Его неподвижная рука по-прежнему обнимала ее за плечи, и у Анны невольно возникло чувство вины, что было уж совершенно нелепо! Крепко сцепив руки на коленях, она вызывающе посмотрела на окружавшие ее лица. Все они напоминали застывшие маски. И неотрывно наблюдали за нею, надеясь, что им удастся наконец загнать ее в ловушку. Но она была ни в чем не виновата, а потому все происходящее напоминало дурной сон, кошмар и было совершенно невероятно!
Они задали ей еще несколько вопросов. Судя по всему, обыск в ее комнате и в комнате Виолетты (Бедная Виолетта! Неужели ей тоже придется пройти через это?) не дал ничего интересного. Анна повторила то, что уже говорила раньше. Она не имеет никакого отношения к утечке информации и никогда ни с кем не обсуждала свою работу в «Маджо Ойл». («Извините, мисс Мэллори, но вы – единственный сотрудник, у которого нет допуска к секретным документам»). И никто из ее знакомых не проявлял к этому ни малейшего интереса. Нет, у нее нет привычки напиваться до потери памяти! Человек в коричневом плаще по имени Гримсби нашел в одном из ящиков Виолетты немного припрятанной травки. Нет, это не ее. Да, она иногда в компании пробовала травку, но только в компании. И какое это имеет отношение ко всему остальному?
Наконец Крег решил положить конец всем этим расспросам, и Барнс откланялся, предупредив, что, возможно, потребуется еще одна встреча.
Свита Барнса исчезла вместе с ним. Со словами: «Я ненадолго. Просто хочу выяснить, чем все это вызвано», – Крег пошел проводить незваных гостей.
Господи! Наконец-то наступила тишина! Двигаясь совершенно автоматически, Анна встала, чтобы приготовить напитки. Насколько она помнила, Крег предпочитал водку с тоником. Ни слова ни говоря, она протянула ему уже приготовленный коктейль.
– Как видишь, у меня неплохая память. А теперь скажи: неужели все это происходило на самом деле? Наверное, мне следует поблагодарить тебя. Ты спас меня в самый последний момент.
– Анна, поверь, я прекрасно понимаю твои чувства. Слава Богу, что ты вовремя позвонила Дункану! Эти люди абсолютно не стесняются в средствах. Если бы я…
– По-моему, вы прекрасно нашли общий язык. Как насчет тебя самого, Крег? Мне просто никогда не приходило в голову задать этот вопрос. Ты тоже часть Организации? – Не дожидаясь ответа, Анна резко повернулась к нему спиной и, крепко сжимая бокал обеими руками, невидящим взглядом уставилась на потухший камин.
– Анна, я уже сказал, что прекрасно понимаю твои чувства. Но не пора ли посмотреть в лицо фактам? В первую очередь, ты – дочь своего отца! А потому, нравится это тебе или нет, ты должна соблюдать известную осторожность! Осторожность в выборе друзей, в выборе знакомых. Конечно, я ни на секунду не допускаю, что ты можешь быть как-то замешана в этой утечке информации, которую Барнс с коллегами расследуют с таким рвением. Дункан тоже полностью тебе доверяет. Как муж я больше не имею на тебя никаких прав, но, думаю, совет ты, по крайней мере, должна выслушать! Не доверяй окружающим тебя людям. К всегда помни о том, что новое имя и карьера модели на самом деле ничего не меняют. Ты всегда останешься тем, что ты есть, Анна! А поэтому, ради всего святого, будь хоть немного осторожна!
Внезапно Анне показалось, что бархатные стены сжимаются и давят на нее: прямо клаустрофобия!
– Что ты пытаешься внушить мне, Крег? Что я никогда не буду по-настоящему свободной? Что мне никому нельзя доверять?
Голова Крега дернулась в жалком подобии кивка.
– Да, Анна. Именно это я и хотел сказать. Ты всегда должна помнить о том, что ты не обычная девушка из обычной семьи, которая сделала удачную карьеру.
Давно пора научиться смотреть на вещи реально. Анна… – Крег нежно взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Вспомнив, как он ей помог всего несколько минут назад, Анна не стала вырываться.
– Почему бы тебе не вернуться домой? Ты ведь уже доказала себе и окружающим все, что хотела. Может быть, достаточно? Дома ты будешь в безопасности… и сможешь действительно быть самой собой. Господи, Анна! Ты и я… мы вдвоем могли бы…
При этих словах она моментально замкнулась в себе, и Крег не мог этого не почувствовать.
– Ты еще не готова к тому, чтобы выслушать меня. Тебе кажется, что ты наконец нашла то, чего я не смог тебе дать, чего ты мне не позволила тебе дать! В чьей же постели ты это нашла: Гарриса Фелпса? Или Уэбба Карнагана? Значит, тебя интересуют лишь преходящие физические ощущения, да?
Теперь лицо Крега было искажено от злобы.
– Интересно, что тебе на самом деле известно о твоем приятеле-актере? Звезда первой величины, герой-любовник международного масштаба. Ты хоть раз задумывалась о том, чем вызвано такое повышенное внимание к твоей особе с его стороны? Много ли он рассказывал тебе о своем прошлом? Господи, Анна, ты даже не представляешь, насколько ты наивна! Если бы ты только слушалась моих советов…
Ну уж нет! На сегодня с нее достаточно! Последние слова Крега переполнили чашу. Сжав кулаки, она резко вскочила на ноги.
– Я не желаю больше ничего слушать! Не желаю! Я уже достаточно выслушала. И прекрати, наконец, поучать меня, Крег!
Глава 15
Последние слова Крега, которые он заставил ее выслушать, не улучшили настроения Анны. Даже после его ухода она чувствовала себя обиженной и глубоко несчастной. Конечно, теперь она закрыла дверь на два замка, но разве это поможет? Во-первых, эти люди могут вернуться в любой момент, когда им будет угодно. А во-вторых, никакие замки не спасут ее от собственных мыслей.
– Ты замечательно выглядишь, Анна.
Спасибо, хоть Гаррис остался таким же, как обычно… Никаких намеков. Никаких вопросов.
– С нетерпением ждала сегодняшнего вечера?
Теперь Анна была полностью готова и к предстоящему интимному ужину, и к встрече с проницательным, всезнающим взглядом Кэрол. После всего, что она сегодня пережила, это будет относительно легко.
Она надела длинную черную тунику и черные брюки с серебряной искрой. Туника была почти прозрачная, и под ней ничего не было, кроме самой Анны и длинной серебряной цепочки, которая привлекала внимание к ее безупречной груди.
Ив Плейдел жадно следил за ней из-под полуопущенных век, Клаудия дулась, а сенатор Маркхем был, как всегда, очарователен. Обнажив в обаятельной улыбке безупречные зубы, он взял обе ее руки в свои и поцеловал в щеку.
– Анна Мэллори… Гаррис признался, что у него с вами связаны грандиозные планы. Мне остается только надеяться, что вы поддерживаете демократов!
Все рассмеялись, и Анна вступила в игру:
– Конечно. Перед ними просто невозможно устоять!
– Ты, кажется, твердо решила превзойти всех, дорогая, – прошептала Кэрол, обнимая Анну. – Удачи! И учти, что я желаю ее тебе совершенно искренне!
Ив Плейдел не мог сдержать свое нетерпение:
– Этот фильм, «Дурная кровь», он же, кажется, имел большой успех, поп? Так чего же мы ждем? По-моему, самое время объявить о начале съемок нового фильма.
Гаррис, mon ami! – он оглянулся через плечо на Клаудию, которая сидела, задумчиво уставившись в свой бокал, и продолжал, понизив голос: – Скажи, ты действительно собираешься дать ей роль? Она уже тысячу раз мне повторила, что Уэбб обещал ей одну из главных. Я, конечно, позволил себе напомнить, что без меня она очень быстро канет в безвестность, в которой и пребывала до тех пор, пока я ее оттуда не вытащил.
Надо же быть такой дурой! Правда, она не такая полная идиотка, как Франсуаза, – помнишь, она была моей женой перед Клаудией? Франсуаза Марли – тьфу!
Сделав выразительный жест руками, Ив презрительно скривил губы. Анна заметила, что при этом он не отрываясь смотрел на нее, особенно на ее грудь. – Зато ты, ma chere, совсем не дура! И это сразу заметно. А если ты еще и сможешь точно выполнять то, что я скажу, я сделаю из тебя большую звезду, чем из всех моих предыдущих жен. Это говорю тебе я – moi, Ив Плейдел!
– Ив, конечно, как всегда, прав.
Рука Гарриса на мгновение оторвалась от ее талии и незаметно слегка погладила грудь.
– Нам уже пора начинать рекламную кампанию, – заметив растерянность на лице Анны, он улыбнулся и продолжал: – Ну же! Тебе совершенно не о чем беспокоиться, любовь моя! Мы немного обманем публику на этот раз. К тому времени, когда кампания будет в разгаре, ты уже окажешься в полной безопасности в Калифорнии, на съемках «Жажды славы». Мы дадим ровно столько информации, сколько необходимо, чтобы заинтриговать потенциальных зрителей. Преподнесем стандартную легенду о внезапно открытом таланте и редко, очень редко будем позволять публиковать одну-две фотографии, хотя в качестве модели ты по-прежнему будешь появляться в модных журналах. За такую рекламу нам даже не придется платить.
Анна вдруг вспомнила последнюю партию фотографий – ее и Уэбба – и невольно вздрогнула.
– Гаррис, мне кажется…
– Дорогая, поверь, я прекрасно знаю, что делаю, – теперь его глаза блестели от возбуждения, но Анна все равно не смогла прочесть, что же скрывается за этим фасадом. Внезапно он резко нагнулся вперед и зашептал, касаясь губами ее уха: – Ты даже умнее, чем я мог предположить, Анна. Я сегодня виделся с Джонни Бардини и договорился с ним о покупке всех фотографий. Ты и Уэбб – этот тайный роман придаст особый шарм происходящему на экране. Это просто великолепно!
Глядя на его улыбающееся лицо, Анна просто лишилась дара речи. Гаррис продолжал улыбаться.
– Кроме того, в Калифорнии я приготовил тебе небольшой сюрприз. Это подарок, который, я думаю, тебе должен понравиться. Кстати об отъезде… Ты сможешь быть готова уже через неделю?
Как раз в этот момент к ним подошла Кэрол в облегающем зеленом бархатном платье с очень глубоким вырезом на спине. На буксире она тащила удивительно красивого брюнета.
– А вот наконец и Карим. Он всегда опаздывает. Правда, дорогой? Кроме того, мне пришлось похитить его у Венеции, что тоже было непросто. Вот она – бросает на нас убийственные взгляды. Гаррис, может быть, ты сможешь развлечь ее в течение хотя бы пары минут, пока я познакомлю Карима с Анной?
У Карима была ямочка на подбородке, чувственный рот и живые темно-карие глаза, которые пристально вглядывались в Анну. Взяв обе ее руки в свои, он поцеловал их на французский манер.
– Вы удивительно красивы! Я, конечно, видел ваши фотографии, но они – лишь жалкое подобие оригинала. У вас такая белая кожа, такие светлые волосы. Если бы вы прогуливались по улицам Каира, то я бы не удержался и похитил вас. Вас не смущает моя прямота? Надеюсь, что нет. Я привык говорить то, что чувствую.
Теперь, когда я увидел вас, мне будет трудно дождаться того момента, когда я буду играть вашего любовника в этом новом фильме.
Белые зубы ослепительно сверкали на смуглом лице, когда Карим улыбался.
– Мне так приятно ваше изумление… и ваш легкий испуг. Это так женственно… качество, которого не хватает большинству западных женщин, – по-английски он говорил абсолютно свободно с едва заметным акцентом.
Кэрол, стоявшая радам с Анной, решила, что пора прийти на помощь, и рассмеялась своим гортанным смехом.
– По-моему, это был камешек в мой огород… А может быть, Венеции? Беда в том, радость моя, – с эти ми словами она нежно погладила его руку, – что в наше время так редко встречаются настоящие мужчины. Типа Джейсона из этой книги Робби Сэвидж, – взглянув на помрачневшее лицо Карима, она дипломатично добавила: –…Или типа того героя, которого ты будешь играть. Красивого мексиканского генерала. Анна, думаю, что когда он будет тебя насиловать, вы оба получите от этого удовольствие.
– Кэрол, тебе не кажется, что это уже слишком! – сердито перебила ее Анна. Лицо Карима, напротив, просветлело, и карие глаза из-под тяжелых век бесстыдно ощупывали ее стройное тело. Игнорируя последнюю реплику Кэрол, он медленно проговорил:
– Думаю, что мне понравятся все любовные сцены, которые нам с вами предстоят. Под вашей холодной красотой скрывается сильная чувственность. И потом, разве в этой книге насилие не перерастает в страсть? Мне кажется, что я очень хорошо понимаю мексиканского генерала, которого мне предстоит играть. Я циник, как и он, и мне тоже приходилось заставлять дрожащую женщину чувствовать себя изнасилованной, но лишь для того, чтобы усилить ее влечение ко мне. Это придает дополнительное возбуждение… особую пикантность. Вы согласны со мной?
– Кажется, вы остановились на возбуждении? Анна, должна тебя предупредить, что Карим просто опасен. Он действительно верит в то, что говорит. И что женщина чувствует себя женщиной лишь тогда, когда подчиняется мужчине! Мы много спорили по этому поводу, и должна признать, что это было довольно-таки забавно!
Бриллианты на фоне черных кружев. Анну всегда привлекала яркая, искрящаяся индивидуальность Венеции Трессидер.
– Ты совсем забросил меня, дорогой. И должна сказать, что мне это совсем не нравится. Предполагалось, что ты будешь охранять меня, а не давать возможность Иву шептать мне на ухо бесконечные скабрезности. А так как все это происходило еще и под пристальным взглядом Клаудии, то я решила, что мне лучше переместиться сюда, где беседа, судя по всему, протекает более оживленно.
Приход Венеции разрядил обстановку, и началась обычная в таких ситуациях болтовня.
Разговоры Карима начали всерьез смущать Анну, и теперь она с большим облегчением стала играть привычную для нее роль слушателя. Венеция и Кэрол обменивались полушутливыми шпильками, и Анна не могла не восхищаться искусством, с которым Карим тонко манипулировал этой словесной дуэлью, незаметно подстрекая ее к продолжению. Наконец было заключено перемирие, во время которого живо обсуждалась личная жизнь достаточно известной вдовы мультимиллионера, и Анна смогла незаметно отойти.
Она присоединилась к Гаррису и Джиму Маркхему, причем Джим твердо решил испробовать на ней все свое хваленое обаяние, в то время как Гаррису пришлось отойти, чтобы предотвратить неумолимо назревающую ссору между Клаудией и Ивом. Джим показывал Анне фотографии жены и детей и говорил о том, как бы ему хотелось узнать ее получше. Может быть, когда она приедет в Калифорнию, это удастся осуществить? Джим выглядел моложавым волевым человеком, и поговаривали, что он почти наверняка будет баллотироваться в президенты от демократической партии. Ходили также слухи, что он неравнодушен к красивым женщинам. На это все лишь пожимали плечами: «Ну и что? Это лишь доказывает, что он нормальный мужчина. Кроме того, говорят, что его жена фригидна… Она, конечно, будет замечательной Первой Леди, но Джимми периодически нужно и кое-что другое. И если слухи о его мужских достоинствах достоверны, то даже по нескольку раз в день!»
Слухи, интриги, сплетни! Каждый по-своему пытался хоть немного ослабить напряжение от постоянного пребывания на людях, от недремлющего общественного ока, жадного до мельчайших подробностей жизни популярных и знаменитых людей. «Прекрати немедленно, Анна! Так недолго превратиться в циника. Лучше подумай о том, что ты, собственно, здесь делаешь сегодня вечером…»
Зачем она сюда пришла? Хотела убежать от действительности, которая стала слишком пугающей, – вот зачем. Захотелось укрыться в искусственном мирке и не думать ни о сегодняшнем послеобеденном визите, ни о том, что он мог означать.
Ужин был очень поздним и казался нескончаемым. Анна лишь смутно помнила, как одно блюдо сменялось другим. Сама она не ела ничего – только пила вино, которое было действительно прекрасным. Гаррис с Маркхемом были настолько поглощены своей приглушенной беседой, что, казалось, не замечали ничего вокруг. Между третьим и четвертым блюдом у Клаудии, которая до сих пор зловеще молчала, началась истерика. Повинуясь настойчивым знакам Гарриса, Карим нехотя повернулся к ней и начал успокаивать. Воспользовавшись моментом, Венеция Трессидер встала и послала Анне красноречивый взгляд, говоривший: «Мне, кажется, пора в туалет. Анна, дорогая, ты не составишь мне компанию?»
Чувствуя себя марионеткой, Анна с опаской последовала за ней. Что за сюрприз приготовила ей Венеция на сей раз? Венеция имела слишком радикальные взгляды и не стеснялась их высказывать. Однажды она даже прятала у себя агента ЯРА, одного из своих многочисленных любовников, целых две недели.
– Дорогая! Я так горжусь тобой! – порывистое объятие Венеции настолько ошарашило Анну, что она даже не сразу нашлась, что ответить. – А ты и в самом деле темная лошадка! Подумать только – эту историю обсасывают все газеты, даже «Тайме». Это было так смело с твоей стороны. Жаль, что ты уезжаешь в Калифорнию на съемки этого фильма, о котором все говорят. Я хотела пригласить тебя с собой в Ирландию в следующем месяце. Ты уверена, что не сможешь прилететь хотя бы на пару дней? Мы сейчас нуждаемся в любом шуме! – Венеция тоже была актриса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Они задали ей еще несколько вопросов. Судя по всему, обыск в ее комнате и в комнате Виолетты (Бедная Виолетта! Неужели ей тоже придется пройти через это?) не дал ничего интересного. Анна повторила то, что уже говорила раньше. Она не имеет никакого отношения к утечке информации и никогда ни с кем не обсуждала свою работу в «Маджо Ойл». («Извините, мисс Мэллори, но вы – единственный сотрудник, у которого нет допуска к секретным документам»). И никто из ее знакомых не проявлял к этому ни малейшего интереса. Нет, у нее нет привычки напиваться до потери памяти! Человек в коричневом плаще по имени Гримсби нашел в одном из ящиков Виолетты немного припрятанной травки. Нет, это не ее. Да, она иногда в компании пробовала травку, но только в компании. И какое это имеет отношение ко всему остальному?
Наконец Крег решил положить конец всем этим расспросам, и Барнс откланялся, предупредив, что, возможно, потребуется еще одна встреча.
Свита Барнса исчезла вместе с ним. Со словами: «Я ненадолго. Просто хочу выяснить, чем все это вызвано», – Крег пошел проводить незваных гостей.
Господи! Наконец-то наступила тишина! Двигаясь совершенно автоматически, Анна встала, чтобы приготовить напитки. Насколько она помнила, Крег предпочитал водку с тоником. Ни слова ни говоря, она протянула ему уже приготовленный коктейль.
– Как видишь, у меня неплохая память. А теперь скажи: неужели все это происходило на самом деле? Наверное, мне следует поблагодарить тебя. Ты спас меня в самый последний момент.
– Анна, поверь, я прекрасно понимаю твои чувства. Слава Богу, что ты вовремя позвонила Дункану! Эти люди абсолютно не стесняются в средствах. Если бы я…
– По-моему, вы прекрасно нашли общий язык. Как насчет тебя самого, Крег? Мне просто никогда не приходило в голову задать этот вопрос. Ты тоже часть Организации? – Не дожидаясь ответа, Анна резко повернулась к нему спиной и, крепко сжимая бокал обеими руками, невидящим взглядом уставилась на потухший камин.
– Анна, я уже сказал, что прекрасно понимаю твои чувства. Но не пора ли посмотреть в лицо фактам? В первую очередь, ты – дочь своего отца! А потому, нравится это тебе или нет, ты должна соблюдать известную осторожность! Осторожность в выборе друзей, в выборе знакомых. Конечно, я ни на секунду не допускаю, что ты можешь быть как-то замешана в этой утечке информации, которую Барнс с коллегами расследуют с таким рвением. Дункан тоже полностью тебе доверяет. Как муж я больше не имею на тебя никаких прав, но, думаю, совет ты, по крайней мере, должна выслушать! Не доверяй окружающим тебя людям. К всегда помни о том, что новое имя и карьера модели на самом деле ничего не меняют. Ты всегда останешься тем, что ты есть, Анна! А поэтому, ради всего святого, будь хоть немного осторожна!
Внезапно Анне показалось, что бархатные стены сжимаются и давят на нее: прямо клаустрофобия!
– Что ты пытаешься внушить мне, Крег? Что я никогда не буду по-настоящему свободной? Что мне никому нельзя доверять?
Голова Крега дернулась в жалком подобии кивка.
– Да, Анна. Именно это я и хотел сказать. Ты всегда должна помнить о том, что ты не обычная девушка из обычной семьи, которая сделала удачную карьеру.
Давно пора научиться смотреть на вещи реально. Анна… – Крег нежно взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Вспомнив, как он ей помог всего несколько минут назад, Анна не стала вырываться.
– Почему бы тебе не вернуться домой? Ты ведь уже доказала себе и окружающим все, что хотела. Может быть, достаточно? Дома ты будешь в безопасности… и сможешь действительно быть самой собой. Господи, Анна! Ты и я… мы вдвоем могли бы…
При этих словах она моментально замкнулась в себе, и Крег не мог этого не почувствовать.
– Ты еще не готова к тому, чтобы выслушать меня. Тебе кажется, что ты наконец нашла то, чего я не смог тебе дать, чего ты мне не позволила тебе дать! В чьей же постели ты это нашла: Гарриса Фелпса? Или Уэбба Карнагана? Значит, тебя интересуют лишь преходящие физические ощущения, да?
Теперь лицо Крега было искажено от злобы.
– Интересно, что тебе на самом деле известно о твоем приятеле-актере? Звезда первой величины, герой-любовник международного масштаба. Ты хоть раз задумывалась о том, чем вызвано такое повышенное внимание к твоей особе с его стороны? Много ли он рассказывал тебе о своем прошлом? Господи, Анна, ты даже не представляешь, насколько ты наивна! Если бы ты только слушалась моих советов…
Ну уж нет! На сегодня с нее достаточно! Последние слова Крега переполнили чашу. Сжав кулаки, она резко вскочила на ноги.
– Я не желаю больше ничего слушать! Не желаю! Я уже достаточно выслушала. И прекрати, наконец, поучать меня, Крег!
Глава 15
Последние слова Крега, которые он заставил ее выслушать, не улучшили настроения Анны. Даже после его ухода она чувствовала себя обиженной и глубоко несчастной. Конечно, теперь она закрыла дверь на два замка, но разве это поможет? Во-первых, эти люди могут вернуться в любой момент, когда им будет угодно. А во-вторых, никакие замки не спасут ее от собственных мыслей.
– Ты замечательно выглядишь, Анна.
Спасибо, хоть Гаррис остался таким же, как обычно… Никаких намеков. Никаких вопросов.
– С нетерпением ждала сегодняшнего вечера?
Теперь Анна была полностью готова и к предстоящему интимному ужину, и к встрече с проницательным, всезнающим взглядом Кэрол. После всего, что она сегодня пережила, это будет относительно легко.
Она надела длинную черную тунику и черные брюки с серебряной искрой. Туника была почти прозрачная, и под ней ничего не было, кроме самой Анны и длинной серебряной цепочки, которая привлекала внимание к ее безупречной груди.
Ив Плейдел жадно следил за ней из-под полуопущенных век, Клаудия дулась, а сенатор Маркхем был, как всегда, очарователен. Обнажив в обаятельной улыбке безупречные зубы, он взял обе ее руки в свои и поцеловал в щеку.
– Анна Мэллори… Гаррис признался, что у него с вами связаны грандиозные планы. Мне остается только надеяться, что вы поддерживаете демократов!
Все рассмеялись, и Анна вступила в игру:
– Конечно. Перед ними просто невозможно устоять!
– Ты, кажется, твердо решила превзойти всех, дорогая, – прошептала Кэрол, обнимая Анну. – Удачи! И учти, что я желаю ее тебе совершенно искренне!
Ив Плейдел не мог сдержать свое нетерпение:
– Этот фильм, «Дурная кровь», он же, кажется, имел большой успех, поп? Так чего же мы ждем? По-моему, самое время объявить о начале съемок нового фильма.
Гаррис, mon ami! – он оглянулся через плечо на Клаудию, которая сидела, задумчиво уставившись в свой бокал, и продолжал, понизив голос: – Скажи, ты действительно собираешься дать ей роль? Она уже тысячу раз мне повторила, что Уэбб обещал ей одну из главных. Я, конечно, позволил себе напомнить, что без меня она очень быстро канет в безвестность, в которой и пребывала до тех пор, пока я ее оттуда не вытащил.
Надо же быть такой дурой! Правда, она не такая полная идиотка, как Франсуаза, – помнишь, она была моей женой перед Клаудией? Франсуаза Марли – тьфу!
Сделав выразительный жест руками, Ив презрительно скривил губы. Анна заметила, что при этом он не отрываясь смотрел на нее, особенно на ее грудь. – Зато ты, ma chere, совсем не дура! И это сразу заметно. А если ты еще и сможешь точно выполнять то, что я скажу, я сделаю из тебя большую звезду, чем из всех моих предыдущих жен. Это говорю тебе я – moi, Ив Плейдел!
– Ив, конечно, как всегда, прав.
Рука Гарриса на мгновение оторвалась от ее талии и незаметно слегка погладила грудь.
– Нам уже пора начинать рекламную кампанию, – заметив растерянность на лице Анны, он улыбнулся и продолжал: – Ну же! Тебе совершенно не о чем беспокоиться, любовь моя! Мы немного обманем публику на этот раз. К тому времени, когда кампания будет в разгаре, ты уже окажешься в полной безопасности в Калифорнии, на съемках «Жажды славы». Мы дадим ровно столько информации, сколько необходимо, чтобы заинтриговать потенциальных зрителей. Преподнесем стандартную легенду о внезапно открытом таланте и редко, очень редко будем позволять публиковать одну-две фотографии, хотя в качестве модели ты по-прежнему будешь появляться в модных журналах. За такую рекламу нам даже не придется платить.
Анна вдруг вспомнила последнюю партию фотографий – ее и Уэбба – и невольно вздрогнула.
– Гаррис, мне кажется…
– Дорогая, поверь, я прекрасно знаю, что делаю, – теперь его глаза блестели от возбуждения, но Анна все равно не смогла прочесть, что же скрывается за этим фасадом. Внезапно он резко нагнулся вперед и зашептал, касаясь губами ее уха: – Ты даже умнее, чем я мог предположить, Анна. Я сегодня виделся с Джонни Бардини и договорился с ним о покупке всех фотографий. Ты и Уэбб – этот тайный роман придаст особый шарм происходящему на экране. Это просто великолепно!
Глядя на его улыбающееся лицо, Анна просто лишилась дара речи. Гаррис продолжал улыбаться.
– Кроме того, в Калифорнии я приготовил тебе небольшой сюрприз. Это подарок, который, я думаю, тебе должен понравиться. Кстати об отъезде… Ты сможешь быть готова уже через неделю?
Как раз в этот момент к ним подошла Кэрол в облегающем зеленом бархатном платье с очень глубоким вырезом на спине. На буксире она тащила удивительно красивого брюнета.
– А вот наконец и Карим. Он всегда опаздывает. Правда, дорогой? Кроме того, мне пришлось похитить его у Венеции, что тоже было непросто. Вот она – бросает на нас убийственные взгляды. Гаррис, может быть, ты сможешь развлечь ее в течение хотя бы пары минут, пока я познакомлю Карима с Анной?
У Карима была ямочка на подбородке, чувственный рот и живые темно-карие глаза, которые пристально вглядывались в Анну. Взяв обе ее руки в свои, он поцеловал их на французский манер.
– Вы удивительно красивы! Я, конечно, видел ваши фотографии, но они – лишь жалкое подобие оригинала. У вас такая белая кожа, такие светлые волосы. Если бы вы прогуливались по улицам Каира, то я бы не удержался и похитил вас. Вас не смущает моя прямота? Надеюсь, что нет. Я привык говорить то, что чувствую.
Теперь, когда я увидел вас, мне будет трудно дождаться того момента, когда я буду играть вашего любовника в этом новом фильме.
Белые зубы ослепительно сверкали на смуглом лице, когда Карим улыбался.
– Мне так приятно ваше изумление… и ваш легкий испуг. Это так женственно… качество, которого не хватает большинству западных женщин, – по-английски он говорил абсолютно свободно с едва заметным акцентом.
Кэрол, стоявшая радам с Анной, решила, что пора прийти на помощь, и рассмеялась своим гортанным смехом.
– По-моему, это был камешек в мой огород… А может быть, Венеции? Беда в том, радость моя, – с эти ми словами она нежно погладила его руку, – что в наше время так редко встречаются настоящие мужчины. Типа Джейсона из этой книги Робби Сэвидж, – взглянув на помрачневшее лицо Карима, она дипломатично добавила: –…Или типа того героя, которого ты будешь играть. Красивого мексиканского генерала. Анна, думаю, что когда он будет тебя насиловать, вы оба получите от этого удовольствие.
– Кэрол, тебе не кажется, что это уже слишком! – сердито перебила ее Анна. Лицо Карима, напротив, просветлело, и карие глаза из-под тяжелых век бесстыдно ощупывали ее стройное тело. Игнорируя последнюю реплику Кэрол, он медленно проговорил:
– Думаю, что мне понравятся все любовные сцены, которые нам с вами предстоят. Под вашей холодной красотой скрывается сильная чувственность. И потом, разве в этой книге насилие не перерастает в страсть? Мне кажется, что я очень хорошо понимаю мексиканского генерала, которого мне предстоит играть. Я циник, как и он, и мне тоже приходилось заставлять дрожащую женщину чувствовать себя изнасилованной, но лишь для того, чтобы усилить ее влечение ко мне. Это придает дополнительное возбуждение… особую пикантность. Вы согласны со мной?
– Кажется, вы остановились на возбуждении? Анна, должна тебя предупредить, что Карим просто опасен. Он действительно верит в то, что говорит. И что женщина чувствует себя женщиной лишь тогда, когда подчиняется мужчине! Мы много спорили по этому поводу, и должна признать, что это было довольно-таки забавно!
Бриллианты на фоне черных кружев. Анну всегда привлекала яркая, искрящаяся индивидуальность Венеции Трессидер.
– Ты совсем забросил меня, дорогой. И должна сказать, что мне это совсем не нравится. Предполагалось, что ты будешь охранять меня, а не давать возможность Иву шептать мне на ухо бесконечные скабрезности. А так как все это происходило еще и под пристальным взглядом Клаудии, то я решила, что мне лучше переместиться сюда, где беседа, судя по всему, протекает более оживленно.
Приход Венеции разрядил обстановку, и началась обычная в таких ситуациях болтовня.
Разговоры Карима начали всерьез смущать Анну, и теперь она с большим облегчением стала играть привычную для нее роль слушателя. Венеция и Кэрол обменивались полушутливыми шпильками, и Анна не могла не восхищаться искусством, с которым Карим тонко манипулировал этой словесной дуэлью, незаметно подстрекая ее к продолжению. Наконец было заключено перемирие, во время которого живо обсуждалась личная жизнь достаточно известной вдовы мультимиллионера, и Анна смогла незаметно отойти.
Она присоединилась к Гаррису и Джиму Маркхему, причем Джим твердо решил испробовать на ней все свое хваленое обаяние, в то время как Гаррису пришлось отойти, чтобы предотвратить неумолимо назревающую ссору между Клаудией и Ивом. Джим показывал Анне фотографии жены и детей и говорил о том, как бы ему хотелось узнать ее получше. Может быть, когда она приедет в Калифорнию, это удастся осуществить? Джим выглядел моложавым волевым человеком, и поговаривали, что он почти наверняка будет баллотироваться в президенты от демократической партии. Ходили также слухи, что он неравнодушен к красивым женщинам. На это все лишь пожимали плечами: «Ну и что? Это лишь доказывает, что он нормальный мужчина. Кроме того, говорят, что его жена фригидна… Она, конечно, будет замечательной Первой Леди, но Джимми периодически нужно и кое-что другое. И если слухи о его мужских достоинствах достоверны, то даже по нескольку раз в день!»
Слухи, интриги, сплетни! Каждый по-своему пытался хоть немного ослабить напряжение от постоянного пребывания на людях, от недремлющего общественного ока, жадного до мельчайших подробностей жизни популярных и знаменитых людей. «Прекрати немедленно, Анна! Так недолго превратиться в циника. Лучше подумай о том, что ты, собственно, здесь делаешь сегодня вечером…»
Зачем она сюда пришла? Хотела убежать от действительности, которая стала слишком пугающей, – вот зачем. Захотелось укрыться в искусственном мирке и не думать ни о сегодняшнем послеобеденном визите, ни о том, что он мог означать.
Ужин был очень поздним и казался нескончаемым. Анна лишь смутно помнила, как одно блюдо сменялось другим. Сама она не ела ничего – только пила вино, которое было действительно прекрасным. Гаррис с Маркхемом были настолько поглощены своей приглушенной беседой, что, казалось, не замечали ничего вокруг. Между третьим и четвертым блюдом у Клаудии, которая до сих пор зловеще молчала, началась истерика. Повинуясь настойчивым знакам Гарриса, Карим нехотя повернулся к ней и начал успокаивать. Воспользовавшись моментом, Венеция Трессидер встала и послала Анне красноречивый взгляд, говоривший: «Мне, кажется, пора в туалет. Анна, дорогая, ты не составишь мне компанию?»
Чувствуя себя марионеткой, Анна с опаской последовала за ней. Что за сюрприз приготовила ей Венеция на сей раз? Венеция имела слишком радикальные взгляды и не стеснялась их высказывать. Однажды она даже прятала у себя агента ЯРА, одного из своих многочисленных любовников, целых две недели.
– Дорогая! Я так горжусь тобой! – порывистое объятие Венеции настолько ошарашило Анну, что она даже не сразу нашлась, что ответить. – А ты и в самом деле темная лошадка! Подумать только – эту историю обсасывают все газеты, даже «Тайме». Это было так смело с твоей стороны. Жаль, что ты уезжаешь в Калифорнию на съемки этого фильма, о котором все говорят. Я хотела пригласить тебя с собой в Ирландию в следующем месяце. Ты уверена, что не сможешь прилететь хотя бы на пару дней? Мы сейчас нуждаемся в любом шуме! – Венеция тоже была актриса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55