Каждой клеточкой своего тела он чувствовал ее на себе, ощущал мягкий жар ее груди с затвердевшими кончиками, уютно прильнувшими к мускулам его груди, шелковистые завитки треугольника волос, чуть касающиеся его бедер. Он томился, страдал, изнемогал от желания, но все равно не шел дальше поцелуя.Джесси сама должна сказать ему, когда будет готова к большему. Он обнимал ее, языком исследуя рот, когда она ахнула и приподнялась на цыпочки, крепче обхватив его за шею.Клайв чувствовал, как она дрожит в его руках. Мысленно он позволил себе улыбку, но только мысленно, ибо был слишком охвачен страстью, чтобы хотя бы попытаться улыбнуться, даже если б его рот и не был так основательно занят поцелуем. Затем одна рука скользнула вниз по спине, чтобы погладить мягкую округлость ягодицы.Ее кожа была гладкой как шелк, округлый изгиб словно создан для его ладони. Клайв не устоял перед искушением и сжал плоть. Она вскрикнула ему в рот.Несмотря на все его благие намерения, это было больше, чем он мог вынести. К собственному изумлению, его руки начали дрожать. Он не дрожал над женщиной с тех пор, как был «зеленым» юнцом.– Стюарт? – Она ощутила эту дрожь и недоумевала. Клайв воспользовался тем, что она слегка выгнулась, чтобы сделать то, что мечтал сделать, кажется, целую вечность: склонил голову и взял один дерзкий сосок в рот.Джесси вскрикнула, задрожала. Руки зарылись в его волосы, ухватили его за голову и потянули, но не для того, чтобы оттащить его от себя. Наоборот, она прижала его и еще больше выгнула спину, предлагая ему свою грудь с инстинктивным сладострастием, которое привело его в восторг больше, чем смогла бы самая опытная куртизанка со всем своим умением. Он обвел языком сосок, пососал, смакуя его сладость, и внезапно обнаружил, что оказался за чертой, откуда нет возврата.Когда он поднял голову, чтобы снова заявить права на ее рот, то обнаружил, что дрожит как школьник, сгорая от дикого желания, болезненно пульсируя, и испугался, что самая его озабоченная и заинтересованная часть может взорваться.Подхватив Джесси на руки, Клайв опустил ее на ложе из мешков, не прекращая поцелуя. Она льнула к нему и отвечала на поцелуй со всей сладостной страстью, которая, как он с восторгом обнаружил, так легко давалась ей, и ни разу не запротестовала.Ни когда он опустил ее на спину и встал на колени рядом с ней, ни когда ласкал ее грудь, ни когда гладил живот и нежную кожу бедер, ни когда он скользнул ладонью вверх по внутренней стороне бедра к тому месту, в которое так жаждал войти, и прикоснулся к ней там.Она не только не запротестовала, но и вскрикнула в восторженном удивлении, выгнувшись под его рукой.Клайв зажмурился, стиснул зубы и резко отказался от борьбы. Он больше не мог сдерживаться. Он должен заполучить ее сейчас или умереть.И все равно он попытался облегчить это для нее. Даже распростершись над ней и раздвигая коленями ее ноги, он не убирал руку с того места, которое, как он знал, являлось средоточием наивысшего наслаждения для женщины, потирая, лаская, подготавливая ее к своему вторжению.По тому, как она дрожала и хватала ртом воздух, и по тем несдержанным маленьким толчкам, которыми она отвечала на выпады его языка у нее во рту, он сделал вывод, что она готова, насколько это вообще возможно.Сердце его колотилось так неистово, что кровь гудела в ушах. Поддерживая свой вес на дрожащих руках, продолжая целовать ее рот, он широко раздвинул ей ноги.Затем он вошел в нее настолько осторожно, насколько смог. Но когда ее огненная влажность сомкнулась вокруг него, он окончательно утратил самообладание и яростно погрузился внутрь.Она сжала его и выгнулась под ним, простонав то презренное имя, которое считала его собственным. Но Клайв настолько затерялся в агонии собственного дикого наслаждения, неудержимо устремляясь к сладостному завершению, что не мог сказать, с ним она или нет.В конце, когда он вскрикнул в удовлетворении, она тоже вскрикнула, задрожав в его объятиях. Вскрикнула ли она от наслаждения или от боли? Боже, он надеялся, что от наслаждения, но в тот момент так выдохся, что сумел лишь в изнеможении рухнуть на нее, натужно дыша.Лишь некоторое время спустя он пришел в себя настолько, чтобы перекатиться на бок. Приподнявшись на локте, он заглянул в ее лицо.Глаза ее были закрыты, темные ресницы мягкими полукружиями лежали на щеках, прекрасные волосы в беспорядке рассыпались вокруг головы. Несколько прядей запутались в волосах у него на груди и обвились вокруг руки. Он убрал упавший на лоб локон и оглядел ее прекрасное обнаженное тело с переполняющим душу чувством гордости собственника. Она принадлежит ему. Она его, и он намерен удержать ее.– Джесси.Нет ответа. Ее ресницы даже не дрогнули.– Джесс.Она не ответила, не пошевелилась. Лишь эта великолепная, мягко вздымающаяся и опускающаяся грудь говорила ему, что она все еще жива. Он в испуге сдвинул брови. И только потом до Клайва дошло, что любовь всей его жизни крепко спит.– Боже мой, – тупо пробормотал он, потом его рот скривился в улыбке. Какой бы реакции он ни ожидал от нее после их любви, но уж точно не тихого посапывания, которое в данный момент доносилось из ее приоткрытых губ.Он наклонился и поцеловал ее очень нежно, так, чтобы не разбудить, и поднялся на ноги. За пару минут он оделся. Затем поднял ее ночную рубашку и халат, отряхнул от прилипших соломинок и зерна и опустился на колени рядом с Джесси. Приподняв ее в сидячее положение, через голову надел на нее рубашку.Это разбудило ее.– Что?..– Ш-ш, – пробормотал Стюарт, заметив, что она недоуменно моргает. Затем он потянул рубашку вниз, перебросил халат через руку и встал, держа ее на руках.– Стюарт?– Тише, дорогая. Я несу тебя в постель.– О!Он плечом распахнул дверь, одним словом утихомирил Джаспера и вышел из конюшни. После темноты сарая боковой двор казался утопающим в лунном свете. Он быстро зашагал к дому, прижимая мягкую доверчивую ношу к своей груди. Ее голова покоилась у него на груди, а руки свободно обнимали за шею, и она то просыпалась, то вновь погружалась в полудрему. Сильнейшее чувство покровительства родилось в нем, пока он нес ее в постель, в которой она должна будет спать одна. Не хочется даже думать о том, что будет, если кто-то узнает, что Джесси спала с ним. Поэтому ради ее блага никто не должен узнать этого, пока он не придумает, как разрешить эту проблему.– Стюарт? – Она приподняла голову с его плеча и снова заморгала.– Гм… – Он снисходительно улыбнулся.– Ты был прав.– Насчет чего, дорогая?– Второй раз совсем не больно.– Видишь, я же говорил. Вот подожди, когда попробуешь третий раз…– Не думаю, что могу… ждать.Такой захватывающий дух ответ взывал к поцелую. Стюарт остановился, должным образом ответил на этот призыв, затем продолжил путь. Он внес ее в спящий дом, в ее комнату, где раздвинул москитную сетку и положил Джесси на кровать.Когда он снова поцеловал ее и хотел уйти, Джесси схватила его за рубашку.– Стюарт. – Она сонно улыбалась ему, уже сворачиваясь клубочком на своей изящной кровати с белоснежным бельем, положив одну руку на подушку под щеку. Придерживая края сетки и глядя на нее, Стюарт думал, что никогда в жизни не видел женщины, которая бы казалась более желанной, чем она в эти мгновения.– Что такое, дорогая?– Полагаю, я не пойду за Митча, в конце концов.– Нет, – твердо сказал он, нахмурившись, несмотря на поддразнивающий блеск глаз. – Полагаю, не пойдешь.– Собака на сене, – мягко проговорила она.Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Каждой клеточкой своего тела он жаждал забраться к ней в постель, но знал, что ради нее не может этого сделать.– А вот тут ты ошибаешься. Я очень хочу тебя. Спи, Джесс. – С этим он оставил ее, улыбающуюся в подушку, и отправился в свою одинокую постель. Глава 35 Жаворонок вовсю распевал свою песню, когда Джесси проснулась следующим утром. Должно быть, он уселся на большую сосну, которая круглый год давала тень с западной стороны дома, потому что она отчетливо слышала его пение даже через закрытое окно. Джесси улыбнулась, потянулась и подумала: как уместно. Ей тоже хотелось петь.Встав с постели, она подошла к окну, чтобы посмотреть. Между бедер слегка саднило, когда она двигалась, подтверждая, что прошедшая ночь не была сном, но больно не было. Несмотря на короткий сон, она чувствует себя хорошо, решила Джесси, счастливая, беззаботная и бурлящая энергией. За окном трава казалась зеленее, чем прежде, а небо голубее. Глупо улыбаясь всему свету, Джесси прислонилась к оконной раме. Причина ее чудесного самочувствия заключалась в том, что она чувствовала себя любимой. Стюарт любит ее! Ну разве это не настоящее чудо?Было еще рано. Солнце только-только поднялось над высокими дубами, и трава была все еще мокрой от росы. Возле хлопкоочистительного здания суетилось много народу. Джесси вспомнила, что на этот день намечен сбор оставшегося хлопка. Телеги, запряженные мулами и нагруженные большими плетеными корзинами, доверху наполненными хлопком, выстроились в ряд перед двухэтажным деревянным строением сразу за хижинами рабов, на верхнем этаже которого размещалась хлопкоочистительная машина. После того как хлопковое волокно очистится от семян, оно будет отправлено в пухоотделительный цех, а затем под хлопковый пресс. Наконец, оно будет связано в кипы и выкачено на пристань, к которой причаливают речные суда. Как всегда в конце хлопкового сезона, движение на реке было оживленным, поскольку хлопок переправлялся с плантаций в один из крупных хлопковых портов, таких, например, как Новый Орлеан. Оттуда хлопок будет отправлен в Англию. Шум и суета, которыми сопровождалось успешное завершение хлопкового сезона, всегда были чем-то, чего Джесси с нетерпением ожидала, и нынешний год не являлся исключением. Но сейчас она смотрела на повозки, слушала крики мулов и вдыхала запах свежесобранного хлопка с ощущениями, которые были гораздо острее, чем когда-либо прежде. Влюбленность явно усиливала чувство удовольствия от каждодневных маленьких радостей жизни.Стюарт, несомненно, где-то там, возле хлопкоочистительного здания. Джесси слегка покраснела при мысли о том, чтобы встретиться с ним при свете, дня после того что произошло между ними ночью, но жажда увидеть его перевешивала природную застенчивость. Отвернувшись от окна, она поспешила одеться.Сисси оставила кувшин с горячей водой рядом с дверью Джесси, как делала всегда. Джесси забрала его, вылила воду в таз и умылась. Тело было немного липким. Ей бы хотелось принять ванну, но если она изъявит желание искупаться утром, когда обычно делает это вечером, Тьюди и даже Сисси могут заинтересоваться почему. Как бы счастлива Джесси ни была, но она прекрасно понимала, что то, что произошло ночью между ней и Стюартом, будет признано всем остальным миром безнравственным и скандальным. Достаточно дурно уже то, что она спала с мужчиной, не будучи за ним замужем, но когда этот мужчина уже женат, к тому же на вдове ее покойного отца… Это был страшный грех, и Джесси знала это. Если кто-то узнает, ее заклеймят как прелюбодейку, станут презирать и сторониться. Но она не позволит суровой реальности затмить ей радость этого дня. У нее еще будет время поразмыслить над неприятными аспектами ее любви к Стюарту.Впервые Джесси по-настоящему осознала, что больше не девственница. Для брачного рынка она теперь испорченный товар. После прошлой ночи о браке для нее не может быть и речи. Холодок страха пробежал по спине Джесси, когда она подумала об этом. Она безумно любит Стюарта и верит, что он каким-то чудом решит эту проблему и они будут вместе всегда, но суровая правда заключается в том, что он уже женат и не может жениться на ней. Неужели ей придется провести остаток жизни в «Мимозе» в качестве его любовницы, в то время как мачеха будет по праву носить почетное звание его жены?Неужели их истинная любовь будет сведена к украденным полуночным свиданиям? Или Стюарт попытается получить развод, от одной мысли о котором Джесси передернуло? Реальность положения, в котором она оказалась, начала поднимать свою уродливую голову, но Джесси решительно отбросила такие неприятные мысли прочь.Сегодня, только сегодня она будет наслаждаться своим счастьем. Она любит и любима. Хотя бы ненадолго она притворится, что между ней и Стюартом не существует никаких преград и что они свободны любить друг друга.Джесси быстро оделась в свою зелено-голубую амазонку, которая была ей невероятно к лицу, и села к туалетному столику, чтобы расчесать волосы. Зернышки и маленькие соломинки застряли в густых волосах, и она возблагодарила небо, что имеет обыкновение сама ухаживать за собой по утрам. Если бы Тьюди или Сисси увидели такой мусор у нее в волосах, они непременно начали бы задавать крайне нежелательные вопросы.Закончив причесывать волосы, Джесси собрала все до единой соломинки и зернышка, которые вычесала, и забросила поглубже в камин, где их едва ли заметят. Затем она встряхнула ночную рубашку и халат, чтобы проверить, нет ли на них пятен крови, и, не найдя ничего, с облегчением вздохнула. Наконец, тряпочка, которой она протирала бедра, была как следует выполоскана, а грязная вода вылита в ведро.Делая все это, она чувствовала себя преступницей. Но когда все было закончено и она встала перед большим зеркалом, чтобы в последний раз проверить свою внешность, ее настроение снова поднялось. Скоро, скоро она будет со Стюартом. Все остальное не имеет значения.Утро было прохладным, хотя и не таким холодным, как ночь. Длинные рукава и облегающий корсаж амазонки были уместны в такую погоду, и Джесси завязала волосы на макушке голубой лентой, оставив остальные волнистые локоны свободно ниспадать по спине до самых бедер. Такой фасон делает ее очень юной, решила она, так и эдак поворачиваясь перед зеркалом и любуясь своим отражением, и, она надеялась, очень хорошенькой.Стюарт сказал, что она красавица. Неужели он и правда так думает?Блаженно улыбаясь воспоминаниям, Джесси вышла из своей комнаты и отправилась в конюшню по черной лестнице. Она повстречалась с Тьюди, которая несла большую охапку белья, и напугала ее, быстро обняв на ходу. У Роуз в кухне она стащила кукурузную лепешку, наградив ее при этом ослепительной улыбкой. Джесси совершенно не сознавала, что ведет себя крайне необычно и что ее непривычное радостное возбуждение заставило обеих женщин озадаченно воззриться ей вслед.– Мой ягненочек никогда так не улыбался, – пораженно пробормотала Тьюди, обращаясь к лестнице, и обернулась на площадке, наблюдая, как Джесси вприпрыжку сбегает по ступенькам. В кухне Роуз только покачала головой и продолжила приготовление ленча.Джесси, не подозревая о размышлениях и домыслах, которые оставила за собой, продолжила путь к конюшне, где весело пожелала Прогрессу доброго утра, погладила Джаспера, поделившись с ним лепешкой, и проворно вскочила в седло. Звездочка приветствовала ее радостным приплясыванием, что прекрасно соответствовало настроению Джесси. Она похлопала кобылу по шее и выехала из конюшни, охваченная трепетным предвкушением. Через несколько минут она снова увидит Стюарта.
Селия, осторожно ступая, шла по дорожке, ведущей от дома к уборной, с преувеличенной тщательностью приподняв юбки, чтобы не коснуться ими свежескошенной травы. Даже издалека было видно, что она ужасно раздражена и зла и стала еще тоньше, чем была раньше.Селия подняла глаза и увидела падчерицу. Джесси почувствовала, как часть ее ненадежного счастья померкла. Она намеревалась коротко помахать мачехе и уехать, но Селия поманила ее к себе. Джесси неохотно направила Звездочку в сторону жены мужчины, которого любит.– Сегодня ты, похоже, в исключительно приподнятом настроении, – холодно заметила Селия, оглядев Джесси с неприязнью, когда та натянула поводья с ней рядом. Лицо ее было очень бледно, а волосы немного растрепаны, что было так не похоже на Селию, что Джесси подумала, уж не заболела ли она. И было что-то в ее тоне, какая-то резкость, какой раньше не было. Конечно, Селия никогда не утруждала себя хорошим обращением с ней, и ее враждебность росла с каждым днем по мере того как внешность Джесси начала затмевать Селию, но все же…Неужели мачеха могла как-то узнать о том, что произошло между ней и Стюартом сегодня ночью?Нет, конечно же, нет. Никто не знает, кроме нее и Стюарта. Джесси не удалось сдержать виноватый румянец, заливший ей щеки.– Я понадобилась тебе для чего-то конкретного, Селия? – спросила она, надеясь удалиться, пока Селия не заметила предательского румянца.– Если ты случайно встретишь моего мужа, как ты, похоже, обычно делаешь, я хочу, чтобы ты послала его ко мне. Его никогда невозможно найти – для меня, я имею в виду. Я так понимаю, что тебе это прекрасно удается. – Желчной язвительности в голосе Селии не больше, чем обычно, сказала себе Джесси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35