Она знала, что Бен поймет — если уже не понял.
Бен поцеловал ее руку, задержал ненадолго губы на нежной коже, затем медленно оторвал их.
— Холодно, — сказал он.
— А я и не заметила, — улыбнулась она в ответ.
И правда, если что-то занимало ее сейчас меньше всего, так это погода.
Они медленно поднялись, и Бен помог Элизабет одеться. Сейчас, когда их тела не были больше прижаты друг к другу, Элизабет ощутила холодок и поежилась. Бен заметил ее жест и накинул на плечи Элизабет свою куртку.
Но если она и дрожала, то не от холода. Ее тело все еще содрогалось от недавно пережитого наслаждения.
Она протянула руку, сжала ладонь Бена. Глаза ее сияли светом любви. Бен выглядел смущенным, но прежняя напряженность, казалось, оставила его.
И он — улыбался. Улыбался той самой своей скупой улыбкой, что всегда заставляла замирать сердце Элизабет. Она выпустила из ладони руку Бена и прикоснулась к его лицу, проведя пальцем от кончика глаза вниз, по щеке.
— Ты позволяешь кому-нибудь такую близость? — спросила она.
Он озадаченно посмотрел на нее, не очень понимая, что она имеет в виду.
— Не считая Сары Энн, — сказала Элизабет. Ребенка просто любить, ему просто верить. Ребенок не обманет и не предаст. Бен поиграл желваками.
— А ты? — ответил он вопросом на вопрос.
— Я никого не отталкиваю. Может быть, я сама одинока, как… как ребенок.
— Расскажи о себе, — мягко попросил он, обнимая Элизабет за плечи. Она прижалась теснее к его плечу.
— Что тебе сказать? Мои отец с матерью ненавидели друг друга. Братья последовали их примеру. Всегда ссорились, задирались, враждовали. В нашем доме никогда не звучал смех. В нем никогда не было любви. Только вражда. Я ненавидела свой дом, но в школу меня не отдавали — мои родители считали, что для девочки образование не обязательно. Читать меня научила жена нашего священника, — Элизабет неожиданно улыбнулась. — Она и няня были единственными, кто был добр ко мне. Но затем няня погибла при пожаре, священник умер, и его жена уехала из нашего городка. А я снова осталась одна.
Элизабет немного помолчала.
— Но я многому научилась от них. Поняла, что люди могут любить, что они бывают добрыми и теплыми. А затем… после их ухода я стала еще более одинокой. И тогда обратила свое сердце к лошадям. Верховая езда в Хайленде считается пустым занятием, и мне приходилось скрывать от отца свою страсть. Любовь к животным у нас считалась слабостью. Животные созданы, чтобы их использовать, а за ненадобностью — убивают,
— А Джейми Гамильтон? — спросил Бен. — Как ты с ним познакомилась?
— Он дружил с одним из моих братьев. У нас была богатая, хотя и не знатная семья. На титулованных людей у нас смотрели с завистью. Вот родители и решили приобрести с помощью Джейми недостающий титул. За мной дали большое приданое — достаточное, чтобы он женился на мне. Мои родители считали, что титул Джейми придаст нашей семье… больше респектабельности.
— Ты любила его?
Он уже задавал ей этот вопрос, но счел ответ двусмысленным. Теперь ему хотелось знать всю правду. Ему хотелось составить окончательное мнение об этом человеке. Ведь о Джейми все говорили по-разному — кто с осуждением, кто с обожанием.
Элизабет подумала.
— Он был добрым. Нетребовательным. Совсем не похожим на моих родственников. Пожалуй, он казался мне не мужчиной, а скорее сказочным принцем. В нашей семье мужчины были таковы, что заставляли меня думать… — Она передернула плечами, вспомнив об отце и похожих на него мужчинах — злых, жестоких, для которых женщина была не человеком, а игрушкой, куклой. — Мне было восемнадцать, и Джейми казался мне замечательным.
— И он был таким?
Она снова помолчала.
— Он всегда был внимательным, и нас объединяла любовь к лошадям. Мне этого… хватало.
Так оно и было. Она была довольна, ибо не знала иного. Не знала наслаждения и острой, до боли, страсти, не знала счастья и горя, которые несет с собой любовь. Не знала до самых последних дней.
Бен обнял ее за плечи — так, словно услышал не произнесенные ею слова. Как тепло и спокойно было ей в его объятиях! Интересно, в глубине его души все еще живы былые подозрения?
— Я никого не могу обидеть, — прошептала она в надежде, что Бен, наконец, поверит ей.
— Я знаю, — сказал он. — И, похоже, всегда знал это. Я только…
— Ты только боялся за Сару Энн.
— Я несу вину за смерть ее матери, — сказал Бен. — И не могу допустить, чтобы с девочкой что-нибудь случилось. Это похоже на бой с тенью. Я знаю, что враг рядом, что он выжидает, но я не знаю — кто этот враг.
Элизабет не сомневалась, что поиски Бена не останутся безрезультатными. С самого начала она поняла, что он из тех людей, которые всегда доводят до конца начатое дело.
— Почему ты чувствуешь ответственность за смерть матери Сары Энн?
Он вздохнул.
— Она пострадала из-за того, что я втянул ее в одно дело.
Опять эти проклятые недомолвки. В какое дело? Элизабет доверилась ему. Она ждала от него в ответ такого же доверия. Хотела так, что сердце замирало в груди.
Его пальцы вновь скользнули по лицу Элизабет, замерли возле губ.
— У тебя в жизни тоже были потери, не так ли? — негромко сказал он. — Как тебе удалось остаться такой наивной?
— Я не наивная, — ответила Элизабет.
— Но ты же до сих пор веришь… в магию, в любовь и в…
— Искренность, — закончила она за него.
— Я тоже хотел бы, — с болью в голосе сказал Бен. — Но, похоже, уже забыл, что это такое.
— Почему?
Бен помолчал, нежно погладил щеку Элизабет, заставил ее посмотреть ему в глаза.
— Элизабет, в последние четыре года я охотился на людей. А это занятие… вытравляет в человеке все чувства и больше всего — доверчивость.
Сердце замерло в груди Элизабет.
— Но ты же адвокат.
— Я должен был стать юристом — адвокатом, если хочешь, — но после войны я стал шерифом.
— Шерифом?
— Ну, вроде вашего констебля, — пояснил он. — И я охотился за преступниками.
— Но почему?
«Я начинаю задавать вопросы, как Сара Энн», — подумала Элизабет. То же самое, очевидно, подумал и Бен. Он усмехнулся.
— После войны я не мог оставаться на одном месте. Меня мучили… воспоминания. Нужно было что-то делать. Самым подходящим занятием мне показалась работа полицейского.
— А что стало с тем человеком? Который спас тебе жизнь. Он…
Бен удивленно посмотрел на Элизабет, словно поражаясь тому, что она сумела не только вспомнить его рассказ, но и ухватить, связать в единое целое разрозненные куски.
— Да, — ответил Бен.
Элизабет давно догадывалась, что тот человек может стать ключом к Бену Мастерсу, и она не ошиблась.
— Что же случилось?
— Я использовал его, — жестко сказал Бен. — Так цинично, как только может один человек использовать другого.
— Я не верю.
— Поверь, Элизабет, — настойчиво повторил Бен. — Я использовал близкого ему человека, чтобы заставить его сделать нечто такое, что внушало моему спасителю отвращение. Этим я почти убил его. Этим же я убил мать Сары Энн.
— Но ты же думал, что поступаешь правильно, — постаралась оправдать его Элизабет.
— Я был заносчивым индюком, — сказал Бен. — И считал, что лучше всех знаю, что и как нужно делать.
— Ты говорил, что тот человек жив и с ним все в порядке.
— Ты помнишь? — удивился Бен и тихо продолжил:
— Если с ним и все в порядке, то уж не по моей милости.
Она продолжала смотреть ему в глаза.
— Расскажи о нем.
Любой ценой Элизабет хотела пробить эту броню, заглянуть в потаенные глубины его души.
Бен молчал. Она взяла его ладонь и сильно сжала. Еще минута, и Бен начал свой рассказ:
— Он называл себя Дьяволом, хотя настоящее его имя — Кейн. После освобождения из Центральной, тюрьмы, куда он попал за то, что спас меня, Кейн стал преступником. Вместе со своим лучшим другом был пойман и приговорен к повешению. Я же, будучи шерифом, занимался поисками преступников, объявленных в розыск. Я искал шайку бандитов, а они бесследно исчезали в районе, который у нас называют Индейскими территориями. И нам никак не удавалось найти то место, где они укрываются. Мне удалось… убедить Дьявола разыскать это место в обмен на жизнь его друга. Он возненавидел меня за это, но согласился, чтобы уберечь дорогого ему человека от петли. Я вынудил его свести дружбу с теми, кто скрывается от закона, а затем предать их.
Бен ненадолго замолчал, и Элизабет спросила:
— А мать Сары Энн?
Она возвращала Бена мыслями к Мери Мэй, потому что считала эту женщину вторым ключом к его сердцу. К тому же ей очень хотелось побольше узнать об этой женщине, так сильно повлиявшей на характер Бена. Правда, Элизабет понимала, что, кроме любопытства, в ее сердце присутствует и немалая доля ревности.
— Мери Мэй знала, где находится убежище, — продолжил свой рассказ Бен. — Они называли это место Логовищем. У нее… были дела с человеком, который там заправлял. Когда Дьявол попал в Логовище, у него появились там враги и одного из них выгнали прочь. Всех «гостей» привозили в Логовище с завязанными глазами, так что ни один из них не знал, где именно оно находится. Но тот, изгнанный, подозревал, что Мери Мэй известна дорога туда. Под пытками он вырвал у нее эти сведения и вернулся за Дьяволом. Если бы я не привел в движение весь этот план…
Элизабет стиснула его руку.
— Ты не должен винить себя. Ты же считал, что поступаешь правильно.
— Нет, должен, — ответил Бен. — Хотя бы за то, как хладнокровно использовал людей. Словно бог, играющий судьбами.
Она чувствовала его боль, и смятение, и раскаяние.
— Теперь я знаю, каково быть человеком, на которого охотятся, — мрачно сказал Бен. — И, должен признаться, мне это не по вкусу.
Он задумался и закончил свой рассказ.
— Вот почему я сторонился тебя. Для того, чтобы удар, если его нанесут, коснулся лишь меня, но не Сары Энн.
Холодок пробежал по спине Элизабет.
— А кто сейчас с Сарой Энн?
— Эффи, — нахмурил брови Бен, пораженный тоном ее голоса. — Девочка устала. Я попросил Эффи, чтобы она не отлучалась от нее.
— Бен, — вскочила на ноги Элизабет. — Неужели ты не понимаешь? Достаточно убить любого из вас, и вопрос о наследстве повисает в воздухе. Без Сары Энн у тебя нет прав. Без тебя у нее нет опекуна. Ведь тогда опекуном могут назвать и меня, и Барбару, и даже Хью.
— И тогда наследство вернется в руки того, кто в этом кровно заинтересован, — без всяких эмоций откликнулся Бен. — И поскольку ты отпадаешь…
— Этим человеком может быть либо Барбара, либо Хью, — подхватила она. — Но я все равно не могу поверить…
Бен уже не слушал ее. Он вскочил и побежал к своей лошади. Элизабет поспешила следом, не обращая внимания на боль в раненой лодыжке.
Что-то пошло не так. Совсем не так. Она чувствовала это всей кожей. Сегодняшнее покушение на Бена было настоящим, не случайным. И еще: это покушение могло быть устроено для того, чтобы Бен подумал, что только он, а не Сара Энн является мишенью для убийцы. Это должно было немного усыпить бдительность Бена, и тогда…
Хью? Барбара?
Элизабет до сих пор не могла в это поверить.
Подъезжая к Калхолму, они увидели Эффи, бегущую к конюшне, и немедленно направились к ней.
— Где Сара Энн? — в панике выкрикнул Бен. Рыдая и заикаясь, Эффи ответила:
— Я… Я не могу н-найти ее, сэр. Я оставила ее на… только на минуту, чтобы сходить за шоколадом на кухню. Я же только… Я ведь тут же… Я… Я обыскала все поместье.
— А конюшня? — спросил Бен. — Вы были уже на конюшне?
— Я… Я как раз бежала туда.
Бен выругался и развернул свою лошадь к конюшне. Малышка должна быть там. Наверное, возится со своим Пепперминтом. Он на скаку выпрыгнул из седла и распахнул двери конюшни.
— Сара Энн! — крикнул Бен, надеясь услышать ответ.
Ответа не последовало, и сердце его тревожно сжалось.
— Сара Энн! — повторил он, подбегая к стойлу Пепперминта. В голосе его слышалось отчаяние. Из глубины конюшни вынырнул Каллум Трапп.
— Вы загнали лошадей…
— Вы не видели Сару Энн?
— Нет, — покачал головой Трапп. — После обеда я взял одну из лошадей и сам только что вернулся. Как раз расседлываю. А пони в стойле? Может, она взяла его?
Бен, Трапп и Элизабет бросились к стойлу Пепперминта. Пони исчез.
Бен недоуменно покачал головой.
— Но она же не могла в одиночку оседлать пони. Никак не могла.
К ним присоединилась запыхавшаяся Эффи.
— Когда точно вы в последний раз видели Сару Энн? — спросил ее Бен.
Эффи выглядела настолько испуганной, что, кажется, ничего не соображала. Бену захотелось хорошенько встряхнуть ее, но он знал, что это ничего не изменит. Он понизил тон:
— Подумайте хорошенько, Эффи. Когда точно вы вышли из спальни?
— Н-не помню, — дрожащим голосом ответила она. — Это моя вина. Девочка спала, и я подумала, что нужно принести чего-нибудь горяченького к тому времени, когда она… А потом я встретила внизу Теда, он рассказывал о сегодняшних скачках и…
В голосе Эффи послышалось отчаяние, а Бен понял, что ее «минутка» была долгой.
— Сколько времени вы провели в спальне Сары Энн?
— Н-не знаю, — захныкала Эффи. — Я просто сидела и сидела…
— И все же? Час? Два? — Они с Элизабет отсутствовали часа три. Занимались любовью в то время, как Сара Энн оставалась здесь одна…
Господи, он никогда не простит себе этого.
— Я н-не знаю, — всхлипнула еще раз Эффи, испуганная суровым тоном Бена, страдающая от стыда, пунцовая от раскаяния.
Бену хотелось ударить кого-нибудь. Ужасно хотелось. Но тогда начинать нужно с себя. Ведь это он отвечал за безопасность Сары Энн.
Трапп с отвращением посмотрел на Эффи.
— Слезами делу не поможешь. Посмотрю, на месте ли остальные лошади. А вы пока идите в дом, поспрашивайте, может быть, кто-нибудь что-нибудь видел или слышал.
Бен вопросительно посмотрел на него.
— Может быть, она поехала покататься с кем-то из гостей, — пояснил Трапп.
Бен не верил, что так могло быть. Разве что только этим гостем был Дрю Камерон.
— Я пойду с вами, — сказал он и обернулся к Эффи. Она стояла как изваяние, уставясь в землю невидящими глазами. — Найдите Дункана, пусть пошлет всех слуг прочесывать окрестности. Пусть еще раз обшарят весь дом. Да поворачивайтесь, черт вас побери!
Эффи очнулась, кивнула и бросилась прочь с конюшни. А Бен вместе с Элизабет и Траппом отправились вдоль длинного ряда стойл, внимательно осматривая каждое.
— Одного коня нет, — сказал Трапп. — Дракона.
— Вам по пути не встречался лорд Кинлох? — спросил Бен.
Элизабет ахнула.
— Не видел его после окончания скачек, — ответил Каллум.
Бен обернулся к Элизабет.
— Найдите его.
— Он не мог….
— Но кто-то все же смог, — жестко прервал ее Бен. Он не верил Хью, а уж Камерону — и подавно.
Бен обругал себя последними словами. Если бы не его проклятая похоть, сидел бы он сейчас в спальне и любовался Сарой Энн, а та играла бы с Аннабел. Холодный гнев полыхнул в нем.
Гнев и страх — глубокий, какого Бен никогда прежде не испытывал.
Но нужно справиться с ним. Нужно думать. Может быть, девочка просто спряталась. Впрочем, не надо себя успокаивать. Бен чувствовал, что это не так. Кто-то выкрал ее, и теперь она — беспомощная и одинокая — находится неизвестно где.
Кто-то из Гамилътонов. Враг его и Сары Энн — кто-то из Гамильтонов.
— Тебе нельзя ехать одному, — нерешительно сказала Элизабет. — Ты не знаешь дорог. Я поеду с тобой.
— Нет, — ответил Бен. — Найди Камерона.
Она кивнула, но в глазах ее осталось сомнение.
— Я всех пошлю на поиски — конюхов, слуг.
Бен отвернулся от нее и обратился к Каллуму Траппу:
— Если кто-то похитил девочку, куда он мог направиться?
— Отсюда два пути — в Глазго и в Эдинбург, — ответил Трапп. — На его месте я выбрал бы Эдинбург. И ближе, и затеряться там легко.
Бен кивнул. Время — важный фактор. Если кто-то выкрал Сару Энн, он должен спешить. Выиграть время, пока пропажа не обнаружится и не начнутся поиски. Интуиция подсказывала Бену, что Сару Энн именно похитили. А интуиция редко его подводит.
— Поищу на дороге, — сказал он Элизабет. — Распорядись, чтобы прочесали округу.
Она кивнула.
— Никто не откажется помочь, — сказала она и холодно блеснула глазами.
— Я поеду с вами, — после небольшой паузы сказал Трапп. — Сейчас оседлаю лошадей.
И он отправился вдоль стойл так быстро, что Бей даже удивился.
Бен обернулся к Элизабет. Сердце его разрывалось на части.
— Бен… — прошептала она.
— Это моя вина. Я оставил ее одну. А должен был подумать…
Элизабет покачала головой.
— Мы обязательно найдем ее. А может, она просто разыскивает сбежавшую Аннабел.
Но Бен знал, что это не так.
— Если мы не сможем…
— Но ты же не мог быть при ней неотлучно. — Элизабет потянулась к Бену, но тот отступил. Он до безумия хотел эту женщину, но только не сейчас. К тому же в глубине души он винил ее за случившееся, хотя и знал, что это нечестно. Ведь это целиком его вина. Целиком и полностью. Бен отвернулся.
— Бен…
В голосе Элизабет слышалась мольба, но он не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Бен поцеловал ее руку, задержал ненадолго губы на нежной коже, затем медленно оторвал их.
— Холодно, — сказал он.
— А я и не заметила, — улыбнулась она в ответ.
И правда, если что-то занимало ее сейчас меньше всего, так это погода.
Они медленно поднялись, и Бен помог Элизабет одеться. Сейчас, когда их тела не были больше прижаты друг к другу, Элизабет ощутила холодок и поежилась. Бен заметил ее жест и накинул на плечи Элизабет свою куртку.
Но если она и дрожала, то не от холода. Ее тело все еще содрогалось от недавно пережитого наслаждения.
Она протянула руку, сжала ладонь Бена. Глаза ее сияли светом любви. Бен выглядел смущенным, но прежняя напряженность, казалось, оставила его.
И он — улыбался. Улыбался той самой своей скупой улыбкой, что всегда заставляла замирать сердце Элизабет. Она выпустила из ладони руку Бена и прикоснулась к его лицу, проведя пальцем от кончика глаза вниз, по щеке.
— Ты позволяешь кому-нибудь такую близость? — спросила она.
Он озадаченно посмотрел на нее, не очень понимая, что она имеет в виду.
— Не считая Сары Энн, — сказала Элизабет. Ребенка просто любить, ему просто верить. Ребенок не обманет и не предаст. Бен поиграл желваками.
— А ты? — ответил он вопросом на вопрос.
— Я никого не отталкиваю. Может быть, я сама одинока, как… как ребенок.
— Расскажи о себе, — мягко попросил он, обнимая Элизабет за плечи. Она прижалась теснее к его плечу.
— Что тебе сказать? Мои отец с матерью ненавидели друг друга. Братья последовали их примеру. Всегда ссорились, задирались, враждовали. В нашем доме никогда не звучал смех. В нем никогда не было любви. Только вражда. Я ненавидела свой дом, но в школу меня не отдавали — мои родители считали, что для девочки образование не обязательно. Читать меня научила жена нашего священника, — Элизабет неожиданно улыбнулась. — Она и няня были единственными, кто был добр ко мне. Но затем няня погибла при пожаре, священник умер, и его жена уехала из нашего городка. А я снова осталась одна.
Элизабет немного помолчала.
— Но я многому научилась от них. Поняла, что люди могут любить, что они бывают добрыми и теплыми. А затем… после их ухода я стала еще более одинокой. И тогда обратила свое сердце к лошадям. Верховая езда в Хайленде считается пустым занятием, и мне приходилось скрывать от отца свою страсть. Любовь к животным у нас считалась слабостью. Животные созданы, чтобы их использовать, а за ненадобностью — убивают,
— А Джейми Гамильтон? — спросил Бен. — Как ты с ним познакомилась?
— Он дружил с одним из моих братьев. У нас была богатая, хотя и не знатная семья. На титулованных людей у нас смотрели с завистью. Вот родители и решили приобрести с помощью Джейми недостающий титул. За мной дали большое приданое — достаточное, чтобы он женился на мне. Мои родители считали, что титул Джейми придаст нашей семье… больше респектабельности.
— Ты любила его?
Он уже задавал ей этот вопрос, но счел ответ двусмысленным. Теперь ему хотелось знать всю правду. Ему хотелось составить окончательное мнение об этом человеке. Ведь о Джейми все говорили по-разному — кто с осуждением, кто с обожанием.
Элизабет подумала.
— Он был добрым. Нетребовательным. Совсем не похожим на моих родственников. Пожалуй, он казался мне не мужчиной, а скорее сказочным принцем. В нашей семье мужчины были таковы, что заставляли меня думать… — Она передернула плечами, вспомнив об отце и похожих на него мужчинах — злых, жестоких, для которых женщина была не человеком, а игрушкой, куклой. — Мне было восемнадцать, и Джейми казался мне замечательным.
— И он был таким?
Она снова помолчала.
— Он всегда был внимательным, и нас объединяла любовь к лошадям. Мне этого… хватало.
Так оно и было. Она была довольна, ибо не знала иного. Не знала наслаждения и острой, до боли, страсти, не знала счастья и горя, которые несет с собой любовь. Не знала до самых последних дней.
Бен обнял ее за плечи — так, словно услышал не произнесенные ею слова. Как тепло и спокойно было ей в его объятиях! Интересно, в глубине его души все еще живы былые подозрения?
— Я никого не могу обидеть, — прошептала она в надежде, что Бен, наконец, поверит ей.
— Я знаю, — сказал он. — И, похоже, всегда знал это. Я только…
— Ты только боялся за Сару Энн.
— Я несу вину за смерть ее матери, — сказал Бен. — И не могу допустить, чтобы с девочкой что-нибудь случилось. Это похоже на бой с тенью. Я знаю, что враг рядом, что он выжидает, но я не знаю — кто этот враг.
Элизабет не сомневалась, что поиски Бена не останутся безрезультатными. С самого начала она поняла, что он из тех людей, которые всегда доводят до конца начатое дело.
— Почему ты чувствуешь ответственность за смерть матери Сары Энн?
Он вздохнул.
— Она пострадала из-за того, что я втянул ее в одно дело.
Опять эти проклятые недомолвки. В какое дело? Элизабет доверилась ему. Она ждала от него в ответ такого же доверия. Хотела так, что сердце замирало в груди.
Его пальцы вновь скользнули по лицу Элизабет, замерли возле губ.
— У тебя в жизни тоже были потери, не так ли? — негромко сказал он. — Как тебе удалось остаться такой наивной?
— Я не наивная, — ответила Элизабет.
— Но ты же до сих пор веришь… в магию, в любовь и в…
— Искренность, — закончила она за него.
— Я тоже хотел бы, — с болью в голосе сказал Бен. — Но, похоже, уже забыл, что это такое.
— Почему?
Бен помолчал, нежно погладил щеку Элизабет, заставил ее посмотреть ему в глаза.
— Элизабет, в последние четыре года я охотился на людей. А это занятие… вытравляет в человеке все чувства и больше всего — доверчивость.
Сердце замерло в груди Элизабет.
— Но ты же адвокат.
— Я должен был стать юристом — адвокатом, если хочешь, — но после войны я стал шерифом.
— Шерифом?
— Ну, вроде вашего констебля, — пояснил он. — И я охотился за преступниками.
— Но почему?
«Я начинаю задавать вопросы, как Сара Энн», — подумала Элизабет. То же самое, очевидно, подумал и Бен. Он усмехнулся.
— После войны я не мог оставаться на одном месте. Меня мучили… воспоминания. Нужно было что-то делать. Самым подходящим занятием мне показалась работа полицейского.
— А что стало с тем человеком? Который спас тебе жизнь. Он…
Бен удивленно посмотрел на Элизабет, словно поражаясь тому, что она сумела не только вспомнить его рассказ, но и ухватить, связать в единое целое разрозненные куски.
— Да, — ответил Бен.
Элизабет давно догадывалась, что тот человек может стать ключом к Бену Мастерсу, и она не ошиблась.
— Что же случилось?
— Я использовал его, — жестко сказал Бен. — Так цинично, как только может один человек использовать другого.
— Я не верю.
— Поверь, Элизабет, — настойчиво повторил Бен. — Я использовал близкого ему человека, чтобы заставить его сделать нечто такое, что внушало моему спасителю отвращение. Этим я почти убил его. Этим же я убил мать Сары Энн.
— Но ты же думал, что поступаешь правильно, — постаралась оправдать его Элизабет.
— Я был заносчивым индюком, — сказал Бен. — И считал, что лучше всех знаю, что и как нужно делать.
— Ты говорил, что тот человек жив и с ним все в порядке.
— Ты помнишь? — удивился Бен и тихо продолжил:
— Если с ним и все в порядке, то уж не по моей милости.
Она продолжала смотреть ему в глаза.
— Расскажи о нем.
Любой ценой Элизабет хотела пробить эту броню, заглянуть в потаенные глубины его души.
Бен молчал. Она взяла его ладонь и сильно сжала. Еще минута, и Бен начал свой рассказ:
— Он называл себя Дьяволом, хотя настоящее его имя — Кейн. После освобождения из Центральной, тюрьмы, куда он попал за то, что спас меня, Кейн стал преступником. Вместе со своим лучшим другом был пойман и приговорен к повешению. Я же, будучи шерифом, занимался поисками преступников, объявленных в розыск. Я искал шайку бандитов, а они бесследно исчезали в районе, который у нас называют Индейскими территориями. И нам никак не удавалось найти то место, где они укрываются. Мне удалось… убедить Дьявола разыскать это место в обмен на жизнь его друга. Он возненавидел меня за это, но согласился, чтобы уберечь дорогого ему человека от петли. Я вынудил его свести дружбу с теми, кто скрывается от закона, а затем предать их.
Бен ненадолго замолчал, и Элизабет спросила:
— А мать Сары Энн?
Она возвращала Бена мыслями к Мери Мэй, потому что считала эту женщину вторым ключом к его сердцу. К тому же ей очень хотелось побольше узнать об этой женщине, так сильно повлиявшей на характер Бена. Правда, Элизабет понимала, что, кроме любопытства, в ее сердце присутствует и немалая доля ревности.
— Мери Мэй знала, где находится убежище, — продолжил свой рассказ Бен. — Они называли это место Логовищем. У нее… были дела с человеком, который там заправлял. Когда Дьявол попал в Логовище, у него появились там враги и одного из них выгнали прочь. Всех «гостей» привозили в Логовище с завязанными глазами, так что ни один из них не знал, где именно оно находится. Но тот, изгнанный, подозревал, что Мери Мэй известна дорога туда. Под пытками он вырвал у нее эти сведения и вернулся за Дьяволом. Если бы я не привел в движение весь этот план…
Элизабет стиснула его руку.
— Ты не должен винить себя. Ты же считал, что поступаешь правильно.
— Нет, должен, — ответил Бен. — Хотя бы за то, как хладнокровно использовал людей. Словно бог, играющий судьбами.
Она чувствовала его боль, и смятение, и раскаяние.
— Теперь я знаю, каково быть человеком, на которого охотятся, — мрачно сказал Бен. — И, должен признаться, мне это не по вкусу.
Он задумался и закончил свой рассказ.
— Вот почему я сторонился тебя. Для того, чтобы удар, если его нанесут, коснулся лишь меня, но не Сары Энн.
Холодок пробежал по спине Элизабет.
— А кто сейчас с Сарой Энн?
— Эффи, — нахмурил брови Бен, пораженный тоном ее голоса. — Девочка устала. Я попросил Эффи, чтобы она не отлучалась от нее.
— Бен, — вскочила на ноги Элизабет. — Неужели ты не понимаешь? Достаточно убить любого из вас, и вопрос о наследстве повисает в воздухе. Без Сары Энн у тебя нет прав. Без тебя у нее нет опекуна. Ведь тогда опекуном могут назвать и меня, и Барбару, и даже Хью.
— И тогда наследство вернется в руки того, кто в этом кровно заинтересован, — без всяких эмоций откликнулся Бен. — И поскольку ты отпадаешь…
— Этим человеком может быть либо Барбара, либо Хью, — подхватила она. — Но я все равно не могу поверить…
Бен уже не слушал ее. Он вскочил и побежал к своей лошади. Элизабет поспешила следом, не обращая внимания на боль в раненой лодыжке.
Что-то пошло не так. Совсем не так. Она чувствовала это всей кожей. Сегодняшнее покушение на Бена было настоящим, не случайным. И еще: это покушение могло быть устроено для того, чтобы Бен подумал, что только он, а не Сара Энн является мишенью для убийцы. Это должно было немного усыпить бдительность Бена, и тогда…
Хью? Барбара?
Элизабет до сих пор не могла в это поверить.
Подъезжая к Калхолму, они увидели Эффи, бегущую к конюшне, и немедленно направились к ней.
— Где Сара Энн? — в панике выкрикнул Бен. Рыдая и заикаясь, Эффи ответила:
— Я… Я не могу н-найти ее, сэр. Я оставила ее на… только на минуту, чтобы сходить за шоколадом на кухню. Я же только… Я ведь тут же… Я… Я обыскала все поместье.
— А конюшня? — спросил Бен. — Вы были уже на конюшне?
— Я… Я как раз бежала туда.
Бен выругался и развернул свою лошадь к конюшне. Малышка должна быть там. Наверное, возится со своим Пепперминтом. Он на скаку выпрыгнул из седла и распахнул двери конюшни.
— Сара Энн! — крикнул Бен, надеясь услышать ответ.
Ответа не последовало, и сердце его тревожно сжалось.
— Сара Энн! — повторил он, подбегая к стойлу Пепперминта. В голосе его слышалось отчаяние. Из глубины конюшни вынырнул Каллум Трапп.
— Вы загнали лошадей…
— Вы не видели Сару Энн?
— Нет, — покачал головой Трапп. — После обеда я взял одну из лошадей и сам только что вернулся. Как раз расседлываю. А пони в стойле? Может, она взяла его?
Бен, Трапп и Элизабет бросились к стойлу Пепперминта. Пони исчез.
Бен недоуменно покачал головой.
— Но она же не могла в одиночку оседлать пони. Никак не могла.
К ним присоединилась запыхавшаяся Эффи.
— Когда точно вы в последний раз видели Сару Энн? — спросил ее Бен.
Эффи выглядела настолько испуганной, что, кажется, ничего не соображала. Бену захотелось хорошенько встряхнуть ее, но он знал, что это ничего не изменит. Он понизил тон:
— Подумайте хорошенько, Эффи. Когда точно вы вышли из спальни?
— Н-не помню, — дрожащим голосом ответила она. — Это моя вина. Девочка спала, и я подумала, что нужно принести чего-нибудь горяченького к тому времени, когда она… А потом я встретила внизу Теда, он рассказывал о сегодняшних скачках и…
В голосе Эффи послышалось отчаяние, а Бен понял, что ее «минутка» была долгой.
— Сколько времени вы провели в спальне Сары Энн?
— Н-не знаю, — захныкала Эффи. — Я просто сидела и сидела…
— И все же? Час? Два? — Они с Элизабет отсутствовали часа три. Занимались любовью в то время, как Сара Энн оставалась здесь одна…
Господи, он никогда не простит себе этого.
— Я н-не знаю, — всхлипнула еще раз Эффи, испуганная суровым тоном Бена, страдающая от стыда, пунцовая от раскаяния.
Бену хотелось ударить кого-нибудь. Ужасно хотелось. Но тогда начинать нужно с себя. Ведь это он отвечал за безопасность Сары Энн.
Трапп с отвращением посмотрел на Эффи.
— Слезами делу не поможешь. Посмотрю, на месте ли остальные лошади. А вы пока идите в дом, поспрашивайте, может быть, кто-нибудь что-нибудь видел или слышал.
Бен вопросительно посмотрел на него.
— Может быть, она поехала покататься с кем-то из гостей, — пояснил Трапп.
Бен не верил, что так могло быть. Разве что только этим гостем был Дрю Камерон.
— Я пойду с вами, — сказал он и обернулся к Эффи. Она стояла как изваяние, уставясь в землю невидящими глазами. — Найдите Дункана, пусть пошлет всех слуг прочесывать окрестности. Пусть еще раз обшарят весь дом. Да поворачивайтесь, черт вас побери!
Эффи очнулась, кивнула и бросилась прочь с конюшни. А Бен вместе с Элизабет и Траппом отправились вдоль длинного ряда стойл, внимательно осматривая каждое.
— Одного коня нет, — сказал Трапп. — Дракона.
— Вам по пути не встречался лорд Кинлох? — спросил Бен.
Элизабет ахнула.
— Не видел его после окончания скачек, — ответил Каллум.
Бен обернулся к Элизабет.
— Найдите его.
— Он не мог….
— Но кто-то все же смог, — жестко прервал ее Бен. Он не верил Хью, а уж Камерону — и подавно.
Бен обругал себя последними словами. Если бы не его проклятая похоть, сидел бы он сейчас в спальне и любовался Сарой Энн, а та играла бы с Аннабел. Холодный гнев полыхнул в нем.
Гнев и страх — глубокий, какого Бен никогда прежде не испытывал.
Но нужно справиться с ним. Нужно думать. Может быть, девочка просто спряталась. Впрочем, не надо себя успокаивать. Бен чувствовал, что это не так. Кто-то выкрал ее, и теперь она — беспомощная и одинокая — находится неизвестно где.
Кто-то из Гамилътонов. Враг его и Сары Энн — кто-то из Гамильтонов.
— Тебе нельзя ехать одному, — нерешительно сказала Элизабет. — Ты не знаешь дорог. Я поеду с тобой.
— Нет, — ответил Бен. — Найди Камерона.
Она кивнула, но в глазах ее осталось сомнение.
— Я всех пошлю на поиски — конюхов, слуг.
Бен отвернулся от нее и обратился к Каллуму Траппу:
— Если кто-то похитил девочку, куда он мог направиться?
— Отсюда два пути — в Глазго и в Эдинбург, — ответил Трапп. — На его месте я выбрал бы Эдинбург. И ближе, и затеряться там легко.
Бен кивнул. Время — важный фактор. Если кто-то выкрал Сару Энн, он должен спешить. Выиграть время, пока пропажа не обнаружится и не начнутся поиски. Интуиция подсказывала Бену, что Сару Энн именно похитили. А интуиция редко его подводит.
— Поищу на дороге, — сказал он Элизабет. — Распорядись, чтобы прочесали округу.
Она кивнула.
— Никто не откажется помочь, — сказала она и холодно блеснула глазами.
— Я поеду с вами, — после небольшой паузы сказал Трапп. — Сейчас оседлаю лошадей.
И он отправился вдоль стойл так быстро, что Бей даже удивился.
Бен обернулся к Элизабет. Сердце его разрывалось на части.
— Бен… — прошептала она.
— Это моя вина. Я оставил ее одну. А должен был подумать…
Элизабет покачала головой.
— Мы обязательно найдем ее. А может, она просто разыскивает сбежавшую Аннабел.
Но Бен знал, что это не так.
— Если мы не сможем…
— Но ты же не мог быть при ней неотлучно. — Элизабет потянулась к Бену, но тот отступил. Он до безумия хотел эту женщину, но только не сейчас. К тому же в глубине души он винил ее за случившееся, хотя и знал, что это нечестно. Ведь это целиком его вина. Целиком и полностью. Бен отвернулся.
— Бен…
В голосе Элизабет слышалась мольба, но он не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38