Весь конец мая шли сильные дожди, и побеги хлопка пышно разрослись. Июнь принес жару и сильные грозы.Эмили расцвела. Дни тошноты миновали, щеки порозовели, живот слегка округлился. Казалось, энергия ее не имеет границ.Во многих отношениях они с Эдгаром не стали ближе; но теперь муж обращался с ней мягко. Они не стали друзьями или близкими людьми, зато были любовниками!Эдгар познакомил ее с радостями любовных утех, о существовании которых она даже не подозревала. Вся ее гордость и притворство исчезли. Слова казались лишними — любовные объятия говорили обо всем. Эмили поняла, что пока следует удовлетвориться лишь их близостью в постели. Возможно, когда появится ребенок…Что произойдет после рождения младенца, часто гадала Эмили? Что, если родится девочка? Будут ли разрушены фантазии Эдгара? Или это окончательно приведет его к краю пропасти, к безумию?Несмотря на доброе отношение к ней Эдгара, страх все еще гнездился в уголках ее сознания и иногда Эмили вспоминала о прежних жестокостях мужа. Он редко повышал теперь голос, но иногда она видела в его глазах жестокость, готовую выплеснуться из-за малейшего пустяка.Теперь Эмили часто виделась с Марией; между ними устанавливалось хрупкое взаимопонимание. Каждый день они встречались в гостиной и разучивали гаммы. Потом Эмили играла на рояле, а Мария пела испанские песни.Однажды утром после урока музыки Эмили решилась расспросить мексиканку о ее прежней жизни.— Несколько недель назад ты упомянула о Сан-Антонио, Мария, — начала она. — Вы с отцом долго там жили?Мария расправила оборку платья и насторожилась.— Мы с папой там прожили… около года.— Понятно. Мои родители однажды возили меня в Сан-Антонио, когда мы жили в Гонсалесе. Мне понравился этот город с его испанской атмосферой. Скажи, в какой части города вы жили с отцом?— В самой старой — Ла-Виллите, сеньора. Мой отец и я работали у сеньоры Бустаманте, играли музыку, пели и танцевали, — грустно улыбнулась Мария. — Иногда днем, когда папа спал, я ходила в собор у площади. Сестры были ко мне добры: они научили меня читать и молиться Деве Марии.— Я рада, что ты с ними там встретилась, Мария. Но скажи, твой отец тоже был добр к тебе?Глаза молодой девушки потемнели:— Он делал все, что мог, но он был мужчиной и не мог заменить мне мать, сеньора.Эмили нахмурилась, почувствовав, что Мария не хочет рассказывать ей о своем прошлом.— Знаешь, Мария, у нас с тобой много общего. Я думаю, мы могли бы помочь друг другу. Видишь ли, я тоже сирота. Моего отца убили у Аламо, а когда моя мать узнала об этом, у нее был шок и она умерла от выкидыша. У тебя похожая история. Твоя мать, то есть Дэвид рассказал мне…— Что моя мать умерла во время родов? — спросила Мария, повысив голос и подавшись вперед в кресле. Ее зеленые глаза странно заблестели, и она прибавила: — Скажите, сеньора, вас пугает беременность?Холод сжал сердце Эмили от этих слов мексиканки. В глазах ее было нечто пугающее, что заставило живо вспомнить тот день, когда она осталась с Марией в конюшне…— Мария! Как ты можешь… это жестоко!К ее удивлению, в глазах девушки мелькнуло раскаяние.— Вы правы, сеньора. Я прошу прощения. С моей стороны нехорошо вас пугать, но жизнь иногда бывает очень жестокой.Эмили собиралась продолжить доверительный разговор, но ей помешал мужской голос:— Что может быть приятнее для усталого путешественника, чем встреча с двумя прекрасными дамами!Девушки обернулись и увидели Дэвида. Он вошел и расцеловал обеих в щеки.— Что здесь происходило в мое отсутствие?Эмили ждала, что ответит Мария, но девушка смотрела на Дэвида затуманенным взором, и в ее темно-зеленых глазах читалось откровенное восхищение.— Мы с Марией занимались музыкой, — сказала Эмили. — Вот послушаешь и порадуешься ее успехам.— Хорошо. Я нашел для тебя сборник нот в Хьюстоне, Мария, все песни на испанском языке.— О, спасибо, Дэвид! — воскликнула Мария, хлопая в ладоши. — Не могу дождаться, когда увижу их. Я очень соскучилась по чтению.Эмили растерянно нахмурилась:— Но в библиотеке полно книг!У Марии вытянулось лицо, она опустила глаза.— Я не читаю по-английски, сеньора. Сестры научили меня читать только по-испански. А другая школа… там, боюсь, я не научилась ничему.Наступило неловкое молчание, потом Эмили быстро сориентировалась и заявила:— Значит, мы должны немедленно это исправить. Дэвид, теперь, когда ты вернулся, можешь снова взять на себя уроки музыки, а я научу Марию читать и писать по-английски.Дэвид широко улыбнулся Марии:— К вашим услугам, сеньорита.День прошел в большом волнении. Припасы из Хьюстона прибыли, и Эмили весело перебирала обивочные ткани, которые привез Дэвид для отделки дома. Но теперь возникла новая проблема: уже не удавалось избежать конфронтации с Эвис Жеруар. После того неприятного разговора Эмили больше не делала попыток управлять домашним хозяйством, однако сейчас ей надо было добиться сотрудничества с экономкой.После обеда Эмили нашла ее в кабинете за столовой и сразу же приступила к делу:— Миссис Жеруар, я планирую заняться отделкой дома. Хочу также поставить вас в известность, что мы с мистером Эшлендом ждем ребенка. Нужно подготовить детскую и сшить одежду для новорожденного.При упоминании о ребенке Эвис вздрогнула, но вежливо сказала:— Поздравляю вас, мадам.— Спасибо, миссис Жеруар. — И Эмили прибавила, чтобы окончательно заставить ее понять ситуацию: — Мой муж сказал, что я могу делать в доме все, что пожелаю. Если у вас возникнут сомнения, побеседуйте с ним сами.— В этом нет необходимости, мадам. Месье Эдгар уже разговаривал со мной.Хотя это сообщение ее удивило, Эмили не собиралась терять завоеванные позиции и деловито продолжала:— Кроме того, миссис Жеруар, отныне я буду проверять меню сама. Мы будем встречаться с вами в этой комнате каждый понедельник утром, если вы не против. — Эмили встала. — До конца дня я буду в гостиной. Вы можете прислать тех слуг, о которых я говорила раньше.— Да, мадам.Эдгар вернулся с плантаций, тепло поздоровался с Дэвидом, но его отношение к Эмили внезапно стало решительно холодным, особенно после того как он с равнодушным видом посмотрел на роскошные подарки, привезенные ей Дэвидом. Во время обеда Эдгар хранил мрачное молчание, хмурился, когда все трое весело болтали. Несколько раз Эмили ловила брошенный украдкой взгляд мужа, который, казалось, пронизывал ее насквозь. Один раз она весело улыбнулась в ответ, но Эдгар лишь нахмурился и одним глотком опустошил бокал бренди. Он раньше всех встал из-за стола и унес с собой графин с бренди.Дэвид наклонился через стол к Эмили:— Что-нибудь случилось? Дядя почти не притронулся к еде.Эмили прикоснулась к его протянутой руке. Однако, заметив, что Мария смотрит на них, надув губы, заверила Дэвида, что все в порядке. Она поднялась, но Дэвид остановил ее:— Дорогая, не могли бы мы на минутку зайти в библиотеку? Я весь день хотел с тобой поговорить.Они сели в уютной библиотеке на диван.— Я размышлял о том, Эмили, что я с тобой сделал, оставив тебя с дядей. Это было совершенно безответственно. Вероятно, мне следует исправить свою ошибку и отвезти тебя обратно в Хьюстон.Эмили грустно улыбнулась. Какая ирония! Совсем недавно она молила Бога о том, чтобы услышать эти слова. Теперь это потеряло всякий смысл.— Но у меня больше нет желания возвращаться в Хьюстон, Дэвид. Я люблю твоего дядю.Дэвид нахмурился еще сильнее, и Эмили с тревогой всмотрелась в его напряженное лицо. Неужели он тоже испытывает сомнения насчет Эдгара? Может быть, вопрос насчет «грубого обращения» с ней Эдгара не такой глупый, как ей сначала показалось.— Дэвид, Мария как-то сказала мне, что у твоего дяди была склонность к насилию. В отношении Оливии. Девушка даже считает, что Эдгар бил свою первую жену. Это правда?— У Марии богатое воображение, дорогая. Ты не должна обращать внимание на подобные глупости.— Глупости? Как ты можешь называть это глупостями, когда сам только что выяснял, не был ли Эдгар груб со мной? Меня этот вопрос не может не волновать, потому что… — Эмили сделала глубокий вдох, — потому что я жду от него ребенка.Дэвид улыбнулся, но из его голубых глаз тревога не исчезла.— Поздравляю, дорогая, — тихо сказал он. — Надеюсь… полагаю, что этот будущий ребенок станет для всех нас добрым предзнаменованием.Дэвид хотел по-братски поцеловать Эмили в щеку, но тут прогремел низкий голос:— Убери свои руки от моей жены, племянник!В дверях появился мрачный Эдгар. Мария стояла на шаг позади него с торжествующей усмешкой на лице.— Дядя, я всего лишь поздравлял Эмили с будущим ребенком…— Великолепно. А теперь убирайся от нее прочь! — Эдгар, сжимая кулаки, остановился в шаге от Дэвида. Затем повернулся к Эмили и угрожающим тоном произнес: — Мадам, мне нужно поговорить с вами наедине в вашей спальне.К изумлению Эмили, Дэвид встал между ней и Эдгаром и решительно ответил:— Сэр, вы пьяны. Я не могу позволить вам причинить вред Эмили или ребенку…— Ни моя жена, ни наш ребенок — это не твое дело, племянник! — зарычал Эдгар. — Теперь отойди в сторону, а не то я размажу тебя по стенке!Эмили была поражена яростью Эдгара, от которой кровь стыла в жилах, а также стойкостью его племянника, который пытался ее защитить. Понимая, что сейчас дело дойдет до рукоприкладства, она встала и положила ладонь на руку Дэвида.— Дэвид, все в порядке. Мы с Эдгаром разберемся. — Посмотрела на мужа и добавила: — Твой дядя не обидит меня.Эмили заметила, как при этих словах лицо Эдгара смягчилось.— Хорошо, Эмили, если ты уверена… — пробормотал Дэвид.— Я уверена. — Она вышла из гостиной вместе с Эдгаром и заметила в коридоре мексиканку Марию. — Спасибо, Мария, — ядовито прошептала Эмили, но девушка ответила ей невинным взглядом.В спальне Эдгар сразу налил себе бренди и одним глотком опустошил бокал.Увидев почти пустой графин, Эмили не сдержалась:— Должна признать, у вас был сытный ужин, милорд. Эдгар не обратил внимания на ее слова. Поставил пустой бокал на столик и приказал:— Раздевайся.— Ты не имеешь права…— Я имею все права! Это ты предлагала то, что по праву принадлежит мне, сначала Райсу, а теперь Дэвиду! Ну, миссис Эшленд, сегодня ночью ваш муж получит свою законную долю ваших милостей, которые вы так щедро раздаете другим!Эдгар остановился в нескольких дюймах от нее. Эмили, разозлившись, топнула ногой и воскликнула:— Это неправда! В следующий раз ты обвинишь меня в том, что я пыталась соблазнить пастора Фрица!Он невесело рассмеялся:— Несомненно, ты была одета как раз для этой роли в тот день, когда пыталась удрать вместе с ним. Кстати об одежде: повторяю — раздевайся.— Будь ты проклят! — прошипела она, дрожа от ярости. — Ты со мной весь день не разговаривал, потом чуть не убил Дэвида за совершенно невинное проявление братских чувств, а теперь имеешь наглость приказывать мне лечь с тобой в постель!— Вот именно! Ты ведь пришла сюда вместе со мной, правда? Дорогая моя, тебе следует уже знать: глупо приходить в спальню, если ты собираешься мне отказать в чем-либо.С этими наглыми словами он расстегнул свою рубашку и сбросил ее. Эмили невольно почувствовала холодок возбуждения, глядя на его перекатывающиеся мускулы.Он сел на кровать, снял сапоги и ехидно спросил:— Тебе нужна помощь, чтобы раздеться?Эмили прикусила губу, борясь с противоречивыми чувствами. О, Эдгар невыносим, когда так с ней обращается! Но ее взгляд неудержимо притягивало к себе его великолепное тело. Господи, ну почему ему нужно делать это так грубо?С сердитым выражением лица Эмили разделась под обжигающим взглядом Эдгара. Она взяла из комода прозрачную ночную сорочку.— Это тебе не понадобится, — заметил Эдгар. — Подойди ближе.— Эдгар, почему ты сегодня не обращал на меня внимания? — рискнула спросить Эмили. — Ты ревнуешь к Дэвиду?— А у меня есть причины?Эмили слегка улыбнулась, рассматривая напряженное, мрачное лицо мужа.— Ну, мистер Эшленд, я и в самом деле начинаю думать, что вы ревнуете!Однако Эдгар не улыбнулся. Он схватил ее за руку и потянул к себе на постель.— Я повторяю вопрос: у меня есть причины тебя ревновать?Эмили смотрела на него снизу, завороженная отражением света лампы в его непроницаемых карих глазах.— У тебя нет никаких причин ревновать, — пробормотала она.Но Эдгар продолжал хмурить брови.— Ты его все еще любишь? — спросил он.Эмили не ответила, наслаждаясь его отчаянием. Кончиками пальцев она обвела его подбородок. Эдгар схватил ее за руку.— Черт возьми, Эмили, не лукавь со мной! Я хочу знать, любишь ли ты Дэвида!Теперь его глаза стали почти безумными от страсти, и Эмили решила покончить с этой опасной игрой:— Когда-то я так думала. Но теперь — нет, я не люблю Дэвида.Ей хотелось сказать, что она любит его, Эдгара, но слова почему-то замерли на губах. Эмили все еще опасалась, что муж использует ее любовь, что он в глубине души все еще хочет ее уничтожить.Эдгар тяжело вздохнул, посадил Эмили на себя верхом, стянул с нее через голову сорочку и швырнул ее на пол. Его обжигающий взгляд медленно скользил по ее телу, пока Эмили не стало казаться, что она сейчас сойдет с ума…Эмили хотела отстраниться от него, сменить свое очень уязвимое положение, уйти от безжалостного, пронзительного взгляда. Но она желала той полной интимности, которой так боялась.— Ты говоришь, что у меня нет причины ревновать, — прошептал он. — Так докажи это.И она, не колеблясь, доказала. Глава 25 29 июня 1841 года
Коляска с тремя пассажирами медленно ползла по направлению к Вашингтону-на-Бразосе. День обещал быть жарким: солнечные лучи обжигали даже сквозь навес из ветвей над дорогой. В горячем воздухе стоял густой аромат летних трав.Эмили бросила взгляд на молчаливых спутников. Мария сидела рядом с ней, скромно сложив на коленях смуглые руки. На девушке было пурпурно-сливовое платье, которое они с Эмили только что сшили.Дэвид взглянул на Эмили и быстро и застенчиво улыбнулся ей, его голубые глаза заметно потемнели. Потом он отвернулся и пощелкал языком, подгоняя лошадей.Дружеский взгляд Дэвида не остался не замеченным Марией. Она прикусила розовую губку. Эмили подавила вздох и стала обмахиваться кружевным веером, подаренным ей пастором Фрицем. Она считала, что веер потерялся в тот день, когда Эдгар бросил ее в реку, но недавно обнаружила его в ящике для белья. Значит, Эдгар послал за безделушкой кого-то в тот же день. Поймет ли она когда-нибудь этого человека?Эдгар также поразил ее вчера тем, что согласился отпустить в церковь. Эмили решила, что пора им выехать из поместья и познакомиться с некоторыми городскими жителями, и, волнуясь, пошла к Эдгару с этой просьбой. Он не стал возражать, но отказался сопровождать их, и в его глазах ясно читалось неодобрение.Неодобрение — это его трудности, решила Эмили. Пусть он остается отшельником, если хочет, но несправедливо ожидать от остальных, особенно от Марии, чтобы все подражали его мизантропии.Эмили снова посмотрела на юную спутницу. Она дала Марии бежевые перчатки, но сейчас заметила, что девушка не надела их, а привязала к тесемке своего ридикюля. Возможно, это был вызов? Ведь Мария вела себя более холодно с тех пор, как вернулся Дэвид, и в тот же вечер попыталась поссорить ее с Эдгаром.Эмили улыбнулась: учитывая невероятно страстную ночь, которая последовала за предательством Марии, наверное, надо быть благодарной девушке. Хотя девушка, несомненно, планировала более неприятный конец своей маленькой интриги. Эмили ни на минуту не забывала слова Марии: «Вы боитесь беременности, сеньора?» Ей тогда показалось, что в глазах мексиканки блеснула злоба, словно страдания Эмили доставляли ей удовольствие.Эмили многого не знала о Марии, и не могла ей доверять, но в одном была уверена: следует быть очень осторожной с этой девушкой. Эмили снова вспомнила ужасное происшествие в конюшне, а также то, почему Марию исключили из школы, и поняла, что от этой неуверенной в себе, загадочной юной особы ожидать можно всего. Даже того, что она решится причинить вред невинному, не рожденному еще младенцу, чтобы причинить боль ей, Эмили.Эмили вздохнула и постаралась избавиться от своих неприятных и беспокойных мыслей.Вскоре они добрались до городка Вашингтон-на-Бразосе, который состоял из нескольких хижин и немногих деревянных строений. Улица, мощенная спиленными деревьями, резко обрывалась на западном берегу Бразоса.Они остановились перед маленькой бревенчатой церковью. Подобрав юбки, женщины пошли с Дэвидом по пыльному церковному двору к широкой лестнице. Эмили улыбнулась, увидев цветущие бархатцы вокруг побеленного здания.Когда они вошли в церковь, все с любопытством стали их разглядывать. Молодые люди сели впереди как раз в тот момент, когда пастор поднялся на кафедру. С улыбкой кивнув Эмили, круглолицый пастор Фриц обратился к собравшимся. Глядя на этого человека, Эмили постаралась заглушить воспоминания о своей последней встрече с пастором, о том дне, который закончился кошмаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33