— Старик устремился вперед, волоча за собой меч.— Я помогу молодежи ничуть не хуже тебя. — Дугалд поспешил на Энгусом, используя свой меч как костыль.— Давай взойдем на помост! Оттуда лучше видно, — предложил Энгус.— Ты ведь знаешь, что я не могу долго стоять! — напомнил ему Дугалд. — От этого у меня распухают ноги.— Принесите им скамью! — распорядился Малькольм, едва сохраняя спокойствие.Не прошло и минуты, как Энгус, Дугалд и Элпин расположились на скамье. Лишь после этого Малькольм сосредоточил внимание на будущих воинах, выстроившихся перед ним.То были люди от двенадцати до шестидесяти лет от роду. Выполняя приказание, Маккендрики основательно порылись в своих сундуках и извлекли на свет самое разнообразное оружие. У Малькольма потемнело в глазах, когда он увидел ржавые, давно затупившиеся мечи, которые носили на поясе разве что прадеды, зазубренные топоры, кинжалы с почерневшими лезвиями. Ими свежевали дичь и применяли их для резьбы по дереву. Кое-кто притащил щиты — деревянные каркасы, обтянутые яркой тканью, но неспособные защитить и от удара кулаком. Шутники надели себе на головы ведра и тазы, сползающие на лоб и на глаза. Все выглядели попросту уморительно. Малькольм потупил взор и смущенно закашлялся: еще немного — и он разразился бы хохотом.— Начнем тренироваться без оружия и доспехов. — Малькольм обрадовался, что вышел из затруднительного положения. — Оставьте все это и постройтесь в два ряда лицом к лицу на расстоянии десяти шагов.Лица собравшихся выразили разочарование. Некоторые не постеснялись вслух заявить о нем. Судя по всему, Маккендрики вообразили, что сегодня же будут сражаться с мечами в руках. Малькольм не знал, радоваться ли их энтузиазму или огорчаться, что они так наивны.— По моей команде сходитесь в рукопашной схватке. Цель — повергнуть соперника наземь. — Он помедлил, дожидаясь, пока все до одного примут нужное положение. — Начали!Маккендрики набросились друг на друга. Возникла куча мала: дерущиеся отлетали друг от друга, как мячики, и падали на спину. Упавшие, вымещая раздражение, хватали устоявших за ногу и опрокидывали. Упражнение превратилось в бесцельную возню, сопровождаемую бранью. Один повторял как заведенный, что устал и ему пора уйти с поля боя. Другой крикнул, что повредил плечо, и его тут же окружили сочувствующие, наперебой предлагая массаж.— Вряд ли это их чему-то научит, — молвил Энгус, качая головой. — Лучше пускай возьмут в руки оружие и займутся делом.— Не торопи меня, — бросил Малькольм. — Еще не время.— О чем это вы? — осведомился Дугалд, прикладывая к уху ладонь.— Я говорю, что еще рано. — Малькольм смотрел на своих подопечных, возившихся в пыли и пачкавших рубахи и клетчатые юбки.— Разойтись и начать все сначала! — приказал он. — Помните: ваш соперник — ваш лютый враг. Атакуя, каждый должен пребывать в уверенности, что победителем выйдет именно он.Схватка возобновилась, на сей раз более яростная. Результат превзошел ожидания: больше дюжины мужчин не смогли подняться и теперь оглашали двор стонами; соперники рассыпались перед ними в извинениях и выспрашивали, не слишком ли им повредили. Двоих поспешно унесли с поля брани: вряд ли они серьезно пострадали, скорее просто потеряли желание продолжать. Оставшиеся внимательно изучали свои синяки и царапины, один боец поплатился за ретивость порванным рукавом.— Какой ужас! — вскричал Дугалд и сокрушенно зацокал языком. — Это у Кеннета лучшая рубашка!— Ничего, Глинис зашьет, — успокоил его Энгус. — Она умеет обращаться с иглой.— Повторить! — раздраженно крикнул Малькольм. — Только в этот раз вы… — Он умолк, так как на всех посыпались градом стрелы, перелетевшие через стену.Маккендрики, перепуганно вопя, бросились врассыпную. Гордон, на свою беду, замешкался, и стрела угодила ему в мягкое место. Еще одна стрела вонзилась в землю в нескольких дюймах от переднего копыта коня Макфейна. Жеребец встал на дыбы.— Что происходит?! — взревел Макфейн, успокаивая Каина.Между тем стрелы перестали сыпаться, и в ворота вбежал испуганный Гэвин.— Прошу прощения! Женщины стреляли слишком низко и никак не могли попасть в цель. Тогда я посоветовал им метить выше цели… — Он пожал плечами. — И вот результат.— Ты не можешь ругать их за это, парень! — крикнул с помоста Энгус.Дугалд кивнул:— Действительно! Они сделали то, что им велели.— Значит, женщины умеют подчиняться приказам, — радостно добавил Элпин.— А ведь верно! — воскликнул просиявший Энгус. — Кто бы подумал, что девочки на первом же занятии сумеют выстрелить так высоко!Малькольм, стиснув зубы, наблюдал, как злополучного Гордона уносят со двора. За первые десять минут тренировки они лишились четверых. Если так пойдет и дальше, к концу дня из строя будет выведен весь клан.
— А я говорю: он нам не нужен! — упорствовал Ниэлл. — Чему мы сегодня научились? Только без конца поднимать и опускать оружие, от которого того и гляди отвалятся руки!— Вот я, например, получил полезный урок и теперь знаю, что женщинам больше подобает орудовать иглой, чем луком. — Гордон приподнялся на подушках.— К концу занятия мы уже стреляли несравненно лучше, отец, — возразила Элизабет. — Стоило убрать мишени от стен замка — и дело пошло.— Он пытается сделать из женщин лучниц, а нас заставляет рубить мечами воздух, — не унимался Ниэлл, кипя негодованием. — Все мы смертельно устали, на нас живого места не осталось, и что толку? Хоть кто-нибудь почувствовал, что сможет теперь достойнее отразить вражеское нападение?— Я так устал, что способен лишь рухнуть под любым деревом и захрапеть, — поддакнул Рамси.— Мои руки стали слабыми, как у младенца. Если бы сейчас вошел враг, я бы даже не смог занести меч, — признался Грэм.— Руки — это что! — взвился Хью. — Ерунда! Видели бы вы рану у меня на бедре! — Он приподнял юбку. — Держу пари, она длиннее, чем…— И ты называешь эту жалкую царапину раной? Вот у меня на плече ссадина размером с таз! — похвастался Брайс, собираясь снять рубаху.— Подумаешь, ссадина! Я уверен, что сломал ребро, только и не подумаю проливать из-за этого слезы. — Рамси развел руками.— Это потому, что ты наплакался, когда я в тебя врезался, — напомнил ему Грэм. — Я уж думал, ты не успокоишься, пока не прибежит твоя матушка.— Да, все эти упражнения — пустая трата времени, — подытожил Ниэлл, стараясь завладеть вниманием присутствующих. — Мы заблуждаемся, воображая, будто Макфейн способен сделать из нас воинов.— Сражаться — не наше дело, — поддержал его Гордон. — Пусть этим занимаются другие.— Вот именно! — подхватил Ниэлл. — Тогда к чему здесь Макфейн? Достаточно разок взглянуть на него, и сразу поймешь, что ему никогда не стать лэрдом.— Ведь он не будет нашим лэрдом, Элпин? — спросил Брайс, ужаснувшись такой перспективе.Все взгляды обратились на прорицателя, расположившегося за столом лэрда. В зале воцарилась тишина. Мужчины и женщины, затаив дыхание, ждали ответа.Элпин поднялся и спокойно оглядел клан своими пронзительными черными глазами.— Если бы я показал вам крохотное зернышко и сказал, что в нем заключены глубокая летняя тень, осенние корзины фруктов и зимние запасы дров, поверили бы вы мне?Притихший клан с трепетом взирал на старца, пытаясь постичь его иносказание. Элпин удовлетворенно кивнул и медленно вышел из зала.Тишину сменило всеобщее возбуждение.— Что он сказал? — осведомился Энгус. Дугалд растерянно покачал головой:— Что-то насчет семян…— По-моему, он советовал нам собрать побольше семян, чтобы засеять поля, вспаханные прошлой осенью, — предположил Грэм.— Сейчас не время вспоминать про семена, — возразил Энгус. — Мне казалось, что мы толкуем про Черного Волка.Дугалд наклонился к своему дряхлому соседу и прошептал:— Он уже не тот, что прежде. Стареет, как и все мы. Когда ему стукнуло сто сорок лет, я заметил в нем кое-какие перемены.— Мы ждали, что Черный Волк приведет нам на помощь внушительное войско, — напомнил Ниэлл, не оставляя попыток привлечь внимание собравшихся. — А что происходит на самом деле? Он явился один, слабый и совершенно непригодный быть лэрдом. Это из-за него столько Маккендриков сложили головы, в том числе бедняги Гай и Марк, которых мы только вчера предали земле. Зачем нам осквернять их память, тратя время на такого никчемного человека?— Даже Ариэлла понимает, что Макфейн не тот, кто нам нужен, иначе она уже пожаловала бы ему меч, — робко вставила Агнес.— Тогда зачем было его привозить? — спросила Элен.Дункан встал и внимательно обвел глазами собравшихся:— Девушка привезла его, считая, что он может оказаться полезен нам. Да, у Макфейна болят старые раны, но это вовсе не значит, что он так немощен, как вам кажется.— Верно! — поддержал его Эндрю. — По дороге домой мы видели, как он…— Если лэрдом ему не бывать, — перебил его Ниэлл, — лучше посвятить время поискам настоящего лэрда, а не кривляться во дворе. Нам необходим вождь, предводитель сильной армии, способной нас защитить. Если нам нужно упражняться, давайте возьмем кого-нибудь другого вместо калеки, который вызывает сострадание, ковыляя по этому залу.— А вы его не жалейте!Услышав голос Ариэллы, спускавшейся по лестнице, все обернулись. Неодобрительно оглядев собравшихся, она задержала взор на Ниэлле.— Я понимаю, что лишь добрые намерения заставляют тебя советовать клану изгнать Макфейна, — гневно проговорила она. — Вы знаете, что он не станет лэрдом. Однако Макфейн должен научить нас обороняться.— Хороша учеба! Сначала мы валим друг друга на землю, а потом протыкаем мечами воздух! — твердил Ниэлл.— Сам он не бегает, не прыгает, не машет попусту мечом, — вставил Рамси. — Как он научит нас всему этому?— На счету Макфейна бесчисленные битвы. Он не потерпел ни одного поражения, — отважно заявила Ариэлла, хотя и сомневалась, так ли это. Однако молчание соплеменников убеждало, что она завладела их вниманием. — Макфейн научил боевому искусству не одну тысячу воинов, — продолжала она, зная, что преувеличивает. — Он превратил простых крестьян в лучших бойцов Шотландии. Разве этого не достаточно, чтобы он стал и нашим наставником?Девушка умолкла, давая им возможность осмыслить ее слова.— Да, его тело, когда-то могучее, ослабло от ранений, полученных в победоносных сражениях. Но не принимайте Макфейна за беспомощную развалину! Это вовсе не так. По пути домой на меня, Эндрю и Дункана напали восемь безжалостных грабителей. В последний момент, когда мы поняли, что смерть неминуема, из темноты выскочил на своем огромном коне Макфейн и поразил насмерть одного за другим всех восьмерых, прежде чем мы успели поднять мечи и прийти ему на помощь.Ариэлла снова выдержала паузу, желая, чтобы соплеменники представили себе эту волнующую сцену. Правда, она позволила себе кое-что преувеличить…— Повторяю: Черный Волк, покрытый шрамами, истерзанный мучительными болями, хромой и владеющий лишь одной рукой, все равно остается великим воином. Ему не составит труда одолеть пятерых из вас, даже если он будет безоружен. Его дарования убеждают меня в том, что он сумеет научить нас постоять за себя. А мы тем временем подыщем себе нового лэрда.Клан завороженно взирал на нее. Увидев серьезные лица соплеменников, Ариэлла удовлетворенно кивнула. Ее старания не пропали даром.— Польщен твоим доверием.Она вздрогнула и обернулась. На ступеньках стоял Макфейн, побледневший от гнева. Глаза его метали молнии. Ариэлла не знала, кто привел его в такую ярость — она или клан.Он оглядел Маккендриков:— Занятия продолжатся на заре. Советую всем отдохнуть. Завтрашний день тоже будет трудным.Мельком взглянув на Ариэллу, Макфейн удалился. Не оставалось сомнений, что он слышал большую часть разговора.
— Ступайте ко всем чертям!Стук в дверь не прекратился, напротив, усилился.— Дайте покоя хоть ночью! — Макфейн с трудом ворочал языком. — Кому там неймется? Нельзя, что ли, дождаться утра?Тяжелая дверь распахнулась, и на пороге появился Роб.— Гэвин уже принес мне еду. — Малькольм указал на поднос, хотя ни к чему не прикоснулся.Осушив чашу с вином, он откинулся на подушки, подоткнутые под изнывающую от боли спину. Внезапно его взгляд упал на кувшин в руках у мальчишки.— Это что, вино?— Вода. — Роб поставил свой поднос рядом с первым. С укором оглядев три опорожненных кувшина, он заметил: — По-моему, вина тебе на сегодня достаточно.— Это я сам решу, — отрезал Малькольм. — Когда пожалеешь меня в следующий раз, принеси вина. А без него не появляйся, понятно?— Мне совсем не жаль тебя, Макфейн. Малькольм видел, как напряжено перепачканное лицо мальчишки. Отважные серые глаза Роба взирали на него без всякого сострадания, однако воин подозревал, что это только поза, мальчишка же всем сердцем жалеет его. Впрочем, через минуту-другую Малькольм решил, что молокососу и в самом деле плевать на его мучения. Поняв, что Роб презирает его, Малькольм закрыл глаза.— Не надо было тащить меня сюда. — Он заворочался на кровати. — Увидел, во что я превратился, — и шел бы своей дорогой.— Я так и сделал, Макфейн. Ты сам нас догнал. Малькольм нахмурился, пытаясь припомнить недавние события.— Я вас догнал?— Вообще-то это Гэвин забеспокоился, как бы с нами чего не случилось, а ты увязался за ним.Малькольм задумался. В его отяжелевшей голове вспыхивали обрывки воспоминаний, но он никак не мог связать их в одно целое.— Правильно, я догнал вас, чтобы помочь Гэвину. — Малькольм опять закрыл глаза, радуясь, что тема исчерпана, однако чуть погодя опять наморщил лоб и приподнял веки. — А ты меня уговорил ехать сюда, убедив, что все это не важно… — Он с отвращением оглядел свое изуродованное тело. — На самом деле это очень даже важно. Стоит им на меня взглянуть — и они сразу видят, что я никуда не гожусь, и испытывают ко мне только жалость.Малькольм так рассвирепел, что запустил пустой чашей в стену, но чаша, отскочив от стены, упала на пол. Это еще более уязвило его.— Оставили бы вы все меня в покое! — с горечью воскликнул он.— Вот как ведет себя могучий Черный Волк, когда жизнь бросает ему вызов! — презрительно проговорил Роб. — Скажи на милость, Макфейн, ты всегда отступаешь, столкнувшись с неодолимым препятствием? И откуда у тебя такая блестящая репутация? Может, все до одного легендарные подвиги не стоили Черному Волку никакого труда?— Какие еще легендарные подвиги? — взревел Малькольм, разозленный наглостью назойливого юнца. — Не было ничего! Все это вранье. А если что-то и было, то давно обросло такими преувеличениями, что мне уже не под силу отличить ложь от правды. — Он помолчал, стараясь подавить невыносимое отчаяние, а потом глухо спросил: — Неужели мои истинные деяния так ничтожны, что их пришлось приукрашивать? Теперь я и сам уже не верю этим сказкам.— Нет. — Роб покачал головой. — Приукрашивать было незачем.Малькольм снова задумался. Хотелось бы положиться на слова парнишки.— Почему же ты не выложил своему клану все как есть?— Я совершил ошибку, — признался Роб. — Просто они согласятся учиться, только питая к тебе уважение. Поэтому я и удвоил число грабителей.— Я прикончил всего троих, — заметил Малькольм. — Одного убил Гэвин. — Он фыркнул. — Тоже мне, подвиг великого воина!— Если этот подвиг тебя не устраивает, а победы в боях не в счет, то взгляни на гобелен над кроватью, — предложил Роб. — На нем изображено, как ты с отрядом из десяти человек отбиваешь деревню у пяти десятков Монро. Жители этой деревни не принадлежали к твоему клану. У противника было подавляющее преимущество. И все же твой отряд покарал Монро так, что на деревню с тех пор никто не смел нападать.Роб умолк, ожидая ответа. Малькольм даже не бросил взгляда на гобелен. История казалась знакомой, но события он припоминал с трудом. Неужели в его отряде и впрямь было лишь десять человек?— Или взять вот этот ночной пожар. — Роб указал на другой гобелен. — Загорается дом, в котором беззаботно спят пятеро ребятишек и их родители. Помнишь ту ночь, Макфейн? Говорят, пламя расступалось всякий раз, когда ты кидался в огонь и выносил детей по одному, необожженными, разве что с опаленными ночными рубашками. Потом крыша затрещала, но ты все равно бросился в дом и спас последнего ребенка, защитив его от огня и падающих балок. Ребенок не пострадал, а у тебя были обожжены руки.Роб стоял перед гобеленом, изображающим легендарный пожар, желая, чтобы Макфейн подтвердил или опроверг его слова. Малькольм не стал смотреть на свои руки, опасаясь, что не увидит на них шрамов.— Вспомни, как однажды ты наткнулся в лесу на четверых громил, мучивших беззащитную девушку, — продолжал Роб. — Им не поздоровилось. Узнав же, что отец колотит дочь за то, что она опозорила семью, ты проучил отца, а девушку забрал в свой замок и дал ей фамилию Макфейн, и она спокойно жила под твоим покровительством. Помнишь?Воин обреченно смотрел в серые мальчишеские глаза и видел в них восхищение и вызов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— А я говорю: он нам не нужен! — упорствовал Ниэлл. — Чему мы сегодня научились? Только без конца поднимать и опускать оружие, от которого того и гляди отвалятся руки!— Вот я, например, получил полезный урок и теперь знаю, что женщинам больше подобает орудовать иглой, чем луком. — Гордон приподнялся на подушках.— К концу занятия мы уже стреляли несравненно лучше, отец, — возразила Элизабет. — Стоило убрать мишени от стен замка — и дело пошло.— Он пытается сделать из женщин лучниц, а нас заставляет рубить мечами воздух, — не унимался Ниэлл, кипя негодованием. — Все мы смертельно устали, на нас живого места не осталось, и что толку? Хоть кто-нибудь почувствовал, что сможет теперь достойнее отразить вражеское нападение?— Я так устал, что способен лишь рухнуть под любым деревом и захрапеть, — поддакнул Рамси.— Мои руки стали слабыми, как у младенца. Если бы сейчас вошел враг, я бы даже не смог занести меч, — признался Грэм.— Руки — это что! — взвился Хью. — Ерунда! Видели бы вы рану у меня на бедре! — Он приподнял юбку. — Держу пари, она длиннее, чем…— И ты называешь эту жалкую царапину раной? Вот у меня на плече ссадина размером с таз! — похвастался Брайс, собираясь снять рубаху.— Подумаешь, ссадина! Я уверен, что сломал ребро, только и не подумаю проливать из-за этого слезы. — Рамси развел руками.— Это потому, что ты наплакался, когда я в тебя врезался, — напомнил ему Грэм. — Я уж думал, ты не успокоишься, пока не прибежит твоя матушка.— Да, все эти упражнения — пустая трата времени, — подытожил Ниэлл, стараясь завладеть вниманием присутствующих. — Мы заблуждаемся, воображая, будто Макфейн способен сделать из нас воинов.— Сражаться — не наше дело, — поддержал его Гордон. — Пусть этим занимаются другие.— Вот именно! — подхватил Ниэлл. — Тогда к чему здесь Макфейн? Достаточно разок взглянуть на него, и сразу поймешь, что ему никогда не стать лэрдом.— Ведь он не будет нашим лэрдом, Элпин? — спросил Брайс, ужаснувшись такой перспективе.Все взгляды обратились на прорицателя, расположившегося за столом лэрда. В зале воцарилась тишина. Мужчины и женщины, затаив дыхание, ждали ответа.Элпин поднялся и спокойно оглядел клан своими пронзительными черными глазами.— Если бы я показал вам крохотное зернышко и сказал, что в нем заключены глубокая летняя тень, осенние корзины фруктов и зимние запасы дров, поверили бы вы мне?Притихший клан с трепетом взирал на старца, пытаясь постичь его иносказание. Элпин удовлетворенно кивнул и медленно вышел из зала.Тишину сменило всеобщее возбуждение.— Что он сказал? — осведомился Энгус. Дугалд растерянно покачал головой:— Что-то насчет семян…— По-моему, он советовал нам собрать побольше семян, чтобы засеять поля, вспаханные прошлой осенью, — предположил Грэм.— Сейчас не время вспоминать про семена, — возразил Энгус. — Мне казалось, что мы толкуем про Черного Волка.Дугалд наклонился к своему дряхлому соседу и прошептал:— Он уже не тот, что прежде. Стареет, как и все мы. Когда ему стукнуло сто сорок лет, я заметил в нем кое-какие перемены.— Мы ждали, что Черный Волк приведет нам на помощь внушительное войско, — напомнил Ниэлл, не оставляя попыток привлечь внимание собравшихся. — А что происходит на самом деле? Он явился один, слабый и совершенно непригодный быть лэрдом. Это из-за него столько Маккендриков сложили головы, в том числе бедняги Гай и Марк, которых мы только вчера предали земле. Зачем нам осквернять их память, тратя время на такого никчемного человека?— Даже Ариэлла понимает, что Макфейн не тот, кто нам нужен, иначе она уже пожаловала бы ему меч, — робко вставила Агнес.— Тогда зачем было его привозить? — спросила Элен.Дункан встал и внимательно обвел глазами собравшихся:— Девушка привезла его, считая, что он может оказаться полезен нам. Да, у Макфейна болят старые раны, но это вовсе не значит, что он так немощен, как вам кажется.— Верно! — поддержал его Эндрю. — По дороге домой мы видели, как он…— Если лэрдом ему не бывать, — перебил его Ниэлл, — лучше посвятить время поискам настоящего лэрда, а не кривляться во дворе. Нам необходим вождь, предводитель сильной армии, способной нас защитить. Если нам нужно упражняться, давайте возьмем кого-нибудь другого вместо калеки, который вызывает сострадание, ковыляя по этому залу.— А вы его не жалейте!Услышав голос Ариэллы, спускавшейся по лестнице, все обернулись. Неодобрительно оглядев собравшихся, она задержала взор на Ниэлле.— Я понимаю, что лишь добрые намерения заставляют тебя советовать клану изгнать Макфейна, — гневно проговорила она. — Вы знаете, что он не станет лэрдом. Однако Макфейн должен научить нас обороняться.— Хороша учеба! Сначала мы валим друг друга на землю, а потом протыкаем мечами воздух! — твердил Ниэлл.— Сам он не бегает, не прыгает, не машет попусту мечом, — вставил Рамси. — Как он научит нас всему этому?— На счету Макфейна бесчисленные битвы. Он не потерпел ни одного поражения, — отважно заявила Ариэлла, хотя и сомневалась, так ли это. Однако молчание соплеменников убеждало, что она завладела их вниманием. — Макфейн научил боевому искусству не одну тысячу воинов, — продолжала она, зная, что преувеличивает. — Он превратил простых крестьян в лучших бойцов Шотландии. Разве этого не достаточно, чтобы он стал и нашим наставником?Девушка умолкла, давая им возможность осмыслить ее слова.— Да, его тело, когда-то могучее, ослабло от ранений, полученных в победоносных сражениях. Но не принимайте Макфейна за беспомощную развалину! Это вовсе не так. По пути домой на меня, Эндрю и Дункана напали восемь безжалостных грабителей. В последний момент, когда мы поняли, что смерть неминуема, из темноты выскочил на своем огромном коне Макфейн и поразил насмерть одного за другим всех восьмерых, прежде чем мы успели поднять мечи и прийти ему на помощь.Ариэлла снова выдержала паузу, желая, чтобы соплеменники представили себе эту волнующую сцену. Правда, она позволила себе кое-что преувеличить…— Повторяю: Черный Волк, покрытый шрамами, истерзанный мучительными болями, хромой и владеющий лишь одной рукой, все равно остается великим воином. Ему не составит труда одолеть пятерых из вас, даже если он будет безоружен. Его дарования убеждают меня в том, что он сумеет научить нас постоять за себя. А мы тем временем подыщем себе нового лэрда.Клан завороженно взирал на нее. Увидев серьезные лица соплеменников, Ариэлла удовлетворенно кивнула. Ее старания не пропали даром.— Польщен твоим доверием.Она вздрогнула и обернулась. На ступеньках стоял Макфейн, побледневший от гнева. Глаза его метали молнии. Ариэлла не знала, кто привел его в такую ярость — она или клан.Он оглядел Маккендриков:— Занятия продолжатся на заре. Советую всем отдохнуть. Завтрашний день тоже будет трудным.Мельком взглянув на Ариэллу, Макфейн удалился. Не оставалось сомнений, что он слышал большую часть разговора.
— Ступайте ко всем чертям!Стук в дверь не прекратился, напротив, усилился.— Дайте покоя хоть ночью! — Макфейн с трудом ворочал языком. — Кому там неймется? Нельзя, что ли, дождаться утра?Тяжелая дверь распахнулась, и на пороге появился Роб.— Гэвин уже принес мне еду. — Малькольм указал на поднос, хотя ни к чему не прикоснулся.Осушив чашу с вином, он откинулся на подушки, подоткнутые под изнывающую от боли спину. Внезапно его взгляд упал на кувшин в руках у мальчишки.— Это что, вино?— Вода. — Роб поставил свой поднос рядом с первым. С укором оглядев три опорожненных кувшина, он заметил: — По-моему, вина тебе на сегодня достаточно.— Это я сам решу, — отрезал Малькольм. — Когда пожалеешь меня в следующий раз, принеси вина. А без него не появляйся, понятно?— Мне совсем не жаль тебя, Макфейн. Малькольм видел, как напряжено перепачканное лицо мальчишки. Отважные серые глаза Роба взирали на него без всякого сострадания, однако воин подозревал, что это только поза, мальчишка же всем сердцем жалеет его. Впрочем, через минуту-другую Малькольм решил, что молокососу и в самом деле плевать на его мучения. Поняв, что Роб презирает его, Малькольм закрыл глаза.— Не надо было тащить меня сюда. — Он заворочался на кровати. — Увидел, во что я превратился, — и шел бы своей дорогой.— Я так и сделал, Макфейн. Ты сам нас догнал. Малькольм нахмурился, пытаясь припомнить недавние события.— Я вас догнал?— Вообще-то это Гэвин забеспокоился, как бы с нами чего не случилось, а ты увязался за ним.Малькольм задумался. В его отяжелевшей голове вспыхивали обрывки воспоминаний, но он никак не мог связать их в одно целое.— Правильно, я догнал вас, чтобы помочь Гэвину. — Малькольм опять закрыл глаза, радуясь, что тема исчерпана, однако чуть погодя опять наморщил лоб и приподнял веки. — А ты меня уговорил ехать сюда, убедив, что все это не важно… — Он с отвращением оглядел свое изуродованное тело. — На самом деле это очень даже важно. Стоит им на меня взглянуть — и они сразу видят, что я никуда не гожусь, и испытывают ко мне только жалость.Малькольм так рассвирепел, что запустил пустой чашей в стену, но чаша, отскочив от стены, упала на пол. Это еще более уязвило его.— Оставили бы вы все меня в покое! — с горечью воскликнул он.— Вот как ведет себя могучий Черный Волк, когда жизнь бросает ему вызов! — презрительно проговорил Роб. — Скажи на милость, Макфейн, ты всегда отступаешь, столкнувшись с неодолимым препятствием? И откуда у тебя такая блестящая репутация? Может, все до одного легендарные подвиги не стоили Черному Волку никакого труда?— Какие еще легендарные подвиги? — взревел Малькольм, разозленный наглостью назойливого юнца. — Не было ничего! Все это вранье. А если что-то и было, то давно обросло такими преувеличениями, что мне уже не под силу отличить ложь от правды. — Он помолчал, стараясь подавить невыносимое отчаяние, а потом глухо спросил: — Неужели мои истинные деяния так ничтожны, что их пришлось приукрашивать? Теперь я и сам уже не верю этим сказкам.— Нет. — Роб покачал головой. — Приукрашивать было незачем.Малькольм снова задумался. Хотелось бы положиться на слова парнишки.— Почему же ты не выложил своему клану все как есть?— Я совершил ошибку, — признался Роб. — Просто они согласятся учиться, только питая к тебе уважение. Поэтому я и удвоил число грабителей.— Я прикончил всего троих, — заметил Малькольм. — Одного убил Гэвин. — Он фыркнул. — Тоже мне, подвиг великого воина!— Если этот подвиг тебя не устраивает, а победы в боях не в счет, то взгляни на гобелен над кроватью, — предложил Роб. — На нем изображено, как ты с отрядом из десяти человек отбиваешь деревню у пяти десятков Монро. Жители этой деревни не принадлежали к твоему клану. У противника было подавляющее преимущество. И все же твой отряд покарал Монро так, что на деревню с тех пор никто не смел нападать.Роб умолк, ожидая ответа. Малькольм даже не бросил взгляда на гобелен. История казалась знакомой, но события он припоминал с трудом. Неужели в его отряде и впрямь было лишь десять человек?— Или взять вот этот ночной пожар. — Роб указал на другой гобелен. — Загорается дом, в котором беззаботно спят пятеро ребятишек и их родители. Помнишь ту ночь, Макфейн? Говорят, пламя расступалось всякий раз, когда ты кидался в огонь и выносил детей по одному, необожженными, разве что с опаленными ночными рубашками. Потом крыша затрещала, но ты все равно бросился в дом и спас последнего ребенка, защитив его от огня и падающих балок. Ребенок не пострадал, а у тебя были обожжены руки.Роб стоял перед гобеленом, изображающим легендарный пожар, желая, чтобы Макфейн подтвердил или опроверг его слова. Малькольм не стал смотреть на свои руки, опасаясь, что не увидит на них шрамов.— Вспомни, как однажды ты наткнулся в лесу на четверых громил, мучивших беззащитную девушку, — продолжал Роб. — Им не поздоровилось. Узнав же, что отец колотит дочь за то, что она опозорила семью, ты проучил отца, а девушку забрал в свой замок и дал ей фамилию Макфейн, и она спокойно жила под твоим покровительством. Помнишь?Воин обреченно смотрел в серые мальчишеские глаза и видел в них восхищение и вызов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32