Он молчал — в словах не было нужды, Глориана прекрасно понимала, о чем он сейчас думает. Дэйн винил себя в том, что жизнь Элейны уходила. Бели бы не гибель Эдварда, не смерть Гарета, не вынесшего горя утраты…
Элейна слабо пошевелилась и приоткрыла глаза. Глориана наклонилась к ней. Ее не обнадежил этот внезапный проблеск сознания, она знала, что жизнь может ярко вспыхнуть, прежде чем угаснуть навсегда.
— Дэйн, — позвала она шепотом. Внутренний огонь осветил на миг тусклые глаза Элейны. Она взяла руку Глорианы и сжала ее с неожиданной силой.
— Гарет мертв, — сказала она. Глориана кивнула, стараясь сдержать слезы.
— Да, милая, я знаю.
— Ты… ты можешь все изменить… вернуть моего мужа… и бедного Эдварда…
Холодок пробежал по спине Глорианы. Она не произнесла ни слова, не посмела поднять глаза на Дэйна. Сознание того, что она вернулась слишком поздно, чтобы предотвратить нелепую гибель Эдварда и смерть Гарета, до сих пор мучило ее.
Горящими глазами Элейна смотрела на Кенбрука, который отошел от окна и стоял теперь позади Глорианы так близко, что она чувствовала тепло его тела.
— Дэйн, — прошептала Элейна, тяжело дыша.
— Гарет успел рассказать тебе правду? Что ты наследник замка Хэдлей, несмотря на то что рожден вне брака?
Глориана была потрясена. Но голос Дэйна звучал на удивление спокойно:
— Да, миледи, я уже давно знаю правду, с того самого дня, как меня посвятили в рыцари, Элейна некоторое время лежала неподвижно, с закрытыми глазами. Длинные ресницы подрагивали. Она собиралась с силами.
— Прости меня, — сказал Дэйн. Он наклонился и запечатлел на ее бледной щеке нежный поцелуй.
— Мне не за что прощать тебя, — прошептала Элейна, не открывая глаз. — А теперь ступай, мне нужно остаться наедине с Глорианой.
Глориана прижала тонкие пальцы Элейны к своему лбу, не в силах больше сдерживать слезы. Дэйн коснулся плеча Глорианы и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Элейна внезапно открыла глаза. Ее слабый голос звучал сейчас более уверенно.
— Выслушай меня, Глориана, — быстро проговорила она. — Ты должна хорошенько запомнить то, что я тебе сейчас скажу.
Глориана подняла голову. На ее мокром от слез лице отразилось изумление.
Слова леди Хэдлей показались ей эхом последних слов Дэйна.
— Прости меня, — прошептала Элейна. — Я должна была рассказать тебе, но никогда не говорила… — Умирающая замолчала. Глориана приподняла ее голову и влила в рот несколько глотков воды из стоявшей на подоконнике деревянной чаши. — Я знала правду о том, что происходит с тобой, Глориана. Прошло слишком много лет, и ты забыла. Я ведь была там, когда ты впервые появилась в нашем мире. Мое заклинание перенесло тебя сквозь время.
У Глорианы пересохло во рту, слова Элейны повергли ее в изумление. Она не удивилась, узнав о том, что Элейна была у монастырских ворот тогда, много лет назад. Глориана смутно помнила об Этбм, хотя Эдвенна всегда уверяла ее, что она просто все выдумала. Ее потрясло признание Элейны в том, что она не только помогла ей пересечь границу миров, но и сама раскрыла ворота в тринадцатый век.
— Возможно ли это?
По губам Элейны скользнула слабая улыбка.
— Я исповедовала древнюю религию, — проговорила она. — И ты — свидетельница! Небеса не покарали меня сверкающей молнией, когда я произносили заклинание, на наши головы не обрушился гнев Господень. Я всегда повелевала такими силами, Глориана, о которых смертные боятся даже говорить, я с детства занималась магией. — Элейна замолчала и сделала еще несколько глотков воды из чаши, которую Глориана поднесла к ее губам. — Это была белая магия! Доброе волшебство… Но даже его приходилось держать в секрете.
— Гарет знал?
Печаль заволокла сверкающие глаза Элейны.
— Это и было одной из причин, по которым он отдалился от меня. Он так никогда и не понял.
— Ты сказала, что твое заклинание перенесло меня сквозь время. Как это произошло?
— Я увидела твой мир словно сквозь тонкую вуаль. Я всегда видела твой мир. А потом в моих снах мне стала являться ты. Я увидела прелестную одаренную девочку. Но ты была таким несчастным, одиноким ребенком. А потом однажды ты пришла к воротам. Ты стояла в стороне от других детей, сжимая в руках маленькую куклу, будто она была твоим единственным другом. Мне стало жаль тебя, и я позвала тебя и протянула руку. Оказалось, что ты можешь видеть и слышать меня, и тогда я поняла, что ты способна пересечь границу миров. Ты не принадлежала своему времени. Я хотела оставить тебя себе — у нас с Гаретом ведь не было детей, — но знала, что муж не позволит мне. Он пустил слух о моем сумасшествии, чтобы уберечь от тех, кто видел во мне сподвижницу.
Глориану охватила дрожь. Теперь она ясно вспомнила тот солнечный весенний день, когда она вместе с другими девочками — учащимися школы Браейрбрук — приехала на экскурсию в древнее аббатство. Она знала, что родители отказались от нее, что они не любят ее, что она не нужна им. Они оставили ее в школе-интернате и уехали, чтобы больше никогда не вернуться.
— И ты отдала меня на воспитание Эдвенне.
Элейна кивнула.
— Да. Жена торговца шерстью была доброй женщиной, и у нее было достаточно средств, чтобы вырастить тебя. Я знала, что она будет любить тебя как родную.
Глориана закусила губу. Она все еще скорбела о своей приемной матери, ей так не хватало теплоты и заботы, которой окружила ее Эдвенна.
— Я больше не хочу возвращаться в тот мир. Никогда, — сказала она.
— Ты должна будешь вернуться, — проговорила Элейна, — это предрешено.
Глориана едва справилась с желанием зажать уши руками, чтобы не слышать слов Элейны.
— Я не могу оставить Дэйна, это разобьет мое сердце. К тому же я беременна.
— Ты должна будешь вернуться, — повторила Элейна. — Но и это еще не все, — неумолимо добавила она.
— Нет! — воскликнула Глориана, вскочив на ноги и опрокинув табуретку. — Я больше ничего не могу сделать…
— Так надо, — сказала Элейна твердо. Леди Хэдлей выглядела сейчас маленькой и беспомощной, но полной решимости. — Ты вернулась слишком поздно. Ты должна снова отправиться в двадцатый век и попробовать еще раз.
Глориана почувствовала себя оглушенной. В конце концов не в ее силах путешествовать туда-сюда сквозь века. Она так отчаянно рвалась домой, к Дэйну, но возвращение стало для нее абсолютной неожиданностью. Все произошло помимо ее воли. Она хотела было сказать об этом Элейне, но та вдруг вздохнула, словно ребенок, отходящий ко сну.
— Придет время, и ты возвратишься, — проговорила она. Голос ее слабел с каждым мгновением.
Глориана тихо подошла к двери и позвала Дэйна. Он вошел вместе с сестрой Маргарет. Леди Хэдлей вновь вздохнула, закрыла глаза и затихла навсегда.
Сестра Маргарет покрыла ее бледное умиротворенное чело тонкой простыней и вышла из кельи. Глориана бросилась к Дэйну. Он обнял ее и не выпускал из своих объятий, пока она немного не успокоилась.
После того как за упокой души леди Хэдлей будет отслужен молебен в часовне замка, ее похоронят рядом с мужем. А пока она оставалась в аббатстве, где провела свои последние дни.
Дэйн подвел Глориану к Пелею, который во дворе терпеливо ждал хозяина. Потом он и сам вспрыгнул в седло. Всю дорогу до Кенбрук-Холла они молчали. Войдя в спальню, Дэйн разбудил Джудит и велел ей отправляться спать в коридор.
Джудит и в голову не пришло спорить. Она сгребла в охапку свои старые одеяла и послушно вышла из комнаты.
Когда служанка ушла, Дэйн и Глориана не раздеваясь улеглись в кровать и крепко обнялись. Они долго лежали молча, не говоря ни слова.
— Это правда, что ты законный наследник Хэдлей, так же как и Кенбрук-Холла? — наконец спросила Глориана.
Дэйн глубоко вздохнул и еще крепче обнял ее, словно боясь, что она может исчезнуть.
— Да, — просто ответил он.
— Значит, Гарет отец тебе, а не брат?
— Да, — повторил Дэйн устало. — Моей матери было всего пятнадцать, и она была очень хрупким созданием. Она умерла при родах. — Дэйн прижал к себе Глориану, без сомнения, думая об их собственном ребенке и о том моменте, когда он появится на свет.
— Но почему это держали в секрете? Что Гарет был твоим отцом?
— Потому что моя мать, Джилиан, была младшей сестрой Мерримонта, — немного подумав, объяснил Дэйн. — Их встреча с Гаретом произошла случайно. Она поехала кататься верхом и ей удалось ускользнуть от своих сопровождающих. Они полюбили друг друга — Гарет и Джилиан, — но их отцы были заклятыми врагами, поэтому о женитьбе не могло быть и речи. Вообще-то, я думаю, они и сами понимали, что их увлечение не продлится долго. Когда Джилиан забеременела, был большой скандал. Гарет объявил себя отцом ребенка, но сама Джилиан отрицала связь с ним. Когда я родился, а сестра Мерримонта умерла при родах, он, не только как ее брат, но и как опекун, поклялся отомстить за безвременную кончину Джилиан. Он поклялся убить меня, но моя кормилица тайком отнесла меня в Хэдлей. Мой дед объявил меня своим вторым сыном, а его жена Аурелия, мать Гарета, стала и моей матерью.
— Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? — спросила Глориана.
— Потому что это не имело никакого значения, — ответил Дэйн и нежно поцеловал ее в лоб. — А теперь спи, любовь моя, завтра нам предстоит трудный день.
Близость Дэйна, его крепкие объятия успокаивали Глориану. Она скорбела об ушедшей леди Элейне, но Глориану сильно испугали ее последние слова.
Она должна вернуться в двадцатый век.
— Нет, — прошептала она.
— Хм? — сквозь сон пробормотал Дэйн. Глориана не ответила. Она чувствовала, что если попытается сейчас заговорить, то не сможет сдержать рыданий, а ей не хотелось, чтобы Дэйн видел ее слезы.
Проснувшись на рассвете, Глориана обнаружила, что Дэйн, как обычно, уже поднялся. Пурпурное платье Глорианы, которое дали ей бродячие актеры, аккуратно висело на спинке стула. То ли Дэйн сам сходил за ним в римские бани, то ли посылал Джудит. Служанки не было и следа, но в комнате были зажжены несколько светильников, а в таз для умывания налита теплая вода.
Глориана встала с постели, чтобы ополоснуться.
— Что случилось с твоими волосами? — спросил Дэйн.
Несмотря на то что смерть Элейны и ее последнее предсказание омрачали сознание Глорианы, она не могла отказать себе в удовольствии поддразнить Дэйна. Она искоса взглянула на него.
— Наконец-то вы соизволили обратить на меня свое милостивое внимание, милорд, — съязвила она. — Я остригла их. В двадцатом веке женщины носят прически разной длины.
Дэйн критически оглядел ее. Потом улыбка, словно солнечный луч, озарила его лицо.
— Ты стала похожа на маленького пажа, — заключил он, и Глориана вспыхнула от возмущения. — Хотя на волосах сходство заканчивается, — поспешил добавить Дэйн.
— Смею надеяться, — холодно заметила Глориана.
Тогда Дэйн подошел к ней и поцеловал.
— Глориана?
— Что? — огрызнулась все еще уязвленная леди Кенбрук, хотя поцелуй мужа немного смягчил ее гнев.
— Ты прекрасна, как всегда. Я просто пошутил.
— А мне ничуть не смешно, сэр, — ответила она, уже едва сдерживая улыбку.
Дэйн снова поцеловал ее, взяв лицо Глорианы в свои ладони.
— Торжество по случаю твоего возвращения придется отложить.
— Конечно, — согласилась опечаленная Глориана.
— И все равно, — продолжал Дэйн, приподнимая ее подбородок, — нам повезло, что ты вернулась именно сейчас. Все люди в деревнях и в замке будут в трауре по леди Элейне и, возможно, не станут задавать слишком много вопросов.
— Получается, что смерть Элейны пришлась кстати, — возмутилась Глориана. — Так нельзя, Дэйн!
— Конечно, нет, — согласился он. — Но как ты уже могла заметить, моя дорогая жена, в этом мире вообще мало справедливости. Многие из тех, кто заслуживает жизни, ушли от нас.
Глориана кивнула. Дэйн обнял ее, заглянув ей в глаза.
— Готова ли к тому, чтобы стать хозяйкой Хэдлей?
— Какая разница? — устало проговорила Глориана. — Это мой долг.
Дэйн нежно поцеловал ее в лоб, выражая молчаливое одобрение.
Ужин был накрыт в большой зале. Глориана вошла вместе с труппой комедиантов. На ней было пурпурное платье с капюшоном, а Корлис разрисовала ей лицо. На щеках у Глорианы застыли голубые слезы, а рот с опущенными книзу уголками был обведен красной краской. В замок пришло горе, и поэтому представление актеров должно было отражать всеобщую печаль.
Несмотря на мрачные и торжественные лица людей, собравшихся в зале в тот вечер, Глориана знала, что среди них лишь она и Дэйн искренне скорбят об ушедшей Элейне. Леди Хэдлей всегда была чужой для обитателей деревень и слуг замка. Жена Гарета уже много лет не жила в Хэдлей, уединившись в аббатстве, и ее образ окутан некой тайной.
Менестрели наигрывали печальные протяжные мелодии. Глориана присоединилась к другим танцовщицам, двигаясь медленно и плавно, пытаясь танцем выразить свою скорбь по усопшей.
Дэйн, сидевший во главе стола, удивленно поднялся, увидев ее. Он не ожидал, что Глориана наденет капюшон и загримируется. Он думал, что она просто войдет в зал и скажет, что ей удалось сбежать от своих похитителей и вернуться домой. Но Глориана, со страхом ожидая момента разоблачения, чувствовала себя увереннее под маской бродячей актрисы. Она замерла посреди зала, не спуская глаз с Кенбрука, который вышел из-за стола, спустился с помоста и теперь шагал к ней навстречу.
Долгое время они молча смотрели друг на друга, не говоря ни слова.
Потом, повинуясь незаметному жесту Дэйна, Глориана откинула капюшон. Ее медные волосы с красноватым оттенком рассыпались по плечам. По залу прокатилась волна изумленных возгласов.
Дэйн положил руки на плечи Глорианы. Он не говорил ни слова, только смотрел в ее прекрасные глаза, желая знать, что происходит сейчас в ее душе. По их плану, наступил момент для рассказа Глорианы, но она молчала, словно завороженная взглядом Дэйна.
— Тихо! — властно крикнул Дэйн, не отводя взгляд от Глорианы. — Моя жена наконец вернулась к нам!
Глориана вернулась к действительности. Но не голос Дэйна был этому причиной. Краем глаза она увидела Мариетту, сидевшую во главе стола. Та побледнела и привстала со скамьи. Наступила гробовая тишина, которую нарушал только лай одного из охотничьих псов, греющихся у камина.
Отец Крадок, также сидящий за главным столом, поспешил подняться со своего места. Он радостно улыбнулся и с раскрытыми объятиями пошел навстречу Глориане, которая все еще стояла рядом с Дэйном посреди огромного зала.
— Благодарение Богу и всем святым, — воскликнул отец Крадок, — леди Кенбрук опять с нами. Расскажи нам, дитя мое, как вернулась сюда, с этими людьми?
Глориана словно онемела. Она взглянула на Мариетту, которая замерла на возвышении неподвижно, как статуя. Глориане казалось, что бешеный стук ее сердца слышен во всей зале. Она снова взглянула на Дэйна.
— Вот уже два года, как меня похитили из Кенбрук-Холла, — заговорила она каким-то чужим голосом. — Все это время я искала способа сбежать…
Тут из толпы притихших актеров вышел Ромулус, одетый в пестрый костюм арлекина из черного и белого бархата.
— Леди набрела на нашу труппу и, узнав, что мы идем в Хэдлей, попросила нас взять ее с собой. И вот мы доставили ее сюда в целости и сохранности к тем, кто столько лет оплакивал ее.
По залу вновь пробежал ропот недоверия. Люди, жившие в замке и в его окрестностях, знали и любили Глориану, но они все еще не могли объяснить ее таинственного исчезновения.
В центр зала выбежала Джудит, все это время прятавшаяся в тени.
— То, что говорит миледи, чистейшая правда, — проговорила она. — Там, во дворе, прятались вооруженные люди. Из засады они напали на госпожу. Теперь, когда я вновь увидела миледи, я все вспомнила. — Подбежав к Глориане, рыдающая Джудит упала ей в ноги. — Я думала, они убили вас, — всхлипнула она.
Глориана подняла с колен дрожащую, заплаканную служанку.
— Ну-ну, успокойся, — проговорила она мягко. — Я здесь, рядом с тобой. Не надо так убиваться.
По худенькому перепачканному лицу Джудит текли слезы, и Глориана, взглянув в ее заплаканные, сверкающие от радости глаза, поняла, что девушка действительно поверила в ту историю, которую они для нее сочинили. Служанка была убеждена, что все так и было на самом деле, как рассказала ее обожаемая госпожа.
Глориана тронула Джудит за руку.
— Пойди поешь, — сказала она мягко. Дэйн, стоя рядом с Глорианой, задумчиво смотрел на Ромулуса. Их взгляды встретились. Мерлин незаметно подтолкнул новую хозяйку замка Хэдлей к ее мужу.
Дэйн обнял Глориану, и вдруг радостный гул и приветственные крики сменила зловещая тишина.
Барон Кенбрук, а теперь и лорд Хэдлей, улыбнулся и торжественно поклонился собравшимся, потом подхватил Глориану на руки и прижал ее к себе.
— Надеюсь, вы простите меня, — воскликнул он, — мне нужно побыть наедине с моей возлюбленной женой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34