Двадцать три человека погибли, большей частью молодые люди, искренне верившие, что если англичанин играет в «Макбете», это подрывает основы джексоновской демократии.– Бауэри-Бойз питали ненависть к парчовым жилетам, – пояснила она, глядя в окно на проплывающий мимо омнибус. – Они считали здание оперы чересчур роскошным для Америки. А наш мэр Вудхалл совсем спятил: он решил, что две дивизии седьмого полка помогут прекратить беспорядки. Военные выстроились в шеренгу перед толпой и стали стрелять по булыжной мостовой. Двадцать три человека погибли, из солдат никто не пострадал. Настоящая трагедия в духе Шекспира – не «Макбет», а американцы, стреляющие в американцев. Такого раньше никогда не было и, Бог даст, больше не повторится.– Повторится.– Как вы сказали? – Селия обернулась.– Я говорю, что это еще повторится. Я ирландец и долгое время жил в Англии. А у вас молодая страна. Но боюсь, война американцев с американцами еще впереди.Он смотрел на выражение ее лица в переменчивом свете мелькающих за окном фонарей. Вместо того чтобы спорить, она помрачнела и отвернулась к окну.– Да, вы правы.После недолгого молчания Селия продолжила рассказ о парках, разбитых в городе еще в прошлом веке: Вокс-холл, Маунт-Верной и Вашингтон, где собирается цвет общества – послушать музыку и потанцевать. Там росли розы, зеленели живые изгороди и беседки, увитые плющом, а качели даже взрослых могли унести к облакам. Было время, когда она ходила с родителями в парк Ниб-лоуз и лакомилась французским мороженым, пила лимонад. А на Бродвее устраивали скачки. Многие здания сгорели во время большого пожара в 1835 году. Вниз по этой аллее находится скромное маленькое кладбище с памятниками семнадцатого века.Пока Селия говорила, О'Нил неотрывно смотрел на нее, не обращая внимания на те достопримечательности, на которые она указывала, описывая случаи из детства или из истории Нью-Йорка. Он просто смотрел на ее лицо.Им овладело странное чувство. Как удалось этой американке его околдовать? Нельзя сказать, чтобы у него не было опыта общения с противоположным полом – напротив, он считался одним из самых отъявленных повес в Англии. Но эта девушка – совсем другое дело, немного наивная, безыскусная, не избалованная мужским вниманием, хотя, по совести говоря, она должна бы купаться в комплиментах. Если она когда-нибудь окажется в Лондоне, то произведет настоящую сенсацию.Как бы он хотел тогда оказаться с ней рядом!– Вот мы и приехали! – Селия широко распахнула глаза при виде «Астор-Хауса» – пятиэтажного великолепия с фонтаном и газовым освещением. Мраморные колонны обрамляли парадный вход, на первом этаже располагались фешенебельные магазины. Шляпный магазин «Лири и К°», в котором дядя Джеймс купил себе последнюю в жизни шляпу, находился по левой стороне.Экипаж остановился, и кучер спрыгнул на мостовую, открывая дверь Брендану. О'Нил, в свою очередь, помог Селии выйти на тротуар у края проезжей части, чтобы та не испачкала туфельки в грязи.От волнения ее слегка лихорадило. Селия вцепилась в руку своего спутника, пока они поднимались по белым ступеням.– Мисс Томасон, вам доводилось пробовать шампанское?Она улыбнулась, раздумывая, что ответить. Если признаться, что никогда в жизни не пробовала шампанского, он наверняка решит, что она провинциальная клуша. Лгать, конечно, не следует, успокаивала себя Селия. Она просто обязана сделать так, чтобы мистер О'Нил не чувствовал себя неловко. Невежливо лишать мужчину тех напитков, к которым он привык: ведь если она признается, что никогда не пила этого напитка, он тоже откажется из вежливости.А кроме того, ей и самой хотелось попробовать.– О да, – сказала Селия и добавила: – Я люблю шампанское больше всего на свете.Он улыбнулся, и они вошли в огромный холл.Это было последнее, что она помнила достаточно отчетливо. Глава 7 Джон Джейкоб Астор, заработавший огромное состояние на торговле пушниной, пожелал присовокупить к числу своих многочисленных владений отель и, взявшись за дело решительно и не скупясь на расходы, осуществил свою мечту, в корне изменив само понятие роскоши.Построенный по проекту известного архитектора Ай-заи Роджерса, отель представлял собой массивное здание на четыреста комнат, возведенное вокруг внутреннего дворика. Кроме водопровода и газового освещения, каждая комната была оборудована сложной системой звонков, у которой немного странное название – «сигнализация». В номерах хватает и других новшеств: отдельный ключ для каждой комнаты, коридорные в специальной форме, готовые исполнить любое пожелание гостя, которое он может передать либо по сигнализации, либо обычным способом.В номера завезли роскошную мебель, большей частью из орехового дерева, и расставили на искусно вытканных и, по мнению многих, кричаще-ярких коврах. Джон Джейкоб Астор хотел таким образом ослепить постояльцев своим богатством – в ущерб вкусу, быть может. Он был твердо уверен, что посетители, согласные платить астрономические суммы, будут вознаграждены, когда обнаружат в комнатах все мыслимые и немыслимые достижения техники и комфорта.– Только подумай, – пробормотал Брендан, помогая Селии снять плащ. – Все это – из шкур убитых животных.– И никто не может попасть в плевательницу, – заметила она, осторожно обходя плевки табачной жвачки на полу. Несколько подростков в красных курточках торопливо подтирали плевки щетками и губками.– Мистер О'Нил, сэр, – произнес нараспев хмурый джентльмен, появившийся непонятно откуда и одетый как офицер европейской армии – золотые эполеты на плечах, начищенные до блеска латунные пуговицы. – Как мы рады, что вы вернулись. Ваши комнаты в идеальном порядке. – Затем повернулся к Селии. Его глаза пробежались по ней сверху донизу, словно оценивая, достойна ли она ступить под кровлю «Астор-Хауса».Очевидно, результаты проверки оказались удовлетворительными.– Мэм. – Он поклонился. – Позвольте мне принять у вас накидку. Освежительные напитки подаются в зале.Брендан окинул взглядом холл, подавлявший своей роскошью. Он искал Гаррика, который должен был быть в комнате для отдыха или в баре. Но Стивенса нигде не было – пока по крайней мере.Шикарные костюмы посетителей соперничали в богатстве с интерьером. Яркие жилеты мужчин проглядывали между отворотов сюртуков, сапоги сияли в свете газовых ламп, позвякивали цепочки карманных часов. Здесь собрался цвет общества, самые богатые и влиятельные джентльмены. И среди них ньюйоркцев не так уж много – это скорее международное собрание, и, если прислушаться, различишь самые разные акценты, а по манерам сразу узнаешь европейскую знать и дипломатов.Но настоящими бриллиантами сверкали в толпе дамы, сияние шелков всех цветов радуги, великолепие причесок и, конечно, бриллианты на запястьях и шеях и даже вплетенные в волосы украшения из золота и драгоценных камней.Женщины, обмахиваясь веерами, бросали друг на друга высокомерные взгляды, но в глазах их горел живой интерес. Здесь можно было увидеть новейшие фасоны платьев из Франции задолго до того, как они появятся в газетах или на печатных листках. И глазастые матроны всех возрастов сразу определяли, какая ткань выгодно подчеркнет их фигуру и какой фасон скроет ее недостатки.Все это Селия наблюдала, стоя рядом с Бренданом.– Вы не видели моего зятя? – спросил Брендан одного из слуг.– Вы имеете в виду мистера Стивенса? Он еще не появлялся, но, думаю, скоро придет. Мне доложить, что вы здесь, сэр?– Да, будьте так любезны. – Брендан кивком головы отпустил слугу и предложил руку Селии. – Шампанского, мисс Томасон?Она кивнула, как если бы и впрямь настало время пить шампанское.Они медленно прошествовали через холл, и Брендан едва удержал улыбку. Ему было приятно идти с Селией рядом и наблюдать, как она пытается скрыть волнение, в то время как глаза ее сверкают ярче бриллиантов. Любуясь ее непосредственным поведением, он чувствовал к ней непонятную симпатию. Искренность девушки тронула его, хотя в Селии Томасон не было ничего, внушающего жалостливое презрение. Ее обаяние не могло оставить равнодушным.Она оказалась единственной женщиной в холле, на которой не было драгоценностей. Простенькая черная ленточка была ее единственным украшением, и все же Селия сияла ярче всех.Они вошли в зал, где официанты разносили напитки на серебряных подносах. Брендан знаком подозвал одного из них, и тот раздал им бокалы с шампанским.– Какое холодное, – заметила Селия и, покраснев, сделала маленький глоток. Она посмотрела на Брендана и улыбнулась. – О!– Ну как, вам нравится шампанское, мисс Томасон? Она сделала еще глоток с явным удовольствием.– Да, оно восхитительно!В ее тоне слышалось столько неподдельной радости, что О'Нилу стало весело.– Будьте осторожны, дорогая. Шампанское действует постепенно.– Ах, мистер О'Нил, я была бы счастлива, если бы оно на меня подействовало!Он рассмеялся, и она замерла, глядя, как танцуют в его темно-карих глазах оранжевые искорки ламп. Шампанское приятно пощипывало губы. Брендан тоже отпил из своего бокала, и Селия, наблюдая за ним, вдруг подумала, каковы на вкус его губы и что будет, если он...«Прекрати сейчас же», – мысленно приказала она себе.– Мистер О'Нил. – Она старалась изобразить деловой тон, но сделать это было непросто, когда вокруг царит атмосфера всеобщего веселья. Очаровательные женщины, мужчины – красавцы, но никто, конечно, не сравнится с мистером О'Нилом. Дамы исподтишка посматривали на него из-под длинных ресниц, прикрываясь веерами.Он был самым элегантным мужчиной в комнате, да и во всем отеле, наверное. А может, и во всем городе.Нет, подумала Селия, во всем мире другого такого не сыщешь.После второго бокала приятно защекотало в носу.– Да, мисс Томасон? – О'Нил наклонился к спутнице, как будто она к нему обратилась.Ну да, так и есть.– Мистер О'Нил... – повторила она. Какое красивое имя – Брендан О'Нил. Звучное и гордое, аристократическое и в то же время простое.– Мисс Томасон?Что она хотела сказать? Ах да, вспомнила.– Мистер О'Нил, а часто здесь ужинает ваш зять? – Ну вот, она и произнесла эти слова. Надо еще выпить шампанского – оно просто прелесть!– Да, довольно часто. Похоже, он ужинает здесь регулярно. – Он жестом указал на поднос. – Мисс Томасон, позвольте предложить вам чашку пунша – он хорошо освежает.– Нет, благодарю вас. Мне больше нравится шампанское.О'Нил бросил на Селию странный взгляд, который она не смогла прочесть. Взяв с подноса еще один бокал с шампанским, она сказала себе: «Я всего лишь проявляю деликатность». Бедняга официант так занят, что отрывать его неловко, и она сама о себе позаботится.– Мисс Томасон, я полагаю, вам следует...Странно, думала она. Голос его слышится отчетливо, а слова – как-то неясно, улавливается только надменный тон.Надменный. Ну разве не смешно? Кому какое дело теперь?У него красивые руки. Длинные, сильные пальцы, ухоженные ногти. Красивые руки.– Мисс Томасон?И зубы. Ослепительно белые, не большие и не маленькие. Порой даже у людей красивых зубы бывают отвратительными. Вот как у мистера Ладлоу, к примеру. Все у него есть – карета, а может, и две. Огромный кирпичный дом на площади. Очаровательная жена. Нет, это преувеличение. Очаровательной ее не назовешь.– Высокомерный, – вслух обронила Селия.– Простите?Брендан О'Нил очень, очень красивый мужчина. С ним здесь никто не сравнится. Мимо прошла дама, и ее взгляд на секунду остановился на Брендане О'Ниле.– Он хорош собой, не так ли? – заметила Селия, пригубив шампанское.– О ком вы? – спросил он.Он наверняка знает, кого она имеет в виду. И тут О'Нил взял у нее бокал.– Что вы делаете? – выдохнула Селия. Но он решительно поставил его на поднос.– Мисс Томасон, я полагаю...Раздался оглушительной силы звук – такого ей еще не приходилось слышать за всю жизнь.Кажется, она закричала? Или нет?Селия невольно прильнула к Брендану, ища защиты. Стены вот-вот обрушатся на собравшихся! Она зажала ладонями уши, зажмурилась и приготовилась к худшему.Но ничего не произошло.Девушка открыла глаза. В зал стройной колонной вошли официанты в белой форме и белых перчатках.Гости продолжали оживленно беседовать как ни в чем не бывало, а некоторые улыбались и перешептывались, глядя на нее.– Дорогая, – произнес О'Нил, мягко отводя ее ладони от ушей, – это обеденный гонг. Я как раз хотел предупредить вас – неподготовленного гостя он может и напугать.– Я... я... ну конечно. – Селия расправила плечи. – Для меня это не было неожиданностью. А вы знали?Он спрятал усмешку.– Теперь идемте вслед за этими джентльменами в столовую.Гости в сопровождении чопорных официантов парами вошли в зал.– Нам сейчас и глаза завяжут? – Она думала произнести это шепотом, но так получилось, что ее голос прозвучал довольно громко. Несколько джентльменов и дам улыбнулись, но официанты и бровью не повели.Гостей проводили к длинным столам. У официантов вдруг появились белые передники. Откуда они взялись?Вскоре вошел главный официант. Он остановился посреди столовой и уставился на своих подчиненных ледяным взглядом. Он тоже был весь в белом, но без передника. На груди у него сверкали ордена, и Селия невольно задалась вопросом: за какие такие выдающиеся обеды и завтраки он их получил?Главный распорядитель резко повернулся и ударил в гонг. Его помощники прошествовали на кухню, вернулись с большими супницами из серебра и расставили их на столах.К тому времени гости уже расселись по местам. Со вторым ударом гонга официанты сняли крышки с супниц, напоминавшие тарелки в оркестрах, и со звоном опустили их на столы, а из супниц пошел аппетитный пар.– Ага! – заметила Селия, обращаясь к Брендану. – Они меня хотят оглушить! Так я и думала!Официанты проворно разливали суп по тарелкам, держа крышки в левой руке, а правой ловко орудуя половником. Они чем-то напоминали средневековых рыцарей со щитами и мечами.После того как всех обслужили, наступила пауза. Главный распорядитель едва заметно кивнул подчиненным – даже не кивнул, а так, слегка наклонил массивную голову. Официанты тут же, как по команде, со звоном прикрыли крышками теперь уже пустые супницы. Подняв свою ношу высоко над головой, их колонна торжественным шагом направилась на кухню за следующим блюдом.– Надо будет сказать вашей тетушке, что мы ели черепаховый суп, – услышала она над ухом голос Брендана.Обед прошел под звуки гонга и перезвон крышек, тарелок и бокалов, наполняемых перед каждой подачей блюд. Неясное жужжание голосов и бренчание столового серебра слились в сплошной гул.Жареная дичь следовала непрерывным потоком – утки, ржанки, короткошеие бекасы и перепелки. За ними – пироги и пудинги, гладкие и мясные. Блюда из мяса, с оливками, грибами, помидорами, гусиной печенкой и пирожками, изысканные вина и искусно приготовленная выпечка. Каждое блюдо представляло собой потрясающий по красоте натюрморт, вызывая всеобщий восторг, – и жалко было разрезать и есть такую красоту.Затем принесли рыбу, у которой вместо глаз были крошечные луковки, сверкающие, как жемчужины. Пирожки с устрицами, украшенные трюфелями, улитки в своих гладких, блестящих «домиках». Блюдам конца и края не было. Мороженое в серебряных чашах и торты, нежные и ароматные, – от известного торта со взбитыми сливками до семислойного произведения кондитерского искусства, украшенного цветами из разноцветных цукатов.Такого великолепия Селии еще ни разу не приходилось видеть.Один из ее соседей за столом отрезал себе кусочек жареного гуся, но блюдо тут же забрали и унесли вместе с остальными подносами с почти нетронутой едой.Интересно, где мистер Стивенс? Мистер О'Нил обратился к ней, и она сделала вид, что слушает, но звуки и образы окружающего великолепия мешали сосредоточиться на его словах.И вот с этого момента стало происходить что-то странное. Она помнила, как он помог ей подняться, потом все закружилось перед глазами, и вслед за тем Селия очутилась в мягкой постели.Больше она ничего не помнила...Селия вздохнула, вдыхая свежий аромат подушки. Наверное, девушки-прачки стирают белье с каким-то особым мылом. Не забыть бы их похвалить – простыни душистые, свежие.Голова раскалывалась от боли.– Не хотите ли воды? – раздался рядом мужской голос.Мужчина!Селия ахнула и резко села в постели. Эту комнату она никогда в жизни не видела, а в такой роскошной кровати ей сроду спать не приходилось. И рядом с кроватью сидит мистер Брендан О'Нил, полностью одетый, и слегка раскачивается в кресле-качалке. Туда-сюда, туда-сюда. Похоже на бред, подумала Селия. Может, она заболела?– Вам дурно, мисс Томасон?Она откинулась на подушки и подтянула одеяло к подбородку.– Я... но как же... – только и смогла пролепетать она.– У вас нет подруги по имени Мэри? – небрежно осведомился он, рассматривая свои ногти, затем поднял на нее глаза и снова принялся раскачиваться в кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24