— Да, Ник?
Элиас был выше Ника ростом. Крупный, сильный мужчина с мощной мускулатурой. Он совершил убийство из-за женщины, но вместо того чтобы украсть у убитого часы и скрыться подобру-поздорову, предпочел отбыть наказание.
— Я хочу выпить, — сказал Ник. — Попроси Тео принести мне джина.
— Нет проблем, — ответил Элиас. — Я уже сделал все, что наметил на сегодня. Хочешь, составлю тебе компанию?
Ник ухмыльнулся:
— А что? Неплохо было бы.
И ему пришло в голову, что он, должно быть, единственный человек в Англии, который предпочитает общество слуг компании большинства посещавших его дом гостей.
Глава 4
Элизабет ласково погладила серую в яблоках арабскую кобылку, которую ей выделил граф для конных прогулок, по гладкой бархатистой морде. Это была великолепная лошадь, с изящной формы небольшой головой, маленькими торчащими усиками.
Элизабет полюбила ее с первого взгляда и сегодня решила наконец покататься на ней. Одетая в амазонку темно-фиолетового цвета и изящную шляпу с узкими полями, она подошла к лошади. Фредди Хиггинс помог ей сесть в дамское седло.
— Вы уверены, что мне не стоит вас сопровождать? — спросил он.
Фредди был невысокого роста, однако крепко сбитый и жилистый. В молодости он служил жокеем на ипподроме в Эпсоме и с тех пор приобрел привычку слегка сутулиться. Элизабет еще ни разу в жизни не доводилось видеть человека, который бы настолько хорошо разбирался в лошадях.
— Со мной все будет в порядке, Фредди.
— Его светлость вряд ли будет доволен тем, что вы отправились на прогулку в одиночестве.
Наклонившись, Элизабет ласково потрепала кобылку по морде, и лошадь тотчас же вскинула свою изящную головку.
— Я не стану далеко уезжать. Только до леса и обратно. — Саша тихонько заржала и стукнула копытом, показывая, что она, так же как и ее всадница, готова к прогулке. — Я так долго сидела взаперти, что мне не терпится немного побыть на воле.
Фредди понимающе улыбнулся.
Элизабет пришпорила кобылу и выехала из конюшни. Она уже давно не ездила верхом, и ей потребовалось некоторое время для того, чтобы привыкнуть к седлу и приноровиться к ритму движения лошади.
Улыбнувшись, Элизабет запрокинула голову, подставляя лицо теплому солнышку и с удовольствием ощущая на щеках дуновение прохладного ветерка. Она мчалась по полям, удаляясь от дома все дальше и дальше, и время от времени останавливалась, чтобы полюбоваться мирным пейзажем. До леса она добралась, как ей показалось, слишком быстро. Элизабет взглянула на высокие деревья, потом оглянулась в ту сторону, откуда приехала.
Она обещала не уезжать далеко, но денек выдался такой славный, что возвращаться домой не хотелось. Решив покататься еще немного, Элизабет забралась на вершину холма и вдруг заметила, как что-то блеснуло на солнце. Она прикрыла глаза рукой, пытаясь рассмотреть, что это там блестит. Внезапно из-за деревьев показались два всадника. Они мчались по направлению к ней.
Интересно, кто они такие и почему так быстро скачут? Наверное, арендаторы или друзья графа, решила Элизабет. Всадники подъехали ближе. Девушке бросились в глаза их давно не стриженные бороды и истрепанная одежда, и в душу закралась тревога.
Только сейчас она поняла, что отъехала от дома слишком далеко. Она все смотрела на приближающихся всадников, и к тревоге прибавился страх. О Господи, что им от нее понадобилось? Вдруг это какие-нибудь разбойники или грабители, а она здесь совершенно одна!
Они неслись теперь к Элизабет на всех парах, и это подтолкнуло ее к действию. Повернув лошадь в сторону дома, Элизабет пришпорила ее, и умное животное тотчас же набрало темп. Пригнувшись к лошадиной шее, Элизабет мчалась вперед, пытаясь убедить себя, что всадники наверняка не станут ее преследовать.
Однако она услышала, как один из них грязно выругался, а другой яростно стегнул лошадь хлыстом. Стук лошадиных копыт стал еще отчетливее: лошади теперь неслись во весь опор.
Сердце Элизабет, похоже, пустилось с ними наперегонки. Боже милостивый! Теперь уже нет никаких сомнений в том, что они намереваются ее догнать, и одному Богу известно, что эти мерзавцы с ней сделают, если им это удастся. Элизабет пригнулась еще ниже, шепотом подбадривая лошадь и уговаривая ее скакать еще быстрее. Господи Боже, что же им от нее нужно?
Внезапно она все поняла и поразилась тому, как сразу не догадалась. Да ведь это люди Бэскомба! Это он послал их! Сердце Элизабет сжалось от страха. Ей почти удалось убедить себя, что в Рейвенуорт-Холле она в полной безопасности, однако в глубине души все же шевелились опасения, что Бэскомб выкинет что-нибудь подобное.
Она еще раз обернулась. Господи Иисусе! Они ее догоняют!
— Стой! — закричал один из всадников. — Стой, черт тебя подери! Разобьешься!
«Ни за что», — подумала Элизабет. Дыхание с трудом вырывалось у нее из груди, биение сердца вторило стуку лошадиных копыт. Она еще раз бросила взгляд на преследователей. Они подъезжали к ней с разных сторон, отрезая путь к отступлению, и расстояние между ними все сокращалось. И в этот момент Элизабет заметила, что впереди уже виднеются высокие шпили и каменные башни Рейвенуорт-Холла. Сердце Элизабет наполнилось надеждой.
Она пришпорила лошадь. Одна мысль о том, что она может оказаться в руках Оливера Хэмптона, внушала ей ужас. Устремив взор вперед, Элизабет принялась молить Бога, чтобы ей удалось спастись. Сейчас от дома ее отделяла каменная стена, прямо перед которой росла высокая самшитовая изгородь. И все-таки она должна преодолеть это препятствие, иначе ей несдобровать!
Элизабет натянула поводья. Перчатки липли к рукам, шляпу она давным-давно где-то потеряла, из косы, которую она уложила на затылке в корону, вылетели шпильки, и теперь она болталась сзади, развеваясь на ветру. Кобыла очень устала — с боков ее хлопьями падала пена, — однако она была сильным и смелым животным. Изгородь высилась перед ними и казалась зловеще непреступной. Выхватив из-под седла хлыст, которым пользовалась крайне редко, Элизабет решительно стегнула лошадь. Кобылка рванулась вперед и… перемахнула через изгородь.
После приземления лошади удалось удержаться на ногах, а Элизабет — остаться в седле, хотя ее хорошенько тряхнуло. Стену они преодолели уже без труда, и, оказавшись во дворе Рейвенуорт-Холла, лошадь с всадницей вихрем помчалась к конюшне. Натянув поводья и остановив кобылу у дверей, Элизабет прерывисто вздохнула и облегченно закрыла глаза. Когда она снова их открыла, то увидела прямо перед собой Николаса Уорринга. Он стоял возле лошади с искаженным от гнева лицом.
Схватив Элизабет за талию, он сдернул ее с седла. Яростно сверкая глазами, он взглянул на покрытые пеной, порывисто вздымающиеся и опадающие бока лошади и, выхватив из руки Элизабет хлыст, хлестнул по своим высоким черным сапогам.
— Что это вы, черт подери, себе позволяете? — закричал он. — Кто вам дал право так обращаться с лошадью? Если вы посмеете еще раз такое сделать, клянусь, я с удовольствием всыплю вам этим самым хлыстом!
Еще не отошедшая от пережитого кошмара, Элизабет вдруг пошатнулась, но все-таки удержалась на ногах.
— Простите. Я не хотела… так с ней обращаться. Я бы никогда этого не сделала, но…
Она снова покачнулась. Рейвенуорт едва успел ее подхватить.
Только сейчас он обратил внимание на то, что Элизабет дрожит. Выражение его лица моментально изменилось, весь гнев как рукой сняло.
— В чем дело, Элизабет? Что случилось?
Элизабет облизнула пересохшие губы.
— Это… это был Бэскомб.
— Бэскомб?!
— Ну не он сам, а его люди. Если бы не Саша… — Элизабет покачала головой и погладила кобылу по носу. Глаза у нее защипало, и, прежде чем она поняла, что с ней происходит, слезы хлынули из глаз и покатились по щекам. — Я должна была от них оторваться. Другого выхода не было. Я так испугалась…
Граф выругался, и в ту же секунду Элизабет почувствовала, что он обнял ее и притянул к себе.
— Успокойтесь, моя хорошая, вы уже в безопасности. Никто вас не тронет. Я этого не допущу.
Элизабет не хотела плакать, но слезы как-то сами собой все текли и текли по щекам. Николас нежно гладил ее по голове, нашептывая всякие ласковые слова. Она понимала, что должна отстраниться, но сейчас ей больше всего на свете хотелось быть именно там, где она находилась, то есть в объятиях графа.
Она пошмыгала носом и наконец немного успокоилась.
— Простите, — пробормотала она и начала потихоньку высвобождаться из объятий. — Я не часто плачу.
— Все в порядке. Я тоже не всегда веду себя как последний идиот. — Порывшись в кармане, граф протянул Элизабет носовой платок, и она вытерла глаза. — Простите, что так накинулся на вас. Не нужно мне было делать чересчур поспешных выводов.
— Вам не в чем себя упрекнуть, — возразила Элизабет. — Просто когда я подумала, что будет, если эти люди меня догонят…
— Я хочу, чтобы вы рассказали мне во всех подробностях о том, что произошло.
Элизабет закрыла глаза и представила скачущих ей навстречу всадников. Прерывисто вздохнув, она кивнула и начала излагать графу события сегодняшнего утра. Она рассказала ему, что заметила, как что-то блеснуло на солнце, а несколько минут спустя из леса выехали два всадника и устремились к ней.
— Должно быть, у них была подзорная труба, — задумчиво проговорил Рейвенуорт. — Она-то и блеснула на солнце. И в нее они вас увидели.
— Интересно, сколько же они ждали?
Граф выпрямился и плотно сжал губы. Похоже, его вновь обуял гнев.
— Скорее всего довольно долго. — Он тихонько выругался. — Я должен был это предвидеть. А вместо этого убедил себя, что, до тех пор пока вы находитесь здесь, Бэскомб вас не тронет. Какой же я осел! — Он бросил на Элизабет суровый взгляд. — Да и вы тоже хороши! Надо же додуматься отправиться на прогулку одной! Я же говорил вам, чтобы вы взяли с собой конюха.
Понимая, что ее опекун абсолютно прав, Элизабет, сама не зная почему, упрямо вскинула подбородок.
— Мне хотелось побыть одной. В следующий раз я попрошу Фредди поехать со мной и…
— Никакого следующего раза не будет, — решительно перебил ее Уорринг. — Выезжать за ворота слишком опасно. Отныне вы ни на шаг от дома не отойдете.
— Но если со мной поедет Фредди…
Пальцы графа вцепились Элизабет в плечо.
— Вам что, недостаточно сегодняшних приключений? Думаю, теперь вы имеете представление о том, что за жестокий и беспощадный негодяй этот Бэскомб. Если ему удастся до вас добраться, не сомневайтесь, он получит то, чего ему хочется. И не думаю, что вам это понравится.
Элизабет почувствовала, что ее бросило в жар. Воспоминание о том, как Оливер Хэмптон прижимал ее к дивану в кабинете, как его горячие потные пальцы задирали ей юбку, заставило ее содрогнуться.
Закрыв глаза, чтобы отогнать от себя неприятное воспоминание, она кивнула и тихо проговорила:
— Хорошо, я буду держаться поближе к дому и не поеду больше кататься верхом. — Затем она подняла глаза и заметила, что суровые черты лица графа смягчились.
Ник глядел вслед уходящей Элизабет и чувствовал, что ярость все еще клокочет в нем. Как посмел этот негодяй Бэскомб заслать людей в его владения, чтобы похитить приглянувшуюся ему девушку! Как он мог зайти так далеко!
Да и сам он хорош: не смог защитить Элизабет.
А ведь дал ей слово, что у него в доме она будет в безопасности! Это просто счастье, что Элизабет сумела оторваться от своих преследователей и спастись.
Ник тихо выругался. Как и много лет назад, он недооценил Бэскомба. Тогда эта ошибка дорого ему стоила, и он поклялся ее не повторять, а вот, поди ж ты, повторил… Ник смотрел, как Элизабет Вулкот поднимается по лестнице в дом, опустив голову, словно поникшая роза. Она явно потрясена произошедшим.
Слава Богу, что она оказалась отличной наездницей! Даже подумать страшно, что бы с ней сделали эти люди, если бы им удалось ее догнать. Представив себе, как Оливер Хэмптон тискает Элизабет своими огромными ручищами, как делает ей больно, Ник почувствовал желание придушить этого мерзавца.
А память услужливо подсунула ему образ Элизабет. Вот она стоит, тесно прижавшись к нему, такая испуганная, теплая, женственная. Он чувствует своей грудью ее высокую полную грудь, проводит рукой по шелковистым темно-рыжим волосам, глядит в ее темно-зеленые глаза, полные слез.
Эта девушка была сильной и в то же время такой ранимой, и это трогало Николаса до глубины души. Ему хотелось защитить Элизабет от всех опасностей, подстерегающих ее на пути. Что за чувства он испытывая, Ник не мог сказать. Понимал лишь, что, вовсе того не желая, начинает думать о Элизабет Вулкот все чаще.
А это может оказаться опасным.
Опасным для них обоих.
На следующий день Элизабет пришла на конюшню проведать свою маленькую, серую в яблоках кобылу. Что, если она заболела после вчерашней бешеной скачки?
— Саша чувствует себя великолепно, — развеял ее опасения Фредди. — Хорошая пробежка пошла ей только на пользу. — Он подвел Элизабет к стойлу, и игривая арабская лошадка, подойдя к заграждению, приветствовала Элизабет веселым ржанием. — Видите? Бодра и весела.
Элизабет протянула лошади кусочек сахара. Саша осторожно взяла с ее ладони лакомство.
— Ах ты моя хорошая! — ласково проговорила Элизабет, ругая себя за то, что вчера чуть не загнала лошадь. — Такая смелая и сильная девочка!
Она вдруг помрачнела и нехотя отошла от стойла: Элизабет вспомнила о том, что граф не разрешил ей больше ездить верхом.
— Наверное, мне больше не придется на ней поездить. А все из-за вчерашнего случая…
— Не расстраивайтесь, мисс Вулкот. Его светлость не хочет зря рисковать. Но мне кажется, больше эти подонки сюда не сунутся.
— Бэскомб не сдастся.
— Наш Ник тоже, — усмехнулся Фредди.
«Наш Ник». Элизабет уже не раз доводилось слышать, как слуги говорят о нем подобным образом.
— Похоже, вы о нем высокого мнения, — заметила она.
— Его светлость… он помог мне. Взял на работу, когда никто не хотел этого делать. Меня и многих других. Тео и Элиаса, Сайласа и Джексона, это наш кучер. И еще с полдюжины человек. И конечно, Мерси Браун.
Элизабет нахмурилась:
— Мерси? А почему никто больше не хотел ее нанять? Ведь она отлично знает свое дело.
Фредди так и застыл, с силой сжимая в кулаке только что промасленный недоуздок и смущенно усмехаясь.
— Я думал, вы знаете, иначе не стал бы говорить. Я и все остальные… ну, в общем… мы бывшие осужденные. Некоторые из нас отбывали вместе с Ником срок наказания на Ямайке. Если после этого вы не захотите больше со мной разговаривать, я не обижусь.
И он замер в напряженном ожидании. Элизабет почувствовала, как важен для него ее ответ и как сильно он надеется на то, что ответ этот не будет слишком суров.
Элизабет смело встретила его взгляд.
— Должна признаться, я немного удивлена, и только. Но вы всегда были ко мне добры, Фредди. В Библии сказано: «Не судите да не судимы будете», и я считаю, что именно так и следует поступать.
А про себя Элизабет подумала, что все бывшие осужденные, которые работают сейчас в Рейвенуорт-Холле, изменились в лучшую сторону. Кроме графа.
Фредди облегченно вздохнул, и Элизабет решила попробовать разузнать у него что-нибудь о Николасе Уорринге и тех, кто находится у него в услужении.
— Вы упомянули Мерси Браун. Неужели она тоже сидела в тюрьме?
— Ну да. Ее арестовали за то, что она своровала у своей хозяйки золотую брошь с драгоценными камнями. Сама Мерси клянется, что никакой броши она не брала, что ее оклеветали.
Элизабет вспомнила взгляд, манеры своей теперешней горничной. Она казалась настолько прямолинейной, что трудно было заподозрить в ней воровку.
— Если я правильно вас понимаю, вы ей верите, и, похоже, граф тоже.
Фредди кивнул:
— Он знает, как трудно начинать все сначала, после того как отбудешь ссылку. Даже для него это было нелегко.
И Элизабет впервые подумала о том, что жизнь у Николаса Уорринга, должно быть, несладкая. Жена его бросила, семь лет каторги, а по возвращении — закрытые двери высшего общества. На секунду Элизабет показалось, что она вновь находится в его объятиях и он нежно гладит ее по голове, успокаивая. Пальцы ее до сих пор хранили воспоминание о его мускулистой груди.
И ей снова, как это было уже не раз, показалось, что этот человек значительно сложнее и противоречивее, чем она себе раньше представляла.
— Спасибо, что рассказали мне, Фредди. Думаю, теперь я буду понимать его светлость немного лучше. — Она улыбнулась. — И мне кажется, вы все должны гордиться тем, что после таких тяжелых испытаний, посланных вам судьбой, смогли найти в себе силы жить дальше.
Фредди ухмыльнулся, и между передними зубами стала видна большая темная расщелина:
— Приходите на конюшню, когда захотите, мисс Вулкот. В любое время. Мы с Сашей всегда будем рады вас видеть.
Элизабет вновь улыбнулась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41