имя, в памяти сразу всплыло улыбающееся лицо на журнальной обложке. Господи, как же она устала! Казалось, на нее вдруг навалилась непомерная тяжесть.
– Допивай свой мартини, дорогая. Я принесла еще один.
Кэрол успешно играла роль радушной хозяйки. Гаррис присел рядом и стал нежно поглаживать ее руку.
– Анна, ты сможешь собраться за три дня? В последнее время ты слишком много нервничаешь, и смена обстановки пойдет тебе на пользу. Съемки начнутся только через десять дней, и у тебя будет целая неделя, чтобы просто понежиться на солнце и расслабиться.
Поверь, скоро ты станешь замечательной актрисой.
Наверное, нужно было что-то ему ответить, потому что, приняв ее молчание за согласие, он нагнулся и нежно поцеловал ее.
– Я возьму на себя все хлопоты. Тебе не придется ни о чем беспокоиться… помни об этом, ладно?
Все так настойчиво добивались, чтобы она ни о чем не беспокоилась. Даже Крег, который настаивал на ее отъезде из Лондона… из Англии. Ну что ж, так оно, в конечном счете, и получается, разве нет? И где Уэбб? Потом она вспомнила, что Уэбб еще ничего не знает. Он ведь хотел, чтобы ее роль играла Клаудия. Так, по крайней мере, утверждает Кэрол. Но ведь он наверняка будет огорчен, когда узнает? В конце концов, между ним и Клаудией уже довольно давно ничего нет. Он же почти все время проводил с ней. И ее совершенно не волновало, что говорил Крег, – она не верит ни единому его слову! Ей надоело, что все знакомые только и делают, что говорят с ней об Уэббе: предупреждают, предостерегают… если бы Уэббу не хотелось быть с ней, то он бы и не был. А поэтому не бери ничего в голову и не усложняй самой себе жизнь!
– Здравствуй, радость моя. Ты выглядишь так одиноко, и мне невольно показалось, что тебе просто необходима компания.
Карим обнял ее за плечи и слегка привлек ее к себе; вырываться было бы слишком тяжело.
– Послушай, – теплое дыхание щекотало ей ухо, – почему бы нам не уйти отсюда и не провести время вдвоем? Я хочу тебя… особенно тогда, когда ты напоминаешь испуганную газель!
Заставив себя встать, Анна с упреком взглянула на него.
– Ну почему вы все время ведете себя таким образом? – пробормотала она. – К тому же вас, наверное, давно ждет Венеция!
– Венеция? Ха! Я не являюсь ее собственностью. Кроме того, ее нет в Лондоне. Поехала навестить какую-то старую тетушку в Ирландии. Я даже не знаю, когда она возвращается, потому что мне это совершенно безразлично. Я ясно выражаюсь?
Ирландия! Это слово моментально вывело ее из состояния прострации. Совпадение? Но зачем бы Уэббу понадобилось лгать ей? И он ведь приглашал ее с собой.
Внезапно она увидела, что Кэрол уже проводила Гарриса и Ива и теперь направляется к ним. Приподняв брови, она спросила:
– А как насчет нас двоих? Вы уже решили, что будете делать дальше?
– Я давно решил! – уверенно ответил Карим.
В этот момент Анна наконец вырвалась из его тисков.
– Я, наверное, слишком много выпила. Думаю, что мне лучше вернуться.
– Вернуться куда, дорогая?
В голосе Кэрол отчетливо слышалось нетерпение. Она решительно подошла к ним, при этом юбка ее длинного платья отчетливо обрисовала великолепные ноги.
– Может быть, мне лучше сначала позвонить, ты не возражаешь? Мне бы очень не хотелось, чтобы ты сегодня ночью была одна. Я себе не прошу, если…
Но уже в следующую секунду с напускной веселостью она поднимала телефонную трубку.
– Подожди минутку, ладно? Мы же обе знаем, что Уэбб совершенно непредсказуем!
Анне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Кэрол наконец положила трубку. Раздался громкий щелчок.
– Наверное, он решил немного задержаться. А может быть, прилетит более поздним рейсом. С этим сукиным сыном никогда ничего нельзя знать наверняка. Но ты можешь остаться у меня. Здесь всего в избытке – и спален тоже. Нет-нет, я не желаю слушать никаких возражений. Ведь это просто глупо! А Уэббу мы можем оставить записку у портье, на случай, если он вернется еще сегодня.
В конце концов Кариму пришлось уйти не солоно хлебавши, но он умело скрывал свое раздражение.
– Что ж, прекрасно. Это не последняя наша встреча, не так ли? Можешь кокетничать сколько угодно – это меня только возбуждает! Думаю, все дело в том, что ты слишком женственна, и потому на тебя нельзя всерьез сердиться. Ты отвергаешь меня, потому что я тебе нравлюсь. Но эти игры неминуемо когда-нибудь кончатся, и ты станешь моей.
– Черт побери! Ну и тип! – Кэрол с отвращением скривилась. – Но он, по крайней мере, не притворяется и не скрывает своих намерений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55