– Мы что, тоже должны ожидать, что нас повесят, если попадем в плен?– Лейтенант Амбристер – авантюрист, – сурово бросил Джэксон. – Он вместе с Джорджем Вудбайном поднимал против нас краснокожих. По-твоему, так должен действовать офицер?– А Арбатнот? Он же просто торговец, бизнесмен.– Нет, дружок, он был шпионом и подстрекателем! – Джэксон вздохнул, проведя рукой по волосам. – Арман, у тебя ведь не так уж много боевого опыта?Арман кивнул:– Да, генерал.– Так вот что я тебе скажу, только не обижайся: ты очень наивный. Мы с тобой на войне! А на войне как на войне – или ты убьешь, или убьют тебя. Первое, сам понимаешь, предпочтительнее. Ты что думаешь, Амбристер, если бы мы попали к нему, нас бы пощадил? Вспомни, что краснокожие сделали в форте Микс. Так что все свои действия я считаю оправданными. Кроме того, я это делаю не ради себя, а на благо Соединенных Штатов!Мысли Армана внезапно вернулись в прошлое, в «Дом мечты», к тому дню, когда Жак возвратился из Бофора с новостью о начале новой военной кампании во Флориде. Он вспомнил, как при словах Жака о чести и благе отечества по лицу Ребекки пробежала тень. Он знал, что в тот момент она думала о Жаке, лишившемся мужского достоинства в Битве при Новом Орлеане, защищая эту честь.– Война – очень жестокая вещь, Арман, – продолжил генерал Джэксон. – Неужели ты думаешь, что приказать казнить этих людей мне доставило удовольствие? Но подумай хорошенько. Что было бы, если бы я отпустил их на свободу, здесь, во Флориде? Они бы снова связались с семинолами и подняли их на войну, в этом нет никаких сомнений. И сколько бы при этом погибло наших солдат?Он обнял Армана за плечи.– Скоро все кончится. Только надо взять Пенсаколу. А потом ты сможешь возвратиться домой и все забыть, счастливый сознанием выполненного долга. Теперь же мне пора идти готовиться к переходу назад, в форт Гадсден.Арман смотрел вслед генералу. Внезапно ему захотелось послать все к чертям и уйти. Немедленно. В конце концов, он здесь доброволец.Но если уходить, то куда? Домой? К Ребекке и Жаку, чтобы снова, с еще большей остротой, почувствовать, что она для него навеки потеряна?А кроме того, это будет выглядеть так, будто он струсил и сбежал.Поход к форту Гадсден занял четыре дня. Арман избегал встречаться с Рэтом Карпентером. Правда, тот избегал его еще усерднее. Но, находясь поблизости, Арман всегда ловил на себе его тяжелый, злобный взгляд из-под припухших век.Генерал оказался верен своему слову. Через несколько дней, а именно седьмого мая, он повел свои войска на запад. Это был самый напряженный переход из всех. Путь до Пенсаколы они проделали, находясь по колено в грязи и воде. Проехать верхом было невозможно, поэтому офицеры тоже были вынуждены двигаться пешком. Обувь скоро развалилась, и каждый второй солдат большую часть пути шел босиком.Двадцать пятого они штурмовали Пенсаколу и, не встретив значительного сопротивления, вошли в город. Начались уличные бои.Это случилось на второй день, когда Арман вступил в перестрелку с вражеским солдатом, засевшим в нише одного из домов. Арман подбирался все ближе и ближе, совершая короткие перебежки, падая при каждом выстреле на землю и слыша, как совсем рядом со свистом пролетают мушкетные пули. Недалеко от дома валялась перевернутая повозка, и ему удалось спрятаться за нее.Осторожно выставив поверх укрытия дуло мушкета, он стал выжидать. Через несколько минут противник выглянул. По форме было видно, что это испанец. Арман тщательно прицелился и выстрелил. Пуля ударила солдату в грудь и отшвырнула на стену дома, по которой он медленно сполз на землю и затих.Арман опустил ствол, чтобы перезарядить мушкет, и тут грянул еще один выстрел, но на этот раз сзади. Потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить – стреляют в спину.Арман метнулся в сторону и посмотрел через плечо. Примерно в тридцати метрах сзади он увидел человека в форме добровольца из Теннесси. Лица ему разглядеть не удалось, потому что тот поспешно скрылся за углом.Вначале Арман хотел броситься в погоню, но быстро передумал. Кто бы он ни был, этот человек, след его уже давно простыл. Что это было: шальная пуля, намеренный выстрел в спину? Если намеренный, то, несомненно, Рэта Карпентера.И что же, снова начинать с ним разборку? По крайней мере не сейчас, когда идут бои. Однако теперь надо быть очень осторожным.Остаток дня и весь следующий у Армана Совершенно не было времени подумать о Карпентере. Кроме того, с теннессийцем он больше не сталкивался.А двадцать восьмого все было кончено – Пенсаколу взяли. В городе обнаружили ценный трофей – архивы. На следующий день Джэксон назначил одного из своих офицеров военным и гражданским губернатором штата Флорида и издал декрет, объявляющий таможенные законы Соединенных Штатов действующими на всей этой территории.Тридцатого мая, оставив в Пенсаколе гарнизон, Эндрю Джэксон триумфально покинул город, направляясь в Теннесси, к своей жене Рейчел.Казалось, теперь Армана в армии ничего не держало, можно было с чувством выполненного долга отправляться домой. Однако это его совсем не радовало. В надежде как-то собраться с мыслями он взобрался на крышу одного из самых высоких зданий в Пенсаколе и стал наблюдать, как выходят из города войска генерала Джэксона.Теперь Арман уже понимал, что его протесты против казни тех двух людей действительно были наивными и что генерал Джэксон, наверное, поступил правильно.Захваченный красочным зрелищем отъезда генерала, Арман слишком поздно услышал позади себя какие-то звуки, похожие на шаркающие шаги. Нисколько не встревожившись, он начал медленно поворачиваться. Но не успел он повернуться, как чьи-то сильные руки грубо схватили его сзади и швырнули к краю крыши. Потеряв равновесие, Арман покатился вниз.Последнее, что он услышал, падая на булыжную мостовую, был смех, знакомый смех, похожий на рев осла. Глава 19 – Моя дорогая Фелис, – разливался соловьем Джошуа Стерлинг, – не могу вам передать всю меру своего восторга. Вы оказали мне большую честь, включив в число приглашенных на этот чудесный вечер. В Бофоре все скорбят по поводу безвременной кончины Эдуарда, и, когда стало известно, что я приглашен, многие просили передать вам привет и искренние соболезнования. Понимаю, какое горе вам пришлось пережить, поэтому я особенно рад видеть вас уже достаточно оправившейся, чтобы принимать друзей.– Спасибо, сэр, – кивнула Фелис, улыбаясь. – Это время действительно было для меня крайне тяжелым. Слава Богу, теперь все позади.«Какая у этого Стерлинга глупая улыбка, и как он демонстративно счастлив, что оказался в числе немногих гостей на сегодняшнем ужине, – подумала Ребекка. – Сейчас он похож на старую клячу больше, чем когда-либо. Того и гляди раскроет пасть, обнажит свои желтые зубы и заржет!»Фелис сидела по правую руку от Стерлинга, а Ребекка, к своей досаде, – по левую. Всего гостей было восемь. Они приехали либо из Бофора, либо с других островов в районе Порт-Ройал. Ребекка со всеми была более или менее знакома и считала их довольно приятными людьми, хотя и несколько скучноватыми. Это были скорее друзья Фелис, чем Эдуарда, и не случайно. Приятели Эдуарда, яркие и фривольные, сейчас, когда Фелис лишь пытается снова вернуться к светской жизни, были бы совершенно не к месту.– А вы, Ребекка, прекрасны, как всегда! – Стерлинг повернулся к ней, одарив «счастьем» полюбоваться его лошадиной улыбкой. – Должен сказать, замужество вам к лицу! – Он округлил глаза и по своей давней привычке, от которой, видимо, не собирался отказываться, устремил неподвижный взгляд на грудь чуть выше выреза. Ребекка находила эту привычку исключительно неприятной. Обычно в таких случаях Стерлинг продолжал что-то говорить, и казалось, что он обращается не к ней, а к ее груди. Ребекке вдруг очень захотелось сделать так, чтобы он сидел и ждал, пока «она», то есть грудь, ему ответит.Ребекка радовалась, ожидая этот вечер и надеясь хотя бы на время развеять невыразимую скуку своего существования, но недавний разговор с Маргарет полностью испортил праздничное настроение. Как можно вести какие-либо приятные беседы, когда все мысли сосредоточены на Армане? Она представляла его раненного, истекающего кровью, и ее сердце разрывалось на части!В первый раз ей захотелось, чтобы Маргарет держала при себе свои предчувствия и видения. Ребекка посмотрела в противоположный конец стола, где сидела кузина, и, увидев, что Маргарет оживленно беседует с джентльменом слева, почувствовала укол обиды.Надо же, обычно после неприятных предчувствий она неизменно становилась печальной, но на этот раз, кажется, они ее не очень огорчили. Ребекка знала, что судьба Армана кузину не интересует, что он ей откровенно не нравится, и все же чувствовать к нему серьезную антипатию никаких причин у нее не было. В общем, Ребекку это странное поведение кузины весьма озадачило.Весь вечер Ребекка пыталась успокоить себя мыслями, что предсказания Маргарет не всегда подтверждаются, но облегчения это не принесло, поскольку семена тревоги уже проросли. К тому же надо было делать вид, что у нее хорошее настроение, чтобы у Фелис или Жака не возникло никаких вопросов. О видении Маргарет они ничего не должны знать. Им сейчас только не хватает второй трагедии. Нет, свою боль она должна держать при себе. Только бы пережить этот вечер.К большому облегчению Ребекки, Джошуа Стерлинг снова повернулся к Фелис, и ей вдруг пришла в голову мысль, что этот старый ловелас совершенно не случайно так обхаживает свекровь. Невероятно, но все же у Ребекки возникло подозрение, что Джошуа Стерлинг пробует себя на роль претендента на руку вдовы. Фелис была еще очень привлекательной женщиной, и к тому же богатой. Не важно, что наследником всего состояния был Жак, уж он-то матери никогда перечить не станет. Для джентльмена со скромными доходами лучшей доли и не придумаешь. Если ему все же удастся жениться на Фелис – ох, только бы этого не произошло! – у него появится прекрасный дом и все его желания будут немедленно исполняться.Сделав это открытие, Ребекка не знала, что ей предпринять. Конечно, Стерлинг глупый, напыщенный и самодовольный, порой даже неприятный человек, но нельзя не восхищаться его способностью использовать любую представляющуюся возможность. Разумеется, Фелис одной будет много лучше, чем вместе с этим господином. Во всяком случае, он ее существования не скрасит. Остается надеяться, что Фелис не тронет внимание этого престарелого фавна! В его повадках она должна разглядеть нечто, напоминающее похотливость Эдуарда.Ребекка изучала лица людей, сидящих за столом. Приятные, но пустые лица.«Вот с такими скучными приятными людьми мне предстоит провести остаток своей жизни. О, Арман, может, мне следовало решиться на то, что ты предлагал? – пронзило Ребекку. – Может, надо было бросить все и уехать с тобой? И ты не ушел бы на войну, и мы были бы сейчас вместе, и…»Ночью Ребекка спала неспокойно и проснулась утром в состоянии подавленности и какого-то необычного напряжения. «Нужно что-то делать, чем-то себя занять, иначе я сойду с ума».После завтрака она сразу послала горничную на конюшню за Джереми.Вскоре он предстал перед ней, весь светясь от радости.– Снова отправляемся на охоту, мисс Ребекка? Сегодня пойдем по новому пути?– Да, Джереми, именно так. Он улыбнулся еще шире:– Моя мама просила, чтобы я поблагодарил вас за фрукты, пирог и печенье.– Передай, что я всегда рада сделать вам приятное. Сегодня, я думаю, надо взять два фонаря. От одного света не достаточно. Мы отправимся сейчас прямо в библиотеку и оттуда по новому проходу. Посмотрим, удастся ли найти что-нибудь новенькое.– Может быть, сегодня мы найдем сокровища? Присутствие веселого мальчика немного улучшило ей настроение, хотя ничто, кроме возвращения Армана целым и невредимым, не могло сделать для нее этот черно-белый мир цветным.Она погладила его курчавую голову.– Может быть. Но вначале мне нужно поговорить с супругом. Вот здесь Дарси прислала для тебя молоко и пирожки. Поешь, я вернусь через несколько минут.Джереми не заставил себя уговаривать. Как всякий подросток, он был постоянно голоден и поэтому жадно набросился на пирожки и молоко, а Ребекка прошла через холл в кабинет Жака. Тот уже был на месте и работал. Перед каждой своей экспедицией в тайную галерею она обычно проверяла, занят ли он и надолго ли.– А, Ребекка. – Жак вскинул голову. – Чем ты собираешься сейчас заняться?– О, даже не знаю, – проговорила она как можно беззаботнее. – Может, немного повышиваю. Или порисую. Ты выглядишь очень озабоченным, Жак. Что-то случилось?Он устало улыбнулся:– Кажется, нет. По крайней мере пока ничего серьезного. Мне очень не хватает Армана… хм, я даже не подозревал, как много он делал в Ле-Шене и какую значительную помощь оказывал мне уже после смерти отца. У него талант к таким делам, а у меня, с прискорбием должен признаться, он полностью отсутствует. И все же, мне кажется, до сих пор я управлялся довольно прилично. Но эта работа отнимает огромное количество времени.Ребекка наклонилась к нему и поцеловала в лоб.– Единственное утешение для меня – это ты, Ребекка. – Жак благодарно улыбнулся. – Надеюсь, ты это понимаешь?Она кивнула:– Да, мой дорогой, понимаю. Хорошо, я оставляю тебя с твоей работой. Увидимся за обедом.Он повернулся к своим бумагам, а она покинула комнату, чувствуя себя маленькой девочкой, перехитрившей родителей. Жак будет находиться в своем кабинете до обеда, и они с Джереми могут спокойно отправиться в путешествие по тайной галерее.– Итак, Джереми, ты готов? Пошли. – Высоко держа фонарь, Ребекка юркнула за ним в черноту прохода.– Здесь все так же, как ив других местах, где мы бывали, – весело проговорил мальчик, оглядывая стены. В их походах по тайной галерее он всегда следовал первым, поскольку был подвижнее Ребекки и, главное, не обременен юбками.Опыт научил их двигаться медленно, поскольку на полу очень часто валялись доски, куски штукатурки и прочий мусор, о который при таком слабом свете можно было легко споткнуться. Кроме того, они все время не переставали высматривать маленькие точечки света, обозначавшие потайные двери.– Мисс Ребекка! – негромко вскрикнул Джереми. – Посмотрите сюда. Похоже, тут какая-то лестница.Ребекка посмотрела через плечо мальчика: действительно, проход впереди резко обрывался у подножия очень узкой лестницы.– В темноте по этой лестнице не так-то легко будет взобраться, – проговорил Джереми с сомнением. – Она ужасно узкая, и ступеньки тоже не очень широкие.Ребекка коснулась его плеча.– Ты прав, это будет нелегко, но ведь останавливаться мы не станем, не правда ли?– Не станем, мисс Ребекка. Я-то лазить могу очень здорово, это вам надо быть осторожной.Поскольку перила отсутствовали, преодолеть эти ступеньки действительно оказалось нелегко. Идти пришлось долго; казалось, лестница никогда не кончится. Одной рукой Ребекка все время держалась за стену, стараясь не потерять равновесие.Наконец они добрались до верха, где вновь открылась галерея.Постепенно Ребекку начал охватывать страх. Она окончательно потеряла ориентацию. Где они сейчас находятся, куда заведет их эта дорога? А главное, что их ждет там, впереди?Пройдя небольшое расстояние, они подошли к двери. Открыв ее, Ребекка вначале не узнала комнату. Только после осмотра платяного шкафа, где она обнаружила одежду Эдуарда, женщина поняла, что это его спальня.Ей стало не по себе. Быстро сделав свои обычные отметки, она поспешила возвратиться в галерею.В течение следующего получаса они обнаружили двери, ведущие в несколько других спален, включая спальню Маргарет и ту, в которой Ребекка обитала до замужества, а также в гостиную, расположенную между этими двумя спальнями.Через некоторое время Джереми снова остановился.– Мне кажется, мисс Ребекка, здесь еще одна дверь. Похожая на ту, что внизу.Чувствуя нарастающее волнение, Ребекка подошла к нему и осветила стену. Да, это была еще одна вращающаяся панель, подобная той, что вела в новую секцию галереи. Сердце забилось быстрее – кажется, поиски подходят к концу.Она поставила фонарь на пол, Джереми сделал то же самое. Когда они вместе надавили на панель, она, не издав ни малейшего звука, легко повернулась вокруг своей оси.– Должно быть, этим входом регулярно пользовались, – заметила Ребекка. – Посмотрим, куда он нас приведет.Джереми вошел первым и сразу же остановился, да так резко, что Ребекка едва на него не наткнулась.– Джереми! Что там?Джереми повернулся к ней с вытаращенными глазами.– Вы только посмотрите сюда, мисс Ребекка. Здесь как в сказке.Ребекка посмотрела вперед, в освещенный проход, и ахнула. Джереми был прав – эта секция галереи коренным образом отличалась от тех, которые они исследовали прежде. Никаких голых досок, никакой пыльной штукатурки, никаких пауков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36