Он ухмыльнулся:— Конечно. Может быть, я захочу присоединиться к тебе — в ванне.Откровенные слова мужа заставили Эмили густо покраснеть. Услышав его смех, она резко повернулась и пошла к двери.— Сядь, — тихо приказал Эдгар.Она взялась за ручку двери, но его большая смуглая ладонь накрыла ее руку.— Ты предпочитаешь сидеть у меня на коленях?Стиснув зубы, Эмили вернулась в кресло. Долгие секунды они молча сидели, прислушиваясь к скрипу кресел и пению птиц. Затем Эдгар вынул из кармана сюртука сигару. Эмили смотрела, как огонек спички осветил лицо, сделав его черты резкими, почти грозными.Через некоторое время Эдгар рассмеялся.— Мы похожи на старых супругов, — заметил он. — Какими мы станем, дорогая, лет через двадцать пять? Будем сидеть на этом же крыльце? Посмотрим. Мои волосы к тому времени совсем поседеют, а твои останутся такими же золотыми и шелковистыми. Конечно, на лужайке будет резвиться целая куча внуков.Эмили окинула мужа ледяным взором:— Ты делаешь слишком много предположений.— Я ожидаю многого. Ну не надо кусать губы. У меня нет планов изнасиловать тебя немедленно, дорогая. Я заверил моего племянника сегодня утром, что ты в полной безопасности.Эмили не смогла удержаться от шпильки:— Возможно, Дэвиду следовало больше беспокоиться насчет безопасности Марии.— Марии? — невинным тоном переспросил Эдгар. — Какое она имеет ко всему этому отношение?— Эдгар, если в тебе осталась хоть капля чести, не шути с привязанностью этой девушки. Она пережила достаточно!— Дорогая моя, не имею понятия, о чем ты.— Не имеешь понятия, в самом деле! — возмутилась Эмили. — Ты целый день флиртуешь с этой девушкой, заводишь ее…Эдгар рассмеялся:— Ты ревнуешь!— Я… я не ревную! — заикаясь от возмущения, ответила Эмили. — Если ты играл в подобную игру, надеясь пробудить во мне ревность, то тебе это не удалось! Я просто друг Марии и не позволю использовать ее таким, как ты!На виске Эдгара забилась жилка. Эмили с удовлетворением поняла, что ее выстрел достиг цели.— Использовать! — прорычал он. — За какого же человека ты меня принимаешь?— За человека, который вполне способен соблазнить семнадцатилетнюю девушку, если ты этого еше не сделал!Эдгар схватил ее за руку:— Ну, мадам, если вы обо мне такого низкого мнения… возможно, надо оправдать ваши ожидания!— Отпусти меня! — хрипло прошептала она, и ее глаза твердо встретили его взгляд.Как ни странно, Эдгар тут же отпустил ее и отвернулся, мрачно уставившись вдаль и крепко закусив зубами сигару. Но когда через несколько секунд Эмили попыталась тихо уйти, он твердо произнес:— Останься.Сердито вздохнув, она села на место.— В самом деле, Эмили, я думал о том, что ты сказала в тот день, когда Мария вернулась из школы. Ты права. Я не обращал внимания на эту девушку, а теперь просто пытаюсь приободрить ее.Эмили пристально посмотрела на мужа, удивленная его неожиданно серьезным тоном.— Возможно, твоя цель и такова, Эдгар. Но помни, что эта девушка изголодалась по любви. Ты должен быть осторожен с ней, так как она может неверно истолковать твои намерения. Этой девушке нужны друзья ее возраста.Эдгар нахмурился.— Дэвид поместил Марию в школу, и ты знаешь, что результат оказался катастрофическим. Скажи, пожалуйста, что бы ты предложила?— Мы должны начать вывозить ее в общество и приглашать к себе гостей…— Как это мило, — раздраженно перебил ее Эдгар и встал. — Ты идешь наверх, Эмили?— Скоро приду, — ответила она с некоторым вызовом в голосе.Эмили сидела неподвижно и напряженно. Затем почувствовала, как его усы пощекотали ее ухо.Неужели начинает мерещиться? Неужели ей показалось, что она услышала его шепот:— Прости меня за вчерашнюю ночь.Эмили спала беспокойно, снова снились кошмары. Она в отчаянии искала мать среди развалин и пожаров Гонсалеса. Появился Эдгар на черном коне, который поднялся над ней на дыбы. Всадник спрыгнул вниз, схватил ее и потащил к реке. Потом бросил ее в воду, и она стала тонуть… тонуть в холодной, бурлящей тьме…Но на этот раз, как ни странно, Эмили была не одна: она держала на руках младенца! Сердце ее разрывалось, она прижимала к себе своего крохотного мертвого братика, а чернота затягивала их все глубже…— Эмили!..Она села, крича и задыхаясь. Она рыдала до тех пор, пока не поняла, что находится в безопасности, в собственной постели.— Эмили, что с тобой?Фигура Эдгара вырисовывалась в лунном свете, льющемся с веранды. Он был голым до талии. Лицо в тени, а волосы отливали серебром.Он был настоящий, не чудовище. Эмили протянула руки и всхлипнула:— Обними меня.— Любимая, если я подойду к тебе, ты знаешь, что произойдет, — хрипло сказал он.— Да. Пожалуйста, обними меня.Эдгар бросился к ней и обнял ее. Эмили обвила руками его шею и прижалась к нему, ощущая твердую силу его могучего тела.— Твоя ночная сорочка совершенно мокрая, дорогая. Что случилось? Почему ты так дрожишь?Эмили, все еще дрожа, опустила голову ему на плечо. Он ласково погладил ее по голове и губами коснулся ее уха.— Ночной кошмар, дорогая? Боже мой, ты кричала так, будто кто-то ошпарил тебя кипятком. Ты мне не расскажешь, любимая?Эмили отодвинулась и замерла.— Нет. Я не могу. Я хочу забыть. Пожалуйста, заставь меня забыть.Он прерывисто вздохнул:— Господи Иисусе, не нужны нам эти слезы, любимая. Ты предназначена для поцелуев, а не для слез. Да, дорогая, забудь.И его рот накрыл ее губы.«Это должно было случиться неизбежно», — так думала Эмили, когда Эдгар снял с нее ночную сорочку и крепко обнял. Поцелуй закончился, и он уткнулся лицом в ее шею.— Господи, Эмили, я и забыл, какая ты сладкая, какая нежная…Но она не дала ему закончить: ее язык скользнул между его гладкими зубами, и она услышала, как Эдгар тихо застонал.Как чудесно было снова оказаться в его объятиях после стольких недель отчуждения и горечи, после ночного кошмара!Ей захотелось полностью раствориться в нем, забыть обо всем. И они вместе пришли к блаженному насыщению, которое может дать лишь полное самоотречение, полное забвение себя.Они уснули, не разжимая объятий.Эмили проснулась в темноте, осторожно отвела его руку. Потом встала, накинула халат и на цыпочках вышла на веранду.«Почему мне вздумалось с ним сражаться? — спрашивала себя Эмили. — Разве не всегда все заканчивалось вот так, все споры решало его сильное тело?»Она вздрогнула, когда теплые руки обвились вокруг ее талии.— Не пугайся, любимая, — прошептал Эдгар, и его ладони легли ей на грудь. — Снова не можешь уснуть?— Нет… наверное, я просто взволнована. Эдгар покрепче прижал ее к себе.— Я сегодня не сделал тебе больно? Иногда я забываю о своей силе, — прошептал он, властно проводя руками по ее телу. — Мне хочется сделать тебя полностью моей, и я забываю, что могу причинить тебе боль.Это неожиданное честное признание согрело Эмили, хотя от его смелых движений она снова задрожала.— Ты расскажешь мне, что тебе приснилось, дорогая? Эмили отрицательно покачала головой. У нее задрожали губы.— Возможно, со временем ты начнешь мне доверять, — сказал Эдгар. Но его голос звучал грустно.— Я просто… сейчас не могу, Эдгар. Это слишком больно.— Бедная малышка. Тебе пришлось многое пережить, да? Наверное, тяжело потерять родителей, а потом бабушку.Эмили отстранилась.— Откуда… откуда ты знаешь?— Дэвид мне рассказал. Я хочу знать о тебе все, Эмили. О твоей семье, о твоем детстве.— Зачем?— Так ли трудно поверить в то, что я начинаю любить тебя? — спросил он с оттенком горечи.Эмили молчала.— Пожалуйста, Эмили, расскажи мне о своем прошлом, о воспоминаниях, которые заставляют тебя кричать во сне. Это может нас сблизить, дорогая.— А ты расскажешь мне о своем прошлом? Теперь замер Эдгар.— Это другое дело.— Вовсе не другое! Ты хочешь, чтобы я стала ближе и все же не говоришь о том, что мучит тебя. Ты пытаешься убить меня всякий раз, когда я упоминаю имя твоей первой жены.Эдгар отстранился и дрожащими руками схватил ее за плечи.— Эмили, когда ты мне поверишь? Я больше никогда не причиню тебе боли, никогда! — С тяжелым вздохом он отпустил ее. — Разве между нами нет ничего общего, дорогая?«Мне все равно, я люблю его!» — воскликнуло ее сердце, и Эмили прошептала:— Есть, есть.Она обвила руками его шею и потянулась к его губам. Эдгар, казалось, был удивлен, затем страстно ответил на ее поцелуй.— Ох, леди, — прошептал он ей на ухо, — может, для этого у меня пока нет слов, но я чувствую, как ты близка мне.От этих слов на глазах Эмили выступили слезы. Он подхватил ее на руки.— Вернитесь в мою постель, миссис Эшленд. Там ваше место.Это случилось в тот момент, когда Эмили оторвала голову от подушки: накатила такая сильная тошнота, что она в полумраке с трудом встала с постели и бросилась к умывальнику.Через несколько секунд приступ прошел, и она почувствовала на своем плече ладонь Эдгара. Ее лицо залилось краской от того, что он увидел ее в таком состоянии.— Позови Холли! — попросила Эмили хриплым голосом.— Дорогая, позволь мне помочь тебе…— Пожалуйста!Эдгар отпустил ее. Она услышала звук открывающейся двери, тихий приказ помочь госпоже и его удаляющиеся шаги.Холли привела ее в порядок, потом отвела обратно к кровати.— Миссус, вы ждете ребенка? — спросила она, широко улыбаясь.Сердце Эмили сильно билось, когда она села на кровать. Конечно, это ответ — Эдгар сделал ей ребенка! Она была так занята последнее время и даже не заметила, что все сроки месячных прошли. Эмили подсчитала недели, и ее охватила паника. Да, беременна, и этим объясняется тошнота. А ночные кошмары?Эмили дрожала. Холли закутала ее в одеяло.— Теперь поспите еще, миссус. Вам теперь необходимо очень много спать.Слеза скатилась по щеке Эмили. Она содрогнулась, вспомнив свой сон: пожар и смерть.— Разве вы не рады, миссус? — озадаченно спросила Холли.— Я умру, — равнодушно ответила Эмили.— Умрете? Что это за разговоры? Вы порадуете мистера Эшленда прекрасным сыном. Вы не умрете, это так же верно, что это не мой ребенок. Теперь отдохните, миссус. Больше никаких разговоров о смерти.— Сын, — повторила Эмили печально и вспомнила, как видела во сне у себя на руках крохотного младенца. Брата? Нет — собственного ребенка!— Бедный мой малыш! — зарыдала она в подушку!Эмили чувствовала себя совершенно разбитой, проведя все утро в постели. Она сидела у туалетного столика, когда Эдгар вошел в комнату и встретился с ней взглядом в зеркале.— Тебе следует лежать в постели, — мягко упрекнул он. — Ты больна.Эмили встала и мрачно сообщила:— Я беременна.Он улыбнулся:— Я так и подумал. Но разве это так ужасно, любимая?Эмили не ответила. Ее ногти впились в шторы из красного бархата.Эдгар подошел и обнял ее за талию. Его губы скользнули по ее шее.— Теперь ты подаришь мне моего сына, — прошептал он. Эмили обернулась, оттолкнула мужа и посмотрела на него, не веря своим ушам.— Твоего сына?Он рассмеялся.— Ну, должен же родиться или мальчик, или девочка, ты не согласна, дорогая? Кроме того, — пошутил он, — теперь дело сделано. По крайней мере тебе пока нечего бояться в этом смысле. Кто знает, может быть, ты станешь получать больше удовольствия от наших любовных игр…— Больше удовольствия? Ты хочешь сказать, что планируешь продолжать спать со мной теперь, когда добился своего? — В ее голосе зазвучали истерические нотки. — Но я ведь забыла. Ты хочешь продолжать, чтобы… чтобы потренироваться на мне, так как рано или поздно от меня потребуется возместить тебе потерю обоих!Эдгар озадаченно нахмурился:— Эмили, о чем ты говоришь, я не понимаю.Она заметалась по комнате, не обращая внимания на удивление мужа.— Теперь я должна родить тебе твоего сына! — негодовала она. — Мне следовало быть умнее, когда ты сказал, что женишься на мне для того, чтобы я делила с тобой постель и рожала тебе сыновей! Я должна возместить тебе потерю твоих сыновей, так же как должна заменить Оливию!Эдгар схватил ее за руку.— Остановись, Эмили, ты не знаешь, что говоришь!— Нет, знаю! — бушевала она. — Я не стану Оливией! Я не верну тебе твоих сыновей. Я… я… я рожу девочку!Эдгар крепко схватил ее за плечи, на его лице отразилось отчаяние.— Послушай меня, Эмили, я и не хочу, чтобы ты была Оливией!Она топнула ногой.— Нет, хочешь! Ты даже не смог избавиться от ее портрета! Ты все еще ее любишь! — Ее глаза блестели от слез, желудок сжал спазм, но она судорожно продолжала: — Я убегу и рожу девочку, а тебе будет все равно!Лицо Эдгара выражало ужас:— У тебя истерика. Тебе следует лечь в постель.— Нет! — рыдала она, стараясь оттолкнуть его прочь. — Я от тебя ухожу! Я не подарю тебе сына! Ни за что!— Стой спокойно! — зарычал он.Эмили рыдала, но подчинилась. Он расстегнул ее платье и стянул его через голову.— Думай что хочешь, — твердо заявил Эдгар, усаживая жену на постель, — но я не позволю тебе впадать в истерику и болеть. — Он укрыл ее одеялом до подбородка. — Ты бледная, как эта простыня. Потом у тебя поднимется температура!Эмили вцепилась в простыню и посмотрела на полного мрачной решимости мужа.— А тебе не все равно?— Нет!— Это из-за сына, который тебе нужен!— Мне нужна ты!Эдгар сел рядом и посмотрел ей в глаза:— Ты должна оставаться в постели весь день, слышишь? Я сейчас позову твою служанку и сдеру с нее шкуру заживо, если Холли позволит тебе хотя бы сесть. Ты понимаешь?— Да, — слабым голосом ответила Эмили и, внезапно обессилев после этой бурной сцены, отвернулась в надежде, что он уйдет.Но Эдгар наклонился и прошептал:— Когда ты почувствуешь себя лучше, избавься от этого проклятого портрета.Пораженная, Эмили подняла голову, но увидела лишь закрывающуюся дверь. Правильно ли она его расслышала? Глава 22 12 мая 1841 года
Эмили сидела в гостиной и хмуро смотрела на записку, лежавшую у нее на коленях. Три дня назад она послала слугу в Вашингтон-на-Бразосе. Не желая дать Эдгару возможность передумать, она написала Аарону, что тот может приехать за портретом сестры.Эмили откинулась на спинку дивана и прочитала в десятый раз ответ, присланный Аароном.«Моя дорогая миссис Эшленд!Я очень рад услышать, что ваш муж снизошел до согласия вернуть портрет моей сестры его законным владельцам. Очень мило с вашей стороны пригласить меня в свой дом, чтобы забрать его. Я с нетерпением жду визита к вам в назначенный день и час.Ваш покорный слуга, Аарон Эванс Райс».Эмили положила записку на столик и забарабанила пальцами по гладкому красному дереву. Она ничего не сказала Эдгару, опасаясь его реакции. В конце концов, он чуть не убил этого человека, когда тот приезжал в прошлый раз. Поэтому она предложила Аарону приехать днем, зная, что Эдгар скорее всего с ним не столкнется и портрет навсегда исчезнет из дома.Но как быть с памятью об Оливии?Эмили прикусила губу. Если бы только она могла знать, что в действительности чувствует Эдгар! Кроме его слов о том, что она может избавиться от портрета, муж ни разу не упомянул об Оливии. Действительно ли Эдгар начинает любить ее, Эмили, или ему нужен ребенок, которого она носит в себе, — замена потерянным сыновьям?Беременность вызывала смешанные чувства. Первобытное удивление от сознания того, что она носит в себе человеческую жизнь, маленькое чудо. Но в глубине сознания таились воспоминания о гибели матери и страх, что эта история повторится. И еще подозрение в отношении Эдгара: не использовал ли он ее, чтобы заново пережить прошлое?Но самый большой страх сосредоточился на самом ребенке. Будет ли он похож на Эдгара? Будет ли их ребенок столь же непредсказуемым, столь же склонным к насилию, как ее муж? Время от времени Эмили всерьез сомневалась в его рассудке.Когда-то она пошла бы на все, чтобы убежать от Эдгара, но сейчас, особенно с тех пор как он согласился расстаться с портретом, ей уже не хотелось его покинуть. В конце концов, она любит своего мужа, несмотря на все недостатки.Эмили начали открываться его нежность, забота. Ночью, после того как стало известно о беременности, Эдгар поразил ее тем, что предложил прекратить занятия любовью до родов. Она сама себя удивила тем, что подошла и обняла его за шею со словами:— У меня нет никакого желания мириться с твоим плохим настроением следующие несколько месяцев.При этом воспоминании Эмили улыбнулась. Тогда она чувствовала себя такой счастливой! Но позже сомнение снова проникло в ее душу: действительно ли он не хотел причинить ей вред или его забота направлена только на драгоценную жизнь внутри ее? Ей хотелось, чтобы Эдгар любил их обоих как живых людей, а не как персонажей пьесы, которую он восстанавливал. Часы в холле начали бить, напоминая о том, что приближается час, назначенный для визита Аарона. Больше нельзя откладывать это неприятное дело: она должна пойти на чердак и принести портрет Оливии Эшленд.Эмили медленно поднялась на чердак. Портрет лежал там, где она его оставила, обертка была разбросана вокруг.Эмили опустилась на колени, собрала муслин и вату и посмотрела на холст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33