— Клянусь Богом, меня удивляет, как ты вообще можешь стоять на ногах после ночи, проведенной на…Джеффри с наигранным смущением умолк, как бы внезапно осознав, что означают его слова. Он кашлянул, пожал плечами и взглянул на Саймона с глупой ухмылкой.— Я доволен своей женой, — ровно произнес Саймон.— Ну да, это же и я сказал трактирщику в одном селении, когда тот стал рассказывать об этом союзе без любви, заключенном столь поспешно, — с подкупающей искренностью поддакнул Джеффри. — У Арианы распутная натура — девушка, подобная ей, не сможет отказать мужу в супружеских ласках.Хотя на лице Саймона не дрогнул ни один мускул в ответ на эти наглые слова, Свен мысленно стал прикидывать, сколько полотна потребуется на саван для Джеффри.— Конечно, — доверительно продолжал Джеффри, — если только Ариана не тоскует но своему первому любовнику — возможно, поэтому она не позволяет другому войти в ее уютное маленькое… хм… гнездышко.— По-моему, даже сороки не так болтливы, как этот пустозвон, — небрежно заметил Свен. — И они гораздо симпатичнее.— Ну, это излечимо, — спокойно возразил Саймон. — Я имею в виду болтливость. Что касается лица — тут ему ни один смертный не поможет.— Неужели я оскорбил тебя? — с наигранным удивлением спросил Джеффри Саймона. — Черт возьми, какой ты чувствительный! Ну да, конечно, неприятно, когда тебе наступают на больную мозоль — как я мог об этом забыть!Саймон улыбнулся одними губами.— Поверь, я совсем не хотел тебя оскорбить, — небрежно продолжал Джеффри. — Если тебя раздражают мои неуклюжие комплименты в адрес твоей страстной супруги, я, так и быть, буду более осторожен в своих похвалах.Свен повел глазами в сторону Саймона, ожидая только знака, чтобы скрутить рыцаря, чьи льстивые комплименты были хуже самых грубых оскорблений, которые Саймон когда-либо выслушивал.Но рука Саймона незаметно предостерегающе коснулась меча Свена.— Добрый вечер, Ариана, — произнес Саймон, глядя мимо Джеффри. — Как тебе понравилось в саду?— А, моя милашка, — воскликнул Джеффри, живо обернувшись. — Если бы ты только знала, как я скучал по твоим страстным объятиям — ты меня прямо околдовала. Без тебя я зачахну, как цветок без солнца.— Вот было бы славно, — бросила Ариана. — Тогда я заперлась бы в своей комнате, чтобы ускорить твою безрадостную кончину.С этими словами она быстро прошла мимо рыцаря и встала рядом с Саймоном и Свеном.— Я бы обиделся, не знай я твое горячее сердечко, — ухмыльнулся Джеффри. — Ну, после свадьбы девушка становится более осторожной, да еще в присутствии супруга. Не так ли, моя милашка?— Я ходила к реке — поиграть на арфе, — сказала Ариана Саймону, не обращая внимания на Джеффри.— А, тогда все понятно, — протянул Джеффри, указывая на сухие листья и колючки, прилипшие к ее плащу. — Как неосторожно с твоей стороны, — вполголоса добавил он. — Твой ревнивый муж подумает, что ты валялась на траве, забавляясь со своим любовником.Ариана побелела как полотно и в ужасе взглянула на Саймона. Выражение его лица заставило ее похолодеть от страха.Она еще ни разу не видела, чтобы Саймон был так взбешен.И вместе с тем так неприступен.— Саймон не станет подозревать меня по пустякам — им движет здравый смысл, а не чувства, — еле слышно промолвила Ариана.— Тебе лучше знать, — серьезно возразил Джеффри. — А то можно было бы подумать, что поступками твоего мужа движет обыкновенная трусость, а не хваленый здравый смысл.Свен пробормотал что-то на резком северном наречии.— Этот любезный рыцарь утверждает, что он пользуется особым расположением твоего отца, — холодно произнес Саймон, обращаясь к Ариане. — Это так?— Да, это так, — ответила Ариана, не пытаясь скрыть горечи, прозвучавшей в ее голосе.— И твой отец крепко к нему привязан?— Он в нем души не чает.— Жаль, — промолвил Саймон, — а то бы я с гораздо большим удовольствием швырнул его в загон к свиньям, чем стал потчевать свининой за ужином.— Это что, оскорбление? — надменно спросил Джеффри.— Ни в коей мере. Зачем же здравомыслящему человеку оскорблять такого господина, как ты, о достойнейший вассал барона Дегерра? — возразил Саймон.— Ты спрашиваешь почему? Да потому, что ты подозреваешь, что твоя жена в меня влюблена! И ты…— Замолчи! — хрипло выкрикнула Ариана.— …думаешь, что я завоевал невинность твоей жены в любовной битве. Ты подозреваешь…С уст Арианы вместе с именем Джеффри сорвалось яростное проклятие.— …что твоя жена холодна с тобой, — ехидно продолжал Джеффри, не обращая внимания на попытки Арианы прервать его, — потому что она не хочет быть с другим мужчиной, после того как познала меня!Во дворе воцарилась мертвая тишина.Только твердая рука Саймона, крепко сжавшая ее запястья, помешала Ариане вцепиться в ухмыляющуюся физиономию Джеффри. Ариана попыталась вырваться, но тут же поняла, что это ей не удастся.Как не удастся исправить то, что уже произошло.— Если ты и вправду был первым любовником моей жены, — ровно проговорил Саймон, — то это просто чудо, что она не прокляла весь род мужской и не постриглась в монахини.Прежде чем Джеффри открыл рот, Саймон повернулся к Свену.— Проведи нашего гостя в конюшню, — сказал он. — Он может там расположиться на ночлег вместе со своим конем.— Слушаю, сэр, — произнес Свен. — Прошу, — добавил он, обращаясь к Джеффри.Тот попытался что-то возразить по поводу более чем скромных покоев, но Свен оборвал его на полуслове.— Поспеши, — коротко заметил он. — У нас столько рыцарей, что сеновал уже занят.Джеффри потоптался в нерешительности, затем пожал плечами и направился вслед за Свеном.Ариана глубоко перевела дух, потом подняла глаза на Саймона: ей хотелось объяснить, что Джеффри оболгал ее и затронул ее честь и честь Саймона.Но как только она взглянула в черные глаза своего мужа, горевшие гневным огнем, все слова, которые она хотела сказать, замерли у нее на устах.— Слушай меня, — холодно произнес Саймон. — Слушай внимательно. То, что произошло до того, как ты обвенчалась со мной, уже не исправить. Но если ты изменила мне…— Джеффри лжет! Все было совсем не так!— …беги отсюда сейчас же, пока я обо всем не узнал. Иначе я настигну тебя, и тогда гореть нам обоим в аду! Ты поняла меня, моя дражайшая супруга?Ариана хотела что-то сказать, но у нее пересохло в горле — она сумела произнести только имя Саймона.— Я вижу, ты меня поняла, — заметил он.Внезапно Саймон отпустил ее руки. Ариана прерывисто вздохнула: она вдруг почувствовала, что за его холодной яростью скрывается что-то другое, более страшное, чем гнев. То, что и ей довелось испытать — разъедающий душу яд предательства.— Саймон, — произнесла Ариана, шагнув к нему.— Зашнуруй сначала свой корсаж, — коротко прервал ее Саймон, отстраняясь от ее прикосновения. — Не то дашь еще большую пищу сплетням — и так уже все вокруг хихикают и перемывают тебе кости.Ариана глянула вниз — из-под плаща болтались концы серебристых тесемок. Краска стыда залила ее бледные щеки — корсаж был почти расшнурован.— Это не то, о чем ты думаешь! — горячо возразила она.— Я думаю только о том, что на твое счастье Волку Глендруидов нужен мир, а не война, а я превыше всего ценю волю моего брата.— У меня разболелась рана, — сказала Ариапа. — Я расшнуровала платье, чтобы посмотреть, не раскрылась ли она снова!— А голова у тебя тоже разболелась? — спросил Саймон обманчиво мягким тоном.— Голова? — недоуменно повторила Ариана.— Вот именно, голова, — произнес Саймон, отворачиваясь от нее с ледяным безразличием и направляясь к замку. — Посмотри на себя — твои волосы в еще большем беспорядке, чем платье. Глава 25 Ариана поднялась из-за стола, устало пробормотав несколько слов в свое оправдание, и ушла в спальню. На самом же деле она просто больше не могла выносить грязные намеки Джеффри, которые ранили ее честь и гордость Саймона перед всеми рыцарями замка, собравшимися за ужином.Ариана мрачно думала, считает ли теперь Саймон, что его свадьба менее суровое наказание, чем тюрьма султана, в которой когда-то побывал Доминик.Ужин, принесенный Бланш в ее комнату, остывал на подносе, по Ариана по-прежнему сидела на кровати, отрешенно уставившись в пустоту. В коридоре раздавались быстрые шаги Бланш, но девушка не обращала на них внимания.Даже арфа не могла ее утешить: Ариана поняла, что собственную боль ей было вынести легче, чем боль и унижение, которые испытывал ее муж. Сама она страдала не по своей вине. Но из-за нее мучился теперь Саймон.В дверь негромко постучали. Ариана, очнувшись, подняла голову.— Кто там? — спросила она.— Это я, Бланш.— Войди, — произнесла Ариана без особой радости.Дверь отворилась. Бланш быстро окинула взглядом комнату — после ее ухода ничто здесь не изменилось.— Вы уже поужинали, миледи? — с беспокойством спросила служанка.— Я не хочу есть — нет аппетита.— А ваша ванна, миледи?— Моя ванна?— Да, миледи, — нетерпеливо кивнула Бланш. — Я приготовила вам ванну, как вы и просили, и положила там теплую ночную рубашку. Все в замке уже давно спят.Ариана перевела безжизненный взгляд с нетронутого ужина на служанку.— Разве я велела тебе приготовить ванну? — нахмурившись, спросила она.— Да, миледи. Сразу после ужина в большом зале. Вы сказали тогда, что примете ванну, несмотря на поздний час, так как хотите смыть чужие прикосновения со своего тела.— Я так сказала? Не может быть!Бланш молча кивнула, но Ариана не произнесла больше ни слова.— Миледи, так что же с ванной?— Ты хочешь пойти спать? — спросила Ариана.— О да, конечно, если вам угодно.— Ты свободна.— Благодарю вас, миледи!Вспыхнув и радостно сверкнув глазами, Бланш выскочила из комнаты, в спешке даже забыв притворить за собой дверь.Ариана вдруг подумала, знает ли новый любовник Бланш — кто бы он ни был, — что его возлюбленная носит под сердцем чужое дитя? Возможно, для него это не имело значения. Возможно, все, чего ему хотелось, — это слышать ее переливчатый смех в темноте, ласкать теплое нежное тело и получать ласки в ответ, обнимать ее крепко-крепко и пить ее прерывистые крики наслаждения.Ариана резко поднялась с постели, стянула с себя одежду и вытащила шпильки из волос. Она тряхнула головой, и волосы, как черный шелк, упали ей на плечи и легли гладкими блестящими волнами на бедра. Девушка собрала их и стала было заплетать в косы, но почти сразу же потеряла к этому интерес. Она опустила руки, и волосы снова расплелись.Ариана потянулась за ночной рубашкой, но ее пальцы коснулись серебряной шнуровки платья Посвященных — ей не хотелось расставаться с ним даже в купальне. Почему — она не знала, только чувствовала, что не может теперь без него обойтись.Ариана внимательно посмотрела на платье, ища у него ответа.Потом всмотрелась в глубь ткани.«Женщина откинула голову в страстном порыве, ее черные волосы разметались, губы приоткрыты в крике наслаждения.Очарованная!И воин, сдержанный и пылкий, весь отдавшийся страсти.Волшебник, очаровавший ее, Он склонился к ней, он пьет ее крики, как сладостный нектар. Его могучее тело застыло над ней в ожидании, содрогаясь от чувственной жажды, столь же сильной, сколь и его сдержанность.Саймон!»Ариана видела его так же ясно, как свое отражение в безумных аметистовых глазах женщины на платье.— Боже всемогущий! — изумленно прошептала она.Ариана тряхнула головой и окинула испуганным взглядом комнату, почти уверенная, что Саймон стоит у нее за спиной. Однако все, что она увидела, был почти потухший очаг, ее разобранная постель и несколько покрывал, сваленных у подножия кровати.Эти покрывала служат постелью Саймону, когда он приходит в ее спальню.Если только он придет!Ариана снова надела на себя аметистовое платье и принялась затягивать корсаж, меряя комнату беспокойными шагами. Только сейчас она наконец заметила, что в замке наступила мертвая тишина. Слышно было только, как часовой прокричал время.Саймон уже давно должен был прийти в ее комнату. Он всегда приходил в это время. Даже раньше: ведь он вставал вместе со слугами на заре, шел на крепостную стену и проверял, все ли спокойно в округе. Как правило, с ним вместе был и Доминик, хотя он никогда не требовал от Саймона вставать в столь ранний час.«Мари! Как же я могла забыть?Саймон сейчас с ней!»Эта неожиданная догадка пронзила сердце Арианы. Девушка лихорадочно схватила свечу, зажгла ее и вышла из комнаты так стремительно, что пламя затрепетало. Издав нетерпеливое восклицание, Ариана замедлила торопливый шаг, чтобы огонек свечи мог снова разгореться.Прикрывая свечу рукой, Ариана поспешила в противоположное крыло замка, где находилась комната Бланш и Мари. Дверь в спальню служанок заменяла полотняная занавеска, которую днем поднимали.— Бланш, Мари, вы здесь? Это леди Ариана, — негромко произнесла девушка.— Прошу вас, войдите, миледи, — послышался голос Мари.Ариана скользнула в дверной проем прежде, чем Мари успела закончить фразу. Сверкающие аметистовые глаза бегло оглядели комнату — сначала быстро, затем помедленнее.— Я вижу, у тебя никого нет.Ариану не удивило отсутствие Бланш — ее удивило, что Мари была в комнате одна. Темноглазая женщина с любопытством смотрела на нее, оторвавшись от шитья, лежавшего у нее на коленях.— Да, я одна, — кивнула Мари. — А вы кого-то ищете, миледи?— Да. Саймона.— Тогда вам лучше поискать его где-нибудь в другом месте. Саймон не заходит ко мне с тех пор, как…Мари пожала плечами и вновь принялась усердно шить — игла так и мелькала в ее ловких пальцах.— С каких это пор? — переспросила Ариана.— С тех пор, как мой муж заметил Саймона, выходящего из моей палатки. Он решил, что это был Доминик, и предал его рыцарей султану — из-за него они и попали в засаду.— Боже милосердный! — выдохнула Ариана.— Милосердный, да только не к своим воинам, — заметила Мари, горько усмехнувшись.Завязав узелок, она откусила нитку, и ее белые острые зубки блеснули при свете свечи.— Большинство рыцарей Доминика были захвачены людьми султана, — продолжала Мари, вдевая новую нитку в иголку.— И Саймон тоже?— Да. Но захватили не тех, кого надо.— Не понимаю.— Среди плененных рыцарей не было того, кто был нужен султану и кого предал Роберт, — пояснила Мари.— Это Доминик Ле Сабр? — догадалась Ариана.— Да.— Но почему султану понадобился именно Доминик?— Султану правилось мучить людей. А Доминик прослыл сильным и храбрым воином, которого никому не удавалось сломить. И султан поклялся уничтожить его.— И что случилось потом?— Доминик предложил себя в обмен па свободу своих рыцарей, среди которых был и Саймон.— И их освободили?—Да.— А потом и Доминика? — спросила Ариана.— Да, через некоторое время.— Тогда почему…— Почему Саймон ненавидит меня? — усмехнулась Мари.Ариана кивнула.— Саймон был рядом с моим мужем, когда его смертельно ранили в схватке с сарацинами, которые устроили им засаду, — спокойно сказала Мари. — Перед смертью Роберт признался Саймону, что он предал Доминика и почему.— Но Саймон ведь знал, что Доминик был невиновен.— Кому, как не ему, было это знать, — кивнула Мари. — После того как я вышла замуж за Роберта, моим любовником был Саймон, а не его брат. Но с тех пор как Саймон услышал предсмертную исповедь Роберта, он больше ни разу не прикоснулся ко мне. Он винит себя за то, что произошло с Домиником.— Но, помнится, ты говорила, что Доминика освободили?— Его освободили. Но только после таких пыток, от которых любой другой бы умер.Ариана попыталась что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. Она судорожно глотнула и с трудом произнесла:— Там, в оружейной… Саймон поцеловал тебя.Мари молча встряхнула свое шитье, выдернула наметку и взглянула на девушку, которая была почти одного с ней возраста, но далеко не столь опытна в любовных делах.— Саймон меня не целовал, — сказала Мари. — Это я его поцеловала. Я видела, что он был очень зол на вас, леди, — так зол, что ему было все равно, ревнуете вы его или нет. Потому-то я и поцеловала его. Саймон ни разу не дотронулся до меня по своей воле с тех пор, как услышал признание Роберта.— Ни разу?— Ни разу.— Но ведь со времени Крестового похода прошло столько лет!— Да. Но Саймон — человек бурных страстей. Пройдут годы, прежде чем он все забудет. Или простит меня.— Он тебя любил, — с болью в голосе проговорила Ариана.— Любил?Мари рассмеялась, разглаживая вышитый шелк. Потом завязала узелок, перекусила нитку и заправила узелок так, что он стал невидимым. Снова вдела нитку в иголку и, усмехнувшись, произнесла:— Саймон никогда не любил меня. — Ее проворные пальцы вновь замелькали над шитьем. — Просто я была у него первая женщина, которая могла не только лежать на спине и думать о Боге. Мои гаремные штучки всего лишь поработили его на время.Ариана не могла скрыть смущения — грубая прямота Мари ее потрясла. Мари взглянула на нее с интересом.— Можно подумать, вы в монастыре воспитывались, — промолвила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39