Раз уж она оказалась здесь, ей захотелось увидеть все.
– Я предпочла бы присоединиться к вам, милорд, если не возражаете. Я никогда не бывала на текстильной фабрике. Мне хотелось бы посмотреть, как она работает.
Граф выдержал краткую паузу, потом кивнул:
– Как пожелаете. Но предупреждаю вас, ваше прелестное платье может пострадать.
Ее удивила эта похвала ее платью. На ней было то самое платье, которое она надела на ужин вчера вечером. Она гадала, были ли его слова особой формой напоминания, что и за это платье было заплачено им.
– Я постараюсь быть осторожной.
– Боюсь, мне следует предупредить вас, – вмешался Клэйберн, – что фабрика стала совсем не такой, как была прежде. Как вам известно, доходы упали. Владелец потерял интерес к ней, и предприятие пришло в плачевное состояние.
Граф только пожал плечами:
– То, что для одного человека убыток, для другого выигрыш. Так пойдем?
Клэйберн пошел первым, показывая дорогу, время от времени поглядывая на Эриел, по-видимому, пытаясь угадать, в каких отношениях она состоит с графом. Эриел не была уверена в себе, и ей трудно было осуждать управляющего за его любопытство.
Место оказалось мрачным. Куда бы Джастин ни бросил взгляд, везде замечал мусор и кучи пыли. Пыль плавала в воздухе, и дышать было трудно. Земляной пол длинного трехэтажного строения был почти целиком занят огромным колесом. Оно вращалось с помощью воды из пруда, и это давало возможность получать энергию для работы на верхних этажах. Колесо раздражающе грохотало, а пол был грязным и нуждался в основательном мытье со щелоком. Поднявшись по дряхлой деревянной лестнице, они с риском для жизни добрались до второго этажа. Перед ними предстала такая же картина, как и внизу: всюду мусор и грязь. Ряд за рядом стояли прядильные машины «Дженни». Их было много, они располагались вплотную друг к другу, а вдоль рядов ходили обслуживающие их рабочие.
Едва сдерживаясь, чтобы не выбраниться, Джастин, недовольный скученностью и скверными условиями работы, обратился к Эриел, стоявшей рядом с ним неподвижно и тихо.
– Может быть, вам лучше вернуться в коляску? – спросил он мягко, прочитав на ее лице замешательство.
– Я хочу увидеть остальное, – ответила она, упрямо покачав головой.
– Вы уверены?
– Да.
Джастин не стал возражать. Если она пожелала его сопровождать сюда, такова была ее воля. Однако от него не укрылось, как тяжело ей видеть бедственное положение рабочих. Он сосредоточил внимание на окружающем, и его вопросы Уилбуру Клэйберну посыпались один за другим. С каждым ответом управляющего он мрачнел все больше и больше. Они поднялись на следующий этаж, третий, где хрупкие деревянные полы едва выдерживали вес переполнявших это помещение людей. Мужчины и женщины сортировали здесь пряжу на полу.
Джастин на мгновение пожалел, что связался с этой фабрикой. В любом обозримом уголке этого помещения рабочие склонялись к пряже или тюкам, дыша смрадом и дымом, и на каждом лице нетрудно было разглядеть печать отчаяния.
– Здесь так темно, – сказала Эриел почти шепотом. – Неужели нельзя было построить здание с б?льшими окнами?
Он проклинал себя за то, что взял ее с собой. Едва ли это место было подходящим для леди, и не имело никакого значения крестьянское происхождение Эриел, ведь она сумела стать дамой. Но она сама пожелала осмотреть фабрику, и ему понравилось ее намерение все увидеть и обо всем узнать на месте.
– Эта фабрика была спроектирована таким образом не случайно, – ответил он. – Если машины не поместить поблизости от источника энергии, возникнет множество сложностей. – Он оглядел окна. – И все же освещение можно значительно улучшить, даже если просто как следует вымыть окна. – Он бросил суровый взгляд на Уилбура Клэйберна: – Как только мы покончим с осмотром, я составлю список того, что необходимо сделать в первую очередь. Прежде всего, конечно, нужно навести порядок в этом здании, вычистить его сверху донизу, от чердака до подвала, включая эти чертовы окна.
– Но это потребует много времени, милорд. А фабрика и так испытывает финансовые затруднения. Мы не можем позволить себе такой длительный простой.
– Фабрика принадлежит мне, я и буду решать, что мы можем и чего не можем себе позволить. А вы, мистер Клэйберн, только выполняйте мои указания.
Вид у Клэйберна был раздосадованный, но он согласился:
– Да, милорд.
Джастин снова оглядел мрачное и холодное помещение.
– Сколько человек работает на фабрике?
– Двести, милорд, считая механиков, надсмотрщиков и операторов.
– Я заметил среди рабочих много детей.
– Да, их около тридцати, милорд. Они связывают порванные нити и чинят тюки с пряжей, потому что могут пробраться в самую сердцевину тюка. Больше никто не способен пролезть в столь тесное пространство.
– По сколько часов в день они работают?
Клэйберн нахмурился:
– По сколько часов? Ну, они работают, как все остальные, часов по десять в день. По крайней мере заняты делом и не отобьются от рук.
Джастин посмотрел на Эриел, глаза которой как-то подозрительно ярко блестели.
– Думаю, что сегодня я видел достаточно, мистер Клэйберн. Я вернусь позже со списком, о котором мы уже говорили. Тем временем я хотел бы просмотреть приходно-расходные книги. Пусть кто-нибудь из ваших людей погрузит их в мою коляску.
Клэйберн кивнул:
– Да, милорд.
Эриел стояла, глядя на десятки людей, трудившихся на ткацких станках. Она резко откинула голову, когда граф предложил ей руку и повел ее вниз по лестнице. Как только они вышли на солнечный свет, она глубоко вдохнула воздух. Джастин нахмурился:
– Мне не следовало брать вас сюда. – Он остановился возле коляски, ожидая, пока принесут конторские книги. – Это место просто позорище.
Она только покачала головой:
– Я не жалею, что увидела его. Я привыкла считать, что моя жизнь в семье фермера была ужасной. Я не видела ничего, кроме полей. Теперь я вижу, что бывает гораздо худшая участь.
Джастин провел рукой по волосам, все еще будучи под впечатлением увиденного.
– Я купил эту фабрику, потому что считаю, что дальнейший прогресс лежит в области промышленности. За ней будущее. Я подумал, что, приложив незначительные усилия, смогу получать от этой фабрики огромные доходы. Но я никогда… – Он выпрямился, стараясь удержать под контролем свои чувства. – Что-то надо делать. Люди не могут эффективно работать в таких условиях.
Эриел запрокинула голову и посмотрела ему в лицо:
– Может, хорошо, что вы ее купили. Возможно, вы сумеете ее модернизировать и улучшить условия труда.
От него не ускользнула мольба в ее голосе. Он откашлялся, прочищая горло, и отвел глаза.
– Да, какие бы новшества ни были внесены в работу фабрики, это непременно в конце концов принесет прибыль.
Эриел оглянулась назад, на здание фабрики. Ее взгляд задержался на клубах дыма, поднимающегося из труб.
– И что вы намерены сделать?
Он дождался, пока третья, самая тяжелая из конторских книг не легла на дно его коляски, потом помог Эриел взобраться в нее и сел сам.
– Как я и сказал, сначала следует вычистить все здание сверху донизу. Люди работают гораздо лучше, когда их рабочее место выглядит опрятно и достойно.
– И?.. – настаивала она.
– И я не вижу причины, почему дети должны работать по столько часов. Если действительно их помощь необходима, то мы сделаем так, чтобы их смена была короткой.
Он прочел одобрение в ее задумчивом взгляде.
– Их родителям нужны деньги, которые зарабатывают дети. Думаю, это правильное решение.
– В будущем я намерен работать не только с шерстью, но и с хлопком. А это значит, что нам понадобится больше ткачей. Работа сдельная, соответственно и оплачивается. Поэтому некоторые из них могли бы делать ее дома, если бы жили в сносных условиях, а, насколько я мог заметить, это не так.
Теперь глаза Эриел заблестели еще ярче.
– Но ведь это в вашей власти. Разве нет?
– Да, если удастся построить им дешевое жилье.
– Я думаю, милорд, что и мораль, и продуктивность труда можно было бы поднять таким образом.
Джастин разглядывал жалкие неухоженные домишки, в которых ютились семьи рабочих.
– Возможно, вы правы.
Эриел одарила его такой ослепительной улыбкой, что ему показалось, будто солнце ворвалось в окно коляски.
Неосознанно Джастин ответил ей улыбкой, а это случалось с ним так редко, что мускулы вокруг рта у него свело. Потом его улыбка потускнела. Он желал заполучить ее в свою постель, но вовсе не собирался внушать ей необоснованные надежды. Он был таким, каким был, вовсе не филантропом, готовым умиляться и сострадать так, что сердце начинало кровоточить. Она должна была научиться принимать это.
– Вы считаете все эти новшества добрыми деяниями?
– Конечно. – Она продолжала улыбаться, будто знала нечто большее.
– Я собираюсь делать это не из одного сострадания к рабочим. Я думаю, что это принесет мне доход.
– Да, милорд, – ответила она, и постепенно улыбка на ее губах истаяла.
– Я просто хотел быть уверен, что это выполнимо.
Эриел только кивнула. Она замолчала и принялась смотреть в окно. Джастин откинулся на подушки экипажа и закрыл глаза, стараясь забыть ее ослепительный взгляд и солнечную улыбку, так согревшие его. Улыбку, которую она подарила ему, когда подумала, что он заслужил ее.
В тот же день граф вернулся на фабрику и пропадал там до вечера. На следующий день они уехали из Кадемона и направились домой. Лорд Гревилл был молчалив и погружен в свои мысли. Он просматривал конторские книги. Эриел подозревала, что этой работой он занимался накануне до глубокой ночи. Под глазами его появились темные круги, и лицо казалось усталым. В течение нескольких часов он был так глубоко погружен в свои мысли, что, казалось, он забыл даже, где находится.
– О чем вы думаете? – спросила она наконец, не в силах больше выносить столь затянувшегося молчания.
Гревилл поднял глаза, пытаясь очнуться от своих мыслей.
– Если быть честным, то я думал об этих чертовых фабричных счетах. Я надеялся покончить с ними, как только мы доберемся до гостиницы, но для этого мне снова не придется спать полночи.
– А что вы, собственно, делаете?
– Проверяю цифры. Строю планы насчет изменений, которые хочу внедрить на фабрике.
Эриел просияла:
– Если дело в этом, почему вы не разрешите мне помочь вам?
Он покачал головой:
– Думаю, едва ли вы…
– Почему бы и нет? Вы же знаете, что с цифрами я в большой дружбе. Я могла бы сэкономить вам кучу времени.
Он принялся так внимательно разглядывать ее, что ей с большим трудом удалось усидеть и не съежиться как сухой лист. Вероятно, ей не следовало предлагать свою помощь. Ведь ей придется работать с ним допоздна, и они в его комнате будут наедине.
– Вы сказали, что умеете быстро умножать и делить. Как вы это делаете?
Эриел улыбнулась:
– Нет простой формулы. Это сочетание нескольких операций или даже трюков. Каждый зависит от числа, которое вы имеете в виду. Например, для того чтобы умножить на двадцать пять, вы делите любое число, которое вы имеете, на четыре и добавляете нужное количество нулей.
– Например?
– Ну, умножим двадцать восемь на двадцать пять. Для этого вам нужно просто разделить двадцать восемь на четыре, в результате получается семь. После этого вы прибавляете энное количество нулей, сколько вам требуется. По-видимому, семьдесят недостаточно. Ответ будет семьсот.
Он сам произвел необходимые подсчеты в уме, и губы его изогнулись в улыбке.
– Но это же просто трюк.
– А вам известен скорейший способ умножить двузначное число на одиннадцать?
– Нет, но я надеюсь, что вы поделитесь им со мной.
– Если бы нам надо было умножить одиннадцать на двадцать четыре, то у нас получился бы пробел между цифрами два и четыре, добавьте два – получится шесть, вставьте эту цифру в середине, между двумя вашими. Ответ будет двести шестьдесят четыре. Конечно, если число в середине окажется больше одной цифры, вам придется изменить тактику. Одиннадцать умножить на тридцать восемь, например, даст вам цифру четыреста восемнадцать.
Граф подался вперед, к ней:
– Господи, в картах вам не было бы равной!
Она лукаво улыбнулась:
– Может быть, сыграем как-нибудь?
– В школе вас ведь не обучали карточным играм?
– Моя лучшая подруга Кассандра Уэнтуорт научила меня. Если бы мы немного поиграли, это оживило бы наше путешествие и скоротало время.
Он тихонько хмыкнул.
– Ваша подруга Кассандра научила вас играть и в азартные игры?
– Конечно. Китт любит азартные игры. Ее мачеха их терпеть не может. И Китт пользуется любым случаем досадить ей.
– Судя по вашим письмам, сначала она вам не особенно нравилась.
Эриел улыбнулась:
– Да, вначале не нравилась. Но Китт совсем не такая, какой может показаться сначала. Ее родители уделяют ей мало времени. И она скверно ведет себя просто для того, чтобы обратить на себя их внимание. – Эриел взглянула в окно на промелькнувший мимо пейзаж, не видя его. – Она мой настоящий друг, и мне ее очень не хватает.
Граф не ответил, но взгляд его стал задумчивым. Возможно, Кассандра Уэнтуорт и была хорошо воспитанной леди. Но их дружбе не суждено сохраниться, как только Эриел станет его любовницей. Эриел замолчала, и внезапно ее хорошее настроение прошло. Она ведь предложила ему свою помощь на сегодняшний вечер, и, хотя он и не принял ее, всегда оставалась возможность, что он от нее не откажется.
Что сказал бы Филипп, если бы узнал, что она осталась наедине с графом в его спальне? Пока что Филипп будто не замечал того, что она живет в доме графа Гревилла без старшей подруги и опекунши. Что, если ему станет известно, что она ездила с ним в Кадемон?
Это ведь не было ее идеей или желанием, пыталась себя утешить Эриел. Пока она была его должницей, ей приходилось подчиняться его требованиям. Кроме того, у нее не было семьи, денег, и ей было больше некуда податься.
«О Филипп, что же мне делать?» Но ответа не последовало, и постепенно прекрасный золотисто-розовый образ Филиппа померк в ее сознании. А вместо Филиппа ее мысли обратились к сидевшему напротив высокому и суровому мужчине. Она вспомнила, как нежно он поцеловал ее у двери ее комнаты, и ощутила трепет. Что произойдет, если они останутся наедине? Что он предпримет?
Она посмотрела на его четкий жесткий профиль, и снова сердце ее затрепетало. Она так и не поняла, был это страх или предвкушение.
Глава 8
День все тянулся. Они играли в карты, и обыграть графа оказалось не так-то просто. Гревилл явно получал от игры удовольствие. Эриел разглядывала его лицо и снова думала, насколько он красив, хоть и вовсе не похож на Филиппа.
– Когда мы вернемся, вы не будете возражать, милорд, если я сделаю вашу миниатюру в профиль?
Он поднял бровь:
– Силуэт?
– Я училась этому в школе. И преуспела.
Уголки его рта чуть приподнялись. Он был таким высоким, что каждый раз, когда он поднимал голову и выпрямлялся, то задевал за потолок коляски.
– Я начинаю подозревать, что у вас бездна талантов, мисс Саммерс.
– Так вы позволите мне это сделать?
– Должен признаться, что эта просьба кажется мне странной. Не припомню, чтобы кто-нибудь прежде просил меня позировать.
– Не просили? Но вероятно, есть люди, лелеявшие такую мечту.
Его взгляд обратился к окну, и ее встревожило выражение его лица – он показался ей внезапно далеким и непонятным.
– Боюсь, что нет.
– Вы некоторое время жили с бабушкой. Она еще жива?
Внезапно выражение его лица смягчилось.
– Да, она жива, хотя я не видел ее несколько лет. Я содержу ее, и иногда мы переписываемся.
– В таком случае мы отправим ей эту миниатюру, как только она будет готова.
Какое-то время он очень внимательно смотрел на нее, что, как она заметила, было ему свойственно.
– Если вы так хотите.
Эриел улыбнулась:
– В таком случае начнем, как только вернемся. Лучше сделать это при свете камина.
Что-то дрогнуло во взгляде его яростных серых глаз. Он скользнул вниз по ее стройной шее, спустился до плеч и задержался на груди. Она почувствовала, что соски ее напряглись и отвердели, и ей показалось, что им тесно в узком корсаже. Ткань будто царапала их, потому что они обрели необычную чувствительность. Эриел вспомнила о своем предложении помогать ему, представила, как они останутся вдвоем и как эти яростные серые глаза будут скользить по ее фигуре, и подумала, что совершила очень серьезную ошибку.
Джастин придержал дверь, пока Эриел проскользнула в номер, снятый им в той самой гостинице, где они останавливались прежде, на полпути к Лондону. Решив принять ее предложение помочь ему с проверкой цифр, Джастин попросил поставить еще один стол в своем номере. На нем уже лежала раскрытая конторская книга рядом с чернильницей и пером, освещаемая лампой, наполненной китовым жиром.
– Я ценю вашу помощь, – сказал он. – Если мы будем работать вместе, то закончим дела через несколько часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37