теперь сразу по нескольку человек нападали на него из засады. Малькольм окреп и уже получал удовольствие, нападая сам или отражая чужое нападение. Когда ему исполнилось девятнадцать лет, отец поручил Гэвину подготовить будущего лэрда. Незадолго до этого сын Гэвина умер, а жена утопилась, сломленная горем. Гэвин, гордый оказанной ему честью, усердно учил юношу всему, что знал сам о военном искусстве. С тех пор минуло много лет, но Малькольм с удовольствием вспоминал о тех неустанных занятиях. Только они сделали его великим воином, предводителем войска. Ведь повести в бой армию — мечта каждого вождя, только победа дает ему право гордиться собой. Но видеть в этом источник наслаждения?— Так если Кэмпбеллы придут нам на помощь, нам придется расплачиваться с ними своими изделиями? — спросила Ариэллач.— Отчасти, — прозвучало в ответ. — Но посулить оплату — не значит получить защиту. Я должен был заручиться гарантиями, добиться обязательств, более надежных, чем обычные отношения между оказывающими услуги и принимающими их, то есть нами.Ариэлла настороженно посмотрела на него. Опять он говорит о себе как о члене клана!— Стремясь упрочить связи, я предложил Кэмпбеллам прислать сюда людей, которые обучались бы искусствам, соответствующим их склонностям. Освоив это, они могли бы, вернувшись, прививать усвоенные навыки соплеменникам.— Но на то, чтобы научиться ткать и играть на волынке, нужны годы! — возразила Ариэлла. — Это не освоишь за месяц-другой.— Верно. Значит, отношения будут длительными. Сначала мы обучим одних людей, потом других. Можно даже предложить особую летнюю программу для детей, которые начнут обучаться акробатике и жонглированию.Наконец-то Ариэлла догадалась, о чем речь.— Кэмпбеллы зачастят к нам, завяжут с нами дружеские отношения, и у этого клана появится куда больше оснований прийти нам на помощь в случае нападения: ведь они должны будут защищать своих соплеменников, гостящих у нас.Малькольм кивнул:— Маккендрики тоже смогут посещать Кэмпбеллов. Мужчины будут совершенствоваться в воинском искусстве, женщины — завязывать знакомства и обмениваться хозяйственным опытом.— Почему бы женщинам не осваивать вместе с мужчинами ратное ремесло?Малькольм сдержал улыбку.— Думаю, Кэмпбеллы сочтут это слишком необычным. Впрочем, попробуй сделать им такое предложение, если соберешься с духом.Многообещающие идеи Макфейна вдохновили Ариэллу. Установив связи с другими кланами, они будут все больше узнавать друг о друге. Это станет залогом дружбы, а дружба обеспечит мир. Ни у кого уже не возникнет желания решать споры силой. План заслуживал одобрения.— Лэрд Кэмпбелл согласился с этим предложением?— Да. И не только он, но и Гранты, Фрейзеры, Макгрегоры. Однако прежде чем предлагать им направить к нам первых гостей, я должен был заручиться одобрением — твоим и совета.— Что же сказал совет?— Энгус и Дугалд сначала колебались, но я предвидел это. Твой клан много лет жил в изоляции, поэтому людям не по себе при мысли, что у вас появятся чужаки. А вот Гордон быстро смекнул, что подобное соглашение сулит много выгод.— Я тоже это понимаю, — сказала Ариэлла. — Моему народу полезно завести друзей и делиться с ними мыслями и опытом.— Прекрасно! Завтра же мы пошлем двух гонцов, они посетят все четыре клана и подтвердят наше согласие.«Мы»! Она уставилась в тарелку. Нельзя позволить Макфейну остаться здесь. Ее план составлен ради его же блага, а не во вред ему. Разве Ариэлла виновата, что он не может стать ее избранником? Ответственность за это лежит на нем. Только Макфейн виноват в несчастье, случившемся в ту страшную ночь с его кланом! Да и потом он опускался все ниже и ниже.Малькольм поднял кубок, и девушка, заметив, что он почти полон, испугалась. Такой могучий человек должен осушить кубок до дна, иначе снадобье не подействует.— Почему ты не пьешь, Макфейн? — спросила она, взяв кувшин. — Допей, я налью тебе еще.В его глазах вспыхнуло любопытство.— Раньше ты не просила меня пить. Это на тебя не похоже.— А я и не прошу. Просто мне захотелось доставить тебе удовольствие. — Она поставила кувшин.Ариэлла вела себя так, словно он обидел ее. Но чем? Малькольм отхлебнул немного вина — только из любезности. Пить ему не хотелось: он слишком устал. Путешествие отняло у него все силы, поэтому вино вызвало сонливость.— Фрейзеры рассказали мне забавную историю, — проговорил он, желая загладить неловкость. — Небылицу о том, будто ваш клан владеет каким-то мечом.— Неужели? — с деланным равнодушием отозвалась Ариэлла.— Фрейзеры считают, что древний меч, обладающий волшебной силой и принадлежавший основателю вашего клана, находится у вас до сих пор.— Мой клан основан более четырехсот лет назад, — усмехнулась девушка. — Помнишь, приехав сюда, ты увидел, как заржавели наши мечи? Впрочем, сомневаюсь, что среди них есть столь древнее оружие.— Я убеждал их, что не слыхивал о таком мече, но, по их мнению, он существует. Вот мне и пришло в голову: а не дошла ли эта легенда до Родерика? Уж не поэтому ли он так неистово хочет покорить ваш клан? Вдруг негодяй надеется, что тогда ты вручишь меч ему?— Понятия не имею, дошли ли до него эти россказни, — солгала Ариэлла. — Мне он ничего об этом не говорил. Чего тут мудрить? И без того ясно, почему Родерик мечтает стать лэрдом: он беден, командует грязным сбродом, и идти ему некуда.— Однако есть еще одна причина.— Какая?— Ему нужна ты.Малькольм пристально посмотрел на нее. Ариэлле не удалось угадать, что выражали его синие глаза.Гнев? Вполне возможно. Ведь Макфейн, должно быть, заподозрил ее в предательстве. Не потому ли он не спешил допивать вино со снадобьем? А может, в его глазах горело желание? Телесный голод, побуждавший этого человека обнимать ее, ласкать, добиваться ответного чувства? Ариэллу пугал этот взгляд: казалось, он видит ее насквозь, знает, что она лжет, угадывает подоплеку всех совершенных ею поступков. С трудом выдерживая взгляд Малькольма, девушка не смела отвести глаза, опасаясь, что тогда он заметит ее смятение.— Я уже говорила тебе, — голос ее звучал глухо, — что нужна ему лишь потому, что брак со мной укрепит его положение.Неужто она так простодушно верит в это? Неужто не сознает, какое мучительное желание воспламеняет в мужчине? Малькольм заметил, какие жадные взгляды бросал на нее Родерик там, на крепостной стене. Тогда Малькольма охватила ярость: никто не смеет смотреть на нее как на добычу! Едва ли Родерик причинит страдания Ариэлле, хотя и способен на это. Пожалуй, мучая девушку, он испытывал бы низменное удовольствие. Так или иначе, ее народу негодяй принесет только беды. Родерик отлично знал, что Ариэлла боится этого больше всего. Стоит ему занести руку над Элизабет, Агнес, Элен, приставить меч к горлу Дункана, Эндрю, старика Энгуса — и девушка упадет к его ногам, станет умолять о пощаде, пообещает покориться ему.Нет! Он, Малькольм, помешает этому.— Эти союзы полезны только в том случае, если мы сумеем отражать нападение не менее четырех часов, — заметил он. — Нам по-прежнему нужно войско, особенно если удар будет нанесен селению на холме и мы вступим в рукопашный бой.Опять «нам»!Ариэллу терзала мысль, что он собирается защищать ее клан. Она едва не разрыдалась оттого, что уже завтра Малькольм будет далеко отсюда и, очнувшись, поймет, что это дело ее рук. Он возненавидит ту, которая так поступила с ним.Малькольм поднялся:— Я напишу в каждый из четырех союзных кланов и предложу направить к нам за вознаграждение по десять воинов. Утром гонцы увезут письма. С сорока хорошо обученными людьми мы сможем противостоять банде Родерика до подхода подкрепления.Он направился к двери, и Ариэлла испугалась, увидев, что в кубке еще много вина.— Подожди! Малькольм остановился:— Разве мы еще не все обсудили?— Ты не утолил голод, Макфейн.— Извини. Я устал, а мне еще предстоит написать письма.— Допей хотя бы вино! — воскликнула она. — Это поможет тебе заснуть.— С меня хватит.Ариэлла в отчаянии смотрела, как он уходит. Эндрю и Дункан ни за что не одолеют Малькольма, если его голова не будет одурманена снотворным зельем, а ведь этого человека необходимо увезти из замка сегодня же ночью, до приезда Гарольда!— Ты должен покинуть нас, Макфейн! — громко сказала Ариэлла.Он обернулся и удивленно посмотрел на нее:— Почему тебе так не терпится спровадить меня, Ариэлла?— Тебя наняли для того, чтобы ты обучил моих соплеменников. Ты уже сделал это. Мы сможем сами провести дальнейшие переговоры с кланами.Малькольм не отрывал от нее глаз. Ариэлла старалась держаться спокойно, но по тому, как девушка вцепилась в ножку кубка, было видно, что она взволнована. Малькольм понял, что, изгоняя его, Ариэлла преследует какую-то цель и боится, как бы он не отказался. Но почему? Чем обусловлено это неистовое желание расстаться с ним? Ведь клан все еще под угрозой!И вдруг его осенило. От страшной догадки Малькольм похолодел.— Все ясно, — молвил он еле слышно. — Ты уже нашла нового лэрда.От удивления она открыла рот. Ей хотелось солгать, но, увидев, в какой ярости Малькольм, Ариэлла промолчала.— Разве это не повод закатить пир? — насмешливо осведомился он. — Наконец-то Ариэлла Маккендрик подыскала своему клану подходящего вождя! Наверное, это великолепный воин, стоящий во главе непобедимого войска, воплощение всех твоих идеалов. Не томи меня молчанием! Открой мне, кто сей доблестный муж?— Ты не знаешь его, — отрезала она.— Что ж, меня это ничуть не удивляет, — заметил Малькольм. — Правда, я никогда не встречал столь совершенного человека, который годился бы тебе в спутники жизни. Что ж, тем сильнее мое желание познакомиться с ним.Он вернулся к столу, приподнял кубок и глотнул вина.— Ты с ним не встретишься, Макфейн.— Почему?— Потому что я этого не хочу.— Понятно… — Он прищурился. — В благодарность за мою помощь меня изгоняют отсюда.— Почему ты считаешь, что с тобой несправедливо обходятся? — крикнула она. — Ты вообще не хотел сюда ехать. Мой отец просил тебя о помощи, но ты ему отказал. Потом тебя стала умолять я, но получила отказ. Твое согласие, Макфейн, я купила за деньги. Ты вовсе не собирался помочь нам!Все это было правдой, однако с каждым ее словом он гневался сильнее и сильнее.— Что бы ни двигало мною, я уже давно здесь. Великий Черный Волк в вашем распоряжении, миледи! — Он отвесил саркастический поклон. — Со всеми своими пороками, увечьями, запятнанным прошлым и без всякого будущего. Где мне претендовать на роль совершенного лэрда, которого ты и Элпин давно обещаете клану! Я немолод, не слишком силен и, видит Бог, небезгрешен. И все же я здесь, перед тобой, Ариэлла. Слышишь? Здесь!— Слишком поздно! Ты мог стать нашим лэрдом, Малькольм. Сама судьба предназначила тебя для этого. О, если бы ты нашел тогда силы преодолеть пьяное оцепенение, перестал жалеть себя и поспешил на наш зов! Если бы ты искренне захотел помочь нам, все сложилось бы иначе. Ты предстал бы перед кланом отважным воином, — закончила она дрогнувшим голосом.— Клянусь Богом, я и был этим отважным воином! — Охваченный яростью, Малькольм швырнул на пол кувшин с вином, а вслед за тем бросился к девушке.Она вскочила с кресла и попыталась увернуться. Но Малькольм не собирался выпускать ее. Презрение Ариэллы переполнило чашу его терпения. Схватив девушку за плечи, он прижал ее к стене, а сам уперся в стену руками.В ее глазах тоже горел гнев, грудь тяжело вздымалась. Эта девушка могла бы стать его женой. Он желал ее так неистово и страстно, что казалось, сердце его не выдержит. Сейчас глаза Ариэллы метали молнии, щеки ее раскраснелись. Как мечтал Малькольм, чтобы она тоже испытала желание! Пусть хотя бы потянется к нему! Но нет, он слишком плох, порочен и слаб, чтобы претендовать на священное место лэрда ее клана! Возможно, года три назад, когда Малькольм еще не превратился в жалкую развалину, он был достоин ее. Теперь же некогда могучий Черный Волк стал калекой. В душе его вдруг проснулась ненависть к Ариэлле. И немудрено. Зачем она притащила его сюда и показала все, что могло бы принадлежать ему? Неужели Господь продолжает карать его, заставляя все глубже осознавать, что в ту роковую ночь, когда Малькольм увел войско от замка, он утратил намного больше, чем сначала предполагал? Так вот зачем Всевышний направил к нему Ариэллу Маккендрик! Господу было угодно, чтобы она вытащила его из грязи и привела туда, где жизнь снова обрела смысл, где он завоевал уважение к себе, — но только затем, чтобы вернуться в ту же грязь! Эта безжалостная пытка была выше его сил, и Малькольм преисполнился отчаяния. Да, он заслужил кару, но сейчас, охваченный яростью и смятением, Малькольм хотел положить конец своим страданиям.— Прости меня, Ариэлла, — с горечью и раскаянием проговорил он. — Я не пришел на твой зов и оказался не тем воином, которого ты искала. Потом ты соблазнила меня вознаграждением. Но знай еще одно…Он оторвал руку от стены и провел пальцем по горячей щеке девушки. Растерянная Ариэлла с состраданием смотрела на Малькольма.— Что, Макфейн? — прошептала она.— Я остался ради тебя.Сделав это признание, он приник к ее губам. Этот отчаянный поцелуй выразил безумное желание, а вместе с тем и уверенность, что он последний. Ее горячий рот сохранил вкус вина, к его грубой щеке прикасалась нежная, шелковистая кожа. Ему хотелось запечатлеть в памяти каждую черточку Ариэллы, чтобы потом одинокими бессонными ночами предаваться мучительным воспоминаниям.Она не сопротивлялась — вероятно, потому, что внезапный натиск Малькольма застал ее врасплох. Что ж, еще мгновение — и Ариэлла оттолкнет его, и он уже никогда не прикоснется к ней. Это наполняло Малькольма отчаянием. Сердце его разрывалось при мысли, что девушка будет принадлежать другому. Горечь неизбежной разлуки тисками сдавила ему грудь, Малькольм задыхался. Более того, он не смел дышать, ибо иначе Ариэлла услышала бы его рыдания. Поэтому он не отпускал ее губы, зная, что время — его враг и эта хрупкая связь с Ариэллой вот-вот порвется. Он хотел, чтобы девушка надолго запомнила его страстный поцелуй и вспоминала о нем в объятиях своего избранника.Ариэлла едва не лишилась чувств от горячего желания. Она понимала, что происходит нечто невообразимое, однако уже не владела собой и потому не могла остановить Малькольма. Его страсть сметала все преграды, ее тянуло к нему неудержимо: так увлекает за собой отступающая от берега волна. В его поцелуях ощущались ярость, боль и отчаяние. Казалось, Малькольм полон решимости сделать Ариэллу своей, но вместе с тем понимает, что этому не бывать. Вот почему она не смела оттолкнуть его. Но даже если бы она и отважилась на это, Малькольм все равно одолел бы ее своим неистовством. Ей оставалось лишь смириться с его поцелуями.Но едва он отстранился от Ариэллы, как ее захлестнуло чувство утраты. В этот миг свет померк для нее. Какая нелепость! Вместо того чтобы радоваться освобождению, она ощутила одиночество и опустошенность. «Это не тот!» — в отчаянии напомнила себе Ариэлла, пронизанная холодом. Однако эта мысль не утешила ее, не уняла нестерпимую боль. Не выдержав муки, девушка вскрикнула от отчаяния, обхватила руками шею Малькольма и прильнула к нему дрожащими губами.Малькольм оцепенел, не веря, что это происходит с ним, и не смея ликовать. Но через мгновение он, застонав, ответил на ее поцелуи. Гладя плечи, спину, бедра Ариэллы, прижимая ее к себе, Малькольм хотел оградить эту девушку от всех опасностей. Его жизнь вновь наполнилась смыслом. «Господи, — взмолился он, — даруй мне Ариэллу! И тогда я все вынесу и вытерплю!»«Не надо!» — хотелось крикнуть девушке, когда Малькольм стал стягивать с нее платье. Но крик не прозвучал. «Это грех!» — твердила она себе, пока он нес ее к кровати. Но при этом дрожащими пальцами пыталась расстегнуть брошь, державшую на плече его накидку. Когда же наконец с него упала и юбка, обнажив его мускулистые ноги, он, впившись в Ариэллу глазами, стянул с себя рубаху. Еще мгновение — и он предстал перед ней обнаженным. Пламя очага и огонь свечей освещали его тело, испещренное шрамами. Кто посмел бы сейчас назвать его калекой? Этот исполин, казалось, заполнял всю комнату и источал тепло и надежность. Да, он не мог стать лэрдом клана, судьба не предначертала Ариэлле отдаться ему. Но в это мгновение девушка, замирая, поняла, что это уже не важно. Может, она обезумела, не выдержав груза ответственности за клан? После тяжелой борьбы и страха перед грядущими страданиями они с Малькольмом заслужили мгновение блаженства.Всего одно мгновение!Малькольм снова прижался к ее губам и обнял ее трепещущее тело, согревая Ариэллу своим теплом. Уже более четырех лет он не делил ложе с женщиной, поэтому смущался как мальчишка. До того как Малькольм получил страшные увечья, многие красотки мечтали согреть постель великому Черному Волку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32