Она чувствовала тепло красивой руки герцога. Но ощущение было не таким приятным, как несколько минут назад, когда ее ладонь нежно сжимал Николас.
И снова лорду Силверблейду пришлось злиться на себя самого и на Аврору. Она, видите ли, считает его повесой и распутником! Не верит в его порядочность, зачислила в негодяи. Да и кто она такая, чтобы из-за нее терзаться?! Маленькая гордячка из Ирландии, без денег, без положения в обществе!.. Какое дело ему до того, что она думает о нем? Ему, маркизу Силверблейду, стоит лишь щелкнуть пальцами, и самые красивые женщины Англии будут у его ног. Зачем ему нужна эта Аврора Фолконет и ее доброе к нему отношение?
Николас тяжело вздохнул и раздраженно рубанул рукой воздух. Нет, он и самому себе не смог бы объяснить, зачем она ему нужна. Просто для него было чертовски важно видеть ее, находиться рядом с ней. Она была такой отважной, такой лихой, что ему самому хотелось подтянуться в ее присутствии, расправить плечи, казаться выше, сильнее. Ему сильно не хватало ее. И он честно себе признался, что соскучился по ней со времени их последней размолвки. Как давно он не слышал ее звонкого смеха и не смеялся с ней сам!
— Признайся, Ник, — прошептал он, — ведь тебя тянет к этому очаровательному существу. А вот она тебя ненавидит. И что же делать?..
Едва узнав о том, что Аврора в Аондоне, Николас отказался от многих привычных развлечений и стал отдавать предпочтение тем местам, где он мог бы ее увидеть. Но всюду — на конной прогулке или в театральной ложе — она старательно избегала встречаться с ним взглядом. И это задевало его самолюбие и даже болью отдавалось в душе. А в сознании всякий раз стучало: зачем? зачем?
Действительно, зачем он добивается благосклонности этой малышки, когда у него есть женщина, устраивающая его во всех отношениях? Памела всегда желает его, Памела с ее роскошным телом принадлежит ему. Уже в тысячный раз Николас задавал себе этот вопрос.
Глядя на удалявшихся от него людей, он тихо выругался. И как раз в этот момент к нему подошел Олли.
— Эй, Ник, ты выглядишь так, будто жаждешь чьей-то крови. Надеюсь, не моей?
Николас тряхнул головой.
— Я только что встретил Аврору Фолконет.
Глаза Олли понимающе блеснули. Николас сразу, как приехал в Лондон, рассказал другу об Авроре и о том, что она узнала, кто такой виконт Хаверинг.
— Плохо дело, старина.
— Я переживаю из-за нее.
— Как ты думаешь, правду ли говорят, что лорд Овертон хотел сделать ее своей любовницей?
Николас презрительно поджал губы:
— Конечно, так и есть. С чего бы ей тогда среди лета, ни е того ни с сего, бежать из дома, где живет ее сестра?
Он ничего не рассказал Олли, когда до него дошли слухи о намерениях Хэла Овертона — отчасти из-за того, что боялся выдать себя, продемонстрировав Олли свое небезразличие к Авроре.
Николас, едва узнав эту новость, хотел было помчаться в Овертон и задушить Хэла. Черт возьми! Пусть только тронет ее хоть пальцем! Хорошо, что она приехала в Лондон. В доме Килкенни ей ничто не угрожает.
Николас положил руку на плечо друга.
— Пошли, Олли. А то дамы нас заждались.
Олли и Николас нырнули в темноту, сойдя с аллеи на Тропу любви.
Глава 8
— Вставай, соня!
Аврора застонала и попыталась откатиться в сторону от руки, трясшей ее за плечо. Тщетно. Наконец она открыла глаза и увидела у своей постели Кэт.
— Который час? — спросила Аврора, садясь в кровати и потирая заспанные глаза.
— Почти восемь, — ответила герцогиня. Глаза ее таинственно сверкали. — Вставай. Сегодня будет для тебя сюрприз.
— Какой сюрприз?
— Скоро узнаешь.
Через полчаса Аврора спустилась вниз, где ее ждали хозяева.
Герцог поклонился и пожелал Авроре доброго утра.
— Насколько я понимаю, герцогиня хочет, чтобы поездка была для вас сюрпризом.
— Значит, сюрпризом будет место назначения? — спросила Аврора, выходя следом за хозяевами из дома к уже приготовленной карете.
— И место, и само событие, — загадочно проговорил герцог, которому, очевидно, тоже нравилось держать Аврору в напряженном ожидании.
— Мы едем к кому-нибудь с визитом? — поинтересовалась Аврора, когда герцог помог ей сесть в карету.
— В некотором смысле мы едем с визитом сразу к нескольким людям, — ответила Кэт.
— Значит, мы едем на ярмарку! — воскликнула Аврора.
— Своего рода ярмарку, — уточнил герцог.
Аврора решила не выказывать нетерпения и стала смотреть в окно. Карета загромыхала по булыжной мостовой. Вскоре послышался колокольный звон. Сегодня колокола звучали совсем не радостно.
— Какой грустный звон, — сказала, ни к кому не обращаясь, Аврора.
Вначале карета ехала довольно быстро, поскольку улицы были почти пусты. Постепенно народу становилось все больше. Толпа заполняла проезжую часть, не давая экипажу продвигаться дальше.
Аврора высунула голову из окна. Перед ней простиралось сплошное море голов. Люди, люди, насколько хватало глаз, сплошное людское море.
— Что происходит? Я столько народу ни разу не видела.
— Народу и впрямь многовато, — спокойно заметил герцог и, поморщившись, неодобрительно взглянул в окно.
Наконец карета остановилась.
— Пошли, Аврора, нам надо забраться на крышу кареты — оттуда будет лучше видно.
— Что видно? — спросила Аврора, в то время как кучер отодвигал народ, чтобы открыть дверь.
— Увидишь, — только и ответила Кэт.
С помощью герцога и кучера Аврора оказалась на крыше кареты.
Она никогда не видела столько людей, собранных вместе, даже в рыночный день в Ирландии. Кое-где виднелись кареты, были и всадники.
Общее настроение было праздничным и веселым. Смеялись, оживленно переругивались, но даже потасовки быстро кончались миром. Уличные торговки, пользуясь случаем, сновали в толпе, продавали свой товар.
— Где мы? — спросила Аврора озадаченно.
И только теперь она увидела это: помосты с виселицами.
Лоточник, стоявший рядом с каретой, заорал:
— Дайте Джемми Тейлору произнести свою предсмертную речь! Пусть скажет что-нибудь до того, как его вздернут!
Аврора окончательно поняла, что происходит и где они находится.
— Вот такова она, наша ярмарка, — заметила Кэтрин. — Ярмарка висельников — так и зовут это в народе. Мы на Тайберне, моя дорогая.
Аврора смотрела на эшафот, на печально известное Тройное дерево Тайберна. Лицо ее побелело как мел. Она вдруг вспомнила о той ужасной ночи, когда увидела своего отца, болтавшегося на веревке.
Аврора не могла дышать. Ей надо было немедленно уйти отсюда, немедленно покинуть это жуткое место. Но она знала, что убежать невозможно. Экипаж Килкенни окружала сплошная стена народа, пробиться через которую не было никакой возможности.
— Мы так долго ждали этого события, — сказал герцог. — С последнего повешения прошло целых шесть недель.
— Ты видишь вон там трибуны? — спросила Кэт.
Аврора молча кивнула.
— Они предназначены для знати. Но мы предпочитаем смотреть с крыши своего экипажа.
Затем герцог пояснил Авроре, что процессия начинается от ворот Ньюгейтской тюрьмы и далее — по Тайбернскому тракту. Единственная остановка — возле церкви Гроба Господня, где приговоренным дают цветы перед тем, как им продолжить путь к виселице.
Аврора только кивала.
— Сегодня повесят тридцать преступников. Один из них — джентльмен Джемми Тейлор, разбойник.
Герцогиня добавила:
— Он такой красивый и доблестный, что десятки женщин писали прошение о его помиловании.
— Но все прошения были отклонены, — язвительно сказал герцог. — Так что он будет болтаться на веревке вместе с остальными.
Герцогиня вдруг выпрямилась и вытянула шею.
— Они едут!
Казалось, все разом повернули голову. Толпа загудела еще громче. Процессию возглавлял шериф. Каждого висельника везли на телеге рядом с собственным гробом. Веревочная петля уже болталась у каждого на шее в качестве мрачного напоминания об их скорой и незавидной участи.
Аврора, насколько это было в ее силах, сдерживала слезы. Между тем толпа расступилась, пропуская процессию.
На первой телеге стоял красивый молодой человек лет двадцати с небольшим, одетый во все белое — от украшенной серебристым кружевом шляпы до чулок. По обе стороны от его телеги шли, рыдая, восемь юных красавиц, тоже во всем белом с головы до ног.
— Джентльмен Джемми Тейлор, — сообщил герцог.
Аврора наклонилась к Кэт и спросила:
— Почему этот человек выглядит так, будто собрался на собственную свадьбу?
— Многие, кто приговорен к повешению, так одеваются. Возможно, они хотят предстать в лучшем виде перед Создателем.
Аврора, онемев от ужаса, смотрела, как молодой разбойник улыбался и кланялся толпе, явно вознамерившись провести последние мгновения своей жизни, наслаждаясь его.
Телега Джемми Тейлора подкатила к эшафоту. Палач приладил веревку. Затем лошадь отвели в сторону.
Аврора зажмурила глаза. Она услышала недовольный голос герцога:
— Чересчур быстро все случилось, уж слишком легко для него.
Толпа ревела.
Аврора в душе соглашалась, что преступники должны быть наказаны за свои злодеяния. Но она не понимала, почему такие благородные, добрые и умные люди, как герцог и герцогиня Килкенни, способны наслаждаться столь отталкивающим зрелищем.
Телеги одна за другой подъезжали к виселице. Снова и снова толпа ухала в восхищении или рычала разочарованно. Наверняка все скоро закончится. Вот и последняя телега проследовала мимо экипажа Килкенни. В телеге с веревкой на шее стояла девочка. Ей было не больше одиннадцати лет. Худая, бледная и безразличная ко всему.
— Господи, Кэт! Они собираются повесить ребенка! Мы должны их остановить!
— Теперь их никто не остановит. Девочку поймали с поличным. Она пыталась украсть что-то из чужого дома. Это преступление карается смертью. Перед законом она такая же преступница, как и все остальные.
Девочка подняла глаза, чтобы посмотреть на богато-одетых людей, стоящих на крыше кареты. Когда глаза ее встретились с глазами Авроры, она, должно быть, прочла в них сострадание. И впервые в своей короткой несчастной жизни поняла, что до нее хоть кому-то было дело. Хоть одному человеку не все равно, умрет она или останется жить. И слезы потекли у нее по щекам. Телега поехала дальше, а девочка не отводила взгляда от лица красивой леди, стараясь унести с собой на виселицу память о ней.
Аврора еще никогда не чувствовала себя столь беспомощной. Ей хотелось схватить ребенка и бежать со всех ног, прочь отсюда, прочь от смерти. И вдруг она соскользнула с крыши кареты. Очутившись на сиденье кучера, она спрыгнула вниз.
— Аврора, что ты делаешь?! — крикнула Кэт.
Но Аврора даже не оглянулась. Она шагнула в толпу, и в тот же миг толпа поглотила ее.
Николас тоже был на Тайберне. Он следил за Авророй, увидев ее стоящей на карете герцога Килкенни.
Когда-то ему нравилось смотреть на публичные казни. Но он давно утратил к ним интерес и приезжал на Тайберн лишь для того, чтобы проверить, выиграл или проиграл пари. Олли поспорил с ним на двести фунтов, что «благородный разбойник» Джемми Тейлор будет освобожден своими почитателями и избежит петли палача. Увы, не без иронии заметил лорд Силверблейд, и Джемми и Олли оказались в проигрыше.
Исход спора ясен, можно было уезжать. Но Николас задержался, объяснив это тем, что толпа слишком плотная и даже Грому не пробить в ней дорогу. Он, конечно, остался из-за Авроры.
Николас видел, как она побледнела, увидев первую же повозку с висельником. Он понял по ее лицу, что она приехала не по своей воле: ее обманули, предали. Она закрыла глаза и отвернулась.
Даже Николас, немало повидавший в свои двадцать семь лет, был потрясен, когда появилась последняя повозка. Несчастный ребенок! Вдруг Николас увидел, что Аврора слезла с крыши кареты. Ему стало ясно, что она намерена делать.
— Маленькая дура! — пробормотал он и ткнул Грома шпорами в бока.
Жеребец, заржав, рванулся вперед, разбрасывая народ по сторонам, словно то была не людская толпа, а стая гусей. Кто-то погрозил Николасу кулаком, кто-то обругал его… Но никто не попытался его остановить.
Николас поднялся на стременах, отыскивая взглядом Аврору. Он увидел мелькнувшую в толпе рыжую кудрявую головку. Аврора, уверенно работая локтями, пробиралась сквозь толпу к повозке.
И тут случилась беда.
Несколько грузных женщин, одетых в лохмотья, осознав, что нарядная дамочка одна, без защитника, жадно вцепившись в кружева и ленты ее наряда, принялись рвать на ней одежду. Николас подгонял Грома, надеясь, что успеет добраться до Авроры раньше, чем толпа растерзает ее.
От юбки Авроры уже почти ничего не осталось, еще немного — и они сорвут с нее лиф. А потом уже настанет очередь мужчин разобраться с голой красавицей.
Внезапно толпа расступилась, пропуская последнюю телегу. У Николаса появилась возможность ехать быстрее. Гром ворвался в самую гущу битвы. Николас размахивал хлыстом и безжалостно стегал озверевших оборванок. Наконец он подхватил Аврору за талию и поднял на лошадь. Еще мгновение, и она бы упала на мостовую.
За спиной Николас слышал раздраженный рев толпы, ругательства и проклятия. Гром быстро вынес его и Аврору из разбушевавшегося людского моря. Он уже скакал по пустынным мрачным улицам.
Николас прижимал к себе сидящую впереди Аврору — как самое дорогое сокровище. Ее голова билась о его плечо. Она была без чувств.
На ней осталась лишь кружевная нижняя юбка и разорванный лиф платья. Нежную кожу покрывали глубокие царапины.
Аврора застонала. Николас осторожно приподнял Аврору, чтобы заглянуть ей в глаза. К счастью, злобные гарпии не успели изуродовать ее лицо. И глаза остались целыми. Но взгляд Авроры, бессмысленный и безразличный, напугал его.
— Теперь ты в безопасности, — сказал он ласково, стараясь ее успокоить, — никто тебя не обидит.
Аврора ничего не ответила. Николас даже не был уверен в том, что она его узнала. Он крепче обнял ее, наклонился и дотронулся губами до ее лба.
Оглядевшись, Николас понял, что находится недалеко от дома. Он решил отвезти Аврору к себе.
Скоро они подъехали к дому Николаса, просторному зданию, стоящему на Гросвенор-сквер, в центральной части Лондона.
Слуга поспешил помочь хозяину. Он увел коня, а Николас на руках понес Аврору в дом.
Оказалось, там уже давно его дожидался Уэсли.
— Господи! — всплеснув руками, воскликнул Уэсли. — Что случилось с мисс Фолкокет?
— На нее напала толпа на Тайберне, — ответил Николас и уложил Аврору на диван. Сняв плащ, он прикрыл ее и только после этого позвал дворецкого.
Уэсли при упоминании о Тайберне пожелтел, словно пергамент.
— Она…
Бедняга Уэсли не мог произнести страшное для него слово.
— Ты хочешь спросить, не мертва ли она? Нет, Аврора жива. Только без сознания.
— И что ты намерен с ней делать? — спросил Уэсли.
— Сам подумай! Разумеется, пошлю за врачом.
Уэсли поморщился.
— Ты полагаешь, что держать ее у себя разумно?
Николас посмотрел на Уэсли в упор.
— А ты что предлагаешь? Выбросить ее на улицу?
Уэсли уже начинал действовать ему на нервы.
— Прошу тебя, Николас, не надо на меня кричать. Я не хотел тебя обидеть. Просто я думаю о ее репутации.
— Не беспокойся, репутация мисс Фолконет не пострадает.
Уэсли отступил назад.
— Прошу тебя, кузен, не обижайся. Я просто…
— Спасибо за заботу, Уэсли. Но я уверен, что ты зря беспокоишься. А теперь, если ты меня извинишь…
— Ну конечно…
Уэсли продолжал топтаться на месте.
— Конечно, я сейчас же уйду. Доброго тебе дня, кузен. Я буду молиться, чтобы мисс Фолконет быстрее поправилась.
Едва Уэсли исчез за дверьми гостиной, явился дворецкий. Николас велел ему немедленно послать за доктором Мортимером. А еще сообщить герцогу Килкенни, где находится Аврора. Нужно было передать, что лорд Силверблейд просит приехать за Авророй как можно быстрее.
Николас присел возле дивана и осторожно погладил Аврору по щеке.
Она открыла глаза и испуганно огляделась.
— Николас? — удивленно сказала Аврора.
Николас протянул ей бокал с вином и приказал выпить.
Она послушно выпила все до капли.
— Ну как, лучше?
Аврора кивнула и подтянула плащ к подбородку.
— Почему эти женщины на меня напали? Я ведь им ничего плохого не сделала.
— Потому что они очень бедны. Решили, что смогут выручить несколько шиллингов за красивый шелк, из которого сшито ваше платье.
Глаза Авроры наполнились слезами.
— Я хотела помочь той бедной девочке.
Николас укоризненно покачал головой:
— Вы не смогли бы ей помочь. Ее допросили и вынесли приговор. Если бы вам даже удалось пробраться сквозь толпу и освободить девочку, вас бы обвинили в пособничестве и приговорили бы к тюрьме. — Николас помолчал, любуясь миловидным лицом в ореоле медно-рыжих волос. — Мне почему-то кажется, что жизнь в Ньюгейтской тюрьме вам не пришлась бы по вкусу, моя дорогая.
Аврора поморщилась, как от боли, и закрыла глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
И снова лорду Силверблейду пришлось злиться на себя самого и на Аврору. Она, видите ли, считает его повесой и распутником! Не верит в его порядочность, зачислила в негодяи. Да и кто она такая, чтобы из-за нее терзаться?! Маленькая гордячка из Ирландии, без денег, без положения в обществе!.. Какое дело ему до того, что она думает о нем? Ему, маркизу Силверблейду, стоит лишь щелкнуть пальцами, и самые красивые женщины Англии будут у его ног. Зачем ему нужна эта Аврора Фолконет и ее доброе к нему отношение?
Николас тяжело вздохнул и раздраженно рубанул рукой воздух. Нет, он и самому себе не смог бы объяснить, зачем она ему нужна. Просто для него было чертовски важно видеть ее, находиться рядом с ней. Она была такой отважной, такой лихой, что ему самому хотелось подтянуться в ее присутствии, расправить плечи, казаться выше, сильнее. Ему сильно не хватало ее. И он честно себе признался, что соскучился по ней со времени их последней размолвки. Как давно он не слышал ее звонкого смеха и не смеялся с ней сам!
— Признайся, Ник, — прошептал он, — ведь тебя тянет к этому очаровательному существу. А вот она тебя ненавидит. И что же делать?..
Едва узнав о том, что Аврора в Аондоне, Николас отказался от многих привычных развлечений и стал отдавать предпочтение тем местам, где он мог бы ее увидеть. Но всюду — на конной прогулке или в театральной ложе — она старательно избегала встречаться с ним взглядом. И это задевало его самолюбие и даже болью отдавалось в душе. А в сознании всякий раз стучало: зачем? зачем?
Действительно, зачем он добивается благосклонности этой малышки, когда у него есть женщина, устраивающая его во всех отношениях? Памела всегда желает его, Памела с ее роскошным телом принадлежит ему. Уже в тысячный раз Николас задавал себе этот вопрос.
Глядя на удалявшихся от него людей, он тихо выругался. И как раз в этот момент к нему подошел Олли.
— Эй, Ник, ты выглядишь так, будто жаждешь чьей-то крови. Надеюсь, не моей?
Николас тряхнул головой.
— Я только что встретил Аврору Фолконет.
Глаза Олли понимающе блеснули. Николас сразу, как приехал в Лондон, рассказал другу об Авроре и о том, что она узнала, кто такой виконт Хаверинг.
— Плохо дело, старина.
— Я переживаю из-за нее.
— Как ты думаешь, правду ли говорят, что лорд Овертон хотел сделать ее своей любовницей?
Николас презрительно поджал губы:
— Конечно, так и есть. С чего бы ей тогда среди лета, ни е того ни с сего, бежать из дома, где живет ее сестра?
Он ничего не рассказал Олли, когда до него дошли слухи о намерениях Хэла Овертона — отчасти из-за того, что боялся выдать себя, продемонстрировав Олли свое небезразличие к Авроре.
Николас, едва узнав эту новость, хотел было помчаться в Овертон и задушить Хэла. Черт возьми! Пусть только тронет ее хоть пальцем! Хорошо, что она приехала в Лондон. В доме Килкенни ей ничто не угрожает.
Николас положил руку на плечо друга.
— Пошли, Олли. А то дамы нас заждались.
Олли и Николас нырнули в темноту, сойдя с аллеи на Тропу любви.
Глава 8
— Вставай, соня!
Аврора застонала и попыталась откатиться в сторону от руки, трясшей ее за плечо. Тщетно. Наконец она открыла глаза и увидела у своей постели Кэт.
— Который час? — спросила Аврора, садясь в кровати и потирая заспанные глаза.
— Почти восемь, — ответила герцогиня. Глаза ее таинственно сверкали. — Вставай. Сегодня будет для тебя сюрприз.
— Какой сюрприз?
— Скоро узнаешь.
Через полчаса Аврора спустилась вниз, где ее ждали хозяева.
Герцог поклонился и пожелал Авроре доброго утра.
— Насколько я понимаю, герцогиня хочет, чтобы поездка была для вас сюрпризом.
— Значит, сюрпризом будет место назначения? — спросила Аврора, выходя следом за хозяевами из дома к уже приготовленной карете.
— И место, и само событие, — загадочно проговорил герцог, которому, очевидно, тоже нравилось держать Аврору в напряженном ожидании.
— Мы едем к кому-нибудь с визитом? — поинтересовалась Аврора, когда герцог помог ей сесть в карету.
— В некотором смысле мы едем с визитом сразу к нескольким людям, — ответила Кэт.
— Значит, мы едем на ярмарку! — воскликнула Аврора.
— Своего рода ярмарку, — уточнил герцог.
Аврора решила не выказывать нетерпения и стала смотреть в окно. Карета загромыхала по булыжной мостовой. Вскоре послышался колокольный звон. Сегодня колокола звучали совсем не радостно.
— Какой грустный звон, — сказала, ни к кому не обращаясь, Аврора.
Вначале карета ехала довольно быстро, поскольку улицы были почти пусты. Постепенно народу становилось все больше. Толпа заполняла проезжую часть, не давая экипажу продвигаться дальше.
Аврора высунула голову из окна. Перед ней простиралось сплошное море голов. Люди, люди, насколько хватало глаз, сплошное людское море.
— Что происходит? Я столько народу ни разу не видела.
— Народу и впрямь многовато, — спокойно заметил герцог и, поморщившись, неодобрительно взглянул в окно.
Наконец карета остановилась.
— Пошли, Аврора, нам надо забраться на крышу кареты — оттуда будет лучше видно.
— Что видно? — спросила Аврора, в то время как кучер отодвигал народ, чтобы открыть дверь.
— Увидишь, — только и ответила Кэт.
С помощью герцога и кучера Аврора оказалась на крыше кареты.
Она никогда не видела столько людей, собранных вместе, даже в рыночный день в Ирландии. Кое-где виднелись кареты, были и всадники.
Общее настроение было праздничным и веселым. Смеялись, оживленно переругивались, но даже потасовки быстро кончались миром. Уличные торговки, пользуясь случаем, сновали в толпе, продавали свой товар.
— Где мы? — спросила Аврора озадаченно.
И только теперь она увидела это: помосты с виселицами.
Лоточник, стоявший рядом с каретой, заорал:
— Дайте Джемми Тейлору произнести свою предсмертную речь! Пусть скажет что-нибудь до того, как его вздернут!
Аврора окончательно поняла, что происходит и где они находится.
— Вот такова она, наша ярмарка, — заметила Кэтрин. — Ярмарка висельников — так и зовут это в народе. Мы на Тайберне, моя дорогая.
Аврора смотрела на эшафот, на печально известное Тройное дерево Тайберна. Лицо ее побелело как мел. Она вдруг вспомнила о той ужасной ночи, когда увидела своего отца, болтавшегося на веревке.
Аврора не могла дышать. Ей надо было немедленно уйти отсюда, немедленно покинуть это жуткое место. Но она знала, что убежать невозможно. Экипаж Килкенни окружала сплошная стена народа, пробиться через которую не было никакой возможности.
— Мы так долго ждали этого события, — сказал герцог. — С последнего повешения прошло целых шесть недель.
— Ты видишь вон там трибуны? — спросила Кэт.
Аврора молча кивнула.
— Они предназначены для знати. Но мы предпочитаем смотреть с крыши своего экипажа.
Затем герцог пояснил Авроре, что процессия начинается от ворот Ньюгейтской тюрьмы и далее — по Тайбернскому тракту. Единственная остановка — возле церкви Гроба Господня, где приговоренным дают цветы перед тем, как им продолжить путь к виселице.
Аврора только кивала.
— Сегодня повесят тридцать преступников. Один из них — джентльмен Джемми Тейлор, разбойник.
Герцогиня добавила:
— Он такой красивый и доблестный, что десятки женщин писали прошение о его помиловании.
— Но все прошения были отклонены, — язвительно сказал герцог. — Так что он будет болтаться на веревке вместе с остальными.
Герцогиня вдруг выпрямилась и вытянула шею.
— Они едут!
Казалось, все разом повернули голову. Толпа загудела еще громче. Процессию возглавлял шериф. Каждого висельника везли на телеге рядом с собственным гробом. Веревочная петля уже болталась у каждого на шее в качестве мрачного напоминания об их скорой и незавидной участи.
Аврора, насколько это было в ее силах, сдерживала слезы. Между тем толпа расступилась, пропуская процессию.
На первой телеге стоял красивый молодой человек лет двадцати с небольшим, одетый во все белое — от украшенной серебристым кружевом шляпы до чулок. По обе стороны от его телеги шли, рыдая, восемь юных красавиц, тоже во всем белом с головы до ног.
— Джентльмен Джемми Тейлор, — сообщил герцог.
Аврора наклонилась к Кэт и спросила:
— Почему этот человек выглядит так, будто собрался на собственную свадьбу?
— Многие, кто приговорен к повешению, так одеваются. Возможно, они хотят предстать в лучшем виде перед Создателем.
Аврора, онемев от ужаса, смотрела, как молодой разбойник улыбался и кланялся толпе, явно вознамерившись провести последние мгновения своей жизни, наслаждаясь его.
Телега Джемми Тейлора подкатила к эшафоту. Палач приладил веревку. Затем лошадь отвели в сторону.
Аврора зажмурила глаза. Она услышала недовольный голос герцога:
— Чересчур быстро все случилось, уж слишком легко для него.
Толпа ревела.
Аврора в душе соглашалась, что преступники должны быть наказаны за свои злодеяния. Но она не понимала, почему такие благородные, добрые и умные люди, как герцог и герцогиня Килкенни, способны наслаждаться столь отталкивающим зрелищем.
Телеги одна за другой подъезжали к виселице. Снова и снова толпа ухала в восхищении или рычала разочарованно. Наверняка все скоро закончится. Вот и последняя телега проследовала мимо экипажа Килкенни. В телеге с веревкой на шее стояла девочка. Ей было не больше одиннадцати лет. Худая, бледная и безразличная ко всему.
— Господи, Кэт! Они собираются повесить ребенка! Мы должны их остановить!
— Теперь их никто не остановит. Девочку поймали с поличным. Она пыталась украсть что-то из чужого дома. Это преступление карается смертью. Перед законом она такая же преступница, как и все остальные.
Девочка подняла глаза, чтобы посмотреть на богато-одетых людей, стоящих на крыше кареты. Когда глаза ее встретились с глазами Авроры, она, должно быть, прочла в них сострадание. И впервые в своей короткой несчастной жизни поняла, что до нее хоть кому-то было дело. Хоть одному человеку не все равно, умрет она или останется жить. И слезы потекли у нее по щекам. Телега поехала дальше, а девочка не отводила взгляда от лица красивой леди, стараясь унести с собой на виселицу память о ней.
Аврора еще никогда не чувствовала себя столь беспомощной. Ей хотелось схватить ребенка и бежать со всех ног, прочь отсюда, прочь от смерти. И вдруг она соскользнула с крыши кареты. Очутившись на сиденье кучера, она спрыгнула вниз.
— Аврора, что ты делаешь?! — крикнула Кэт.
Но Аврора даже не оглянулась. Она шагнула в толпу, и в тот же миг толпа поглотила ее.
Николас тоже был на Тайберне. Он следил за Авророй, увидев ее стоящей на карете герцога Килкенни.
Когда-то ему нравилось смотреть на публичные казни. Но он давно утратил к ним интерес и приезжал на Тайберн лишь для того, чтобы проверить, выиграл или проиграл пари. Олли поспорил с ним на двести фунтов, что «благородный разбойник» Джемми Тейлор будет освобожден своими почитателями и избежит петли палача. Увы, не без иронии заметил лорд Силверблейд, и Джемми и Олли оказались в проигрыше.
Исход спора ясен, можно было уезжать. Но Николас задержался, объяснив это тем, что толпа слишком плотная и даже Грому не пробить в ней дорогу. Он, конечно, остался из-за Авроры.
Николас видел, как она побледнела, увидев первую же повозку с висельником. Он понял по ее лицу, что она приехала не по своей воле: ее обманули, предали. Она закрыла глаза и отвернулась.
Даже Николас, немало повидавший в свои двадцать семь лет, был потрясен, когда появилась последняя повозка. Несчастный ребенок! Вдруг Николас увидел, что Аврора слезла с крыши кареты. Ему стало ясно, что она намерена делать.
— Маленькая дура! — пробормотал он и ткнул Грома шпорами в бока.
Жеребец, заржав, рванулся вперед, разбрасывая народ по сторонам, словно то была не людская толпа, а стая гусей. Кто-то погрозил Николасу кулаком, кто-то обругал его… Но никто не попытался его остановить.
Николас поднялся на стременах, отыскивая взглядом Аврору. Он увидел мелькнувшую в толпе рыжую кудрявую головку. Аврора, уверенно работая локтями, пробиралась сквозь толпу к повозке.
И тут случилась беда.
Несколько грузных женщин, одетых в лохмотья, осознав, что нарядная дамочка одна, без защитника, жадно вцепившись в кружева и ленты ее наряда, принялись рвать на ней одежду. Николас подгонял Грома, надеясь, что успеет добраться до Авроры раньше, чем толпа растерзает ее.
От юбки Авроры уже почти ничего не осталось, еще немного — и они сорвут с нее лиф. А потом уже настанет очередь мужчин разобраться с голой красавицей.
Внезапно толпа расступилась, пропуская последнюю телегу. У Николаса появилась возможность ехать быстрее. Гром ворвался в самую гущу битвы. Николас размахивал хлыстом и безжалостно стегал озверевших оборванок. Наконец он подхватил Аврору за талию и поднял на лошадь. Еще мгновение, и она бы упала на мостовую.
За спиной Николас слышал раздраженный рев толпы, ругательства и проклятия. Гром быстро вынес его и Аврору из разбушевавшегося людского моря. Он уже скакал по пустынным мрачным улицам.
Николас прижимал к себе сидящую впереди Аврору — как самое дорогое сокровище. Ее голова билась о его плечо. Она была без чувств.
На ней осталась лишь кружевная нижняя юбка и разорванный лиф платья. Нежную кожу покрывали глубокие царапины.
Аврора застонала. Николас осторожно приподнял Аврору, чтобы заглянуть ей в глаза. К счастью, злобные гарпии не успели изуродовать ее лицо. И глаза остались целыми. Но взгляд Авроры, бессмысленный и безразличный, напугал его.
— Теперь ты в безопасности, — сказал он ласково, стараясь ее успокоить, — никто тебя не обидит.
Аврора ничего не ответила. Николас даже не был уверен в том, что она его узнала. Он крепче обнял ее, наклонился и дотронулся губами до ее лба.
Оглядевшись, Николас понял, что находится недалеко от дома. Он решил отвезти Аврору к себе.
Скоро они подъехали к дому Николаса, просторному зданию, стоящему на Гросвенор-сквер, в центральной части Лондона.
Слуга поспешил помочь хозяину. Он увел коня, а Николас на руках понес Аврору в дом.
Оказалось, там уже давно его дожидался Уэсли.
— Господи! — всплеснув руками, воскликнул Уэсли. — Что случилось с мисс Фолкокет?
— На нее напала толпа на Тайберне, — ответил Николас и уложил Аврору на диван. Сняв плащ, он прикрыл ее и только после этого позвал дворецкого.
Уэсли при упоминании о Тайберне пожелтел, словно пергамент.
— Она…
Бедняга Уэсли не мог произнести страшное для него слово.
— Ты хочешь спросить, не мертва ли она? Нет, Аврора жива. Только без сознания.
— И что ты намерен с ней делать? — спросил Уэсли.
— Сам подумай! Разумеется, пошлю за врачом.
Уэсли поморщился.
— Ты полагаешь, что держать ее у себя разумно?
Николас посмотрел на Уэсли в упор.
— А ты что предлагаешь? Выбросить ее на улицу?
Уэсли уже начинал действовать ему на нервы.
— Прошу тебя, Николас, не надо на меня кричать. Я не хотел тебя обидеть. Просто я думаю о ее репутации.
— Не беспокойся, репутация мисс Фолконет не пострадает.
Уэсли отступил назад.
— Прошу тебя, кузен, не обижайся. Я просто…
— Спасибо за заботу, Уэсли. Но я уверен, что ты зря беспокоишься. А теперь, если ты меня извинишь…
— Ну конечно…
Уэсли продолжал топтаться на месте.
— Конечно, я сейчас же уйду. Доброго тебе дня, кузен. Я буду молиться, чтобы мисс Фолконет быстрее поправилась.
Едва Уэсли исчез за дверьми гостиной, явился дворецкий. Николас велел ему немедленно послать за доктором Мортимером. А еще сообщить герцогу Килкенни, где находится Аврора. Нужно было передать, что лорд Силверблейд просит приехать за Авророй как можно быстрее.
Николас присел возле дивана и осторожно погладил Аврору по щеке.
Она открыла глаза и испуганно огляделась.
— Николас? — удивленно сказала Аврора.
Николас протянул ей бокал с вином и приказал выпить.
Она послушно выпила все до капли.
— Ну как, лучше?
Аврора кивнула и подтянула плащ к подбородку.
— Почему эти женщины на меня напали? Я ведь им ничего плохого не сделала.
— Потому что они очень бедны. Решили, что смогут выручить несколько шиллингов за красивый шелк, из которого сшито ваше платье.
Глаза Авроры наполнились слезами.
— Я хотела помочь той бедной девочке.
Николас укоризненно покачал головой:
— Вы не смогли бы ей помочь. Ее допросили и вынесли приговор. Если бы вам даже удалось пробраться сквозь толпу и освободить девочку, вас бы обвинили в пособничестве и приговорили бы к тюрьме. — Николас помолчал, любуясь миловидным лицом в ореоле медно-рыжих волос. — Мне почему-то кажется, что жизнь в Ньюгейтской тюрьме вам не пришлась бы по вкусу, моя дорогая.
Аврора поморщилась, как от боли, и закрыла глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31