Но для Дэйна их разлука была совсем недолгой. А теперь, убедившись, что с ней ничего не случилось, он пришел в бешенство.
— Я спрашиваю у тебя еще раз, женщина, где ты пропадала со вчерашнего утра? — спросил он, встав на ноги и поднимая Глориану.
Она пожалела, что заблаговременно не придумала какой-нибудь подходящей истории. Но она была так обрадована всем происшедшим, что даже не подумала об этом. К тому же вплоть до своей встречи с Эдвардом неподалеку от озера Глориана вообще не знала, кого найдет в замке Хэдлей. Там могли жить предки Дэйна или даже его потомки.
— Я все расскажу тебе завтра, — сказала она примирительно. — После того как мы хорошенько отдохнем.
— Нет, ты расскажешь мне сейчас! — отрезал Дэйн, скрестив руки на груди. Глориана подозревала, что в его планы на ближайшие несколько часов сон не входил.
Глориана начинала терять терпение. Она любила этого человека так сильно, что вдали от него ее не удержали даже границы времени. Но она не позволит ему переупрямить себя. Ни за что! Надо сейчас же дать ему понять, что она не собирается мириться с его вспыльчивым характером.
— Потише, милорд, — вспылила она, — иначе я вообще перестану разговаривать с вами. Я вам не собака, не оруженосец и не солдат!
Дэйн пригладил руками давно не стриженные волосы, в которых застряли соломинки. На лице его, озаренном светом горящих на стенах факелов, отразилась внутренняя борьба. Он был вне себя, но старался сдержаться.
— Объясни мне все, — процедил он сквозь зубы.
— А если я откажусь? — презрительно спросила Глориана, задрав нос. — Выпорешь меня? Или заточишь в монастырь?
Дэйн открыл рот, потом вновь закрыл его. «Он просто прелесть, — подумала Глориана, — даже когда злится».
— О Господи! — воскликнул Дэйн. — Ты же знаешь, что я никогда не ударю женщину, будь она мне женой, любовницей или и той и другой вместе. Д насчет монастыря… Неужели ты думаешь, что я способен обрушить такое несчастье, в твоем лице, на голову ни в чем не повинных монахинь?
Глориана пыталась сохранить на своем лице суровое выражение, но ей это не удалось. Дэйн был просто невозможен, но она слишком сильно обрадовалась встрече с ним, чтобы сердиться. Она начала смеяться, а когда он недоуменно уставился на нее, расхохоталась еще сильнее.
Наконец, пробормотав себе под нос какое-то проклятие, Кенбрук подхватил Глориану на руки и закружил по комнате. Потом звонко чмокнул ее в губы.
— Мне так жаль, что я заставила тебя волноваться, — сказала Глориана, когда Дэйн опустил ее на ноги. — Я не хотела оставлять тебя.
Дэйн внимательно посмотрел ей в глаза.
— Я верю вам, миледи, — проговорил он серьезно. — Не знаю почему, но я вам верю.
— Я люблю тебя, — прошептала Глориана. Перед глазами у нее вспыхивали разноцветные пятна. Она подумала, что ей нужны очки, но потом вспомнила, что их еще не изобрели.
— А я люблю тебя, — отозвался Дэйн, проведя пальцем по ее щеке. — Но с тобой действительно все в порядке, Глориана? Ты не ранена, не, больна?
Она отрицательно покачала головой.
— Да нет же, — ответила она ласково.
Он слегка нахмурился, положив руки ей на плечи.
— То, что произошло с тобой тогда в нашей спальне в башне, имеет к этому отношение?
Глориана облизала сухие губы и кивнула.
— Значит, ты побывала в будущем?
— Да.
Дэйн вздохнул и крепче прижал ее к себе, словно испугавшись, что она вновь может исчезнуть.
Глориане так хотелось успокоить его! Она слегка отстранилась и заглянула в глаза мужу.
— Этого больше никогда не случится, — сказала она.
— Откуда ты знаешь? — спросил Дэйн.
— Знаю, и все тут, — ответила она. Сейчас был неподходящий момент для того, чтобы рассказывать Дэйну о своем первом возвращении в прошлое. В то прошлое, где Эдвард и Гарет погибли, а Элейну провожали в последний путь. Но все же Глориана не могла отказать себе в удовольствии удивить Дэйна.
— Говорят, ты хотел убить своего дядю за то, что он якобы похитил меня?
— Своего дядю? — переспросил Дэйн, притворяясь удивленным.
— Мерримонта, — пояснила она. — Ведь твоя мать, Джилиан, была его сестрой, верно?
Дэйн был ошарашен.
— Гарет рассказал тебе?
— Нет, — призналась Глориана. — Я узнала это в одном из своих странствий.
Дэйн вздохнул, потирая затекшую от железных цепей руку.
— Тебя невозможно понять, — сказал он. — Тебе повезло, — что я такой терпеливый.
— Терпеливый? Ты? — поддразнила Глориана. Она пошла к лестнице, поманив за собой своего вновь обретенного мужа. — Боюсь, ты просто невозможен, Дэйн, и мне предстоит еще много работать над тобой. Дэйн хмыкнул.
— Зато вы, миледи, — сказал он, — просто совершенство и пример для подражания.
Глориана оглянулась на него через плечо.
— Спасибо, — ответила она с достоинством, притворяясь, будто расценила его слова как комплимент. — Несмотря на все свои многочисленные недостатки, милорд, вы, если постараетесь, иногда бываете очень милы.
— Да, сегодня ночью, например, я собираюсь быть очень милым. — И он слегка шлепнул ее пониже спины.
Склянки в полиэтиленовом пакете, спрятанном у Глорианы под платьем, зазвенели.
— Что это такое? — выдохнул Дэйн.
Глориана притворилась, что не расслышала вопроса. Конечно, у нее не было секретов от мужа, но вокруг было множество любопытных слуг и солдат.
В комнате Дэйна пылал камин. Кровать была разобрана, в таз для умывания налита горячая вода. Молва о том, что храбрый сэр Эдвард «спас» Глориану, уже разнеслась по замку и его окрестностям. Кто-то из служанок позаботился о леди Кенбрук: на спинке стула висело одно из ее любимых платьев.
Войдя в комнату, Дэйн плотно закрыл за собой дверь, дабы Джудит или какая-нибудь другая не менее усердная служанка не помешала его разговору с женой. Он стоял посреди комнаты и смотрел на Глориану, вопросительно подняв бровь, Глориана слегка покраснела и вынула из-под платья свой полиэтиленовый пакет. Затем молча протянула его Дэйну.
Кенбрук взял из рук Глорианы странную вещь. Нахмурившись, он пощупал неизвестный гладкий материал. Взглянув на Глориану, подошел к кровати и перевернул пакет, вытряхнув его содержимое на простыни. Из пакета посыпались разноцветные коробочки и пузырьки.
Одну за другой Дэйн взял в руки книги, оглядел склянки с витаминами и чудесными лекарствами, такими как аспирин и антибиотики, потом взял пестрые картонные коробочки с тюбиками зубной пасты.
Глориана рассмеялась.
— Поосторожнее со всем этим, милорд, — шутливо сказала она, — такого больше не будет еще целых шестьсот пятьдесят лет.
Дэйн быстро положил коробочки с пастой и взял одну из книг. Осторожно потрогав гладкую бумагу и рассмотрев многочисленные цветные иллюстрации, поднял на Глориану изумленные глаза.
— Я не понимаю ни слова, — признался он. — Какой это язык?
Глориана подошла к нему с невинным видом и поцеловала в щеку.
— Английский, — ответила она спокойно, но глаза ее светились лукавством.
Дэйн вновь посмотрел на маленькие черные буковки и захлопнул книгу.
— А ты можешь это прочитать? — спросил он. Вместо того чтобы положить том обратно на кровать, Дэйн прижал его к груди обеими руками.
Глориана кивнула.
— И вы тоже сможете, милорд, когда выучите буквы и некоторые слова.
— Расскажи мне об этом, — попросил Дэйн, подняв маленькую пластмассовую бутылочку.
— Это таблетки от жара, — пояснила Глориана. Живя в доме Лина, она прочитала много медицинских журналов, кроме того, она не раз слышала его телефонные разговоры с пациентами и местным аптекарем.
Внезапно Дэйн выронил пузырек и книгу, будто эти предметы жгли ему руки.
— Бог мой, Глориана, если кто-нибудь услышит от тебя такие вещи, тебя объявят прислужницей дьявола и сожгут на костре.
— Но ты ведь не допустишь этого, правда, Дэйн? — спросила Глориана. Ей стало страшно и она обняла мужа за шею. — Ты поклялся пустить мне в сердце стрелу, если меня обвинят в колдовстве.
Кенбрук побледнел.
— Я не давал такой клятвы, — выдохнул он.
Конечно же, он был прав. Эти слова были сказаны в другое время, в том будущем, которое теперь никогда не наступит.
Глориана молча смотрела на Дэйна, ожидая подтверждения той клятвы, что она уже однажды слышала от него.
— Я не хочу, чтобы ты страдала, — сказал Дэйн, помрачнев, — и сделаю все возможное, чтобы не допустить этого.
Он прижал ее к себе, и Глориана почувствовала его возбужденную плоть. Бросив короткий взгляд на груду чудесных вещей, лежащих на кровати, Дэйн вновь обернулся к Глориане. — Конечно же, я займусь изучением всех этих книг и лекарств, — заявил он, вновь повеселев, — но позднее. А сейчас, дорогая жена, я хочу заняться изучением совсем другого.
ГЛАВА 19
Гарет встал со своего места за праздничным столом, подняв кубок с элем. Раскаты его мощного голоса прокатились по всему огромному залу. Звук, отраженный от стен, потолка и устланного камышом пола, многократно повторило эхо.
— Миледи Глориана вернулась домой, к своему супругу, — прогремел он. — Так возрадуемся же и поблагодарим небеса за то, что они охранили ее ото всякого зла.
Глориана сидела рядом с Дэйном. Она опустила глаза, сердце ее сильно билось. Ей не хотелось, чтобы по поводу ее возвращения устраивали много шуму. Это могло лишь подогреть любопытство и привлечь интерес к ее странному исчезновению. Слухи и пересуды только навредили бы ей.
Слуги и солдаты зашептались, но подняли свои кубки. Шумное празднество продолжалось.
Сверху, с галереи менестрелей, полилась музыка. В зал вошла труппа бродячих актеров. Комедианты танцевали, жонглировали, успевая при этом схватить со стола то вареную репку, то кусок жареного мяса. Глориана внимательно оглядела их разукрашенные лица, но не увидела ни Ромулуса, ни Корлис. Значит, эта была другая труппа, не та, что повстречалась ей во время ее предыдущего возвращения в прошлое.
Но потом Глориана вдруг поняла, что «предыдущего возвращения» вообще не было. У нее сохранились воспоминания о тех событиях, которые никогда не произойдут. А Дэйн ничего не помнил, да и как он мог помнить то, чего не было?
— В чем дело? — спросил Дэйн, отрывая Глориану от ее мыслей. Он сидел во главе стола, но даже не прикоснулся к вину, которое все присутствовавшие пили с большим удовольствием.
— Мне не по себе, милорд, — призналась Глориана мужу, бросив недовольный взгляд на его полный кубок. Из соображений дезинфекции ему не повредило бы выпить немного вина. — Что-то беспокоит меня, но я никак не могу понять, что именно.
Кенбрук улыбнулся, подцепил ножом вареную морковь и положил на ее пустую тарелку.
— Не удивительно, что ты неважно себя чувствуешь, — сказал он. — Ты ведь не съела еще ни кусочка.
Вздохнув, Глориана стала вяло ковырять ножом морковку. Несмотря на веселую атмосферу праздника, легкую приятную музыку, она чувствовала какую-то смутную тревогу.
Обычно Глориана, заботясь о своем ребенке, заставляла себя есть, но в тот вечер она не могла даже думать о еде.
Должно что-то случиться.
Оглядев праздничные столы, слева от себя она увидела Эдварда и Мариетту. Они тихо беседовали, полностью поглощенные этим приятным занятием. На противоположном конце стола сидел на почетном месте хозяина замка лорд Хэдлей. Он разговаривал с Эггом и отцом Крадоком. Все было как будто в порядке, но…
Музыка, зазвучав крещендо, внезапно смолкла. Последние ноты ее отзвучали, и в зале наступила зловещая тишина. Вслед за этим раздался свист.
В деревянный стол, во главе которого сидел лорд Хэдлей, вонзилась стрела и закачалась рядом с Кенбруком.
Люди Дэйна и Гарета повскакивали со своих мест, переворачивая скамейки и столы. Все схватились за оружие. Кенбрук тоже вытащил из ножен свой меч и попытался заставить Глориану лечь на пол, но она вывернулась из его рук. Она увидела, что даже актеры вынули мечи из-под пестрых плащей. Рыцари и солдаты замка Хэдлей приготовились к схватке.
Слуги с криками разбежались, перепуганные собаки с визгом носились по залу, а на галерее менестрелей один из «музыкантов» поднялся и натянул тугой лук, готовый пустить стрелу.
Этот человек кого-то смутно напоминал Глориане, хотя она была уверена, что никогда раньше не видела его. Его волосы были того же золотистого оттенка, что и у Дэйна, и глаза его были такими же голубыми и пронзительными.
Глориана не на шутку испугалась, к тому же она была возмущена. После всего того, что ей пришлось пережить, чтобы вернуться в тринадцатый век к своему мужу, этот подлец хочет разрушить ее с таким трудом обретенное счастье.
Она этого не допустит.
— Стоять! — крикнул незнакомец с галереи. Без сомнения, он был предводителем нападавших. На мужчине был зеленый бархатный камзол и чулки того же цвета. На вид он был ровесником Гарету.
Мгновенно все стихло, все глаза были устремлены на мужчину, стоящего на галерее.
Никто не двигался, включая Дэйна, Гарета и Эдварда. Если сейчас же не предпринять никаких действий, все будет потеряно.
Глориана зажала в руке нож, единственное свое оружие, и медленно приблизилась к Дэйну. Тот смотрел вверх, на лице его застыло бесстрастное выражение. Все его мускулы напряглись — он был готов броситься в бой. Он выглядел спокойным, но Глориана знала: несмотря на внешнюю невозмутимость, муж в ярости.
— Кто это? — шепотом спросила Глориана.
— Мерримонт, — с отвращением ответил Кенбрук.
Глориана с изумлением и любопытством взглянула на незваного гостя. Так, значит, это и есть тот самый враг их рода, сумасшедший дядюшка Дэйна, собиравшийся убить его еще в колыбели.
Глориана незаметно отошла от стола.
— Что тебе надо? — услышала она дрожавший от ярости голос Гарета. Скрытая тенью, Глориана осторожно двигалась вдоль стены.
— Я пришел, чтобы отомстить за смерть сестры, — ответил лорд Мерримонт, — и вернуть свое доброе имя.
Глориана поднялась по лестнице в конце зала и вышла в коридор. Все вокруг было в паутине, в темноте белели кости мышей и птиц. Они с Эдвардом любили играть в этом заброшенном коридоре еще детьми, представляя себе, будто на замок напали и лишь они могут спасти его. Они знали, что Гарет прикажет закрыть этот коридор, если узнает о его существовании, потому помалкивали.
Стоя в тени, Глориана боялась даже дышать, сжимая в руке свой ножичек. Она понимала всю безнадежность своего положения.
Снаружи перед дверью галереи стояли на страже два дюжих воина. Мечи их были обнажены, глаза поблескивали в темноте. Они напоминали сжатые пружины, готовые распрямиться в любую секунду. Оказавшись во вражеских стенах, они боялись не только нападения, но и злобных духов, блуждающих во мраке. Сыны своей эпохи, они не были чужды суевериям.
За их спинами в галерее Глориана увидела Мерримонта. Он стоял к ней спиной. Поверх зеленого камзола через плечо был перекинут кожаный колчан со стрелами. «Жаль, что он не на нашей стороне, — подумала Глориана. — Он великолепен».
— Так, значит, ты отказываешься, Кенбрук, принести свои извинения за то, оскорблял меня, называя похитителем и даже убийцей? — вскричал Мерримонт, Надменность, с какой он произнес эти слова, делала его еще более похожим на Дэйна.
Глориана закусила губу. Дэйн, конечно же, слишком большой упрямец, чтобы признать свою ошибку. На какое-то мгновение ей показалось, что все еще можно уладить мирным путем, но Дэйн тут же развеял ее сомнения.
— Да, — ответил Кенбрук, — отказываюсь. Глориана осторожно провела пальцами по полу, стараясь не думать о том, что попалось ей под руку. Потом она бросила поднятый предмет в темноту коридора. Охранники несмело двинулись на звук, опасаясь нападения. Не успели они оглянуться, как леди Кенбрук уже проскользнула в галерею и приставила нож к шее Мерримонта.
— Прикажи своим людям опустить мечи и кинжалы, — произнесла Глориана спокойно, — или я перережу тебе горло.
Мерримонт напрягся, потом усмехнулся. Молниеносно он выбил нож из ее руки и схватил Глориану, прижав спиной к своей груди. Она не ожидала от него такой силы и ловкости.
У Глорианы перехватило дыхание, когда Мерримонт перекинул ее через перила галереи. Он держал ее на весу, под ногами у нее было по крайней мере тридцать футов. Если барон не удержит ее и она упадет, то разобьется о каменный пол.
— Твоя жена, Кенбрук, поступила храбро, но глупо! — крикнул Мерримонт помрачневшему Дэйну. — Если бы я знал, что она такая горячая штучка, то, несомненно, совершил бы преступление, в котором ты меня обвинял. Грех было бы не утащить у тебя такой лакомый кусочек.
— Ты получил свои извинения! — не слишком вежливо бросил Дэйн.
Глориана была и испугана и раздражена одновременно. Как он не понимает, что сейчас не время для ссор?!
— Черт побери, Мерримонт! — послышался голос Гарета который находился вне поле зрения Глорианы. — Это переходит всякие границы…
Мерримонт крепко держал Глориану, и она была ему за это бесконечно благодарна, хотя и сожалела об упущенной возможности убить наглеца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Я спрашиваю у тебя еще раз, женщина, где ты пропадала со вчерашнего утра? — спросил он, встав на ноги и поднимая Глориану.
Она пожалела, что заблаговременно не придумала какой-нибудь подходящей истории. Но она была так обрадована всем происшедшим, что даже не подумала об этом. К тому же вплоть до своей встречи с Эдвардом неподалеку от озера Глориана вообще не знала, кого найдет в замке Хэдлей. Там могли жить предки Дэйна или даже его потомки.
— Я все расскажу тебе завтра, — сказала она примирительно. — После того как мы хорошенько отдохнем.
— Нет, ты расскажешь мне сейчас! — отрезал Дэйн, скрестив руки на груди. Глориана подозревала, что в его планы на ближайшие несколько часов сон не входил.
Глориана начинала терять терпение. Она любила этого человека так сильно, что вдали от него ее не удержали даже границы времени. Но она не позволит ему переупрямить себя. Ни за что! Надо сейчас же дать ему понять, что она не собирается мириться с его вспыльчивым характером.
— Потише, милорд, — вспылила она, — иначе я вообще перестану разговаривать с вами. Я вам не собака, не оруженосец и не солдат!
Дэйн пригладил руками давно не стриженные волосы, в которых застряли соломинки. На лице его, озаренном светом горящих на стенах факелов, отразилась внутренняя борьба. Он был вне себя, но старался сдержаться.
— Объясни мне все, — процедил он сквозь зубы.
— А если я откажусь? — презрительно спросила Глориана, задрав нос. — Выпорешь меня? Или заточишь в монастырь?
Дэйн открыл рот, потом вновь закрыл его. «Он просто прелесть, — подумала Глориана, — даже когда злится».
— О Господи! — воскликнул Дэйн. — Ты же знаешь, что я никогда не ударю женщину, будь она мне женой, любовницей или и той и другой вместе. Д насчет монастыря… Неужели ты думаешь, что я способен обрушить такое несчастье, в твоем лице, на голову ни в чем не повинных монахинь?
Глориана пыталась сохранить на своем лице суровое выражение, но ей это не удалось. Дэйн был просто невозможен, но она слишком сильно обрадовалась встрече с ним, чтобы сердиться. Она начала смеяться, а когда он недоуменно уставился на нее, расхохоталась еще сильнее.
Наконец, пробормотав себе под нос какое-то проклятие, Кенбрук подхватил Глориану на руки и закружил по комнате. Потом звонко чмокнул ее в губы.
— Мне так жаль, что я заставила тебя волноваться, — сказала Глориана, когда Дэйн опустил ее на ноги. — Я не хотела оставлять тебя.
Дэйн внимательно посмотрел ей в глаза.
— Я верю вам, миледи, — проговорил он серьезно. — Не знаю почему, но я вам верю.
— Я люблю тебя, — прошептала Глориана. Перед глазами у нее вспыхивали разноцветные пятна. Она подумала, что ей нужны очки, но потом вспомнила, что их еще не изобрели.
— А я люблю тебя, — отозвался Дэйн, проведя пальцем по ее щеке. — Но с тобой действительно все в порядке, Глориана? Ты не ранена, не, больна?
Она отрицательно покачала головой.
— Да нет же, — ответила она ласково.
Он слегка нахмурился, положив руки ей на плечи.
— То, что произошло с тобой тогда в нашей спальне в башне, имеет к этому отношение?
Глориана облизала сухие губы и кивнула.
— Значит, ты побывала в будущем?
— Да.
Дэйн вздохнул и крепче прижал ее к себе, словно испугавшись, что она вновь может исчезнуть.
Глориане так хотелось успокоить его! Она слегка отстранилась и заглянула в глаза мужу.
— Этого больше никогда не случится, — сказала она.
— Откуда ты знаешь? — спросил Дэйн.
— Знаю, и все тут, — ответила она. Сейчас был неподходящий момент для того, чтобы рассказывать Дэйну о своем первом возвращении в прошлое. В то прошлое, где Эдвард и Гарет погибли, а Элейну провожали в последний путь. Но все же Глориана не могла отказать себе в удовольствии удивить Дэйна.
— Говорят, ты хотел убить своего дядю за то, что он якобы похитил меня?
— Своего дядю? — переспросил Дэйн, притворяясь удивленным.
— Мерримонта, — пояснила она. — Ведь твоя мать, Джилиан, была его сестрой, верно?
Дэйн был ошарашен.
— Гарет рассказал тебе?
— Нет, — призналась Глориана. — Я узнала это в одном из своих странствий.
Дэйн вздохнул, потирая затекшую от железных цепей руку.
— Тебя невозможно понять, — сказал он. — Тебе повезло, — что я такой терпеливый.
— Терпеливый? Ты? — поддразнила Глориана. Она пошла к лестнице, поманив за собой своего вновь обретенного мужа. — Боюсь, ты просто невозможен, Дэйн, и мне предстоит еще много работать над тобой. Дэйн хмыкнул.
— Зато вы, миледи, — сказал он, — просто совершенство и пример для подражания.
Глориана оглянулась на него через плечо.
— Спасибо, — ответила она с достоинством, притворяясь, будто расценила его слова как комплимент. — Несмотря на все свои многочисленные недостатки, милорд, вы, если постараетесь, иногда бываете очень милы.
— Да, сегодня ночью, например, я собираюсь быть очень милым. — И он слегка шлепнул ее пониже спины.
Склянки в полиэтиленовом пакете, спрятанном у Глорианы под платьем, зазвенели.
— Что это такое? — выдохнул Дэйн.
Глориана притворилась, что не расслышала вопроса. Конечно, у нее не было секретов от мужа, но вокруг было множество любопытных слуг и солдат.
В комнате Дэйна пылал камин. Кровать была разобрана, в таз для умывания налита горячая вода. Молва о том, что храбрый сэр Эдвард «спас» Глориану, уже разнеслась по замку и его окрестностям. Кто-то из служанок позаботился о леди Кенбрук: на спинке стула висело одно из ее любимых платьев.
Войдя в комнату, Дэйн плотно закрыл за собой дверь, дабы Джудит или какая-нибудь другая не менее усердная служанка не помешала его разговору с женой. Он стоял посреди комнаты и смотрел на Глориану, вопросительно подняв бровь, Глориана слегка покраснела и вынула из-под платья свой полиэтиленовый пакет. Затем молча протянула его Дэйну.
Кенбрук взял из рук Глорианы странную вещь. Нахмурившись, он пощупал неизвестный гладкий материал. Взглянув на Глориану, подошел к кровати и перевернул пакет, вытряхнув его содержимое на простыни. Из пакета посыпались разноцветные коробочки и пузырьки.
Одну за другой Дэйн взял в руки книги, оглядел склянки с витаминами и чудесными лекарствами, такими как аспирин и антибиотики, потом взял пестрые картонные коробочки с тюбиками зубной пасты.
Глориана рассмеялась.
— Поосторожнее со всем этим, милорд, — шутливо сказала она, — такого больше не будет еще целых шестьсот пятьдесят лет.
Дэйн быстро положил коробочки с пастой и взял одну из книг. Осторожно потрогав гладкую бумагу и рассмотрев многочисленные цветные иллюстрации, поднял на Глориану изумленные глаза.
— Я не понимаю ни слова, — признался он. — Какой это язык?
Глориана подошла к нему с невинным видом и поцеловала в щеку.
— Английский, — ответила она спокойно, но глаза ее светились лукавством.
Дэйн вновь посмотрел на маленькие черные буковки и захлопнул книгу.
— А ты можешь это прочитать? — спросил он. Вместо того чтобы положить том обратно на кровать, Дэйн прижал его к груди обеими руками.
Глориана кивнула.
— И вы тоже сможете, милорд, когда выучите буквы и некоторые слова.
— Расскажи мне об этом, — попросил Дэйн, подняв маленькую пластмассовую бутылочку.
— Это таблетки от жара, — пояснила Глориана. Живя в доме Лина, она прочитала много медицинских журналов, кроме того, она не раз слышала его телефонные разговоры с пациентами и местным аптекарем.
Внезапно Дэйн выронил пузырек и книгу, будто эти предметы жгли ему руки.
— Бог мой, Глориана, если кто-нибудь услышит от тебя такие вещи, тебя объявят прислужницей дьявола и сожгут на костре.
— Но ты ведь не допустишь этого, правда, Дэйн? — спросила Глориана. Ей стало страшно и она обняла мужа за шею. — Ты поклялся пустить мне в сердце стрелу, если меня обвинят в колдовстве.
Кенбрук побледнел.
— Я не давал такой клятвы, — выдохнул он.
Конечно же, он был прав. Эти слова были сказаны в другое время, в том будущем, которое теперь никогда не наступит.
Глориана молча смотрела на Дэйна, ожидая подтверждения той клятвы, что она уже однажды слышала от него.
— Я не хочу, чтобы ты страдала, — сказал Дэйн, помрачнев, — и сделаю все возможное, чтобы не допустить этого.
Он прижал ее к себе, и Глориана почувствовала его возбужденную плоть. Бросив короткий взгляд на груду чудесных вещей, лежащих на кровати, Дэйн вновь обернулся к Глориане. — Конечно же, я займусь изучением всех этих книг и лекарств, — заявил он, вновь повеселев, — но позднее. А сейчас, дорогая жена, я хочу заняться изучением совсем другого.
ГЛАВА 19
Гарет встал со своего места за праздничным столом, подняв кубок с элем. Раскаты его мощного голоса прокатились по всему огромному залу. Звук, отраженный от стен, потолка и устланного камышом пола, многократно повторило эхо.
— Миледи Глориана вернулась домой, к своему супругу, — прогремел он. — Так возрадуемся же и поблагодарим небеса за то, что они охранили ее ото всякого зла.
Глориана сидела рядом с Дэйном. Она опустила глаза, сердце ее сильно билось. Ей не хотелось, чтобы по поводу ее возвращения устраивали много шуму. Это могло лишь подогреть любопытство и привлечь интерес к ее странному исчезновению. Слухи и пересуды только навредили бы ей.
Слуги и солдаты зашептались, но подняли свои кубки. Шумное празднество продолжалось.
Сверху, с галереи менестрелей, полилась музыка. В зал вошла труппа бродячих актеров. Комедианты танцевали, жонглировали, успевая при этом схватить со стола то вареную репку, то кусок жареного мяса. Глориана внимательно оглядела их разукрашенные лица, но не увидела ни Ромулуса, ни Корлис. Значит, эта была другая труппа, не та, что повстречалась ей во время ее предыдущего возвращения в прошлое.
Но потом Глориана вдруг поняла, что «предыдущего возвращения» вообще не было. У нее сохранились воспоминания о тех событиях, которые никогда не произойдут. А Дэйн ничего не помнил, да и как он мог помнить то, чего не было?
— В чем дело? — спросил Дэйн, отрывая Глориану от ее мыслей. Он сидел во главе стола, но даже не прикоснулся к вину, которое все присутствовавшие пили с большим удовольствием.
— Мне не по себе, милорд, — призналась Глориана мужу, бросив недовольный взгляд на его полный кубок. Из соображений дезинфекции ему не повредило бы выпить немного вина. — Что-то беспокоит меня, но я никак не могу понять, что именно.
Кенбрук улыбнулся, подцепил ножом вареную морковь и положил на ее пустую тарелку.
— Не удивительно, что ты неважно себя чувствуешь, — сказал он. — Ты ведь не съела еще ни кусочка.
Вздохнув, Глориана стала вяло ковырять ножом морковку. Несмотря на веселую атмосферу праздника, легкую приятную музыку, она чувствовала какую-то смутную тревогу.
Обычно Глориана, заботясь о своем ребенке, заставляла себя есть, но в тот вечер она не могла даже думать о еде.
Должно что-то случиться.
Оглядев праздничные столы, слева от себя она увидела Эдварда и Мариетту. Они тихо беседовали, полностью поглощенные этим приятным занятием. На противоположном конце стола сидел на почетном месте хозяина замка лорд Хэдлей. Он разговаривал с Эггом и отцом Крадоком. Все было как будто в порядке, но…
Музыка, зазвучав крещендо, внезапно смолкла. Последние ноты ее отзвучали, и в зале наступила зловещая тишина. Вслед за этим раздался свист.
В деревянный стол, во главе которого сидел лорд Хэдлей, вонзилась стрела и закачалась рядом с Кенбруком.
Люди Дэйна и Гарета повскакивали со своих мест, переворачивая скамейки и столы. Все схватились за оружие. Кенбрук тоже вытащил из ножен свой меч и попытался заставить Глориану лечь на пол, но она вывернулась из его рук. Она увидела, что даже актеры вынули мечи из-под пестрых плащей. Рыцари и солдаты замка Хэдлей приготовились к схватке.
Слуги с криками разбежались, перепуганные собаки с визгом носились по залу, а на галерее менестрелей один из «музыкантов» поднялся и натянул тугой лук, готовый пустить стрелу.
Этот человек кого-то смутно напоминал Глориане, хотя она была уверена, что никогда раньше не видела его. Его волосы были того же золотистого оттенка, что и у Дэйна, и глаза его были такими же голубыми и пронзительными.
Глориана не на шутку испугалась, к тому же она была возмущена. После всего того, что ей пришлось пережить, чтобы вернуться в тринадцатый век к своему мужу, этот подлец хочет разрушить ее с таким трудом обретенное счастье.
Она этого не допустит.
— Стоять! — крикнул незнакомец с галереи. Без сомнения, он был предводителем нападавших. На мужчине был зеленый бархатный камзол и чулки того же цвета. На вид он был ровесником Гарету.
Мгновенно все стихло, все глаза были устремлены на мужчину, стоящего на галерее.
Никто не двигался, включая Дэйна, Гарета и Эдварда. Если сейчас же не предпринять никаких действий, все будет потеряно.
Глориана зажала в руке нож, единственное свое оружие, и медленно приблизилась к Дэйну. Тот смотрел вверх, на лице его застыло бесстрастное выражение. Все его мускулы напряглись — он был готов броситься в бой. Он выглядел спокойным, но Глориана знала: несмотря на внешнюю невозмутимость, муж в ярости.
— Кто это? — шепотом спросила Глориана.
— Мерримонт, — с отвращением ответил Кенбрук.
Глориана с изумлением и любопытством взглянула на незваного гостя. Так, значит, это и есть тот самый враг их рода, сумасшедший дядюшка Дэйна, собиравшийся убить его еще в колыбели.
Глориана незаметно отошла от стола.
— Что тебе надо? — услышала она дрожавший от ярости голос Гарета. Скрытая тенью, Глориана осторожно двигалась вдоль стены.
— Я пришел, чтобы отомстить за смерть сестры, — ответил лорд Мерримонт, — и вернуть свое доброе имя.
Глориана поднялась по лестнице в конце зала и вышла в коридор. Все вокруг было в паутине, в темноте белели кости мышей и птиц. Они с Эдвардом любили играть в этом заброшенном коридоре еще детьми, представляя себе, будто на замок напали и лишь они могут спасти его. Они знали, что Гарет прикажет закрыть этот коридор, если узнает о его существовании, потому помалкивали.
Стоя в тени, Глориана боялась даже дышать, сжимая в руке свой ножичек. Она понимала всю безнадежность своего положения.
Снаружи перед дверью галереи стояли на страже два дюжих воина. Мечи их были обнажены, глаза поблескивали в темноте. Они напоминали сжатые пружины, готовые распрямиться в любую секунду. Оказавшись во вражеских стенах, они боялись не только нападения, но и злобных духов, блуждающих во мраке. Сыны своей эпохи, они не были чужды суевериям.
За их спинами в галерее Глориана увидела Мерримонта. Он стоял к ней спиной. Поверх зеленого камзола через плечо был перекинут кожаный колчан со стрелами. «Жаль, что он не на нашей стороне, — подумала Глориана. — Он великолепен».
— Так, значит, ты отказываешься, Кенбрук, принести свои извинения за то, оскорблял меня, называя похитителем и даже убийцей? — вскричал Мерримонт, Надменность, с какой он произнес эти слова, делала его еще более похожим на Дэйна.
Глориана закусила губу. Дэйн, конечно же, слишком большой упрямец, чтобы признать свою ошибку. На какое-то мгновение ей показалось, что все еще можно уладить мирным путем, но Дэйн тут же развеял ее сомнения.
— Да, — ответил Кенбрук, — отказываюсь. Глориана осторожно провела пальцами по полу, стараясь не думать о том, что попалось ей под руку. Потом она бросила поднятый предмет в темноту коридора. Охранники несмело двинулись на звук, опасаясь нападения. Не успели они оглянуться, как леди Кенбрук уже проскользнула в галерею и приставила нож к шее Мерримонта.
— Прикажи своим людям опустить мечи и кинжалы, — произнесла Глориана спокойно, — или я перережу тебе горло.
Мерримонт напрягся, потом усмехнулся. Молниеносно он выбил нож из ее руки и схватил Глориану, прижав спиной к своей груди. Она не ожидала от него такой силы и ловкости.
У Глорианы перехватило дыхание, когда Мерримонт перекинул ее через перила галереи. Он держал ее на весу, под ногами у нее было по крайней мере тридцать футов. Если барон не удержит ее и она упадет, то разобьется о каменный пол.
— Твоя жена, Кенбрук, поступила храбро, но глупо! — крикнул Мерримонт помрачневшему Дэйну. — Если бы я знал, что она такая горячая штучка, то, несомненно, совершил бы преступление, в котором ты меня обвинял. Грех было бы не утащить у тебя такой лакомый кусочек.
— Ты получил свои извинения! — не слишком вежливо бросил Дэйн.
Глориана была и испугана и раздражена одновременно. Как он не понимает, что сейчас не время для ссор?!
— Черт побери, Мерримонт! — послышался голос Гарета который находился вне поле зрения Глорианы. — Это переходит всякие границы…
Мерримонт крепко держал Глориану, и она была ему за это бесконечно благодарна, хотя и сожалела об упущенной возможности убить наглеца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34