Потянулась рукой к его твердой плоти, которая упиралась ей в живот, но он перехватил ее руку.
— Я хотела доставить тебе удовольствие, — сказала она.
— Доставишь, но не этим способом.
— А каким?
— Ты можешь встать?
Она встала, но едва, держалась на ногах, и он поддерживал ее. Затем поднялся сам, взял ее за руку и, нагнувшись, подтянул поближе скамейку для ног. Она наблюдала, как он ногой придвинул ее ближе к окну на расстояние двух футов от стены.
— Встань на нее коленями, — велел Себастьян.
Она повиновалась. Скамейка была резная, около фута длиной и достаточно широкая, чтобы они разместились на ней оба.
Он встал на колени позади нее, обхватил ими обе стороны скамейки так, что она оказалась между ними.
Взяв ее за талию, он спросил:
— Ты можешь дотянуться до подоконника? Широкий деревянный подоконник был в восемнадцати дюймах от пола.
— Да, — ответила она и спросила: — Зачем?
— Увидишь.
Обхватив ее крепче за талию, он прижал ее к себе. Она спиной почувствовала его твердую плоть. Она не знала, что делать с руками, и ухватилась за его руку, лежавшую у нее на талии.
— Если тебе нужна опора, ухватись за подоконник.
Опора. Она терялась в догадках. А он, задрав ей рубашку, прижался к ней.
Он приподнял ее ягодицы. Его бедра, словно колонны, обхватывали ее ноги. Они были подобны стали. Она чувствовала себя заключенной в клетке ею силы. Пойманной в капкан. Она вцепилась в подоконник, а он трогал ее, открывал, примерялся. Затем медленно, дюйм за дюймом проник в нее сзади.
Себастьян наблюдал, как его пульсирующая плоть скользит между ее круглых ягодиц, проникая все глубже и глубже, в то время как ее теплое тело принимает его, открывается для него, пока он не почувствовал, что полностью вошел в нее. Ее гладкие ягодицы ласкали его взор. Ее пальцы вцепились в подоконник. Она тихонько вскрикнула, но не от боли, а, скорее от неожиданности.
Он немного вышел из нее и снова вошел, чтобы она поняла, что ее ожидает,
Она попыталась вырваться, но он ее удержал, и теперь входил в ее тело сильными толчками.
Ей ничего не оставалось делать, как ему подчиниться!.. Ощущение было настолько эротичным, что она стонала, открываясь для него все глубже и глубже, позволяя своему телу полностью ему покориться.
И он завладел им. Как завоеватель, он утверждал свое право на нее и молился, чтобы этот акт навсегда отпечатался в ее сознании.
Он погладил ее ягодицы, которые теперь принадлежали ему, и начал ласково, пощипывать их, будто ненароком задевая нежную расселину между ними. Она содрогнулась. Он раздвинул черные завитки волос на ее лобке, и его палец вновь погрузился в ее горячую плоть. Он осторожно ласкал ее нежные влажные складки, проникая все глубже в теплую глубину ее тела.
Она впилась ногтями в его руку, стараясь не потерять сознание. Слишком сильным было испытанное ею ощущение.
Когда она пришла в себя, он, надавил сильнее, вошел в нее глубже, затем остановился, замер, пережидая мощные импульсы ее освобождения, которые волнами пробегали по телу.
Он ждал, придерживая ее одной рукой, ослабевшую от перенесенного потрясения. Ждал, пока не почувствовал, что силы возвращаются к ней. Он вышел из нее, поднялся и взял ее на руки.
Хелена приоткрыла глаза и увидела быстро приближавшуюся кровать. Она испугалась, что он оставит ее одну и вернется в свою спальню. Она не хотела этого. Она сознавала, что он получил от нее все, что хотел и о чем мечтал. И теперь она верила — сегодняшняя близость крепче всех клятв и обещаний свяжет их навеки.
Остановившись перед кроватью, он снял покрывало и положил ее на мягкий матрас. Снял с нее рубашку, выпрямился и стал рассматривать ее тело, а в главах его вновь загорелось желание.
Устроившись рядом с ней, он раздвинул ей бедра и мощным толчком вошел в нее.
Больше его не стесняясь, Хелена обвила его бедра ногами, чтобы он мог войти в нее как можно глубже. Прерывистое дыхание, крики, стоны, вздохи стали их языком, мощное, страстное желание, в котором слились их тела, стало для них единственной реальностью. Он хотел, требовал, брал, она отдавала ему свою душу и тело, открывала для него свое сердце. И наконец неземной восторг поднял их и унес из этого мира.
Глава 11
Скрип половицы нарушил глубокий сон, который захватил Хелену в свои теплые объятия. Она всмотрелась в темноту и поняла по глубокой тишине, что время движется к рассвету. Поняла, что она не в Камерале и в соседней комнате не спит Ариэль.
Поняла, что тепло, окутавшее ее, исходит от Себастьяна, крепко спавшего рядом с ней.
Снова скрип, теперь уже гораздо ближе и более осторожный. Осторожно отодвинувшись от Себастьяна и сняв с себя его тяжелую руку, которой он обнимал ее, она нашла щелочку в пологе, осторожно раздвинула ее и выглянула.
На какое-то мгновение ей показалось, что в комнату проник Луи. Ее начала охватывать паника, но вот глаза привыкли к темноте, и она увидела мужчину, рука которого лежала на ручке открытой двери. Он разглядывал комнату. Ее глаза привыкли к темноте, и она его узнала.
Филипп. Младший брат Луи, Тот, кто увез Ариэль из Камераля и отдал ее в жестокие руки Фабиана.
Хелена незаметно наблюдала за ним. Филипп проскользнул в спальню и бесшумно закрыл дверь. Он снова оглядел комнату, и его взгляд остановился на задернутом пологе кровати. Он шагнул к ней.
Хелена прикрыла рукой рот, подавляя инстинктивный крик. Она оглянулась на Себастьяна, но он продолжал крепко спать, все так же ровно дыша во сне.
Вглядевшись, она увидела в ногах кровати свой халат, который сбился в одну кучу с простынями, когда они занимались любовью. Она слышала, как Филипп осторожно приближается к ней.
Потянувшись, она ухватила край халата и, подтащив его к себе, поспешно натянула на обнаженное тело, молясь, чтобы Себастьян не проснулся, а Филипп не раздвинул полог, иначе зазвенят колокольчики на пологе кровати.
Натянув на себя халат и читая молитвы, ока осторожно встала с постели.
Тихое ругательство сорвалось с губ Филиппа, когда полог зашевелился. Она откинула, его и вышла к нему навстречу.
Лицо Филиппа было бледным, глаза широко раскрыты. Хелена приложила палец к губам, делая ему знак молчать.
Ей хотелось поплотнее задернуть полог, но она боялась потревожить колокольчики.
И тогда она храбро повернулась к Филиппу, пытаясь понять, что могло привести его сюда в столь неурочный час. Ее сердце колотилось в груди, когда она шла к нему, делая знаки отойти от кровати подальше. Она взвешивала все «за» и «против», боясь неверным решением навредить Ариэль. Разговаривать в коридоре было бы гораздо удобнее, но она не знала, можно ли доверять Филиппу, ведь он человек Фабиана.
— Что ты здесь делаешь?
— Совсем не то, что ты подумала.
— Я не знаю, что и думать. Расскажи мне об Ариэль.
Филипп побледнел еще сильнее, и сердце Хелены упало.
— Все нормально. Пока…
— Что ты хочешь этим сказать? — Хелена сжала его руку. — Фабиан изменил свое решение?
Филипп нахмурился:
— Изменил? Нет. Он пока еще ничего не говорил. — Отвращение и душевная мука исказили лицо юноши.
— Значит, он не изменил своего решения насчет Рождества и хочет, чтобы я принесла ему кинжал в канун праздника?
Филипп заморгал:
— Кинжал? Именно его ты должна найти?
— Да! Но ради всего святого, скажи мне, изменил ли он свой план? Разве не по этой причине ты появился здесь?
— Нет-нет. Совсем не поэтому. Но каков мерзавец!
Хелена всмотрелась в лицо кузена.
— Мерзавец? Ведь он твой, дядя.
— Он мне не дядя! — рявкнул Филипп. В голосе его звучали ярость и отвращение… Даже при слабом свете уходящей луны Хелена увидела злость, горевшую, в его темных глазах. — Он чудовище, бесчувственный тиран, он обманом забрал к себе молоденькую девушку, чтобы заставить тебя воровать для него!
— И я согласилась, — пробормотала Хелена. — Но что привело тебя сюда?
— Я хочу тебе помочь. — Филипп, храбро встретил ее недоверчивый взгляд. В голосе его звучало отчаяние. — Я хочу спасти Ариэль. Когда он послал меня за ней, я не знал, какая участь ее ожидает. Я думал, он просто беспокоится о ее безопасности. Ведь она осталась одна, с несколькими слугами в огромном поместье, — он горько рассмеялся. — Какой же я дурак! Но я понаблюдал за ним и понял, чего он хочет на самом деле. Я узнал о его коварных планах. — Филипп поймал руку Хелены и крепко ее сжал. — Ты единственная надежда Ариэль. Если бы был какой-то способ, — он замолчал, подыскивая слова, — вырвать ее из лап этого чудовища, я бы увез ее в безопасное место, клянусь, я бы это сделал! Но я не вижу выхода. Закон есть закон, и она в его власти. Сейчас она серьезно рискует.
Хелена в ужасе заломила руки:
— Она знает об этом?
К ее облегчению, Филипп покачал головой:
— Нет. Она даже не догадывается… Она такая наивная девушка, такая чистая, такая доверчивая.
Если бы она уже поняла, какие чувства руководят Филиппом, одного взгляда на его лицо, когда он говорил об Ариэль, было бы достаточно, чтобы развеять все ее сомнения.
— Значит, все пока обстоит так, как и раньше, — задумчиво проговорила Хелена. — Я должна похитить этот кинжал и вернуть его в канун Рождества.
— Я знаю, что ты не справилась с этой задачей. — Филипп нахмурился. — Фабиан считает, что вероятность твоего успеха почти равна нулю.
— Я не думаю, что это в принципе невозможно.
— Тогда почему же ты не принесла эту вещь — кинжал — ему? Когда ты не вернулась… Вот почему я здесь. Я думал, у тебя возникли проблемы.
— Что касается проблем… — Хелена поморщилась. Проблема была, но она преодолеет ее. Должна — ради Ариэль. — Фабиан уверен, что кинжал здесь, в этом большом доме, и я думаю, в этом он прав. Но ни Луи, ни Вийяр его не нашли, хотя мы обыскали все подходящие места, кроме одного. Он должен быть там. Я собиралась поискать его там сегодня ночью, но…
Филипп схватил ее за руку:
— Идем. Давай пойдем туда сейчас же. Мы можем поискать там, пока все в доме спят, найти его, забрать и убежать, пока никто не проснулся. У меня здесь недалеко привязана лошадь.
— Нет, — Хелена попыталась освободить руку, но Филипп крепко держал ее. — Нам нужно выбрать время, иначе месье герцог схватит нас, и мы не сможем освободить Ариэль.
Филипп озадаченно посмотрел на нее:
— Значит, ты боишься этого герцога? Вот уж не думал. Впрочем, это не имеет значения. Сейчас, когда я здесь, ты можешь сказать мне, где находится этот кинжал, и я его украду, верну Фабиану и спасу Ариэль.
Только искренность Филиппа спасла его от гнева Хелены.
— Нет! Как ты не понимаешь… — Она прикусила язык, чтобы не сказать ему, что он еще мальчик — наивный мальчик, пытающийся повлиять на игры могущественных мужчин. — Неужели ты думаешь, что Луи не украл бы кинжал давным-давно и не отдал бы его дяде, чтобы выслужиться перед ним, если бы все было так просто? Фабиан решил, что именно я должна сделать это, и больше никто.
— Почему? Если он его хочет, какая ему разница, кто его раздобудет?
— У него на это есть свои причины. Одни я вижу, о других могу только догадываться. — Мысль о том, что Фабиан мечтает навредить Себастьяну, приводила ее в ужас.
Ее глубокое нежелание заниматься воровством, должно быть, отразилось на ее лице, потому что он снова схватил ее за руку.
— Но ты ведь постараешься найти его как можно скорее, да? — Он вгляделся в ее лицо и улыбнулся. — Ну конечно же, ты это сделаешь. Ты хорошая и добрая, храбрая и щедрая — ты не оставишь свою сестру в лапах этого мерзавца, ведь так?
Хелене понравилась спокойная и солидная уверенность, с которой Филипп относился к ней, и она мысленно поблагодарила судьбу, которая послала ее сестре такого мужественного кавалера. Будет ли у нее самой такой же друг — теперь она не была в этом уверена. Филипп терпеливо ждал ее ответа, и она знала, каким он будет.
И все же она колебалась. Пыталась не вспоминать тепло, наслаждение и счастье — все то, что составляет силу любви, которую она познала совсем недавно. Пыталась не думать о Себастьяне. Напрасно. Пыталась выбросить его из головы, из своего сердца, но знала, что никогда не сможет этого сделать. Она чувствовала себя так, словно ее сердце разрывается на куски.
Из глаз ее потекли слезы, и она, всхлипнув, кивнула.
Глубокий голос прокатился по комнате:
— Малышка, тебе следовало все рассказать мне.
Хелена вскрикнула, зажала рот рукой и оглянулась на кровать. Рука с длинными пальцами откинула полог.
Себастьян лежал на боку, опершись на локоть. Покрывало сползло ему на талию, открыв твердую мускулистую грудь. Его взгляд скользнул по ней и остановился на Филиппе.
— Ты имеешь какое-то отношение к графу?
Филипп сглотнул, затем, гордо распрямив плечи, шагнул вперед и поклонился.
— Он мой дядя. Луи, который гостит здесь, мой родной брат. К моему стыду. Я Филипп де Севр.
Хелена слушала Филиппа, но не осмеливалась посмотреть ему в глаза, боясь, что не выдержит его презрительного взгляда. Что должен он подумать, найдя Себастьяна обнаженным в ее постели?
Она оглянулась на Себастьяна. Его слова… что они могли значить? Он раскрыл ее тайну? Ей оставалось надеяться, что он не все услышал. Они говорили по-французски, а он свободно владел этим языком. Он мог подумать о ней самое плохое, но однако… он продолжал называть ее «малышка».
Его взгляд вернулся к ней. Время шло. Она понимала, что он чего-то ждет, но чего — не могла догадаться. Он хочет, чтобы она поняла, прочитала его мысли, но если бы она могла это сделать!
И она продолжала молча стоять, словно приросла к месту. Тогда Себастьян вздохнул, откинул одеяло и направился прямо к ней. Глаза Хелены изумленно распахнулись. Она открыла рот, чтобы остановить его, но слова не шли с языка. Дыхание застряло у нее в горле. Он стоял перед ней голый.
Неужели у мужчин нет стыда?
Похоже, нет. Он подошел к ней, словно был одет в пурпур и золото, словно он и вправду был императором, как однажды назвал себя.
На Филиппа он вообще не смотрел. Когда он подошел совсем близко, она открыла рот, чтобы объясниться, чтобы хоть что-то сказать… Ничего не вышло.
Она подняла руки, как будто защищаясь, но они безвольно упали вниз.
Он остановился прямо перед ней. Как всегда, лицо его было непроницаемым, а по глазам ничего нельзя было прочесть.
Чувствуя, как сердце бьется где-то в горле, она отвернулась. Она никогда не сможет ему объяснить.
Подняв руку, он развернул ее лицом к себе и внимательно всмотрелся в ее глаза.
И вдруг, наклонив голову, поцеловал ее в губы.
— Возвращайся в постель, малышка, пока не простудилась.
Хелена потрясенно смотрела на него. Его взгляд был обращен к туалетному столику, к двум письмам на нем. Он посмотрел на нее, чуть изогнув бровь.
— С твоего позволения?
Поколебавшись, она кивнула. Как он узнал? Что подумал?
Ее руки дрожали, голова шла кругом. Она едва дышала. Постель не такая уж плохая идея. Даже не взглянув на Филиппа, она направилась к кровати и спряталась под одеялом.
Внезапно ее начал бить озноб, и она закуталась плотнее.
Из-под одеяла она смотрела, как Себастьян взял письма.
— Тебе лучше сесть, де Севр. — Рукой с письмами он указал на стул, стоявший у стены. — На это уйдет гораздо больше времени, чем ты думаешь.
Филипп колебался, но затем, бросив короткий взгляд на Хелену, подошел к стулу и сел. Филипп был растерян. Он не знал, что думать, и еще меньше — что делать. Чем-то он был похож на своего брата: темноволосый, привлекательный, однако чувствовалось, что он гораздо более честный, прямолинейный и храбрый.
Услышав его рассказ, Себастьян сразу проникся к нему доверием.
Письмо, которое читал Себастьян, было написано четким девичьим почерком. Он отложил его, зажег лампу, сделал свет поярче и взял второе письмо.
Он узнал тяжелую руку Фабиана, хотя прошло уже много лет с того времени, когда он в последний раз видел его почерк — это была его последняя просьба вернуть ему кинжал. Себастьян держал в руке десятое послание на эту тему и улыбался, Он испытывал величайший восторг, отвергая просьбы Фабиана одну за другой.
Итак, Фабиан разработал коварный план, чтобы отплатить ему за его дерзость. Ему бы следовало ожидать этого.
Он не знал, что на сей раз изобретет Фабиан, но мог бы предусмотреть и это.
Он положил письмо Фабиана и взял письмо Ариэль.
— Ты получила эти письма уже после того, как приехала сюда. — Это был не вопрос, а утверждение. — От кого?
— От Луи.
Смущение в ее голосе заставило его улыбнуться. Она все еще ему не верила, все еще не доверяла.
Первым он перечитал письмо от сестры, вчитываясь в каждое слово. Ему необходимо располагать полной информацией.
Прочитав первое письмо, он перечитал и второе. Угрозу Фабиана. Уже зная, что там написано, уже догадавшись об этом по приписке Ариэль, сделанной по просьбе Фабиана, он пришел в ярость. Его руки дрожали. Он долго смотрел на лампу, пока ему не удалось обуздать свой гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27