– Ты должна понимать, что он не любит тебя. Он женится на тебе ради «Мимозы». – Это была последняя отчаянная попытка, но, говоря это, Джесси уже знала, что ничего не выйдет. Либо Селия отказывалась видеть, либо ей было все равно.Селия улыбнулась Джесси:– Мы со Стюартом поженимся через две недели, считая от этого воскресенья. Я сильно увлечена им и не вижу причины ждать дольше. Обе мисс Эдвардс – они тетушки Стюарта; между прочим, он происходит из чарлстонской ветви семьи, весьма благородной и почтенной – в полном восторге, что он женится и остается жить поблизости. Они устраивают для нас сегодня в «Тюльпановом холме» небольшую вечеринку. Чтобы отпраздновать помолвку, конечно же. Ты тоже поедешь и будешь мила и вежлива со всеми, особенно со Стюартом. Мы же не хотим, чтобы все подумали, что ты недовольна ситуацией, не так ли? Сплетни так неприятны, И ты также будешь присутствовать на свадьбе. По сути дела, я, возможно, даже позволю тебе быть моей подружкой. – Селия прищурилась, словно на мгновение задумалась. – Да, уверена, что это хорошая идея. Ты будешь подружкой невесты. И будешь улыбаться, Джесси.Джесси с ненавистью смотрела на Селию. Говоря это, мачеха слегка подалась вперед, изящная и очаровательная, как всегда, с улыбкой на лице, давая Джесси указания, которым, как она должна знать, падчерица никогда не захочет последовать. Несмотря на угрозы, Джесси намеревалась кричать о своем недовольстве всему миру.– А если ты не будешь милой и вежливой, Джесси, если ты не сделаешь, как я сказала… – Селия замолчала, выражение ее лица сделалось резким и угрожающим. Наблюдающей за ней Джесси это напомнило когда-то подобранный ею красивый камень, который снизу кишел отвратительными личинками. – Если ты не сделаешь в точности так, как я тебе сказала, я велю пристрелить ту гадкую собаку, которую ты так любишь, и твою кобылу тоже. Просто помни об этом.– Застрелить… Джаспера? И Звездочку? Только попробуй, и я… – Возмущенная, Джесси отошла от окна и сделала быстрый шаг в сторону Селии, стиснув кулаки.– Ничего ты не сделаешь, моя дорогая падчерица, потому что ничего не можешь сделать. Твой отец оставил все мне. Я могу сделать с этими животными все, что захочу. По закону они мои, а не твои.– Только тронь их, и я убью тебя!– В самом деле, Джесси, ты снова устраиваешь сцену, как сказал бы Стюарт. Разумеется, ты не убьешь меня. Ты сделаешь, как я говорю.Со злорадным удовлетворением увидев покрасневшее, искаженное лицо Джесси, которое кричало о бессильной ярости, Селия поднялась на ноги, небрежно отряхнув юбку.– Со своей стороны я считаю, мы можем забыть, что та неприятная сцена вчера вечером вообще имела место. – Селия прошла к двери и повернул ключ в замке. Широко распахнув ее, она вышла в коридор, оставив ключ в замочной скважине, словно была уверена, что больше нет нужды запирать Джесси.Джесси облегченно вздохнула, заметив, что она уходит. Никогда в жизни она не думала, что сможет ненавидеть кого-то так сильно, как ненавидела сейчас свою мачеху. Затем, уже из коридора, Селия оглянулась на Джесси через плечо, изящно вскинув брови.– И я скажу Стюарту, что ты извинилась, да? – проворковала она, улыбаясь, и, не дожидаясь ответа, упорхнула прочь. Глава 6 Было четыре часа того же дня, и Джесси с несчастным видом вглядывалась в большое зеркало в углу своей спальни. Тьюди, стоявшая позади нее, вынимала шпильки изо рта и втыкала их в ненадежно держащийся на голове тяжелый узел волос. Сисси, ползающая на корточках у ног Джесси, споро пришивала оборку к низу переделанного платья, чтобы оно прикрывало лодыжки. Косые солнечные лучи вливались в окна, выходящие на боковой двор, омывая Джесси и ее помощниц своим ярким светом. То, что увидела Джесси в зеркале, заставило ее поморщиться.Скромное платье из белого муслина, выбранное Селией три года назад, тогда уместное для юной девушки, с тех пор слегка пожелтело. Крошечные розовые узоры в виде веточек, которыми оно было украшено, поблекли, и розовая оборка, пришитая Сисси в надежде, что она освежит и изменит платье, выглядела неуместно. Как и розовый атласный пояс, одолженный Сисси у Минны, горничной Селии, который та откопала среди кучи выброшенной Селией одежды, хотя розовый пояс был от того же платья, что и розовая оборка.Дело ухудшалось еще и тем, что лиф, как ни старалась Тьюди, был слишком тесен. Впервые в жизни Джесси пришлось надеть корсет, чтобы втиснуться в это платье, и хотя он немного и сужал талию, зато делал грудь еще пышнее, и излишки девичьей плоти выпирали из скромного полукруглого выреза, выставляя напоказ мягкую белую ложбинку, что казалось чересчур неприличным для девушки такого нежного возраста, как Джесси.Шокированная Тьюди была за то, чтобы выбросить платье, но у Джесси не было ничего другого, подходящего к случаю. Идея позаимствовать платье из обширного гардероба Селии вообще не годилась. Ни одно платье, сшитое на хрупкую и изящную фигурку Селии, невозможно было натянуть на крепкое белое тело Джесси. Поэтому Сисси, которая в свои четырнадцать была самой искусной швеей в доме, предложила компромисс: она позаимствует еще одну часть розового платья и сделает из нее рюши вкруг шеи. С таким добавлением платье будет если и не модным, то хотя бы приличным.– Стойте спокойно, мисс Джесси.Слегка задаваясь от сознания собственной важности, Сисси предупредила Джесси строгим тоном, поднимаясь, чтобы приладить такую важную оборку. Тощая и на несколько дюймов ниже Джесси, с волосами, все еще заплетенными в детские косички, Сисси должна была приподняться на цыпочки, чтобы шить. Нервничающая Джесси старалась стоять смирно, надеясь, что добавление розовой рюши каким-то волшебным образом преобразит ее внешность.Не преобразило. Когда Сисси отступила назад и Джесси было позволено полюбоваться результатами ее стараний, она снова посмотрела на свое отражение в зеркале и почувствовала, как внутри у нее все опустилось.– Я выгляжу просто ужасно, – убежденно сказала она.– Ну что ты, ягненочек, это не так, – запротестовала Тьюди, глядя на отражение Джесси из-за ее спины.– Вы выглядите замечательно, мисс Джесси, – решительно добавила Сисси.– Я похожа на голштинскую корову в платье.– Мисс Джесси! – громко возмутилась Тьюди, но все же, как и Сисси, не смогла удержаться, чтобы не хихикнуть. Джесси, угрюмо хмурясь, поняла, что ее сравнение было верным.– Ну правда. Волосы у меня слишком рыжие, а лицо слишком круглое. Что же до всего остального, то я просто толстая.– Немедленно прекрати так думать! – Во взгляде Тьюди, когда Джесси встретилась с ним в зеркале, была свирепость. Тьюди никому никогда не позволяла принижать своего ягненочка, как она называла Джесси, когда та была маленькой. Даже самой Джесси. – У тебя красивые волосы с глубоким красноватым отливом, а вовсе не рыжие. И они вьются. Бог мой, да мисс Селия душу бы продала за то, чтобы иметь такие волосы. Минна говорит, она каждую ночь спит в папильотках. И у тебя очень симпатичное лицо с большими карими глазами, маленьким, чуть курносым носиком и круглыми щечками, какие и должны быть у юной девушки. И кожа у тебя нежная.– Я жирная, – удрученно сказала Джесси, выпрямившись. Высокий узел, над которым Тьюди билась целых двадцать минут, покачнулся, и Джесси поняла, что он долго не продержится. Ее волосы при движении рассыпались, и это было одной из причин, почему она и не пыталась соорудить на голове что-либо приличное. Непослушные пряди начнут щекотать шею, а сам пучок задолго до конца вечера собьется набок либо распустится вовсе. Так всегда случалось, когда она старалась принарядиться.– Ты здоровая, ягненочек, а не жирная. Это просто мисс Селия такая крошечная, а ты всегда сравниваешь себя с ней.– Ох, Тьюди. – Джесси знала, что спорить нет смысла. Тьюди, глядя на свою подопечную глазами любви, никогда бы не признала, что во внешности Джесси может быть хоть какой-нибудь изъян. Но, глядя на себя в зеркало, Джесси вынуждена была смотреть в лицо горькой правде. Пяти с половиной футов, Джесси была достаточно высокой для женщины, хотя это было не так уж страшно. Но она была, мягко говоря, полноватой. Короткие рукава-фонарики врезались в руки, грудь выпукло натягивала лиф, и талия вовсе не была узкой. Джесси не сомневалась, что и бедра ее тоже выпирали бы под юбкой, если бы та не была такой пышной.– Вот, давайте-ка я надену их на вас, мисс Джесси. Может, они помогут. – Сисси потянулась, чтобы вставить в уши Джесси пару жемчужных подвесок, которые принадлежали матери Джесси. Тьюди застегнула на шее Джесси составляющее комплект с подвесками жемчужное ожерелье.Когда они отошли, девушка еще раз оглядела себя в зеркале. То, что она увидела, чуть-чуть ее ободрило. Возможно, серьги и ожерелье действительно помогли. Во всяком случае, они, кажется, привлекали внимание к обрамленным густыми ресницами карим глазам, которые были ее лучшей чертой, и соболиным темно-коричневым бровям, которые разлетались, как крылья, резко выделяясь на фоне белизны лба.– Тьюди, я зову тебя уже целую вечность! Вот уж не ожидала, что мне придется отправляться на поиски слуг в собственном доме!Голос Селии, послышавшийся позади них, заставил всех троих виновато вздрогнуть и повернуться к ней. Стоя в дверном проеме, она смотрелась очаровательно с красиво уложенными белокурыми волосами, в нежно-розовом шелковом платье с юбкой, собранной по моде на спине в стиле, который наиболее выгодно подчеркивал ее изящную фигурку. Руки была затянуты в кружевные перчатки, и в одной руке она держала изысканно украшенный веер, которым обмахивалась с томной грацией.– Милостивый Боже, – проговорила она, остановив на Джесси взгляд насмешливо расширившихся глаз. – Но, полагаю, с этим уже ничего не поделаешь.Селия сделала короткую паузу, во время которой никто не произнес ни звука.– Я рада, что ты готова. Стюарт уже приехал, чтобы отвезти нас, и мне бы не хотелось заставлять его ждать. Тьюди, я хочу, чтобы ты обязательно вынесла мое постельное белье завтра на улицу, чтобы его выбелило солнце. Оно становится ужасно желтым – почти такого же цвета, как платье Джесси.– Да, мэм. – Лицо Тьюди напряглось, но Селия уже отвернулась и не видела его выражения.– И, Сисси, ты можешь начать вышивать те чайные салфетки прямо сейчас, поскольку тебе не надо помогать. Роуз с ужином Вы же знаете, что я не терплю бездельников.– Да, мэм. – Голос Сисси был таким же лишенным эмоций, как и у Тьюди.– Идем, Джесси. И помни, что я тебе говорила, дорогая.Селия уже спускалась по лестнице, и ее голос, долетающий до Джесси, внезапно сделался сладким, как сироп. Джесси догадалась и оказалась права, что Стюарт Эдварде, должно быть, ждет в пределах слышимости в холле внизу. Глава 7 – Можешь поцеловать меня, Джессика, ведь мы теперь одна семья. – Мисс Флора Эдвардс подставила свою морщинистую щеку. Джесси, которая изо всех сил старалась не хмуриться, ничего не оставалось, как чмокнуть ее.– Можешь поцеловать и меня тоже, если хочешь, Джессика, – сказала мисс Лорел Эдвардс, когда Джесси выпрямилась. Джесси сделала глубокий вдох и чмокнула в щеку и вторую пожилую леди. Затем мисс Лорел взяла ее за руки, и обе леди лучезарно ей улыбнулись, в то время как Джесси через сипу улыбнулась в ответ. Усилия требовались немалые, и она не сомневалась, что ее улыбка выглядит вялой.Пикник, который тетушки Эдвардса устроили в честь помолвки своего племянника, закончился с наступлением темноты. Вечеринку, в которой принимали участие все ближайшие соседи, и даже некоторые дальние, переместилась в дом. Пикник был для Джесси сущей пыткой, но когда она узнала, что следующим пунктом в программе вечера идут танцы, то поспешила сбежать в заднюю гостиную, чтобы отсидеться там. К своему ужасу, в гостиной она наткнулась на старушек, которые горячо спорили о том, кто виноват, что лед растаял прежде, чем его подали. Она всю жизнь знала мисс Флору и мисс Лорел, но поверхностно, как знают друг друга соседи, разделенные несколькими милями. Они совершенно точно никогда не выражали какой-то особенной любви к ней до этого момента. Но теперь, поскольку их племянник женится на ее мачехе (дорогая Селия, ну разве она не милейшее создание?), Джесси становится их внучатой племянницей.Частенько уходя в сторону от темы разговора и еще чаще перебивая друг друга, обе тетушки Эдвардса дали Джесси понять, что их заветное желание – видеть, как их племянник, который является их ближайшим живым родственником-мужчиной, остепеняется, обзаводится семьей и будет жить поблизости. С этой целью они и приглашали Стюарта навестить их, и не единожды, а много-много раз. Невозможно даже представить их радость, когда он наконец-то появился у них на пороге! И он так мил и очарователен, и точная копия их младшего брата, который был его отцом.Разумеется, «Тюльпановый холм» однажды перейдет к нему, когда обе они – и мисс Флора, и мисс Лорел – предстанут перед Создателем. Хотя у них в семье (за исключением их младшего брата, который погиб в результате несчастного случая в сорок два года, оставив маленького Стюарта расти без отца) все долгожители. Их матушка отошла с мир иной в девяносто один год, а ее матушка не дожила всего месяц до своего сотого дня рождения! Поэтому, заключили мисс Лорел и мисс Флора, хихикая, возможно, пройдет еще несколько лет, прежде чем Стюарт получит наследство, поскольку мисс Флоре, гм, чуть больше шестидесяти, а мисс Лорел на три года моложе.– А почему ты не танцуешь, дорогая? – наконец спросила мисс Лорел у Джессики, притворно нахмурившись. С копной шелковистых кудряшек, которые когда-то, по-видимому, были черными, как у ее племянника, но сейчас имели серебристо-белый цвет, она, должно быть, слыла в молодости красавицей. Она была выше сестры и не такая полная, но обе скорее посеребрились, чем побелели, и имели чудесную белую кожу, так ценимую всеми южанками. Возраст пощадил лицо мисс Лорел; у мисс Флоры морщин было побольше. Но все равно вблизи от их кожи исходил приятный аромат пудры и лосьона, лица были тщательно ухожены, и обе леди красиво одеты.– Я… я не… – заикаясь, промямлила Джесси, застигнутая врасплох. По правде говоря, она не умела танцевать. Хуже того, она не ожидала, что ее пригласят. Она росла с мальчишками; она знала всех и каждого по имени, и они ее тоже знали. Ребенком она встречалась с ними на равных – бросала камни, лазила по деревьям и ни в чем не уступала им, начиная с драки на кулаках и кончая бешеной скачкой верхом. Но теперь – теперь она молодая леди, а они джентльмены. Для них она, похоже, была невидимкой. Она не знала, как с ними себя вести. Что же касается девушек, то они для нее были словно из другого мира. Среди них она чувствовала себя еще более нескладной, чем среди парней. Пикник был поистине мучительным испытанием для Джесси. Все молодые люди хотя и вели себя вежливо по отношению к этой незнакомке в их среде, но, вполне естественно, тянулись к своим близким друзьям. После того как первоначальное, вежливо замаскированное удивление ее присутствием прошло, Джесси обнаружила, что осталась в одиночестве.Тетушки Эдвардса увели Селию с Джесси и Стюарта сразу же, как только их карета приехала. (Не то чтобы Джесси сожалела об этом; всю дорогу Селия ворковала и нежничала со Стюартом, а сидящая сзади Джесси хранила угрюмое молчание.)Как только было сделано объявление и произнесены веселые тосты, помолвленная пара вместе с двумя гордыми тетушками Стюарта стала обходить друзей, принимая поздравления, за которыми чувствовалась почти нескрываемая зависть женщин к Селии из-за того, что ей удалось поймать в матримониальные сети такую добычу. Наблюдая за тем, как дамы всех возрастов пускают слюнки, глядя на Стюарта, Джесси с трудом удавалось скрывать свое презрение. Какие же они все глупые, если не видят дальше смазливого лица!Она чувствовала себя очень даже неплохо, прячась за ярко-желтым кустом азалии и наблюдая за весельем, в то время как сама оставалась незамеченной, до тех пор пока в жеманную белокурую головку Бесс Липпман не пришла фантазия вытащить Джесси из ее убежища. Бесс, которую, как почти всех на вечеринке, Джесси знала с младенчества, сильно напоминала Селию, только была помоложе: тошнотворно милая и прелестная снаружи и твердая как сталь внутри. Джесси никогда она не нравилась, и мать Бесс давно запретила своей нежной и благовоспитанной дочке общаться с такой неуправляемой девицей, как Джесси. Поэтому Джесси, что совершенно понятно, удивилась, когда Бесс, обойдя куст азалии и сочувственно поцокав языком, игриво пожурила ее за то, что та прячется в тени, и, взяв под руку с силой, противоречащей ее хрупкой внешности, потащила Джесси за собой.По сути дела, Джесси была бы потрясена, если бы не восхищение в глазах Оскара Кастела. Ну разумеется, Бесс проявляет доброту ради своего высокого худого поклонника, несмотря на его очки и намечающуюся лысину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35