— В таком случае я принимаю ваше предложение, сэр.
Нельзя же допустить, чтобы Купер Мейо провел вечер в одиночестве.
Она сама подивилась собственной смелости, но тут же решила с несвойственным ей легкомыслием, что пора наконец высунуться из своей скорлупы.
Рано утром на следующий день они выехали из Мехико. Рабочие задолго до рассвета принялись за дело в бывшей конюшне — они грузили на мулов палатки, спальные принадлежности, запасы провизии и снаряжение, необходимое на раскопках.
Кроме Купера и Мередит, экспедиция состояла из дюжины рабочих. Пятеро из них учились в университете и были студентами Рикардо. У них уже был кое-какой опыт раскопок под его руководством. Остальные — местные жители, на них возлагались тяжелые работы и охрана лагеря. Все имели при себе пистолеты и ружья. На этот раз Купер не прятал свой «кольт», на луке седла у него висело многозарядное ружье.
Проводить их пришли двое. Она ждала лишь Рикардо Вильялобоса и, увидев рядом с ним Луиса Мендеса, немного удивилась.
Пока они беседовали, Купер, выстроив мулов цепочкой, выводил их на дорогу. Костюм Мередит для верховой езды — сапоги, бриджи и грубая, отделанная бахромой куртка — говорил о том, что им предстоял нелегкий путь по дикой местности и менее прочная одежда могла бы порваться очень скоро.
— Как бы мне хотелось отправиться с вами, сеньорита Лонгли, — произнес Луис Мендес с печальной улыбкой. — Я пришел сюда в такую рань, чтобы проводить вас и пожелать удачи.
— Благодарю вас, сеньор Мендес, — ответила Мередит растроганно, и на душе у нее стало теплее от его слов, — буду с нетерпением ждать вашего визита.
— Я сделаю все возможное и устрою свои дела так, чтобы они позволили мне поскорее совершить эту поездку, — сказал Луис Мендес.
— А когда мне ожидать вас, Рикардо? — спросила Мередит.
— В самом недалеком будущем. Мне, как вы понимаете, хочется присутствовать при первой же находке.
— Как только я обнаружу город, я сообщу вам. Надеюсь, что город этот действительно существует, а тогда будут и находки, — с жаром сказала Мередит. — Я помню, как впервые участвовала в экспедиции отца. Тот город-руина, который мы безуспешно искали, либо совсем никогда не существовал, либо затерян навеки.
— На этот раз ничего подобного не случится. Я чувствую это вот здесь. — И Рикардо приложил руку к сердцу, потом сам улыбнулся своему театральному жесту. Взяв Мередит за руку, он, склонившись, прикоснулся к ней губами. — Vaya con Dios, Мередит.
— Спасибо, Рикардо…
Тут Купер ее окликнул, и она увидела, что он стоит подле своей лошади — крупного гнедого. Вереница мулов уже растянулась по дороге.
Мередит, взволнованная, с сильно бьющимся сердцем, проговорила:
— До свидания, Рикардо… сеньор Мендес, — и поспешила к своей лошади, серой в яблоках. Купер шагнул К ней навстречу, чтобы подсадить ее, но девушка взмахом руки остановила его и сама легко вскочила в седло. Оглянувшись, она увидела, что Купер тоже уже сидит в седле и направляет свою лошадь к ней.
Глядя на нее, как всегда, чуть насмешливо, он сказал:
— Вы самостоятельны, не так ли, маленькая леди? Не позволяете мужчине даже подать вам руку. А ведь мы, техасцы, привыкли быть галантными с леди.
— Вас наняли не для того, чтобы вы демонстрировали мне свою галантность, Купер, — возразила Мередит. — Давайте все расставим по своим местам сразу же. Я надеюсь, что в экспедиции вы будете обращаться со мной. как обращались бы с мужчиной.
— Ну что ж, — протянул он, окинув ее взглядом, — хотя это будет не так-то просто, даже несмотря на одежду, в которую вы облачились. Но я постараюсь. Слушаюсь, босс.
Мередит почувствовала, что лицо ее запылало, но посмотрела Куперу прямо в глаза, твердо решив ни в коем случае не показывать ему, что он в силах привести ее в замешательство.
— Смотрите же, мистер Мейо, не забывайте об этом.
Улыбнувшись, он тронул своего гнедого. Конь пошел быстрым шагом и вскоре догнал вереницу мулов. Мередит отметила про себя, что Купер — очень хороший наездник, его мощная фигура казалась одним целым с гнедым.
Лицо ее все еще пылало, и она быстро отвела глаза. Оглянувшись, девушка помахала Рикардо и Луису Мендесу, а потом пустила лошадь рысью.
Конюшня, которую она арендовала, находилась в юго-западной части города, поэтому им не пришлось проезжать по оживленным центральным улицам. Они держали прямо на юго-запад и очень скоро оказались за пределами города. Мередит знала, что, пока они едут по плоскогорью, они будут передвигаться быстро, однако, когда спустятся в долины, поросшие густой растительностью, дорога станет намного труднее.
Хотя Купер не особенно подгонял караван, Мередит была ему благодарна, когда они наконец остановились для ночевки. Она давно не сидела в седле, и теперь, к концу дня, тело ее одеревенело и ныло. Лагерь они разбили возле ручья, и ей в палатку, которую поставили в первую очередь, принесли ведро теплой воды; Мередит вымылась, насколько это было возможно, и растянулась на парусиновой раскладушке. Она так устала, что тут же уснула.
Когда она проснулась, было темно. Снаружи до нее доносились неясные голоса, и на полотняных стенках палатки играли тени. Где-то тихо бренчала гитара, и мужские голоса пели по-испански об утраченной любви.
Мередит быстро переоделась во все чистое и, пригнув голову, выбралась из палатки. В нескольких ярдах от нее, рядом со своей палаткой, стоял Купер, прислонившись к стволу дерева; в руке он держал длинную сигару, от которой поднималась струйка дыма. При свете костра, на котором готовили пищу, лицо его казалось мрачным. Он что-то пил из оловянной кружки. Услышав шаги Мередит, Купер поднял на нее глаза.
— Почему меня не разбудили? — возмущенно спросила она.
— То есть как — почему? — с невинным видом спросил он. — Я решил, что вам нужен отдых.
— Я могла бы кое-что сделать наравне со всеми! Я же велела вам не цацкаться со мной!
— Я не думаю, что тут подойдет такое слово, — протяжно ответил Купер. — За караван отвечаю я, и на мне лежит ответственность за то, чтобы все шло как положено. Когда мы доберемся до этого вашего затерянного города, я передам вам бразды правления и сосредоточусь на охране раскопок от возможного нападения.
Несколько смягчившись, Мередит сказала:
— Мне важно знать, что я выполняю свою долю работы.
— Мередит, когда мы пойдем через джунгли, мы будем в постоянной опасности. Банды мерзавцев сочтут наших мулов, провизию и в особенности оружие желанной добычей. А если они к тому же увидят женщину, тем более белую женщину, они просто станут рыть копытом землю наподобие быка, который рвется взгромоздиться на телку!
— Мне не очень нравится эта ваша грубая метафора, мистер Мейо, — зло сверкнула глазами Мередит.
— Нравится она вам или нет, но это правда. Если мне придется быть откровенным и даже грубым, чтобы заставить вас держаться по возможности на заднем плане, я буду таковым. — Его усмешка привела ее в ярость. — Почему бы вам не пригладить свои взъерошенные перышки, — он опустился на землю и похлопал ладонью рядом с собой, — и не присесть. Ужин будет готов еще не скоро.
У меня есть отличное виски, буду рад поделиться с вами.
Лед предложить не могу, только холодную воду из ручья, но и это будет вкусно.
Она нехотя села рядом с ним.
— Как я уже имела возможность сообщить вам, я не привыкла пить крепкие напитки.
— В таком случае я посоветовал бы вам изменить свои привычки. Мы едем в край, где лихорадка и малярия весьма обычные вещи. Крепкие напитки не хуже лекарства помогают от этих болезней. — И, плеснув виски в оловянную кружку, он добавил туда воды и протянул Мередит:
— Выпейте.
Мередит покорно глотнула и содрогнулась — напиток оказался очень крепким. Они помолчали, молчание это было приятно, и Мередит постепенно начала расслабляться. И тут Купер все испортил.
— Когда я смогу взглянуть на карту? Мне ведь нужно знать, куда, черт побери, я тащу всю эту компашку?
— Совсем вам этого не нужно, — коротко бросила Мередит. — Когда понадобится, я дам указания.
— Что мне симпатично в работодателях, — сухо заметил Купер, — так это вот такое… полное доверие.
— Дело не в доверии. Если что-то случится, вы не будете знать расположения Тонатиуикана и поэтому останетесь вне опасности. Кроме того, у меня нет ни малейшего желания еще раз выпускать карту из рук.
— Что вы имеете в виду?
— Оригинал карты выкрали из моего купе в поезде, по дороге из Веракруса в Мехико.
— Кто это сделал? У вас есть хоть какие-нибудь предположения? — спросил Купер небрежно.
— Нет. Есть только слабые подозрения, но ничего конкретного.
— Как вы ее вернули?
— Я ее не вернула.
— Боюсь, я чего-то не понял. Карту украли, вы ее не вернули… как же, черт возьми, вы знаете, куда нам двигаться?
— Я начертила еще одну карту по памяти, — ответила Мередит не без самодовольства.
Удивление в его взгляде сменилось восхищением.
— Черт подери! Вот это память! Придется следить за тем, что я говорю в вашем присутствии, иначе мои слова могут повернуться против меня же.
И Мередит, ощущая смутное удовольствие от того, что у нее есть перед ним какое-то преимущество, пусть даже и незначительное, сделала еще один осторожный глоток.
Купер устремил взгляд куда-то вдаль, лицо его было задумчиво.
— Вы понимаете, что это означает, верно? Нам придется принимать не только меры предосторожности против бандитов. Судя по всему, этот ваш затерянный город ищет еще одна компания. Иначе зачем было красть у вас карту?
Мередит замерла.
— Это мне не пришло в голову. — И вдруг она рассмеялась.
— Что тут смешного?
— Я просто подумала… В Мексике множество городов, построенных забытыми цивилизациями, и много лет никого они не интересовали. А теперь так заинтересовали, что вот даже карту кто-то украл.
— Вряд ли карту стащили только для того, чтобы найти затерянный город, — мрачно заметил Купер. — Существует кто-то, верящий в существование сокровищ, которых, как вы утверждаете, нет в природе, и они охотятся за этими сокровищами.
— Остается только пожелать им удачи, — ответила Мередит, пожимая плечами. — Если «Золотой человек» существует, пусть они найдут его. Меня интересуют другие вещи, и даже если кто-то действительно попадет в город прежде нас и отыщет эту золотую статую, он ни за что не сможет вывезти ее из страны.
— Леди, вы, кажется, не поняли. — Купер вздохнул. — Мы ведь оказались в положении еще более рискованном.
Вероятно, вы говорите правду, и действительно вас не интересует добыча…
— Я говорю правду! — горячо воскликнула Мередит. — Я археолог, а не кладоискатель!
— ..но это еще не значит, что вам поверят другие, — угрюмо продолжал Купер. — И кому-то вполне может прийти в голову не только оказаться там раньше нас, но и помешать вам вообще добраться туда.
— Я не верю, что кто-то хочет убить меня только для того, чтобы помешать найти город, который, возможно, вообще не существует, и сокровища, которые скорее всего миф. — И хотя она говорила то, что думала, ее охватил легкий озноб.
— Вы неискушенный человек, Мередит. Вы не поймете, о чем я говорю, пока не увидите людей, охваченных золотой лихорадкой. Даже в хороших людях она вызывает к жизни их худшие качества!
— Даже в вас, Купер? — тихо спросила она. — Вы назвали себя охотником за сокровищами, стало быть, золото вас интересует.
Какое-то время вид у него был ошарашенный, потом Купер улыбнулся, и в улыбке его не было ни малейшего юмора.
— Даже во мне. Эта лихорадка вызывает страшную путаницу в человеческих головах.
Присмирев, она сказала:
— Ну что ж, вы по крайней мере откровенны. — И добавила, чтобы придать разговору оттенок шутки:
— Во всяком случае, я-то непременно буду присматривать за вами.
— Неплохая идея, — коротко бросил он. И замолчал, снова вглядываясь в ночь.
Молчание настолько затянулось, что Мередит стало не по себе. Неожиданно она спросила:
— Как вышло, что вы выбрали такую профессию? Если это можно назвать профессией.
Он вздрогнул и взглянул на девушку так, словно забыл о ее существовании. Потом рассмеялся.
— На этот вопрос ответить нелегко. Я часто думаю, что мне следовало бы родиться лет на пятьдесят пораньше, а может, и более того.
— Странное утверждение.
— Не такое уж и странное. В те времена можно было делать что хочешь, если ты в достаточной степени мужчина и способен взять и удержать в руках добычу. Теперь мир стал слишком пресным, вокруг сплошные моралисты и законники. Посмотрите на мой родной штат — Техас, к примеру. В середине этого века он был дик и свободен. И что от этого осталось? Теперь мы разводим скот. — Лицо его выразило презрение. — Вы, конечно, читали всякие истории о диком-диком Западе. Поверьте, он не так уж дик. Бизоны исчезли давно, ловля пушного зверя в капкан стала невыгодной, старые стрелки либо уже вымерли, либо вымирают. Вопреки всем россказням о романтической жизни ковбоев, их жизнь состоит из тяжелой работы, смертельно скучной к тому же.
— Поэтому вы со своим ружьем ищете службы в других странах?
— В некотором смысле — да. И таким образом получаю бурную жизнь, да еще и с выгодой для себя. Как правило. — Он нахмурился. — Но для меня с моим ружьем это скорее не правило, а исключение. Видите ли, других талантов у меня почти нет.
— Однако здесь, в Мексике… почему вы пошли на службу режиму, который не мог удержать власть? Максимилиан ведь не был испанцем, но он был деспотом.
— Ответ крайне прост. — Купер пожал плечами. — Они предложили больше денег. В то время Хуарес едва мог прокормить свою армию. Он не в состоянии был платить мне столько, сколько я просил. Политика меня мало волнует, мэм.
— Вас так же мало волнует, кто прав и кто не прав, — сухо заметила Мередит.
— Что это значит?
— А то, что дело революционеров было правым. Они сражались против угнетения.
Вместо того чтобы обидеться, Купер развеселился.
— Из революций в этой банановой республике да из других войн я понял, что чаще права та сторона, которая выиграла.
— Жалкая философия!
Купер засмеялся:
— Вы наняли меня ради жалкой философии или ради того, чтобы я довел вашу экспедицию до затерянного города в целости и сохранности?
Мередит, несколько сбитая с толку, возразила:
— Я всегда считала, что по философии человека можно определить, кто он такой. Ваша философия, если позволительно ее так называть, открывает недостатки вашего характера.
— Возможно. Но ведь я никогда не утверждал, что у меня нет никаких недостатков. — Он лениво хмыкнул. — Я усвоил, что человек без недостатков — скучный тупица, а леди, кажется, находят, что мужчина с недостатками — гораздо более интересное общество, чем какой-нибудь там безукоризненный джентльмен. Вот вы, мэм, — разве вы не так смотрите на дело?
Мередит строго ответила:
— Я, разумеется, никогда не смотрела на это ни так, ни эдак. И нанимала я вас на работу, а вовсе не ради вашего общества!
— А мне сдается, что это подразумевалось как составная часть нашей сделки. Если мы убедимся, что нам хорошо в обществе друг друга, очень скоро нам станет чертовски скучно.
— В условия нашей сделки не входит ничего подобного! — изумилась Мередит. — Нанимая вас, я, разумеется, не думала ни о чем таком!
— Вот как, вы не думали? — протянул Купер. — А может, думали, да только сами себе в этом не признавались. Но вы будете так думать, готов биться об заклад на мои сапоги.
Мередит вскипела. Что за невыносимый тип! Какое самомнение!
Она хотела было встать, но Купер схватил ее за руку — не больно, но достаточно крепко, чтобы удержать на месте.
— Есть один верный способ выяснить, как мы будем уживаться в дальнейшем.
И, прежде чем она полностью осознала его намерения, он притянул ее к себе. От него пахло виски, и губы его придвигались к ее губам все ближе и ближе.
— Что вы делаете?! — воскликнула она.
— А вот что.
Теперь его губы были совсем близко, они почти касались ее губ. С опозданием Мередит уперлась руками ему в грудь и оттолкнула его изо всех сил. Купер только засмеялся и обхватил ее плечи своими мощными руками.
Мередит сопротивлялась как могла, но высвободиться ей не удалось. Конечно, звать на помощь бесполезно: над ней будут смеяться, и никого это не встревожит.
Поняв, что дальнейшая борьба — пустая трата времени, девушка прекратила ее, решив вынести это унижение, по возможности сохраняя достоинство. Она слышала тихие звуки гитары, чувства ее словно обострились и стали более созвучны этой благоухающей тропической ночи.
И тут губы Купера прикоснулись к ее губам. Вопреки «всем ее решениям от этого прикосновения внутри у нее все задрожало, и она обмякла. Она ощутила себя бескостной и безумной. Ее и раньше целовали мужчины, и не один раз, но те поцелуи были легкими, почти целомудренными. Сердце ее дико забилось, и ей страшно захотелось вернуть ему поцелуй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32