– Не представляю, насколько хорошо вы его успели узнать, – сказал Клэйтон Харкорт. – Возможно, теперь вы сознаете, что он вовсе не такой бессердечный человек, каким может показаться.
Джастин вовсе не был бессердечным негодяем, каким она его сочла поначалу. Он был отчаянно, мучительно одинок.
От порыва ветра взлетели шторы. Дождь лил как из ведра, барабанил по стенам дома, сложенным из грубого шероховатого камня. Джастин вышел из дома в такую бурю из-за нее, потому что не мог поручиться за себя, если бы остался с ней. Он ушел, и она тревожилась о нем. И за этим крылось нечто большее, чем простое беспокойство. Эриел впервые отдала себе отчет в природе своих чувств, внезапно осознав правду. «Господи, да я люблю его!» Это открытие взволновало ее до глубины души. Как это случилось? Когда произошло? Был ли это какой-то особенный день, или чувство захватывало ее постепенно, как прилив отвоевывает все б?льшую территорию, затопляя прибрежный песок? Возможно, это произошло тогда, когда она сумела заглянуть в глубину его серых глаз, проникнуть в его мысли и чувства, пробившись сквозь его деланное спокойствие и холодность, когда она разглядела за кажущимся равнодушием глубоко запрятанные сильные чувства. Когда она поняла, что его резкость, почти грубость была маской, под которой он скрывал одиночество и отчаяние.
Ее глаза обожгли слезы. Слезы сожаления о Джастине и сочувствия к нему. Слезы жалости к себе самой, потому что она полюбила человека, вряд ли способного ответить ей взаимностью. Как она могла позволить себе полюбить человека, не знавшего даже значения этого слова? «Возможно, вы сумеете научить его». Эта фраза, небрежно брошенная Харкортом, преследовала ее. Неужели такой человек, как Джастин, мог научиться любить? А если это возможно, была ли она такой женщиной, которая могла бы научить его? Стоило ли набраться отваги и попытаться? Она услышала его шаги. Он устало поднимался по лестнице. Он редко пил, и она поняла, что сейчас он не пьян. Просто устал, промок и остро ощущает свое одиночество. Завтра он уедет. Она не знала, когда он вернется. В течение многих недель она избегала его. Теперь ей вдруг показалось крайне важным увидеть его сейчас же, сию минуту. Руки Эриел дрожали, когда она соскользнула с широкой пуховой постели и набросила свой голубой стеганый атласный халатик. Она выпростала свою небрежно заплетенную на ночь косу из-за ворота, позволив ей свободно упасть на спину, и двинулась через комнату с бьющимся сердцем и внезапно пересохшими губами.
Тихо и осторожно, убедившись, что никого из слуг нет поблизости, она открыла дверь своей комнаты и оказалась в коридоре. Трепетный огонь масляной лампы отбрасывал таинственные и жутковатые тени на стены. В насквозь продуваемом коридоре она тотчас же задрожала от холода и поспешила к хозяйским покоям. На мгновение остановилась. Она слышала его шаги за тяжелой деревянной дверью. Глубоко вздохнув, собравшись с силами, прежде чем отвага покинула ее совсем, Эриел взялась за серебряную дверную ручку, повернула ее и вошла в тускло освещенную гостиную. Через открытую дверь она могла видеть его спальню. В камине потрескивал огонь, а на мраморном туалетном столике горела лампа.
Джастин стоял перед столом, собираясь раздеться и лечь в постель. На мгновение у Эриел перехватило дыхание. Он снял фрак, жилет и белую батистовую рубашку. Насквозь промокшие черные бриджи обтягивали его узкие бедра как вторая кожа, обрисовывая длинные мускулистые ноги в высоких черных сапогах. Его волосы были мокрыми от дождя, на затылке они облепили голову как шапочка, на лоб свисали густые волосы. Его грудь была обнажена. Она показалась Эриел широкой и темной, покрытой кудрявыми черными волосами, спускавшимися мыском на плоский мускулистый живот. Эриел облизала пересохшие губы, ее взгляд был прикован к его мужественному телу. Бессознательно она молча приближалась к нему, пока он не поднял голову и не увидел ее, остановившись как вкопанный. Изумление сменилось беспокойством, его черные брови сошлись над переносицей.
– Эриел? В чем дело? – Он двинулся ей навстречу. В три шага оказался рядом с ней и в волнении обнял ее за плечи. – С вами все в порядке?
Губы ее задрожали.
– Я должна была прийти. Я должна была увидеть вас.
– Эриел, дорогая, скажите, что случилось.
– Все прекрасно. Я просто… не хочу, чтобы вы уезжали.
Он долго молчал. Потом сказал:
– Не понимаю.
– Я и сама не понимаю. Знаю только, что хочу, чтобы вы остались со мной.
Его лицо изменилось, стало жестче. На щеке запрыгал мускул.
– Вы знаете, почему я уезжаю. Вы не настолько наивны.
Она вспыхнула, но не отвела взгляда.
– Да, я знаю, почему вы уезжаете. Вы стараетесь защитить меня, не хотите уязвить меня, ранить мои чувства.
В его невероятных серых глазах она увидела бурю чувств, но он тотчас же овладел собой.
– Я уезжаю, потому что вожделею к вам. Если я останусь, рано или поздно я овладею вами.
Мог ли он это сделать? Нет, если бы она не захотела того же. Теперь она знала это, знала, что может доверять ему.
– Вы так сильно желаете меня, Джастин?
Его челюсти гневно сжались. В чертах проступило нечто, чего она прежде не замечала, взгляд его стал жарким и голодным.
– Вы сами знаете.
– В таком случае любите меня. Сейчас. Сегодня.
Глаза его заблестели, но он медленно покачал головой:
– Вы не знаете, о чем говорите.
Она потянулась к нему, положила руку ему на грудь.
– Вы не правы, Джастин. Я совершенно ясно понимаю, о чем говорю.
Она и в самом деле понимала, чт? заставило ее прийти в его спальню. Она ясно сознавала риск, на который шла, и в то же время знала, что должна это сделать.
– Когда вы сказали, что прощаете мне мой долг, вы тем самым возвратили мне свободу. Вы позволили мне самой сделать выбор, самой принимать решения. Я выбираю то, чего хотим мы оба.
Джастин смотрел на нее не отрываясь, будто она была совсем иной женщиной, и его непроницаемый мрачный взгляд встревожил и обеспокоил ее.
– Вы не можете говорить это всерьез. Вы сопротивлялись этому с того дня, как мы встретились.
– Я серьезна, как никогда не была в своей жизни. Пожалуйста, Джастин, займитесь со мной любовью! Пожалуйста!
Шли долгие тягучие секунды. Потом по всему его телу пробежала дрожь. Он протянул к ней руки, обнял ее за талию и привлек к себе. Его грудь все еще была влажной от дождя. Она чувствовала, как бьется его сердце. От его мокрых бриджей ее халат стал влажным, но Эриел было все равно. За долгие одинокие часы этого вечера все стало вдруг для нее кристально ясным. И с этой минуты она решила делать то, что подсказывают ей чувства, и теперь было не важно, во что ей это обойдется.
Взгляд Джастина скользил по ее лицу, изучая ее черты, выражение глаз, будто он пытался заглянуть ей в душу. Потом он наклонился и поцеловал ее, и это был самый пламенный, мучительный и нежный поцелуй, какой она испытала в жизни. Этот поцелуй сказал ей яснее слов все, что она хотела услышать от него и чего услышать не надеялась. Эриел ответила ему со всей нежностью и любовью, которые теперь в ней проснулись, и, Господи, как прекрасно это оказалось! Она поцеловала его в уголки рта, в шею, в обнаженное плечо и чувствовала, как он дрожит.
Джастин с трудом перевел дух и нежно приподнял рукой ее подбородок.
– Эриел, вы уверены?
«Вполне уверена, – подумала она. – Я люблю тебя». Но не стала произносить эти слова вслух.
– Я уверена, Джастин.
Она обвила его шею руками, ее пальцы перебирали его мокрые спутанные волосы. Притянув к себе, Эриел заставила его поцеловать себя. Она с трепетом вдыхала особый мускусный запах, исходивший от него, мужской запах, ей приятно было ощущать его жесткие твердые губы на своих нежных губах. Поцелуи Джастина были страстными, возбуждающими, ненасытными. Его горячее дыхание сливалось с ее дыханием, и они не могли оторваться друг от друга. Эриел качнулась к нему, поражаясь тому, как их тела подошли друг к другу. Ее успокаивала и пленяла надежность, исходившая от него, от его широкой мускулистой груди.
Он поднял ее на руки и отнес в спальню, уложил на широкую кровать и помог ей снять атласный халатик. Он потянул ленты ее ночной сорочки, развязал их и стянул ее с Эриел через голову. Щеки ее окрасились румянцем смущения, но она не сделала попытки прикрыться, даже когда заметила блеск его глаз и выражение восторга в них. Он потянул за ленту, удерживавшую ее волосы, заплетенные в не слишком тугую косу, и они рассыпались по ее плечам.
– Ты прекрасна, – сказал он, и голос его прозвучал тихо и хрипло. – Ты даже прекраснее, чем я предполагал.
Он провел пальцем по ее лицу, по щеке и подбородку, потом по плечу, его рука спустилась ниже, пальцы охватили сосок, и тело ее наполнили тепло и нега. Джастин снова склонился к ней и поцеловал ее долгим поцелуем, потом прикрыл ее грудь рукой и принялся ласкать и дразнить нежную чувствительную плоть. Он оставил ее только на мгновение, чтобы задуть лампу на туалетном столике и сбросить промокшие сапоги. И тотчас же оказался рядом с ней на кровати. Его тело все еще было влажным, когда он прильнул к ней, а серые глаза казались теперь черными.
– Знаю, что мне следовало бы отослать тебя. Если бы я не был таким бессердечным негодяем, я сделал бы это. – Он отвел с ее щеки прядь длинных светлых волос. – Но я не отпущу тебя. Не могу. Я слишком тебя хочу.
– Джастин…
Она потянулась к нему, провела рукой по его подбородку. Кроме страсти, этого ненасытного голода, она увидела в его глазах что-то еще, какую-то боль и томление. Потом его рот расплющил ее губы в жадном поцелуе. Его язык проник в ее рот и принялся дразнить ее, и все ее тело пронизало жаром. Этот поцелуй все длился и длился и не мог прерваться, и на него откликнулись ее чувствительные соски, а сердце забилось гулко и страстно.
Снаружи продолжала свирепствовать буря, и ярость ее была под стать буре, бушевавшей в ее крови. Губы Джастина покрывали легкими нежными поцелуями ее шею, плечи, потом ее сосок оказался между его зубами. Он старался вобрать его в рот и ощутить как можно полнее. Его рука погладила ее тело, живот, спустилась ниже, прогулялась по бледному руну волос и оказалась между ног. Тело Эриел напряглось. Она мало что знала об акте любви, только то, что рассказывала ей Китт, и не знала, что ей следует делать.
– Я не причиню тебе боли, Эриел, – сказал он нежно. – Ты веришь мне?
Она молча кивнула.
Он снова поцеловал ее, и она откликнулась легким вздохом. Тепло омыло ее тело и заструилось по нему. Теперь напряжение прошло, она расслабилась. Его длинный смуглый палец осторожно проник между ее ног, стараясь раздвинуть их, потом скользнул внутрь ее тела. По всему ее телу прокатилась волна жара, распространяясь и разбухая, готовая ее сжечь. Джастин принялся ласкать и гладить ее, приноравливаясь к ритму, в котором его язык ласкал ее рот, и ее нутро откликнулось острым и яростным наслаждением. У нее захватило дух, а он вторгался в ее тело все глубже, проникая во влажную глубину.
Эриел вздрогнула – ощущение было очень сильным и острым, и из горла ее вырвался тихий стон. Джастин поцеловал ее.
– Твое тело готово принять меня, Эриел. Ты горячая и влажная и ждешь меня.
Она облизала дрожащие губы.
– Что… что я должна делать?
Он ласково улыбнулся ей. Такую улыбку ей редко доводилось видеть на его лице. И сердце ее переполнилось любовью к нему.
– Просто доверься мне. Я позабочусь обо всем.
Эриел ответила ему улыбкой и заметила, как глаза его заблестели. И вот он уже оказался между ее ног. Она ощутила твердость его возбужденной плоти, будто он примеривался и пробовал ее на вкус, и наконец он очень осторожно вошел в ее тело. Достигнув преграды ее девственности, он на мгновение остановился. Посмотрел на нее сверху вниз, и она заметила в выражении его лица облегчение, смешанное с такой любовью, что сердце ее сжалось от неведомого до сих пор чувства.
– На мгновение ты почувствуешь боль, – сказал он. – Но я постараюсь проявить осторожность, насколько это возможно.
Она не знала, что ей предстоит испытать боль, и вмиг тело ее оцепенело. Он снова принялся целовать ее. За окном продолжала свирепствовать буря. Джастин был неутомим в своих ласках. Снова его язык проник в ее рот, заполнив его целиком, и сердце ее вновь затрепетало, переполненное любовью, а теперь и мысли ее были заняты только им. И тогда он овладел ею. Она порывисто втянула в себя воздух, но его поцелуй заглушил ее стон, и он вошел в нее полностью, и она ощутила его мужественность и твердость. Эриел прильнула к нему, трепеща и пытаясь разобраться в своих новых ощущениях. Джастин старался быть максимально осторожным, он не давил на нее всей тяжестью тела, а опирался на локти, и от этих усилий сдержать себя на лбу его выступила испарина.
– С тобой все в порядке?
– Да… Это оказалось не… не настолько больно.
Его красивый рот снова изогнулся в счастливой улыбке. Он целовал ее очень медленно и нежно. Потом задвигался в ее теле. Эриел с трудом перевела дух, приспосабливаясь к новым для нее ощущениям. Его твердое копье медленно двигалось внутри ее, заполняя ее всю, и от соприкосновения с ним по телу ее пробежали сладкие мурашки. Эриел вцепилась в его шею, ее ногти впились в его плечи, и независимо от ее воли тело ее подалось к нему, чтобы полностью слиться с ним. Его движения становились все сильнее и быстрее, он проникал в нее все глубже, заполняя собой и ее тело, и мысли. Она напряглась, ее влажная плоть сомкнулась вокруг его плоти. Внутри ее нарастал жар, нестерпимый огонь, и все тело ее содрогнулось, затрепетало и взорвалось как буря.
– Джастин!
Эриел изо всех сил прильнула к нему, боясь выпустить его из объятий. Она почувствовала, как напряглось его тело и в ее чрево излилось что-то жаркое. И он со стоном поник в ее объятиях. Они долго лежали не двигаясь, слушая, как свирепствует ветер за окном, прислушиваясь к ритмичному биению сердец друг друга. «Я поступила правильно, – думала Эриел. – Если это так прекрасно, в этом не может быть ничего плохого». Джастин нежно поцеловал ее. Отодвинувшись, он вытянулся на постели рядом с ней, и она тотчас же оказалась в кольце его рук.
– Я не причинил тебе слишком сильной боли?
Эриел улыбнулась, глядя перед собой в темноту.
– Это было прекрасно.
Она разглядела его счастливую улыбку.
– Мне тоже было очень хорошо.
– Так хорошо, как ты надеялся?
– Гораздо лучше. В тысячу раз лучше.
Она успокоилась. Тело ее расслабленно покоилось на подушках в его объятиях. Эриел подумала, что теперь они заснут. Она лежала рядом с ним, прижимаясь к нему боком, положив голову ему на плечо, а руку на грудь, и чувствовала его дыхание. Она провела пальцем по его боку, по каждому из ребер, и при этом ощутила уже знакомый жар и томление во всем теле.
– Ты играешь с огнем, девочка.
В его тоне она почувствовала нежную усмешку, нечто такое, чего ей никогда еще не приходилось слышать, и этот новый тон вызвал у нее трепет. Она бесстыдно погладила его сосок кончиком пальца, обведя его круговым движением.
– Вот как?
Джастин поймал ее руку, потянул вниз и заставил ее сомкнуть пальцы вокруг его уже возбужденной плоти, твердой и пульсирующей.
– О Боже!
Она услышала его смех, и ей это было приятно. Она осторожно принялась изучать его орган – его твердость и длину.
– Я тебя предупредил. – Голос его прозвучал чуть хрипловато.
– Да, предупредил, – отозвалась она, но продолжала гладить его. В ней все нарастали томление и жар, которые она испытала, когда они занимались любовью. Теперь она уже понимала, что это означает: она снова хотела ощутить его в себе.
Эриел шумно вздохнула, когда он вновь оказался на ней, коленом раздвинул ее ноги и одним движением скользнул внутрь.
– Тебе не следовало провоцировать меня, – пробормотал он с нежной усмешкой. – Теперь ты сгоришь дотла.
Он наклонился и поцеловал ее. Эриел ответила поцелуем и улыбнулась. Завтра ей исполнится девятнадцать. Когда она была ребенком, ее предупреждали, чтобы она держалась подальше от огня. Но нет, не сегодня. Сегодня она была согласна обжечься и даже сгореть.
Глава 13
Завтра день моего рождения. Мне исполняется шестнадцать лет, хотя я чувствую себя много старше. Родители других девушек присылают им подарки на день рождения, но, если бы мне позволили выбирать, я предпочла бы пикник или интересное путешествие. Мне всегда нравилось видеть новые места, хотя я редко имела такую возможность. Я с нетерпением ожидаю возможности увидеть Лондон. Я знаю, что полюблю его. Должно быть, это замечательный город.
Спускаясь вниз по лестнице, Джастин улыбался при воспоминании об этом письме Эриел. Ее день рождения был 27 октября. Он отчетливо помнил этот день, потому что каждый раз не забывал прислать ей подарок. В первый раз она получила на день рождения красивую синюю кашемировую шаль с бахромой, на следующий – пару дорогих лайковых перчаток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37