Он – шотландец и возвращается к себе на родину. Рядом с ним – мистер Ангус Лурье, его напарник по путешествию.
Оба молодых человека дружно встали и поклонились. Взгляды Мишель и Яна Маклевена встретились. И она почувствовала, что краснеет, не в силах оторваться от глаз молодого шотландца, в которых прыгали озорные чертики. Товарищ Яна был чуть постарше. У него было твердое, но очень доброе лицо.
Тем временем капитан продолжал представлять пассажиров:
– Справа от меня сидят миссис и мистер Блейкли. Они плывут во Францию. За ними – господа Диринг и Леклер, согласившиеся ехать в одной каюте, а потому, видимо, уже успевшие хорошо узнать друг друга. И наконец, в торце нашего стола сидит мистер Хиггинс, мой первый помощник.
Симпатичного и несколько застенчивого первого помощника капитана Мишель и Андрэ уже знали. Он знакомил их с расписанием корабельной жизни и внимательно следил, чтобы они не пропустили завтрак, обед или ужин.
Чету Блейкли Мишель и Андрэ заметили, когда те поднимались по трапу на корабль. Средних лет супруги старались сохранить на лице крайне серьезное, даже суровое выражение. Казалось, что они просто боялись улыбнуться.
Миссис Блейкли была в сером шелковом платье, вышедшем из моды уже несколько лет назад, но как нельзя лучше подходившем к землистого цвета коже и испепеленным сединой волосам женщины. Лицо ее мужа покрывала нездоровая желтизна. А глубоко посаженные глаза казались совершенно безжизненными. Мишель даже показалось, что за столом сидит покойник. Она вздрогнула от этой мысли и перевела взгляд на соседа слева.
«Хорошо еще, что капитан не посадил меня рядом с этим Блейкли, – подумала она. – А то я бы навсегда лишилась аппетита!»
Еда же, вопреки мрачным предсказаниям Андрэ, оказалась вполне приличной. За большой тарелкой крепкого мясного бульона последовал жареный цыпленок, которого, в свою очередь, сменил ростбиф со свежими овощами. А на десерт подали ромовый торт, который Мишель, несмотря на осуждающие взгляды Андрэ, принялась уписывать с огромным удовольствием.
Разговор за столом был непринужденным и дружелюбным. При этом Ян Маклевен рассеял предубеждения Мишель. Он оказался очень милым, остроумным и интересным собеседником. В целом же ужин был приятным и доставил ей удовольствие.
После того как с едой было покончено и все встали из-за стола, Мишель спустилась к себе в каюту, думая о Яне Маклевене уже безо всякого раздражения.
* * *
Чтобы пересечь Атлантический океан, потребовалось шесть недель. Но время протекало вовсе не так медленно, как боялась Мишель.
Каждый день она занималась в маленьком салоне, а потом поднималась на палубу. Там Мишель наслаждалась, подставляя лицо теплым солнечным лучам, если позволяла погода, или подхваченным ветром из-за борта соленым брызгам, если небо было пасмурным. Ее вдруг неодолимо потянуло к морю. И она впервые в жизни поняла людей, которые посвятили ему всю жизнь.
С каждым днем Мишель находила все большее удовольствие в компании Яна Маклевена. Этот молодой человек единственный на корабле подходил ей по возрасту. Кроме того, только с ним, не считая Андрэ и капитана Хобарта, Мишель могла беседовать о чем-либо интересном.
Ян рассказал Мишель, что возвращается домой из кругосветного путешествия. В Шотландии он не был уже два года и теперь должен заняться семейными делами. О том, что это за дела, Маклевен предпочел не распространяться.
Мишель, в свою очередь, рассказала новому знакомому о Малверне, о ее увлечении балетом и цели поездки во Францию.
– Возможно, я вас там увижу, – сказал Ян. Они мирно разговаривали, стоя на корме и любуясь великолепным закатом.
– Я часто езжу во Францию, – добавил Маклевен. – Где вы там намерены остановиться?
– У мадам Дюбуа, старой приятельницы Андрэ. Вам знакома эта фамилия?
Ян удивленно посмотрел на Мишель:
– Боже мой, конечно! Я даже был в ее салоне. Чрезвычайно интересная женщина! Кроме того, она водит дружбу со многими важными людьми и сможет помочь вам завязать необходимые связи в театральном мире.
– То же самое говорит Андрэ, – улыбнулась Мишель. – О, я с нетерпением жду приезда в Париж! Ведь я еще почти ничего не видела и еще меньше сделала!
Лицо Яна вдруг стало серьезным.
– Мой первый совет – не переодевайтесь слишком часто. Возможно, эти слова покажутся вам глупыми. Но, поверьте, жизнь в Париже сильно отличается от той, которую вы вели до сих пор, Мишель. Она слишком бурная. Порой даже чересчур.
Мишель посмотрела на Яна, тронутая его вниманием.
– Вы считаете меня наивной, не так ли? Думаете, что я обыкновенная сельская простушка?
На лице Маклевена появилось выражение обиды и даже разочарования.
– Вот, я опять вас рассердил, Мишель, – со вздохом сказал он. – Простите, но мне бы не хотелось говорить вам напыщенные слова или докучать нравоучениями.
Мишель насмешливо усмехнулась:
– Нет-нет, Ян! Я вовсе не рассердилась. Наоборот, благодарна вам за участие и полезные советы. Просто вы ошибаетесь, принимая меня за наивную провинциалку. В конце концов, я слушала рассказы Андрэ о Париже уже с шести лет. Кроме того, побывала в Бостоне и многих других городах своей страны. – Она не стала говорить Яну, что в Бостоне была совсем ребенком. – Я понимаю, что должна еще многому научиться. И буду прилежной ученицей. Чувства страха или неуверенности во мне нет. Но с вашей стороны было очень мило преподать мне небольшой жизненный урок.
Они стояли очень близко друг к другу, и Мишель неожиданно стало неловко. Ян на мгновение обернулся к океану и стал смотреть вдаль. Она бросила взгляд на его профиль и невольно залюбовалась правильными чертами лица молодого шотландца. Ян, несомненно, был очень красивым и умным и обладал большим чувством юмора. Жаль, что он возвращается в свою Шотландию, а не едет вместе с нею в Париж. Но, Боже, о чем это она думает?! Она, давшая себе клятву избегать всякого рода романтических встреч и сердечных волнений, которые могут помешать достижению главной цели в жизни! И все же Мишель почувствовала, как больно кольнула ее в самое сердце мысль о том, что после окончания этого путешествия они с Маклевеном, возможно, больше уже никогда не увидятся. Но ведь Ян сказал, что часто бывает во Франции. Может быть, они там и встретятся. Конечно, оставаясь при этом друзьями. Не больше!
Неожиданно Мишель заметила, что Ян придвинулся совсем близко и уже почти касался ее локтем. Она подняла голову и увидела перед собой его взволнованное лицо. В следующий момент его сильные руки сжали плечи девушки. Мишель почувствовала, как теплые губы Яна сливаются с ее губами в нежном, но настойчивом поцелуе. Все это произошло прежде, чем она успела что-либо сообразить.
Мишель захлестнул взрыв эмоций. Здесь было и негодование, и страх чего-то еще неизведанного и… И нечто неожиданно приятное. Но верх все же взял страх. Почувствовав себя в объятиях Яна, она изо всей силы оттолкнула его. Лицо Мишель загорелось от стыда и охватившего ее негодования.
– Как вы посмели! – задыхаясь, воскликнула она. – Кто дал вам право думать, что со мной можно позволять себе подобные вольности?!
Ян поднял вверх руки, как будто защищаясь от удара.
– Простите меня ради всех святых! – сказал он умоляющим тоном. – Я просто не смог сдержать своих чувств!
– Что за жалкая отговорка! Или так говорят все мужчины? А я-то думала, что мы друзья! Что с вами можно просто разговаривать!
Ян снова отвернулся и смущенно уставился на воду. Затем поднял голову и виновато произнес:
– Я ваш друг, Мишель, как бы вы теперь ко мне ни относились. А то, что случилось, это… Господи, да вы же сами знаете, как прекрасны и какой можете быть желанной! Быть рядом с вами, встречаться каждый день, смотреть на вас… Да ведь это же настоящая пытка! Неужели вы не понимаете, как действуете на мужчин?!
Мишель, все еще полная негодования, предостерегающе подняла руку:
– Довольно, сэр! Я не хочу вас больше слушать. Нам осталось плыть вместе всего несколько дней. Надеюсь, что за это время вы не позволите себе даже подойти ко мне.
Она повернулась с намерением уйти. Ян с отчаянием смотрел на Мишель.
– Но, Мишель, ведь я…
Но она не слушала его и быстро пошла к трапу. Спускаясь к своей каюте, Мишель продолжала предаваться праведному гневу. К сожалению, все оказалось так, как она и думала: с мужчинами невозможно поддерживать чисто дружеские отношения! И очень хорошо, что этот Маклевен едет к себе в Шотландию. А если он появится во Франции, она просто будет его избегать!
И все же, лежа на своей узкой койке, Мишель продолжала думать о Яне. Но утром от этих ночных грез не осталось и следа…
Пока богатая карета, которую мадам Дюбуа прислала па пристань, медленно пробиралась по оживленным улицам Парижа, Мишель не отрываясь смотрела в открытое окно, пытаясь сразу же увидеть все. И с каждой минутой убеждалась в том, что в разговоре с Маклевеном была не права.
Тогда она уверяла Яна, что не ждет каких-либо потрясений от встречи с Парижем, поскольку бывала в Бостоне и в некоторых других больших городах. Господи, какой же, наверное, темной деревенщиной, какой идиоткой она ему показалась! Как он удивился ее наивности, ибо не могло быть никакого сравнения между теми местами, в которых Мишель успела за свою жизнь побывать, и этим древним, волшебным городом с его элегантно застроенными центральными площадями, роскошными резиденциями французских королей, величественными соборами и выстроившимися вдоль набережной Сены дворцами. А удивительные по изяществу мосты через реку, по которой медленно плывут огромные корабли, баржи и легкие парусники!
Мишель не могла удержаться от восторженного восклицания при виде вырисовывающихся впереди очертаний Собора Парижской Богоматери, который она узнала по многочисленным иллюстрациям и рисункам в книгах домашней библиотеки. Повернувшись к Андрэ со щеками, пылающими от восторга и дувшего в окна кареты ветра, Мишель воскликнула:
– Господи, Андрэ! Как восхитительно! Даже больше, чем я могла себе раньше представить!
Андрэ удовлетворенно улыбнулся и похлопал ее по руке:
– Конечно. Но вы еще видели очень мало, Мишель. Когда мы устроимся, я покажу вам Париж. А ночью этот город вполне заслуженно называют столицей мира. Вы увидите все, дорогая Мишель, я обещаю вам это. А вот мы и приехали!
Экипаж свернул на обширную площадь и подкатил к внушительному особняку из красного кирпича и белого камня.
– Это дом мадам Дюбуа, который на некоторое время станет и нашим домом.
Особняк мадам Дюбуа стоял стена к стене с другими домами, окружавшими площадь. Между ними не было ни сантиметра пространства. Все строения были поразительно похожи друг на друга: в четыре этажа, сложены из красного кирпича вперемежку с белым камнем. Все это настолько отличалось от того, к чему Мишель привыкла в своем родном Малверне с его своеобразным сельским колоритом или в том же Уильямсберге, хотя и дышавшем очарованием старины, что у нее даже перехватило дыхание.
– Боже, какая прелесть, – только и сумела прошептать Мишель.
На ступеньках парадного крыльца, к которому подкатил экипаж, их поджидали горничная и слуга. Последний открыл дверцу кареты и помог Мишель выйти. Она спустилась по ступенькам экипажа и огляделась по сторонам, все еще не в состоянии прийти в себя. Свершилось! В этом роскошном доме начнется ее новая, прекрасная жизнь!
Горничная открыла парадную дверь и проводила гостей в просторный длинный салон, по углам которого на мраморных подставках стояли античные статуи, а на стенах висели большие картины в позолоченных рамах. Два антикварных столика у двери украшали дорогие, затейливо расписанные вазы. Но в целом привыкшей к скромной жизни в Малверне Мишель обстановка показалась излишне перегруженной дорогими вещами и антиквариатом.
Она едва успела оглядеться, как с другой стороны салона открылась дверь и на пороге появилась женщина с волевым, энергичным лицом. Она пошла навстречу Мишель таким решительным шагом, что та невольно отступила к двери.
Однако мадам Дюбуа – а это, несомненно, была она – оказалась довольно невысокой, даже чуть пониже Мишель, но с более пухлым лицом, широкими плечами и пышной грудью. На ней было изящное зеленое платье, под которым угадывался корсет. Голову мадам Дюбуа украшала высокая прическа, получившая не только во французских, но и в британских колониях название «Парижские локоны». Волосы хозяйки дома были, разумеется, обильно напудрены, а на щеках сиял вызывавший подозрение в своей естественности малиновый румянец. То же самое относилось и к пурпурному цвету ее губ.
Пока мадам Дюбуа приближалась, деликатно приподнимая широкие юбки, дабы не сшибить стоявшие тут и там статуэтки, Мишель отметила, что ее парчовые туфли на высоких каблуках подобраны точно в цвет платья.
– Рене! – воскликнул Андрэ. – Дорогая, вы остались все такой же юной и неотразимой!
Мадам Дюбуа в ответ всплеснула руками и сказала с доброй улыбкой:
– Андрэ! Наконец-то вы снова с нами! Боже мой, как мне вас недоставало все эти годы! Но вы мало изменились за время, проведенное в колониях среди тамошних дикарей.
Она потянулась к Андрэ и расцеловала его в обе щеки.
– Андрэ, сам Бог послал мне вас! Здесь так скучно и тоскливо, ведь я живу одна.
Низкий грудной голос мадам Дюбуа никак не соответствовал ее маленькому росту. Говорила она быстро, почти скороговоркой. Тем не менее Мишель понимала почти все.
– А это та самая Мишель – маленькая ученица, о которой вы мне писали? – продолжала мадам Дюбуа. – Она очаровательна! Я очень рада вам, милая! Надеюсь, вам у нас понравится! Чувствуйте себя как дома Мишель очутилась в мягких объятиях хозяйки дома и чуть не потеряла сознание от запаха духов и пудры, в изобилии осыпавшей плечи мадам Дюбуа. А та еще раз восхищенно взглянула на нее и воскликнула:
– О, с вашим приездом здесь станет веселее! Ведь все эти годы я просто умирала от тоски. Теперь, уверена, все переменится! Для начала я устрою званый вечер и представлю вас своим друзьям. Это будет чудесно!
Мадам Дюбуа крепко сжала руку Мишель, которая уже до того опьянела от радостного возбуждения хозяйки дома, что только улыбалась в ответ.
Андрэ заметил ошеломленное состояние своей ученицы и поднял вверх палец:
– Хорошо, хорошо, Рене! Все это замечательно. Но девочка приехала сюда с определенной целью. Она должна работать, работать и работать!
Мадам Дюбуа скорчила скучную мину и досадливо махнула рукой. Только теперь Мишель заметила, что она далеко не молода. Конечно, пудра и грим в какой-то степени скрывали морщины и кое-где обвислую кожу. Но совсем скрыть возраст они были не в состоянии. У глаз и около губ дамы предательски собирались мелкие морщинки, а кожа под подбородком заметно отвисала вниз. И все же мадам Дюбуа выглядела очаровательно.
– Я все прекрасно понимаю, друг мой, – улыбнулась она Андрэ. – В конце концов, не мне ли удалось договориться с Арно, чтобы он принял и посмотрел ее? Сейчас месье Димпьер только и ждет от меня известия о вашем приезде. Я сообщу ему об этом сегодня же. Если Мишель сумеет понравиться Арно и он найдет ее талантливой, то возьмет к себе в труппу. Он это уже обещал. А Арно – джентльмен, он всегда держит данное слово. – Она повернулась к Мишель. – Вам повезло, девочка. Не каждой танцовщице выпадает счастье получить аудиенцию у Арно Димпьера. И если вы действительно так талантливы, как писал Андрэ, то все будет в порядке.
Мишель вдруг почувствовала неуверенность. Неужели она и вправду так талантлива, как считает ее наставник? Сможет ли она соперничать с танцовщицами европейской выучки? Ведь единственным ее педагогом был Андрэ.
Она вздрогнула, почувствовав на своем плече его руку.
– Мишель прекрасно танцует, Рене, – доверительно сказал он мадам Дюбуа. – Поверьте мне! Я не сомневаюсь, что испытание у Арно она с честью выдержит.
Девушка улыбнулась наставнику и его приятельнице, хотя отнюдь не была уверена в своем непременном успехе у маститого мэтра.
Мадам Дюбуа ласково похлопала ее по другому плечу:
– Но я заговорила вас. Столь долгое путешествие, несомненно, утомило вас. Необходимо поскорее освежиться и отдохнуть. Я распорядилась приготовить для Мишель Голубую комнату. Уверена, что ей там понравится. А вы, мой друг, разместитесь внизу, в Золотой комнате. Надеюсь, что вы будете чувствовать себя здесь как дома. В ваших комнатах уже стоят вазы с фруктами и по графину легкого вина. Мы ужинаем в восемь вечера. Устраивайтесь, Мишель. Мы снова встретимся вечером и будем долго-долго разговаривать. Ведь нам надо получше познакомиться!
Слегка смутившаяся Мишель с застенчивой улыбкой ответила:
– Мне бы тоже очень хотелось узнать вас поближе.
Она действительно ожидала очень многого от этого разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Оба молодых человека дружно встали и поклонились. Взгляды Мишель и Яна Маклевена встретились. И она почувствовала, что краснеет, не в силах оторваться от глаз молодого шотландца, в которых прыгали озорные чертики. Товарищ Яна был чуть постарше. У него было твердое, но очень доброе лицо.
Тем временем капитан продолжал представлять пассажиров:
– Справа от меня сидят миссис и мистер Блейкли. Они плывут во Францию. За ними – господа Диринг и Леклер, согласившиеся ехать в одной каюте, а потому, видимо, уже успевшие хорошо узнать друг друга. И наконец, в торце нашего стола сидит мистер Хиггинс, мой первый помощник.
Симпатичного и несколько застенчивого первого помощника капитана Мишель и Андрэ уже знали. Он знакомил их с расписанием корабельной жизни и внимательно следил, чтобы они не пропустили завтрак, обед или ужин.
Чету Блейкли Мишель и Андрэ заметили, когда те поднимались по трапу на корабль. Средних лет супруги старались сохранить на лице крайне серьезное, даже суровое выражение. Казалось, что они просто боялись улыбнуться.
Миссис Блейкли была в сером шелковом платье, вышедшем из моды уже несколько лет назад, но как нельзя лучше подходившем к землистого цвета коже и испепеленным сединой волосам женщины. Лицо ее мужа покрывала нездоровая желтизна. А глубоко посаженные глаза казались совершенно безжизненными. Мишель даже показалось, что за столом сидит покойник. Она вздрогнула от этой мысли и перевела взгляд на соседа слева.
«Хорошо еще, что капитан не посадил меня рядом с этим Блейкли, – подумала она. – А то я бы навсегда лишилась аппетита!»
Еда же, вопреки мрачным предсказаниям Андрэ, оказалась вполне приличной. За большой тарелкой крепкого мясного бульона последовал жареный цыпленок, которого, в свою очередь, сменил ростбиф со свежими овощами. А на десерт подали ромовый торт, который Мишель, несмотря на осуждающие взгляды Андрэ, принялась уписывать с огромным удовольствием.
Разговор за столом был непринужденным и дружелюбным. При этом Ян Маклевен рассеял предубеждения Мишель. Он оказался очень милым, остроумным и интересным собеседником. В целом же ужин был приятным и доставил ей удовольствие.
После того как с едой было покончено и все встали из-за стола, Мишель спустилась к себе в каюту, думая о Яне Маклевене уже безо всякого раздражения.
* * *
Чтобы пересечь Атлантический океан, потребовалось шесть недель. Но время протекало вовсе не так медленно, как боялась Мишель.
Каждый день она занималась в маленьком салоне, а потом поднималась на палубу. Там Мишель наслаждалась, подставляя лицо теплым солнечным лучам, если позволяла погода, или подхваченным ветром из-за борта соленым брызгам, если небо было пасмурным. Ее вдруг неодолимо потянуло к морю. И она впервые в жизни поняла людей, которые посвятили ему всю жизнь.
С каждым днем Мишель находила все большее удовольствие в компании Яна Маклевена. Этот молодой человек единственный на корабле подходил ей по возрасту. Кроме того, только с ним, не считая Андрэ и капитана Хобарта, Мишель могла беседовать о чем-либо интересном.
Ян рассказал Мишель, что возвращается домой из кругосветного путешествия. В Шотландии он не был уже два года и теперь должен заняться семейными делами. О том, что это за дела, Маклевен предпочел не распространяться.
Мишель, в свою очередь, рассказала новому знакомому о Малверне, о ее увлечении балетом и цели поездки во Францию.
– Возможно, я вас там увижу, – сказал Ян. Они мирно разговаривали, стоя на корме и любуясь великолепным закатом.
– Я часто езжу во Францию, – добавил Маклевен. – Где вы там намерены остановиться?
– У мадам Дюбуа, старой приятельницы Андрэ. Вам знакома эта фамилия?
Ян удивленно посмотрел на Мишель:
– Боже мой, конечно! Я даже был в ее салоне. Чрезвычайно интересная женщина! Кроме того, она водит дружбу со многими важными людьми и сможет помочь вам завязать необходимые связи в театральном мире.
– То же самое говорит Андрэ, – улыбнулась Мишель. – О, я с нетерпением жду приезда в Париж! Ведь я еще почти ничего не видела и еще меньше сделала!
Лицо Яна вдруг стало серьезным.
– Мой первый совет – не переодевайтесь слишком часто. Возможно, эти слова покажутся вам глупыми. Но, поверьте, жизнь в Париже сильно отличается от той, которую вы вели до сих пор, Мишель. Она слишком бурная. Порой даже чересчур.
Мишель посмотрела на Яна, тронутая его вниманием.
– Вы считаете меня наивной, не так ли? Думаете, что я обыкновенная сельская простушка?
На лице Маклевена появилось выражение обиды и даже разочарования.
– Вот, я опять вас рассердил, Мишель, – со вздохом сказал он. – Простите, но мне бы не хотелось говорить вам напыщенные слова или докучать нравоучениями.
Мишель насмешливо усмехнулась:
– Нет-нет, Ян! Я вовсе не рассердилась. Наоборот, благодарна вам за участие и полезные советы. Просто вы ошибаетесь, принимая меня за наивную провинциалку. В конце концов, я слушала рассказы Андрэ о Париже уже с шести лет. Кроме того, побывала в Бостоне и многих других городах своей страны. – Она не стала говорить Яну, что в Бостоне была совсем ребенком. – Я понимаю, что должна еще многому научиться. И буду прилежной ученицей. Чувства страха или неуверенности во мне нет. Но с вашей стороны было очень мило преподать мне небольшой жизненный урок.
Они стояли очень близко друг к другу, и Мишель неожиданно стало неловко. Ян на мгновение обернулся к океану и стал смотреть вдаль. Она бросила взгляд на его профиль и невольно залюбовалась правильными чертами лица молодого шотландца. Ян, несомненно, был очень красивым и умным и обладал большим чувством юмора. Жаль, что он возвращается в свою Шотландию, а не едет вместе с нею в Париж. Но, Боже, о чем это она думает?! Она, давшая себе клятву избегать всякого рода романтических встреч и сердечных волнений, которые могут помешать достижению главной цели в жизни! И все же Мишель почувствовала, как больно кольнула ее в самое сердце мысль о том, что после окончания этого путешествия они с Маклевеном, возможно, больше уже никогда не увидятся. Но ведь Ян сказал, что часто бывает во Франции. Может быть, они там и встретятся. Конечно, оставаясь при этом друзьями. Не больше!
Неожиданно Мишель заметила, что Ян придвинулся совсем близко и уже почти касался ее локтем. Она подняла голову и увидела перед собой его взволнованное лицо. В следующий момент его сильные руки сжали плечи девушки. Мишель почувствовала, как теплые губы Яна сливаются с ее губами в нежном, но настойчивом поцелуе. Все это произошло прежде, чем она успела что-либо сообразить.
Мишель захлестнул взрыв эмоций. Здесь было и негодование, и страх чего-то еще неизведанного и… И нечто неожиданно приятное. Но верх все же взял страх. Почувствовав себя в объятиях Яна, она изо всей силы оттолкнула его. Лицо Мишель загорелось от стыда и охватившего ее негодования.
– Как вы посмели! – задыхаясь, воскликнула она. – Кто дал вам право думать, что со мной можно позволять себе подобные вольности?!
Ян поднял вверх руки, как будто защищаясь от удара.
– Простите меня ради всех святых! – сказал он умоляющим тоном. – Я просто не смог сдержать своих чувств!
– Что за жалкая отговорка! Или так говорят все мужчины? А я-то думала, что мы друзья! Что с вами можно просто разговаривать!
Ян снова отвернулся и смущенно уставился на воду. Затем поднял голову и виновато произнес:
– Я ваш друг, Мишель, как бы вы теперь ко мне ни относились. А то, что случилось, это… Господи, да вы же сами знаете, как прекрасны и какой можете быть желанной! Быть рядом с вами, встречаться каждый день, смотреть на вас… Да ведь это же настоящая пытка! Неужели вы не понимаете, как действуете на мужчин?!
Мишель, все еще полная негодования, предостерегающе подняла руку:
– Довольно, сэр! Я не хочу вас больше слушать. Нам осталось плыть вместе всего несколько дней. Надеюсь, что за это время вы не позволите себе даже подойти ко мне.
Она повернулась с намерением уйти. Ян с отчаянием смотрел на Мишель.
– Но, Мишель, ведь я…
Но она не слушала его и быстро пошла к трапу. Спускаясь к своей каюте, Мишель продолжала предаваться праведному гневу. К сожалению, все оказалось так, как она и думала: с мужчинами невозможно поддерживать чисто дружеские отношения! И очень хорошо, что этот Маклевен едет к себе в Шотландию. А если он появится во Франции, она просто будет его избегать!
И все же, лежа на своей узкой койке, Мишель продолжала думать о Яне. Но утром от этих ночных грез не осталось и следа…
Пока богатая карета, которую мадам Дюбуа прислала па пристань, медленно пробиралась по оживленным улицам Парижа, Мишель не отрываясь смотрела в открытое окно, пытаясь сразу же увидеть все. И с каждой минутой убеждалась в том, что в разговоре с Маклевеном была не права.
Тогда она уверяла Яна, что не ждет каких-либо потрясений от встречи с Парижем, поскольку бывала в Бостоне и в некоторых других больших городах. Господи, какой же, наверное, темной деревенщиной, какой идиоткой она ему показалась! Как он удивился ее наивности, ибо не могло быть никакого сравнения между теми местами, в которых Мишель успела за свою жизнь побывать, и этим древним, волшебным городом с его элегантно застроенными центральными площадями, роскошными резиденциями французских королей, величественными соборами и выстроившимися вдоль набережной Сены дворцами. А удивительные по изяществу мосты через реку, по которой медленно плывут огромные корабли, баржи и легкие парусники!
Мишель не могла удержаться от восторженного восклицания при виде вырисовывающихся впереди очертаний Собора Парижской Богоматери, который она узнала по многочисленным иллюстрациям и рисункам в книгах домашней библиотеки. Повернувшись к Андрэ со щеками, пылающими от восторга и дувшего в окна кареты ветра, Мишель воскликнула:
– Господи, Андрэ! Как восхитительно! Даже больше, чем я могла себе раньше представить!
Андрэ удовлетворенно улыбнулся и похлопал ее по руке:
– Конечно. Но вы еще видели очень мало, Мишель. Когда мы устроимся, я покажу вам Париж. А ночью этот город вполне заслуженно называют столицей мира. Вы увидите все, дорогая Мишель, я обещаю вам это. А вот мы и приехали!
Экипаж свернул на обширную площадь и подкатил к внушительному особняку из красного кирпича и белого камня.
– Это дом мадам Дюбуа, который на некоторое время станет и нашим домом.
Особняк мадам Дюбуа стоял стена к стене с другими домами, окружавшими площадь. Между ними не было ни сантиметра пространства. Все строения были поразительно похожи друг на друга: в четыре этажа, сложены из красного кирпича вперемежку с белым камнем. Все это настолько отличалось от того, к чему Мишель привыкла в своем родном Малверне с его своеобразным сельским колоритом или в том же Уильямсберге, хотя и дышавшем очарованием старины, что у нее даже перехватило дыхание.
– Боже, какая прелесть, – только и сумела прошептать Мишель.
На ступеньках парадного крыльца, к которому подкатил экипаж, их поджидали горничная и слуга. Последний открыл дверцу кареты и помог Мишель выйти. Она спустилась по ступенькам экипажа и огляделась по сторонам, все еще не в состоянии прийти в себя. Свершилось! В этом роскошном доме начнется ее новая, прекрасная жизнь!
Горничная открыла парадную дверь и проводила гостей в просторный длинный салон, по углам которого на мраморных подставках стояли античные статуи, а на стенах висели большие картины в позолоченных рамах. Два антикварных столика у двери украшали дорогие, затейливо расписанные вазы. Но в целом привыкшей к скромной жизни в Малверне Мишель обстановка показалась излишне перегруженной дорогими вещами и антиквариатом.
Она едва успела оглядеться, как с другой стороны салона открылась дверь и на пороге появилась женщина с волевым, энергичным лицом. Она пошла навстречу Мишель таким решительным шагом, что та невольно отступила к двери.
Однако мадам Дюбуа – а это, несомненно, была она – оказалась довольно невысокой, даже чуть пониже Мишель, но с более пухлым лицом, широкими плечами и пышной грудью. На ней было изящное зеленое платье, под которым угадывался корсет. Голову мадам Дюбуа украшала высокая прическа, получившая не только во французских, но и в британских колониях название «Парижские локоны». Волосы хозяйки дома были, разумеется, обильно напудрены, а на щеках сиял вызывавший подозрение в своей естественности малиновый румянец. То же самое относилось и к пурпурному цвету ее губ.
Пока мадам Дюбуа приближалась, деликатно приподнимая широкие юбки, дабы не сшибить стоявшие тут и там статуэтки, Мишель отметила, что ее парчовые туфли на высоких каблуках подобраны точно в цвет платья.
– Рене! – воскликнул Андрэ. – Дорогая, вы остались все такой же юной и неотразимой!
Мадам Дюбуа в ответ всплеснула руками и сказала с доброй улыбкой:
– Андрэ! Наконец-то вы снова с нами! Боже мой, как мне вас недоставало все эти годы! Но вы мало изменились за время, проведенное в колониях среди тамошних дикарей.
Она потянулась к Андрэ и расцеловала его в обе щеки.
– Андрэ, сам Бог послал мне вас! Здесь так скучно и тоскливо, ведь я живу одна.
Низкий грудной голос мадам Дюбуа никак не соответствовал ее маленькому росту. Говорила она быстро, почти скороговоркой. Тем не менее Мишель понимала почти все.
– А это та самая Мишель – маленькая ученица, о которой вы мне писали? – продолжала мадам Дюбуа. – Она очаровательна! Я очень рада вам, милая! Надеюсь, вам у нас понравится! Чувствуйте себя как дома Мишель очутилась в мягких объятиях хозяйки дома и чуть не потеряла сознание от запаха духов и пудры, в изобилии осыпавшей плечи мадам Дюбуа. А та еще раз восхищенно взглянула на нее и воскликнула:
– О, с вашим приездом здесь станет веселее! Ведь все эти годы я просто умирала от тоски. Теперь, уверена, все переменится! Для начала я устрою званый вечер и представлю вас своим друзьям. Это будет чудесно!
Мадам Дюбуа крепко сжала руку Мишель, которая уже до того опьянела от радостного возбуждения хозяйки дома, что только улыбалась в ответ.
Андрэ заметил ошеломленное состояние своей ученицы и поднял вверх палец:
– Хорошо, хорошо, Рене! Все это замечательно. Но девочка приехала сюда с определенной целью. Она должна работать, работать и работать!
Мадам Дюбуа скорчила скучную мину и досадливо махнула рукой. Только теперь Мишель заметила, что она далеко не молода. Конечно, пудра и грим в какой-то степени скрывали морщины и кое-где обвислую кожу. Но совсем скрыть возраст они были не в состоянии. У глаз и около губ дамы предательски собирались мелкие морщинки, а кожа под подбородком заметно отвисала вниз. И все же мадам Дюбуа выглядела очаровательно.
– Я все прекрасно понимаю, друг мой, – улыбнулась она Андрэ. – В конце концов, не мне ли удалось договориться с Арно, чтобы он принял и посмотрел ее? Сейчас месье Димпьер только и ждет от меня известия о вашем приезде. Я сообщу ему об этом сегодня же. Если Мишель сумеет понравиться Арно и он найдет ее талантливой, то возьмет к себе в труппу. Он это уже обещал. А Арно – джентльмен, он всегда держит данное слово. – Она повернулась к Мишель. – Вам повезло, девочка. Не каждой танцовщице выпадает счастье получить аудиенцию у Арно Димпьера. И если вы действительно так талантливы, как писал Андрэ, то все будет в порядке.
Мишель вдруг почувствовала неуверенность. Неужели она и вправду так талантлива, как считает ее наставник? Сможет ли она соперничать с танцовщицами европейской выучки? Ведь единственным ее педагогом был Андрэ.
Она вздрогнула, почувствовав на своем плече его руку.
– Мишель прекрасно танцует, Рене, – доверительно сказал он мадам Дюбуа. – Поверьте мне! Я не сомневаюсь, что испытание у Арно она с честью выдержит.
Девушка улыбнулась наставнику и его приятельнице, хотя отнюдь не была уверена в своем непременном успехе у маститого мэтра.
Мадам Дюбуа ласково похлопала ее по другому плечу:
– Но я заговорила вас. Столь долгое путешествие, несомненно, утомило вас. Необходимо поскорее освежиться и отдохнуть. Я распорядилась приготовить для Мишель Голубую комнату. Уверена, что ей там понравится. А вы, мой друг, разместитесь внизу, в Золотой комнате. Надеюсь, что вы будете чувствовать себя здесь как дома. В ваших комнатах уже стоят вазы с фруктами и по графину легкого вина. Мы ужинаем в восемь вечера. Устраивайтесь, Мишель. Мы снова встретимся вечером и будем долго-долго разговаривать. Ведь нам надо получше познакомиться!
Слегка смутившаяся Мишель с застенчивой улыбкой ответила:
– Мне бы тоже очень хотелось узнать вас поближе.
Она действительно ожидала очень многого от этого разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31