— В этом ведь нет ничего предосудительного.
Наконец он отпустил ее, и Элизабет поспешно отступила на шаг, стараясь не думать о том, какая у него твердая грудь и упругие мощные мышцы. Взгляд ее скользнул с белоснежной батистовой рубашки вниз, на панталоны для верховой езды из тонкой оленьей кожи, плотно обтягивающие бедра графа, Элизабет почувствовала, как кровь прилила у нее к щекам.
В глазах Николаса вспыхнули насмешливые искорки.
— Вы можете остаться, если не двинетесь с места и не будете мешать.
От графа исходил едва уловимый запах джина, его смуглые щеки слегка раскраснелись. Элизабет не могла понять от чего: то ли от волнения, то ли от спиртного.
Показав на маленький деревянный сарай, стоявший у скаковой дорожки, Элизабет проговорила:
— Если вы не возражаете, мы будем смотреть оттуда.
Рейвенуорт кивнул и обратил грозный взгляд на тетю Софи.
— Прошу вас, миссис Крэбб, проследить за тем, чтобы с вашей племянницей ничего не случилось.
— Разумеется, милорд. Вы же знаете, что всегда можете на меня положиться.
Губы Рейвенуорта изогнулись в усмешке. Слегка кивнув, он бросил последний предупреждающий взгляд на Элизабет, повернулся и зашагал к тому месту, где стояли фаэтоны. Элизабет смотрела, как он удаляется, и вдруг почувствовала, как у нее помимо ее воли открывается рот, и услышала собственный голос:
— Удачи, милорд.
Николас остановился, обернулся и улыбнулся той потрясающей улыбкой, которую Элизабет так редко доводилось видеть.
— Благодарю вас, мисс Вулкот, — ответил он. — Поскольку вы будете за меня болеть, я приложу все усилия к тому, чтобы выиграть.
Элизабет невольно улыбнулась в ответ, хотя не любила ни азартных игр, ни спортивных мероприятий, ни, естественно, мужчин, успевших накачаться спиртным еще до конца вечера.
И тем не менее, глядя на графа, остановившегося у фаэтона и тихонько нашептывающего что-то своим вороным, Элизабет не могла сдержать восхищения. Черные как смоль волосы, серебристые серо-голубые глаза, смуглая кожа и белоснежная улыбка. Словом, граф был просто неотразим.
— Жаль, что мы не можем держать пари, — проговорила тетя Софи. — Я бы рискнула поставить на его светлость свой последний шиллинг.
— Хорошо, что здесь нет никого, кто мог бы побиться с вами об заклад.
— За исключением тебя, — уточнила тетя Софи.
Элизабет улыбнулась:
— Да, но я тоже считаю, что граф выиграет. А если бы и сомневалась в этом, не стала бы держать пари против него.
И она снова взглянула в сторону изящного черного экипажа. Граф как раз залезал в него — на секунду мелькнули обтянутые панталонами ноги. Он уселся на сиденье, и Элизабет бросились в глаза его широченные плечи и мускулистые руки.
Облокотившись на спинку сиденья, граф сунул меж белоснежных зубов тонкую сигару и, взяв в руки вожжи, взглянул на человека, державшего наготове стартовый пистолет.
Ухмылка у него была столь неожиданно залихватской, что у Элизабет от удивления округлились глаза. Раздался громкий выстрел, и сердце девушки взволнованно забилось. Коляски сорвались с места, спицы в колесах замелькали. Граф наклонился вперед и крепко уперся ногами в дно фаэтона. Размахнувшись, соперник Николаса изо всех сил стегнул своих гнедых, и они помчались вперед. Хардинг, крупный высокий мужчина лет тридцати двух, с песочно-каштановыми волосами и карими глазами, был, как успела доложить Элизабет Мерси Браун, большим любителем женщин и волочился за ними напропалую.
Со всевозрастающим волнением наблюдая за состязаниями, Элизабет отметила про себя, что виконт довольно красив, однако, по ее мнению, ему было далеко до Николаса Уорринга.
— Лорд Хардинг может и выиграть, — заметила тетя Софи. — Нужно было нам с тобой все-таки держать пари.
Элизабет промолчала: она слишком волновалась, чтобы вести светские беседы. Впереди был виден первый поворот. Лошади прошли его почти ноздря в ноздрю. Хардинг, который шел по внутреннему кругу, сумел вырваться вперед, однако Рейвенуорт нагнал и обошел на прямой. На втором повороте инициативой снова завладел Хардинг, и Элизабет от волнения прикусила нижнюю губу. На прямой виконт по-прежнему шел впереди, однако видно было, что его лошади начинают уставать.
К тому времени как лошади домчались до третьего поворота, взметая из-под копыт тучи грязи, сердце Элизабет так и норовило выпрыгнуть у нее из груди. Хардинг все еще шел впереди, однако лошади его скакали все медленнее, и граф уже нагонял его.
— Ну же, быстрее! — шептала Элизабет. — Ты должен выиграть! Ты можешь это сделать!
Прошли четвертый поворот. Хардинг снова впереди. Граф привстал с сиденья. Сигару он уже давно выбросил. Николас правил лошадьми с такой ловкостью, какой Элизабет от него не ожидала. Проезжая мимо, он обернулся в ее сторону, и на мгновение их взгляды встретились. Что уж граф там углядел — неизвестно, однако он стегнул лошадей изо всех сил, крикнул что-то, чего Элизабет не разобрала, и, вырвавшись вперед, первым пересек финишную черту.
Зрители восторженно закричали, зааплодировали, и Элизабет радостно рассмеялась.
Тетя Софи тоже захлопала в ладоши, приговаривая:
— Я же тебе говорила, что он выиграет!
Элизабет, улыбаясь, замахала графу рукой, однако улыбка медленно сползла с ее лица, а рука застыла в воздухе, когда она заметила, что граф уже в толпе своих малоприятных друзей.
— Да, — сказала она тете, — именно это вы и говорили.
Как же ей хотелось тоже подойти к графу, поздравить его с победой, разделить с ним минуты триумфа! И от того, что она не может этого сделать, радость, которую Элизабет испытывала, померкла.
— Нам пора, — сказала она тетушке, однако перед уходом не смогла удержаться, чтобы не бросить на Рейвенуорта последний взгляд.
Каково же было удивление Элизабет, когда она заметила, что и он на нее смотрит! На мгновение взгляды их встретились. «Я выиграл эту скачку для вас», — прочитала Элизабет в глазах графа. «Быть этого не может, все-то ты себе придумываешь», — одернула себя Элизабет, однако это прозвучало не очень-то убедительно. Элизабет отвернулась, а когда снова взглянула на графа, он уже улыбался женщине в серебристо-голубом платье, актрисе по имени Джилли Пейн. Виконт сунул Николасу в руку стакан с джином и принялся энергично хлопать его по спине, поздравляя с победой, однако Элизабет сильно сомневалась в его искренности. По тому, как лорд Хардинг недовольно кривил губы, было видно, что он намеревался выиграть и сильно переживает из-за своего проигрыша.
Подняв стакан, Рейвенуорт одним махом осушил его, и Элизабет отвернулась, помрачнев еще больше.
Из груди ее вырвался вздох. Граф неисправим, но было в нем нечто чрезвычайно притягательное. Если бы ее отец хоть на мгновение мог представить себе, что судьба его дочери окажется в руках такого повесы, он бы ни за что на свете не отдал бы ее на попечение своего доброго друга, третьего графа Рейвенуорта.
Но как это ни странно, с тех пор как Элизабет оказалась в Рейвенуорт-Холле, под защитой Николаса Уорринга, она впервые за долгое время чувствовала себя в полной безопасности.
— А этот лорд Рейвенуорт… в нем действительно что-то есть, — хмыкнув, тихонько проговорила тетя Софи.
— Это уж точно, — согласилась Элизабет и вновь посмотрела на победителя состязаний.
На его лице сияла самодовольная улыбка, а очаровательная Джилли Пейн награждала его за победу поцелуем. Элизабет почувствовала, как сердце больно сжалось в груди. Не обращая внимания эту боль, она взяла тетушку под руку и направилась к дому.
Глава 3
Гости Ника все еще спали. Они и в обычные дни редко поднимались раньше полудня, а уж сегодня, после состязания, завершившегося его победой и обильным возлиянием по этому поводу, наверняка проспят еще дольше.
В отличие от своих гостей Ник никогда не спал допоздна. Отвык. Слишком много лет ему приходилось вставать до рассвета. И каждый день он занимался тяжелым трудом. Даже сейчас, когда годы эти канули в Лету, стоило первым солнечным лучам коснуться земли, как Ник просыпался и понимал, что сна нет ни в одном глазу.
Вот и сегодня утром, хотя его владения еще окутывал густой туман, а голова немилосердно трещала с похмелья, Ник уже позавтракал и поскакал проведать одного из своих арендаторов, Колина Риза, жена которого со дня на день должна была родить.
Он несколько минут назад вернулся домой и, поставив лошадь в стойло, вышел из конюшни на солнышко, которое только-только начало проглядывать сквозь туман, как вдруг заметил Элизабет Вулкот. Девушка стояла у кузницы — низенького каменного строения, расположенного через дорогу. Любопытство заставило Ника подойти поближе. Сайлас Маккенн, кузнец, кивал своей большой косматой головой в ответ на слова Элизабет.
Ник подошел к ним и остановился прямо рядом с тяжелой дубовой дверью, однако Элизабет с Сайласом настолько увлеклись разговором, что не замечали его.
— Спасибо вам большое, мистер Маккенн, — говорила Элизабет. — Вчера я увидела в саду такую очаровательную славку, Быть может, с вашей помощью мне удастся сделать так, чтобы она прилетела снова.
Гигант ирландец вспыхнул от удовольствия.
— Славку, говорите? — Он ухмыльнулся. — Ну надо же! И как это вы умеете разбираться в птицах? Ну конечно, мисс Вулкот, я с превеликим удовольствием смастерю для нее кормушку.
Элизабет повернулась, собираясь уйти, и только тогда заметила Ника, который стоял, небрежно прислонившись к стене. Щеки девушки покрыл легкий румянец.
— Надеюсь, вы не станете возражать, милорд. Я спросила мистера Маккенна, не найдется ли у него времени, чтобы изготовить мне кормушку для птиц. Я бы повесила ее за окно моей спальни. Мне так нравится наблюдать за птичками, хотя приходится быть очень осторожной, чтобы их не спугнуть.
Ник выпрямился.
— Думаю, вы в них хорошо разбираетесь. Наверное, знаете, как каждую из них звать-величать.
— Ну не всех, но очень многих. Я люблю птиц.
Ник улыбнулся. Надо же, Элизабет опять его удивила! Оказывается, в ней еще столько неведомых ему черт! Интересно, сколько ему потребуется времени, чтобы как следует узнать ее?
Он повернулся к Сайласу Маккенну — огромному мускулистому ирландцу, которого знал еще по Ямайке. Сайлас, как Теофилус Суон и еще несколько человек, которым он дал работу, отбывали вместе с ним срок заключения.
— Сделай для мисс Вулкот четыре кормушки. Пускай повесит их в саду.
Элизабет довольно улыбнулась, и на левой щеке у нее появилась премиленькая ямочка.
— Благодарю вас, милорд.
— Я собирался домой, — неожиданно для самого себя проговорил Ник, подавая ей руку, — но, если вы согласитесь пройтись со мной по саду, с удовольствием послушаю про птиц.
На секунду ему показалось, что она откажется — он даже надеялся, что она это сделает, — однако Элизабет лишь улыбнулась и взяла его под руку. Пока они шли по покрытой гравием дорожке, несколько пташек выпорхнуло у них из-под ног, и Николас был поражен тем, что Элизабет знает название каждой.
— Видите вон ту птичку в коричневую крапинку? — спросила Элизабет, указывая на маленькую птаху, сидящую на ветке березы.
Ник улыбнулся:
— Эту даже я знаю, мисс Вулкот. Это самый обыкновенный крапивник.
Элизабет рассмеялась и покачала головой:
— А вот и нет. Это, милорд, пятнистая мухоловка. Просто она похожа на крапивника. Прежде чем решить, что это за птица, нужно хорошенько подумать.
Взгляд Ника скользнул по блестящим медным волосам, четко очерченному профилю, изящной фигуре Элизабет, и он вспомнил тот день, когда увидел ее впервые. Тогда он почти не обратил на нее внимания.
— Как я уже не раз убеждался, первое впечатление часто бывает обманчивым.
— Это и в самом деле так, — весело подхватила Элизабет. — Особенно когда речь идет о птицах. Возьмем, к примеру, вон ту славку-черноголовку. Большинство людей принимают ее за черного дрозда.
— Но только не вы, мисс Вулкот.
Она улыбнулась милой девичьей улыбкой:
— Мой отец любил птиц и меня научил в них разбираться. После его смерти я очень много времени проводила в саду. Смотрела на пташек и чувствовала себя уже не такой одинокой. Не было еще случая, чтобы при виде этих пернатых созданий у меня не поднималось настроение.
Ник улыбнулся:
— Я запомню это на тот случай, если мне понадобится поднять вам настроение.
Элизабет начала что-то говорить, но замолчала, напряженно глядя куда-то поверх его плеча. Ник понял: они уже не одни. И в самом деле, к ним направлялся Роджер Фен-тон, виконт Хардинг. Приближаясь, он не сводил с Элизабет похотливого взгляда. Ник мысленно выругался. Вместо того чтобы разгуливать со своей подопечной по саду, нужно было настоять, чтобы она пошла домой.
Подойдя поближе, Хардинг окинул Элизабет внимательным взглядом и, похоже, остался доволен увиденным.
— Так, значит, это и есть та самая леди, которую ты от нас прячешь?
Ник непроизвольно сделал шаг вперед, заслоняя Элизабет.
— Мисс Вулкот как раз собиралась идти домой. — Он бросил на Элизабет предостерегающий взгляд, который она отлично поняла. — Не правда ли, мисс Вулкот?
— Д… да, — пролепетала она.
— Виконт Хардинг, к вашим услугам, мисс Вулкот, — проговорил Фентон, отвешивая Элизабет низкий поклон. — Николас упоминал о вашем присутствии в Рейвенуорт-Холле. Теперь я понимаю, почему он вас прячет.
— Я пытался защитить доброе имя мисс Вулкот, которое может пострадать, если уже не пострадало оттого, что она находится под моей опекой, — заметил Николас.
Элизабет протянула виконту затянутую в белую перчатку руку.
— Я наблюдала вчера за состязаниями. Вы были очень хороши, виконт. Вы чуть было не победили графа.
Фэнтон улыбнулся:
— Да, Ника редко охватывает такой неукротимый спортивный азарт, как вчера.
— Элизабет, — настойчиво проговорил Ник, — полагаю, вам давно пора идти домой.
Она удивленно взглянула на него, и он спохватился: надо же, впервые назвал ее по имени!
— Как вам будет угодно, милорд. — Она одарила Роджера Фентона сдержанной светской улыбкой. — До свидания, лорд Хардинг.
— Счастлив был с вами познакомиться, мисс Вулкот.
Все то время, пока Элизабет шла к дому, Хардинг не сводил с нее жадного взгляда, и с каждой секундой раздражение Ника все возрастало.
— Можешь не раскатывать губы, — наконец бросил он. — Этой девушки тебе не видать как своих ушей. Она молода и наивна, и, пока находится в моем доме, я несу за нее ответственность.
Губы виконта тронула язвительная улыбка.
— Она чудо как хороша. Быть может, у тебя самого есть на нее виды?
Лицо Ника вспыхнуло от злости.
— Эта девушка — моя подопечная. Ее отец доверил заботу о ней моему отцу. А это означает, нравится мне это или нет, что она теперь находится под моим покровительством. Вот единственное, что связывает меня с Элизабет Вулкот.
Хардинг промолчал, однако, когда они вслед за Элизабет пошли в дом, Ник заметил в глазах виконта подозрительный блеск. Хардинг был красив и знатен, однако, несомненно, обладал множеством пороков. Например, им владела страсть к карточной игре, в которой он никогда не выходил победителем. Он проиграл фамильное состояние, довел свою первую жену до смерти, и все-таки к игорным столам его тянуло как магнитом. Кроме того, он был большим любителем выпить и безо всяких угрызений совести соблазнял наивных молоденьких девиц.
Именно таких людей, как Хардинг, Ник и имел в виду, когда говорил Сидни Бердсоллу о том, что не стоит оставлять Элизабет в Рейвенуорт-Холле. Слава Богу, что Хардинг и несколько его собутыльников уезжают завтра утром. Внезапно Николас поймал себя на мысли, что если бы и все остальные гости убрались из его дома, он бы только обрадовался.
Одетая в простенькое темно-синее повседневное платье, Элизабет спустилась по широкой мраморной лестнице в холл и направилась к двери черного хода. Она собиралась пойти на конюшню в надежде отыскать там графа, зная, что он, как и она сама, встает рано. Она уже несколько раз видела, как он куда-то уезжал по утрам. Вот и сегодня утром она заметила его в окно спальни. Граф был одет в костюм для верховой езды и шел в сторону конюшни.
Там Элизабет его и обнаружила. Рейвенуорт и его конюх Фредди Хиггинс о чем-то совещались возле стойла одной из кобыл. Притаившись в тени, Элизабет некоторое время молча за ними наблюдала. В конюшне пахло сеном и лошадьми, хорошо промасленной упряжью и мазью, которой конюх с графом, тихонько переговариваясь, смазывали лошади ногу. Элизабет поразило, насколько озабоченно звучал голос Николаса Уорринга, с какой дотошностью он отдавал распоряжения.
— Не беспокойтесь, я сделаю все, как нужно, — ответил ему Хиггинс. — Эта кобылка сильная. Через неделю будет как новая.
— Спасибо, Фредди. — Рейвенуорт направился к выходу, но, увидев Элизабет, которая вышла из своего укрытия, остановился. — Мисс Вулкот? Вижу, вы, как всегда, встали рано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Наконец он отпустил ее, и Элизабет поспешно отступила на шаг, стараясь не думать о том, какая у него твердая грудь и упругие мощные мышцы. Взгляд ее скользнул с белоснежной батистовой рубашки вниз, на панталоны для верховой езды из тонкой оленьей кожи, плотно обтягивающие бедра графа, Элизабет почувствовала, как кровь прилила у нее к щекам.
В глазах Николаса вспыхнули насмешливые искорки.
— Вы можете остаться, если не двинетесь с места и не будете мешать.
От графа исходил едва уловимый запах джина, его смуглые щеки слегка раскраснелись. Элизабет не могла понять от чего: то ли от волнения, то ли от спиртного.
Показав на маленький деревянный сарай, стоявший у скаковой дорожки, Элизабет проговорила:
— Если вы не возражаете, мы будем смотреть оттуда.
Рейвенуорт кивнул и обратил грозный взгляд на тетю Софи.
— Прошу вас, миссис Крэбб, проследить за тем, чтобы с вашей племянницей ничего не случилось.
— Разумеется, милорд. Вы же знаете, что всегда можете на меня положиться.
Губы Рейвенуорта изогнулись в усмешке. Слегка кивнув, он бросил последний предупреждающий взгляд на Элизабет, повернулся и зашагал к тому месту, где стояли фаэтоны. Элизабет смотрела, как он удаляется, и вдруг почувствовала, как у нее помимо ее воли открывается рот, и услышала собственный голос:
— Удачи, милорд.
Николас остановился, обернулся и улыбнулся той потрясающей улыбкой, которую Элизабет так редко доводилось видеть.
— Благодарю вас, мисс Вулкот, — ответил он. — Поскольку вы будете за меня болеть, я приложу все усилия к тому, чтобы выиграть.
Элизабет невольно улыбнулась в ответ, хотя не любила ни азартных игр, ни спортивных мероприятий, ни, естественно, мужчин, успевших накачаться спиртным еще до конца вечера.
И тем не менее, глядя на графа, остановившегося у фаэтона и тихонько нашептывающего что-то своим вороным, Элизабет не могла сдержать восхищения. Черные как смоль волосы, серебристые серо-голубые глаза, смуглая кожа и белоснежная улыбка. Словом, граф был просто неотразим.
— Жаль, что мы не можем держать пари, — проговорила тетя Софи. — Я бы рискнула поставить на его светлость свой последний шиллинг.
— Хорошо, что здесь нет никого, кто мог бы побиться с вами об заклад.
— За исключением тебя, — уточнила тетя Софи.
Элизабет улыбнулась:
— Да, но я тоже считаю, что граф выиграет. А если бы и сомневалась в этом, не стала бы держать пари против него.
И она снова взглянула в сторону изящного черного экипажа. Граф как раз залезал в него — на секунду мелькнули обтянутые панталонами ноги. Он уселся на сиденье, и Элизабет бросились в глаза его широченные плечи и мускулистые руки.
Облокотившись на спинку сиденья, граф сунул меж белоснежных зубов тонкую сигару и, взяв в руки вожжи, взглянул на человека, державшего наготове стартовый пистолет.
Ухмылка у него была столь неожиданно залихватской, что у Элизабет от удивления округлились глаза. Раздался громкий выстрел, и сердце девушки взволнованно забилось. Коляски сорвались с места, спицы в колесах замелькали. Граф наклонился вперед и крепко уперся ногами в дно фаэтона. Размахнувшись, соперник Николаса изо всех сил стегнул своих гнедых, и они помчались вперед. Хардинг, крупный высокий мужчина лет тридцати двух, с песочно-каштановыми волосами и карими глазами, был, как успела доложить Элизабет Мерси Браун, большим любителем женщин и волочился за ними напропалую.
Со всевозрастающим волнением наблюдая за состязаниями, Элизабет отметила про себя, что виконт довольно красив, однако, по ее мнению, ему было далеко до Николаса Уорринга.
— Лорд Хардинг может и выиграть, — заметила тетя Софи. — Нужно было нам с тобой все-таки держать пари.
Элизабет промолчала: она слишком волновалась, чтобы вести светские беседы. Впереди был виден первый поворот. Лошади прошли его почти ноздря в ноздрю. Хардинг, который шел по внутреннему кругу, сумел вырваться вперед, однако Рейвенуорт нагнал и обошел на прямой. На втором повороте инициативой снова завладел Хардинг, и Элизабет от волнения прикусила нижнюю губу. На прямой виконт по-прежнему шел впереди, однако видно было, что его лошади начинают уставать.
К тому времени как лошади домчались до третьего поворота, взметая из-под копыт тучи грязи, сердце Элизабет так и норовило выпрыгнуть у нее из груди. Хардинг все еще шел впереди, однако лошади его скакали все медленнее, и граф уже нагонял его.
— Ну же, быстрее! — шептала Элизабет. — Ты должен выиграть! Ты можешь это сделать!
Прошли четвертый поворот. Хардинг снова впереди. Граф привстал с сиденья. Сигару он уже давно выбросил. Николас правил лошадьми с такой ловкостью, какой Элизабет от него не ожидала. Проезжая мимо, он обернулся в ее сторону, и на мгновение их взгляды встретились. Что уж граф там углядел — неизвестно, однако он стегнул лошадей изо всех сил, крикнул что-то, чего Элизабет не разобрала, и, вырвавшись вперед, первым пересек финишную черту.
Зрители восторженно закричали, зааплодировали, и Элизабет радостно рассмеялась.
Тетя Софи тоже захлопала в ладоши, приговаривая:
— Я же тебе говорила, что он выиграет!
Элизабет, улыбаясь, замахала графу рукой, однако улыбка медленно сползла с ее лица, а рука застыла в воздухе, когда она заметила, что граф уже в толпе своих малоприятных друзей.
— Да, — сказала она тете, — именно это вы и говорили.
Как же ей хотелось тоже подойти к графу, поздравить его с победой, разделить с ним минуты триумфа! И от того, что она не может этого сделать, радость, которую Элизабет испытывала, померкла.
— Нам пора, — сказала она тетушке, однако перед уходом не смогла удержаться, чтобы не бросить на Рейвенуорта последний взгляд.
Каково же было удивление Элизабет, когда она заметила, что и он на нее смотрит! На мгновение взгляды их встретились. «Я выиграл эту скачку для вас», — прочитала Элизабет в глазах графа. «Быть этого не может, все-то ты себе придумываешь», — одернула себя Элизабет, однако это прозвучало не очень-то убедительно. Элизабет отвернулась, а когда снова взглянула на графа, он уже улыбался женщине в серебристо-голубом платье, актрисе по имени Джилли Пейн. Виконт сунул Николасу в руку стакан с джином и принялся энергично хлопать его по спине, поздравляя с победой, однако Элизабет сильно сомневалась в его искренности. По тому, как лорд Хардинг недовольно кривил губы, было видно, что он намеревался выиграть и сильно переживает из-за своего проигрыша.
Подняв стакан, Рейвенуорт одним махом осушил его, и Элизабет отвернулась, помрачнев еще больше.
Из груди ее вырвался вздох. Граф неисправим, но было в нем нечто чрезвычайно притягательное. Если бы ее отец хоть на мгновение мог представить себе, что судьба его дочери окажется в руках такого повесы, он бы ни за что на свете не отдал бы ее на попечение своего доброго друга, третьего графа Рейвенуорта.
Но как это ни странно, с тех пор как Элизабет оказалась в Рейвенуорт-Холле, под защитой Николаса Уорринга, она впервые за долгое время чувствовала себя в полной безопасности.
— А этот лорд Рейвенуорт… в нем действительно что-то есть, — хмыкнув, тихонько проговорила тетя Софи.
— Это уж точно, — согласилась Элизабет и вновь посмотрела на победителя состязаний.
На его лице сияла самодовольная улыбка, а очаровательная Джилли Пейн награждала его за победу поцелуем. Элизабет почувствовала, как сердце больно сжалось в груди. Не обращая внимания эту боль, она взяла тетушку под руку и направилась к дому.
Глава 3
Гости Ника все еще спали. Они и в обычные дни редко поднимались раньше полудня, а уж сегодня, после состязания, завершившегося его победой и обильным возлиянием по этому поводу, наверняка проспят еще дольше.
В отличие от своих гостей Ник никогда не спал допоздна. Отвык. Слишком много лет ему приходилось вставать до рассвета. И каждый день он занимался тяжелым трудом. Даже сейчас, когда годы эти канули в Лету, стоило первым солнечным лучам коснуться земли, как Ник просыпался и понимал, что сна нет ни в одном глазу.
Вот и сегодня утром, хотя его владения еще окутывал густой туман, а голова немилосердно трещала с похмелья, Ник уже позавтракал и поскакал проведать одного из своих арендаторов, Колина Риза, жена которого со дня на день должна была родить.
Он несколько минут назад вернулся домой и, поставив лошадь в стойло, вышел из конюшни на солнышко, которое только-только начало проглядывать сквозь туман, как вдруг заметил Элизабет Вулкот. Девушка стояла у кузницы — низенького каменного строения, расположенного через дорогу. Любопытство заставило Ника подойти поближе. Сайлас Маккенн, кузнец, кивал своей большой косматой головой в ответ на слова Элизабет.
Ник подошел к ним и остановился прямо рядом с тяжелой дубовой дверью, однако Элизабет с Сайласом настолько увлеклись разговором, что не замечали его.
— Спасибо вам большое, мистер Маккенн, — говорила Элизабет. — Вчера я увидела в саду такую очаровательную славку, Быть может, с вашей помощью мне удастся сделать так, чтобы она прилетела снова.
Гигант ирландец вспыхнул от удовольствия.
— Славку, говорите? — Он ухмыльнулся. — Ну надо же! И как это вы умеете разбираться в птицах? Ну конечно, мисс Вулкот, я с превеликим удовольствием смастерю для нее кормушку.
Элизабет повернулась, собираясь уйти, и только тогда заметила Ника, который стоял, небрежно прислонившись к стене. Щеки девушки покрыл легкий румянец.
— Надеюсь, вы не станете возражать, милорд. Я спросила мистера Маккенна, не найдется ли у него времени, чтобы изготовить мне кормушку для птиц. Я бы повесила ее за окно моей спальни. Мне так нравится наблюдать за птичками, хотя приходится быть очень осторожной, чтобы их не спугнуть.
Ник выпрямился.
— Думаю, вы в них хорошо разбираетесь. Наверное, знаете, как каждую из них звать-величать.
— Ну не всех, но очень многих. Я люблю птиц.
Ник улыбнулся. Надо же, Элизабет опять его удивила! Оказывается, в ней еще столько неведомых ему черт! Интересно, сколько ему потребуется времени, чтобы как следует узнать ее?
Он повернулся к Сайласу Маккенну — огромному мускулистому ирландцу, которого знал еще по Ямайке. Сайлас, как Теофилус Суон и еще несколько человек, которым он дал работу, отбывали вместе с ним срок заключения.
— Сделай для мисс Вулкот четыре кормушки. Пускай повесит их в саду.
Элизабет довольно улыбнулась, и на левой щеке у нее появилась премиленькая ямочка.
— Благодарю вас, милорд.
— Я собирался домой, — неожиданно для самого себя проговорил Ник, подавая ей руку, — но, если вы согласитесь пройтись со мной по саду, с удовольствием послушаю про птиц.
На секунду ему показалось, что она откажется — он даже надеялся, что она это сделает, — однако Элизабет лишь улыбнулась и взяла его под руку. Пока они шли по покрытой гравием дорожке, несколько пташек выпорхнуло у них из-под ног, и Николас был поражен тем, что Элизабет знает название каждой.
— Видите вон ту птичку в коричневую крапинку? — спросила Элизабет, указывая на маленькую птаху, сидящую на ветке березы.
Ник улыбнулся:
— Эту даже я знаю, мисс Вулкот. Это самый обыкновенный крапивник.
Элизабет рассмеялась и покачала головой:
— А вот и нет. Это, милорд, пятнистая мухоловка. Просто она похожа на крапивника. Прежде чем решить, что это за птица, нужно хорошенько подумать.
Взгляд Ника скользнул по блестящим медным волосам, четко очерченному профилю, изящной фигуре Элизабет, и он вспомнил тот день, когда увидел ее впервые. Тогда он почти не обратил на нее внимания.
— Как я уже не раз убеждался, первое впечатление часто бывает обманчивым.
— Это и в самом деле так, — весело подхватила Элизабет. — Особенно когда речь идет о птицах. Возьмем, к примеру, вон ту славку-черноголовку. Большинство людей принимают ее за черного дрозда.
— Но только не вы, мисс Вулкот.
Она улыбнулась милой девичьей улыбкой:
— Мой отец любил птиц и меня научил в них разбираться. После его смерти я очень много времени проводила в саду. Смотрела на пташек и чувствовала себя уже не такой одинокой. Не было еще случая, чтобы при виде этих пернатых созданий у меня не поднималось настроение.
Ник улыбнулся:
— Я запомню это на тот случай, если мне понадобится поднять вам настроение.
Элизабет начала что-то говорить, но замолчала, напряженно глядя куда-то поверх его плеча. Ник понял: они уже не одни. И в самом деле, к ним направлялся Роджер Фен-тон, виконт Хардинг. Приближаясь, он не сводил с Элизабет похотливого взгляда. Ник мысленно выругался. Вместо того чтобы разгуливать со своей подопечной по саду, нужно было настоять, чтобы она пошла домой.
Подойдя поближе, Хардинг окинул Элизабет внимательным взглядом и, похоже, остался доволен увиденным.
— Так, значит, это и есть та самая леди, которую ты от нас прячешь?
Ник непроизвольно сделал шаг вперед, заслоняя Элизабет.
— Мисс Вулкот как раз собиралась идти домой. — Он бросил на Элизабет предостерегающий взгляд, который она отлично поняла. — Не правда ли, мисс Вулкот?
— Д… да, — пролепетала она.
— Виконт Хардинг, к вашим услугам, мисс Вулкот, — проговорил Фентон, отвешивая Элизабет низкий поклон. — Николас упоминал о вашем присутствии в Рейвенуорт-Холле. Теперь я понимаю, почему он вас прячет.
— Я пытался защитить доброе имя мисс Вулкот, которое может пострадать, если уже не пострадало оттого, что она находится под моей опекой, — заметил Николас.
Элизабет протянула виконту затянутую в белую перчатку руку.
— Я наблюдала вчера за состязаниями. Вы были очень хороши, виконт. Вы чуть было не победили графа.
Фэнтон улыбнулся:
— Да, Ника редко охватывает такой неукротимый спортивный азарт, как вчера.
— Элизабет, — настойчиво проговорил Ник, — полагаю, вам давно пора идти домой.
Она удивленно взглянула на него, и он спохватился: надо же, впервые назвал ее по имени!
— Как вам будет угодно, милорд. — Она одарила Роджера Фентона сдержанной светской улыбкой. — До свидания, лорд Хардинг.
— Счастлив был с вами познакомиться, мисс Вулкот.
Все то время, пока Элизабет шла к дому, Хардинг не сводил с нее жадного взгляда, и с каждой секундой раздражение Ника все возрастало.
— Можешь не раскатывать губы, — наконец бросил он. — Этой девушки тебе не видать как своих ушей. Она молода и наивна, и, пока находится в моем доме, я несу за нее ответственность.
Губы виконта тронула язвительная улыбка.
— Она чудо как хороша. Быть может, у тебя самого есть на нее виды?
Лицо Ника вспыхнуло от злости.
— Эта девушка — моя подопечная. Ее отец доверил заботу о ней моему отцу. А это означает, нравится мне это или нет, что она теперь находится под моим покровительством. Вот единственное, что связывает меня с Элизабет Вулкот.
Хардинг промолчал, однако, когда они вслед за Элизабет пошли в дом, Ник заметил в глазах виконта подозрительный блеск. Хардинг был красив и знатен, однако, несомненно, обладал множеством пороков. Например, им владела страсть к карточной игре, в которой он никогда не выходил победителем. Он проиграл фамильное состояние, довел свою первую жену до смерти, и все-таки к игорным столам его тянуло как магнитом. Кроме того, он был большим любителем выпить и безо всяких угрызений совести соблазнял наивных молоденьких девиц.
Именно таких людей, как Хардинг, Ник и имел в виду, когда говорил Сидни Бердсоллу о том, что не стоит оставлять Элизабет в Рейвенуорт-Холле. Слава Богу, что Хардинг и несколько его собутыльников уезжают завтра утром. Внезапно Николас поймал себя на мысли, что если бы и все остальные гости убрались из его дома, он бы только обрадовался.
Одетая в простенькое темно-синее повседневное платье, Элизабет спустилась по широкой мраморной лестнице в холл и направилась к двери черного хода. Она собиралась пойти на конюшню в надежде отыскать там графа, зная, что он, как и она сама, встает рано. Она уже несколько раз видела, как он куда-то уезжал по утрам. Вот и сегодня утром она заметила его в окно спальни. Граф был одет в костюм для верховой езды и шел в сторону конюшни.
Там Элизабет его и обнаружила. Рейвенуорт и его конюх Фредди Хиггинс о чем-то совещались возле стойла одной из кобыл. Притаившись в тени, Элизабет некоторое время молча за ними наблюдала. В конюшне пахло сеном и лошадьми, хорошо промасленной упряжью и мазью, которой конюх с графом, тихонько переговариваясь, смазывали лошади ногу. Элизабет поразило, насколько озабоченно звучал голос Николаса Уорринга, с какой дотошностью он отдавал распоряжения.
— Не беспокойтесь, я сделаю все, как нужно, — ответил ему Хиггинс. — Эта кобылка сильная. Через неделю будет как новая.
— Спасибо, Фредди. — Рейвенуорт направился к выходу, но, увидев Элизабет, которая вышла из своего укрытия, остановился. — Мисс Вулкот? Вижу, вы, как всегда, встали рано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41