Пейшенс снова заскрипела зубами. В одном она была абсолютно уверена: она понимает все именно так, как надо.Вейн Кинстер зашел слишком далеко и слишком быстро — во всяком случае, с Джерардом. Что до остального — его игры с ее чувствами, — то, как она подозревала, он просто развлекается, не имея никаких серьезных намерений. Так как у нее выработалось стойкое отторжение любого вида обольщения, есть резон заставить его заплатить за это.Через Джерарда, как угодно…Пока уводили лошадей, Пейшенс обдумывала, что она может сделать. На несколько минут все четверо мужчин собрались в центре двора. Девушка, разглядев их, пришла к выводу, что едва ли можно осуждать Джерарда за то, что он выбрал Вейна в качестве примера. Тот явно выделялся среди мужчин.Словно почувствовав ее взгляд, Вейн обернулся и с неподражаемой грацией предложил ей руку. Все вместе они прошли к дому. Эдмонд покинул их у черного хода. Остальные поднялись по парадной лестнице. Джерард и Генри направились в свои комнаты. Опираясь на руку Вейна, Пейшенс прошла по галерее. Ее комната располагалась в том же коридоре, что и апартаменты Минни. Комната Вейна была этажом ниже.Нет смысла высказывать свое осуждение, пока в этом не будет настоятельной необходимости. Пейшенс остановилась в арке, завершавшей галерею. Здесь их пути расходились. Она высвободила руку из руки Вейна и посмотрела ему в глаза.— Вы намерены остаться надолго?— Это, — глухо проговорил он, — в большой степени зависит от вас.Пейшенс снова посмотрела ему в глаза — и словно примерзла к полу. Все ее тело, от макушки до кончиков пальцев, будто парализовало. Мысль о том, что он только развлекается, была убита выражением его глаз, намерением, читавшимся в его взгляде.Даже словами нельзя было бы выразиться яснее.Внутренне собравшись, Пейшенс вздернула подбородок и заставила губы сложиться в холодную усмешку.— Думаю, вы скоро поймете, что ошибаетесь.Пейшенс сказала это очень тихо и заметила, что он стиснул зубы. Шестым чувством она распознала надвигающуюся опасность и побоялась говорить что-либо еще. Продолжая улыбаться, важно поклонилась и прошла через арку в спасительную тишину коридора.Прищурившись, Вейн смотрел ей вслед, наблюдая, как плавно покачиваются ее бедра. Он не двигался до тех пор, пока она не захлопнула за собой дверь.Медленно, очень медленно лицо его смягчилось, и на губах заиграла знаменитая улыбка Кинстеров. Если ему не дано сбежать от судьбы, то и ей ipso facto в силу самого факта (лат.).
не удастся. И это значит, что она будет принадлежать ему. С каждой минутой перспектива эта выглядела все более заманчивой. Глава 5 Настало время действовать.Позже в тот же вечер Пейшенс, ожидавшая в гостиной джентльменов, вдруг поняла, что ей очень трудно соответствовать своему имени «Пейшенс» в переводе означает «терпение, терпеливость».
. Хотя внешне она ничем не показывала своего состояния, внутри у нее все бурлило. Анджела и миссис Чедуик, расположившиеся на диванчике рядом с ней, обсуждали отделку для платья Анджелы. Пейшенс рассеянно кивала, даже не прислушиваясь к их разговору. Ее беспокоили совсем другие проблемы.Ночью она плохо спала: в висках пульсировала тупая боль, Она была сильно встревожена: ее беспокоили участившиеся обвинения в адрес Джерарда и очевидное влияние Вейна Кинстера на ее впечатлительного брата. Да еще необходимость побороть внутреннее смятение, вызванное ее бурной реакцией на Вейна Кинстера, этого «истинного джентльмена». Он заворожил ее с первой же минуты, и вчера, когда ей все-таки удалось заснуть, даже преследовал во сне.Боль была такой сильной, что Пейшенс поморщилась.— Думаю, светло-вишневая тесьма произведет значительно больший эффект. — Анджела уже собиралась надуться. — Ты тоже так считаешь, Пейшенс?Платье, которое они обсуждали, было бледно-желтого цвета.— Я считаю, — сказала Пейшенс, — что аквамариновая тесьма, предложенная твоей мамой, подойдет больше.Анджела все-таки надулась. Миссис Чедуик не замедлила предупредить дочь, что тем самым она увеличивает число морщин. Надутые губки тут же улыбнулись.Постукивая пальцами по ручке кресла, Пейшенс хмуро посмотрела на дверь и вернулась к своему занятию: она составляла список предупреждений для Вейна Кинстера. Впервые в жизни она вынуждена предупреждать мужчину о том, чтобы он держался подальше. Конечно, она бы предпочла этого не делать, но обстоятельства заставляли. И причиной тому было не только данное матери обещание оберегать Джерарда, но и боязнь, что брату нанесут глубокую душевную рану, если будут использовать его в качестве орудия для завоевания ее улыбок.Конечно, они все в разной степени действовали через него. Пенуик обращался с Джерардом как с ребенком, играя на ее стремлении оберегать его. Эдмонд использовал искусство, чтобы наладить контакт с юношей и продемонстрировать ей свое духовное родство с ним. Генри изображал отеческую заинтересованность. Вейн превзошел всех: он не ограничивался словами. Он активно защищал Джерарда, активно завладевал его интересом, активно влиял на него — все ради того, чтобы вызвать у нее чувство благодарности, сделать ее своей должницей.Ей это не нравилось. Они все использовали Джерарда, но основная угроза исходила только от Вейна. Потому что он был единственным, кем Джерард восхищался и кого, возможно, уже боготворил.Пейшенс тайком помассировала левый висок. Если они в ближайшее время не покончат с портвейном, у нее начнется сильнейшая мигрень. Хотя мигрень начнется и так — беспокойная ночь, утренние сюрпризы, ее открытия во время верховой прогулки и полдня размышлений об Вейне. Этого достаточно, чтобы подкосить и более стойкого человека.Вейн вносил в ее душу такое смятение, что она уже отчаялась разобраться в собственных мыслях. Внутренний голос подсказывал ей, что только прямолинейность и решительность годятся для общения с ним.Она долго смотрела в одну точку и почувствовала резь в глазах. Ей казалось, что она не спала несколько ночей. И конечно, не будет спокойно спать до тех пор, пока не возьмет ситуацию в свои руки, пока не пресечет зарождающуюся дружбу между Джерардом и Вейном. Если говорить честно, то все виденное и слышанное выглядело абсолютно бесхитростным, однако никто — никто — не назовет Вейна бесхитростным.Он не был простодушным, а Джерард был.Именно в этом и была вся суть.Во всяком случае, так считала она.Боль переместилась от одного виска к другому, и девушка снова поморщилась.Вдруг дверь открылась, и Пейшенс, сев прямо, оглядела входивших джентльменов. Вейн был последним. Его неторопливая походка стала для нее еще одним доказательством своей правоты. Он так и излучал тревожащую, надменную мужественность.— Мистер Кинстер! — поманила его к себе Анджела, даже не покраснев при этом. Пейшенс готова была расцеловать ее.Вейн услышал зов Анджелы и увидел ее жест. Его взгляд переместился на Пейшенс, и он с улыбкой, не заслуживающей ее доверия, пошел в их сторону.Все три дамы — миссис Чедуик, Анджела и Пейшенс — встали, чтобы поприветствовать его.— Я все хотела спросить, — заговорила Анджела, прежде чем кто-либо успел вымолвить хоть слово, — правда ли, что светло-вишневый — самый модный цвет для отделки?— Он считается предпочтительным, — ответил Вейн.— Но не на бледно-желтом, — вмешалась Пейшенс.Вейн посмотрел на нее.— Я глубоко уверен, что нет.— Действительно. — Она взяла Вейна под руку. — Прошу простить нас, Анджела, мэм, — она кивнула миссис Чедуик, — мне нужно кое о чем спросить мистера Кинстера. — И увлекла его в дальний конец комнаты, возблагодарив Господа за то, что Вейн согласился последовать за ней.Пейшенс чувствовала на себе его взгляд, слегка удивленный и веселый.— Моя Дорогая мисс Деббингтон! — Она ощутила, как под ее ладонью дернулась его рука — и вот уже он вел ее. — Вам нужно сказать только слово…Пейшенс покраснела от его пристального взгляда. От звука его голоса у нее по спине пробежали мурашки — волнующие мурашки.— Я рада слышать это от вас, потому что именно это я и намерена сделать.Его брови поползли вверх. Он внимательно вглядывался в ее лицо, а потом осторожно провел пальцем по ее переносице.Пейшенс, потрясенная, на секунду замерла, а потом отдернула голову.— Не смейте! — Она еще чувствовала жар в том месте, где он прикоснулся.— Вы хмурились, и мне показалось, что у вас болит голова.Пейшенс нахмурилась еще сильнее. Когда они добрались до конца комнаты, она резко повернулась к нему и ринулась в атаку:— Как я поняла, вы не уезжаете завтра?Вейн ответил не сразу:— Что-то я не вижу себя отъезжающим в ближайшем будущем. А вы?Пейшенс твердо выдержала его взгляд.— Зачем вы решили остаться?Вейн разглядывал ее лицо, глаза и спрашивал себя, что же ее тревожит. Беспокойство передалось ему, и он истолковал его как причуду. Однако общение с волевыми женщинами — с матерью и теткой, не говоря уже о жене Девила, Онории, — научило его осторожности. Он не знал, что сказать, и тянул время.— А как по-вашему? — Вейн усмехнулся. — Что могло бы заинтересовать джентльмена настолько, чтобы он согласился задержаться здесь?Конечно, он знал ответ. Вчера вечером он все понял. Бывают ситуации, когда Фемида, слепая из-за повязки на глазах, может быть введена в заблуждение. Сейчас именно такая ситуация. В ней чувствовались подводные течения — сильные, непредсказуемые, необъяснимые и глубокие.Он остался для того, чтобы помочь Минни, защитить Джерарда — и оказать поддержку Пейшенс, но только так, чтобы она не догадалась об этом. Он понимал, что такое гордость, и относился к ее гордости с уважением. В отличие от других джентльменов он считал, что Пейшенс преуспела в воспитании Джерарда, поэтому хотел быть и ее защитником. Эта роль ему нравилась.Вейн сопроводил свой вопрос очаровательной улыбкой. К его удивлению, Пейшенс насторожилась. Она вытянулась во весь рост, сжала перед собой руки и строго посмотрела на него.— В таком случае я вынуждена настаивать на том, чтобы вы воздержались от поощрения Джерарда.Вейн весь напрягся.— Что вы имеете в виду?Пейшенс высоко вздернула подбородок.— Вы отлично знаете, что я имею в виду!— И все же объясните, — настаивал он.Какое-то время она всматривалась в его лицо.— Я бы предпочла, чтобы вы проводили с Джерардом как можно меньше времени. Вы проявляете к нему интерес только ради того, чтобы что-то доказать мне.Вейн от удивления выгнул бровь.— Вы слишком много на себя берете, моя дорогая.— Вы можете опровергнуть мои слова?У Вейна на скулах заиграли желваки. Он не смог бы доказать несостоятельность ее выводов, все ее слова большей частью были правдой.— Я не понимаю одного, — прищурившись, проговорил он. — Почему мои отношения с вашим братом вызывают у вас такую тревогу? Я думал, что вы будете рады тому, что кто-то поможет ему расширить кругозор.— Я бы порадовалась, — отрезала Пейшенс. В голове у нее стучало. — Но вы последний, кого я хотела бы видеть его советчиком.— Почему, черт побери?В голосе Вейна прозвучали стальные нотки. Это было предупреждение. И Пейшенс услышала его. Она шла по тонкому льду, но не могла вернуться назад, так как зашла уже далеко.— Я не хочу, чтобы вы руководили Джерардом, забивали его голову всякими идеями, потому что вы джентльмен не того сорта.— А какого я сорта — в ваших глазах?Голос Вейна не повысился, напротив, он стал мягче и тише. Пейшенс пробрала дрожь.— Ваша репутация противоречит вашим рекомендациям.— А что вам известно о моей репутации? Вы же всю жизнь провели в глуши Дербишира.Пейшенс, оскорбленная его снисходительным тоном, сказала:— Вам достаточно войти в комнату, и репутация ваша говорит сама за себя.Она пренебрежительно взмахнула рукой, и этот жест вызвал у Вейна глухое ворчание:— Не знаю, о чем вы говорите!..Пейшенс потеряла самообладание:— Я говорю о ваших склонностях — к выпивке, женщинам и азартным играм. Поверьте мне, они видны даже человеку с ограниченными умственными способностями! Это все равно что носить перед собой плакат с их перечислением! — Она руками обвела очертания воображаемого плаката. — Джентльмен-повеса!Вейн грозно придвинулся к ней.— Кажется, я предупредил вас о том, что я не джентльмен!Пейшенс растерялась, недоумевая, как она могла об этом забыть. В настоящий момент он действительно не был джентльменом: выражение лица злое, а взгляд острый, как клинок. Даже отлично сшитый сюртук стал походить на латы. И из голоса исчезла мягкость. Полностью.Сжав руки в кулаки, Пейшенс набрала в грудь побольше воздуха.— Я не желаю, чтобы Джерард походил на вас. Я не желаю, чтобы вы… — Несмотря на все усилия, инстинкт самосохранения одержал в ней верх и приморозил ее язычок к нёбу.Вейн едва не трясся, пытаясь взять себя в руки. Как бы со стороны он услышал собственное шипение:— Испортил его?— Я этого не говорила, — промолвила Пейшенс.— Не надо фехтовать со мной, мисс Деббингтон, иначе я проткну вас шпагой, — медленно процедил Вейн сквозь стиснутые зубы. — Давайте проверим, правильно ли я понял вас. Вы считаете, что я остался в Беллами-Холле по той простой причине, что решил приударить за вами; что я подружился с вашим братом исключительно ради того, чтобы осуществить свои намерения в отношении вас; и что из-за своего характера я неподходящая компания для несовершеннолетнего. Я ничего не забыл?Пейшенс, вытянувшись как струна, отважно встретила его взгляд:— Ничего!Вейн почувствовал, что теряет над собой контроль, что вожжи выскальзывают из его рук. Он до боли стиснул зубы и сжал кулаки. Все его мышцы затвердели как камень.У всех Кинстеров был темперамент, который в обычной ситуации делал своего владельца похожим на сытого, мурлычущего кота, но в некоторых случаях — если кто-нибудь наносил удар — превращал его в рычащего хищника. На мгновение взгляд Вейна затуманился.Справившись с приступом гнева, он глубоко вздохнул и, повернувшись, заставил себя оглядеть комнату.— Если бы вы были мужчиной, моя дорогая, то уже корчились бы от боли на полу, — четко проговаривая каждое слово, произнес он.После секундной паузы Пейшенс заявила:— Даже вы не ударили бы даму.Это «даже вы» опять вывело его из себя. Он медленно повернул голову, поймал взгляд ее огромных карих глаз и вздернул бровь. У него чесались руки отшлепать ее. Даже горели. Было мгновение, когда он едва не поддался этому порыву, по глазам Пейшенс поняв, что она догадалась о его намерениях. Но остановило его не это, а мысль о Минни, поэтому он решил не применять столь кардинальное средство, дабы разъяснить мисс Пейшенс Деббингтон опрометчивость ее высказываний. Маловероятно, что Минни, при всей своей любви к нему, отнесется к его действиям снисходительно.Вейн прищурился и очень ласково проговорил:— Мисс Деббингтон, я хочу сказать вам только одно. Вы ошибаетесь — по всем пунктам.И ушел прочь.Пейшенс смотрела, как он решительным шагом, не глядя по сторонам, пересекает комнату. В его походке не осталось ни следа его обычной ленивой грации. В каждом его движении, в широком развороте плеч ощущались и сдерживаемая мощь, и буйный темперамент, и рвущаяся наружу ярость. Он открыл дверь и, даже не кивнув Минни, вышел. Дверь со стуком захлопнулась.Пейшенс нахмурилась. Боль беспощадно раскалывала голову. Она чувствовала себя опустошенной и — да! — хладнокровной. Как будто она только что сделала что-то плохое. Как будто она только что совершила ужасную ошибку. Но ведь она ничего не совершала, не так ли?
Утро было серым и дождливым. Проснувшись, Пейшенс одним глазом посмотрела в окно и увидела унылый пейзаж. Застонав, она с головой спряталась под одеяло. Она почувствовала, как на кровать запрыгнула Мист. Устроившись у хозяйки под боком, кошка замурлыкала.Пейшенс уткнулась лицом в подушку. Такое утро следовало бы отменить!Час спустя она все же выбралась из уютной постели. Ежась от холода, оделась и с явной неохотой отправилась в столовую. Надо поесть, к тому же трусость не является достаточно веской причиной для того, чтобы создавать прислуга лишние проблемы, требуя завтрак в комнату. Часы на лестнице показывали почти десять часов. Наверное, все уже позавтракали и разошлись и ей ничто не грозит.Но войдя в столовую, она увидела, что ошиблась. За столом присутствовали все джентльмены. Они встали, приветствуя ее, и она милостиво кивнула. Генри и Эдмонд улыбнулись ей. Вейн, сидевший во главе стола, казался спокойным. Ни единый мускул на его лице не дрогнул. И только холодный взгляд его серых глаз следовал за ней.Джерард, естественно, был само радушие. Пейшенс натянуто улыбнулась и, с трудом переставляя ноги, направилась к серванту. Немного успокоившись, пока накладывала себе еду, она села рядом с братом и пожалела о том, что он недостаточно крупного телосложения. Будь у него такие же широкие плечи, как у Вейна, он бы прикрыл ее от его мрачного взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
не удастся. И это значит, что она будет принадлежать ему. С каждой минутой перспектива эта выглядела все более заманчивой. Глава 5 Настало время действовать.Позже в тот же вечер Пейшенс, ожидавшая в гостиной джентльменов, вдруг поняла, что ей очень трудно соответствовать своему имени «Пейшенс» в переводе означает «терпение, терпеливость».
. Хотя внешне она ничем не показывала своего состояния, внутри у нее все бурлило. Анджела и миссис Чедуик, расположившиеся на диванчике рядом с ней, обсуждали отделку для платья Анджелы. Пейшенс рассеянно кивала, даже не прислушиваясь к их разговору. Ее беспокоили совсем другие проблемы.Ночью она плохо спала: в висках пульсировала тупая боль, Она была сильно встревожена: ее беспокоили участившиеся обвинения в адрес Джерарда и очевидное влияние Вейна Кинстера на ее впечатлительного брата. Да еще необходимость побороть внутреннее смятение, вызванное ее бурной реакцией на Вейна Кинстера, этого «истинного джентльмена». Он заворожил ее с первой же минуты, и вчера, когда ей все-таки удалось заснуть, даже преследовал во сне.Боль была такой сильной, что Пейшенс поморщилась.— Думаю, светло-вишневая тесьма произведет значительно больший эффект. — Анджела уже собиралась надуться. — Ты тоже так считаешь, Пейшенс?Платье, которое они обсуждали, было бледно-желтого цвета.— Я считаю, — сказала Пейшенс, — что аквамариновая тесьма, предложенная твоей мамой, подойдет больше.Анджела все-таки надулась. Миссис Чедуик не замедлила предупредить дочь, что тем самым она увеличивает число морщин. Надутые губки тут же улыбнулись.Постукивая пальцами по ручке кресла, Пейшенс хмуро посмотрела на дверь и вернулась к своему занятию: она составляла список предупреждений для Вейна Кинстера. Впервые в жизни она вынуждена предупреждать мужчину о том, чтобы он держался подальше. Конечно, она бы предпочла этого не делать, но обстоятельства заставляли. И причиной тому было не только данное матери обещание оберегать Джерарда, но и боязнь, что брату нанесут глубокую душевную рану, если будут использовать его в качестве орудия для завоевания ее улыбок.Конечно, они все в разной степени действовали через него. Пенуик обращался с Джерардом как с ребенком, играя на ее стремлении оберегать его. Эдмонд использовал искусство, чтобы наладить контакт с юношей и продемонстрировать ей свое духовное родство с ним. Генри изображал отеческую заинтересованность. Вейн превзошел всех: он не ограничивался словами. Он активно защищал Джерарда, активно завладевал его интересом, активно влиял на него — все ради того, чтобы вызвать у нее чувство благодарности, сделать ее своей должницей.Ей это не нравилось. Они все использовали Джерарда, но основная угроза исходила только от Вейна. Потому что он был единственным, кем Джерард восхищался и кого, возможно, уже боготворил.Пейшенс тайком помассировала левый висок. Если они в ближайшее время не покончат с портвейном, у нее начнется сильнейшая мигрень. Хотя мигрень начнется и так — беспокойная ночь, утренние сюрпризы, ее открытия во время верховой прогулки и полдня размышлений об Вейне. Этого достаточно, чтобы подкосить и более стойкого человека.Вейн вносил в ее душу такое смятение, что она уже отчаялась разобраться в собственных мыслях. Внутренний голос подсказывал ей, что только прямолинейность и решительность годятся для общения с ним.Она долго смотрела в одну точку и почувствовала резь в глазах. Ей казалось, что она не спала несколько ночей. И конечно, не будет спокойно спать до тех пор, пока не возьмет ситуацию в свои руки, пока не пресечет зарождающуюся дружбу между Джерардом и Вейном. Если говорить честно, то все виденное и слышанное выглядело абсолютно бесхитростным, однако никто — никто — не назовет Вейна бесхитростным.Он не был простодушным, а Джерард был.Именно в этом и была вся суть.Во всяком случае, так считала она.Боль переместилась от одного виска к другому, и девушка снова поморщилась.Вдруг дверь открылась, и Пейшенс, сев прямо, оглядела входивших джентльменов. Вейн был последним. Его неторопливая походка стала для нее еще одним доказательством своей правоты. Он так и излучал тревожащую, надменную мужественность.— Мистер Кинстер! — поманила его к себе Анджела, даже не покраснев при этом. Пейшенс готова была расцеловать ее.Вейн услышал зов Анджелы и увидел ее жест. Его взгляд переместился на Пейшенс, и он с улыбкой, не заслуживающей ее доверия, пошел в их сторону.Все три дамы — миссис Чедуик, Анджела и Пейшенс — встали, чтобы поприветствовать его.— Я все хотела спросить, — заговорила Анджела, прежде чем кто-либо успел вымолвить хоть слово, — правда ли, что светло-вишневый — самый модный цвет для отделки?— Он считается предпочтительным, — ответил Вейн.— Но не на бледно-желтом, — вмешалась Пейшенс.Вейн посмотрел на нее.— Я глубоко уверен, что нет.— Действительно. — Она взяла Вейна под руку. — Прошу простить нас, Анджела, мэм, — она кивнула миссис Чедуик, — мне нужно кое о чем спросить мистера Кинстера. — И увлекла его в дальний конец комнаты, возблагодарив Господа за то, что Вейн согласился последовать за ней.Пейшенс чувствовала на себе его взгляд, слегка удивленный и веселый.— Моя Дорогая мисс Деббингтон! — Она ощутила, как под ее ладонью дернулась его рука — и вот уже он вел ее. — Вам нужно сказать только слово…Пейшенс покраснела от его пристального взгляда. От звука его голоса у нее по спине пробежали мурашки — волнующие мурашки.— Я рада слышать это от вас, потому что именно это я и намерена сделать.Его брови поползли вверх. Он внимательно вглядывался в ее лицо, а потом осторожно провел пальцем по ее переносице.Пейшенс, потрясенная, на секунду замерла, а потом отдернула голову.— Не смейте! — Она еще чувствовала жар в том месте, где он прикоснулся.— Вы хмурились, и мне показалось, что у вас болит голова.Пейшенс нахмурилась еще сильнее. Когда они добрались до конца комнаты, она резко повернулась к нему и ринулась в атаку:— Как я поняла, вы не уезжаете завтра?Вейн ответил не сразу:— Что-то я не вижу себя отъезжающим в ближайшем будущем. А вы?Пейшенс твердо выдержала его взгляд.— Зачем вы решили остаться?Вейн разглядывал ее лицо, глаза и спрашивал себя, что же ее тревожит. Беспокойство передалось ему, и он истолковал его как причуду. Однако общение с волевыми женщинами — с матерью и теткой, не говоря уже о жене Девила, Онории, — научило его осторожности. Он не знал, что сказать, и тянул время.— А как по-вашему? — Вейн усмехнулся. — Что могло бы заинтересовать джентльмена настолько, чтобы он согласился задержаться здесь?Конечно, он знал ответ. Вчера вечером он все понял. Бывают ситуации, когда Фемида, слепая из-за повязки на глазах, может быть введена в заблуждение. Сейчас именно такая ситуация. В ней чувствовались подводные течения — сильные, непредсказуемые, необъяснимые и глубокие.Он остался для того, чтобы помочь Минни, защитить Джерарда — и оказать поддержку Пейшенс, но только так, чтобы она не догадалась об этом. Он понимал, что такое гордость, и относился к ее гордости с уважением. В отличие от других джентльменов он считал, что Пейшенс преуспела в воспитании Джерарда, поэтому хотел быть и ее защитником. Эта роль ему нравилась.Вейн сопроводил свой вопрос очаровательной улыбкой. К его удивлению, Пейшенс насторожилась. Она вытянулась во весь рост, сжала перед собой руки и строго посмотрела на него.— В таком случае я вынуждена настаивать на том, чтобы вы воздержались от поощрения Джерарда.Вейн весь напрягся.— Что вы имеете в виду?Пейшенс высоко вздернула подбородок.— Вы отлично знаете, что я имею в виду!— И все же объясните, — настаивал он.Какое-то время она всматривалась в его лицо.— Я бы предпочла, чтобы вы проводили с Джерардом как можно меньше времени. Вы проявляете к нему интерес только ради того, чтобы что-то доказать мне.Вейн от удивления выгнул бровь.— Вы слишком много на себя берете, моя дорогая.— Вы можете опровергнуть мои слова?У Вейна на скулах заиграли желваки. Он не смог бы доказать несостоятельность ее выводов, все ее слова большей частью были правдой.— Я не понимаю одного, — прищурившись, проговорил он. — Почему мои отношения с вашим братом вызывают у вас такую тревогу? Я думал, что вы будете рады тому, что кто-то поможет ему расширить кругозор.— Я бы порадовалась, — отрезала Пейшенс. В голове у нее стучало. — Но вы последний, кого я хотела бы видеть его советчиком.— Почему, черт побери?В голосе Вейна прозвучали стальные нотки. Это было предупреждение. И Пейшенс услышала его. Она шла по тонкому льду, но не могла вернуться назад, так как зашла уже далеко.— Я не хочу, чтобы вы руководили Джерардом, забивали его голову всякими идеями, потому что вы джентльмен не того сорта.— А какого я сорта — в ваших глазах?Голос Вейна не повысился, напротив, он стал мягче и тише. Пейшенс пробрала дрожь.— Ваша репутация противоречит вашим рекомендациям.— А что вам известно о моей репутации? Вы же всю жизнь провели в глуши Дербишира.Пейшенс, оскорбленная его снисходительным тоном, сказала:— Вам достаточно войти в комнату, и репутация ваша говорит сама за себя.Она пренебрежительно взмахнула рукой, и этот жест вызвал у Вейна глухое ворчание:— Не знаю, о чем вы говорите!..Пейшенс потеряла самообладание:— Я говорю о ваших склонностях — к выпивке, женщинам и азартным играм. Поверьте мне, они видны даже человеку с ограниченными умственными способностями! Это все равно что носить перед собой плакат с их перечислением! — Она руками обвела очертания воображаемого плаката. — Джентльмен-повеса!Вейн грозно придвинулся к ней.— Кажется, я предупредил вас о том, что я не джентльмен!Пейшенс растерялась, недоумевая, как она могла об этом забыть. В настоящий момент он действительно не был джентльменом: выражение лица злое, а взгляд острый, как клинок. Даже отлично сшитый сюртук стал походить на латы. И из голоса исчезла мягкость. Полностью.Сжав руки в кулаки, Пейшенс набрала в грудь побольше воздуха.— Я не желаю, чтобы Джерард походил на вас. Я не желаю, чтобы вы… — Несмотря на все усилия, инстинкт самосохранения одержал в ней верх и приморозил ее язычок к нёбу.Вейн едва не трясся, пытаясь взять себя в руки. Как бы со стороны он услышал собственное шипение:— Испортил его?— Я этого не говорила, — промолвила Пейшенс.— Не надо фехтовать со мной, мисс Деббингтон, иначе я проткну вас шпагой, — медленно процедил Вейн сквозь стиснутые зубы. — Давайте проверим, правильно ли я понял вас. Вы считаете, что я остался в Беллами-Холле по той простой причине, что решил приударить за вами; что я подружился с вашим братом исключительно ради того, чтобы осуществить свои намерения в отношении вас; и что из-за своего характера я неподходящая компания для несовершеннолетнего. Я ничего не забыл?Пейшенс, вытянувшись как струна, отважно встретила его взгляд:— Ничего!Вейн почувствовал, что теряет над собой контроль, что вожжи выскальзывают из его рук. Он до боли стиснул зубы и сжал кулаки. Все его мышцы затвердели как камень.У всех Кинстеров был темперамент, который в обычной ситуации делал своего владельца похожим на сытого, мурлычущего кота, но в некоторых случаях — если кто-нибудь наносил удар — превращал его в рычащего хищника. На мгновение взгляд Вейна затуманился.Справившись с приступом гнева, он глубоко вздохнул и, повернувшись, заставил себя оглядеть комнату.— Если бы вы были мужчиной, моя дорогая, то уже корчились бы от боли на полу, — четко проговаривая каждое слово, произнес он.После секундной паузы Пейшенс заявила:— Даже вы не ударили бы даму.Это «даже вы» опять вывело его из себя. Он медленно повернул голову, поймал взгляд ее огромных карих глаз и вздернул бровь. У него чесались руки отшлепать ее. Даже горели. Было мгновение, когда он едва не поддался этому порыву, по глазам Пейшенс поняв, что она догадалась о его намерениях. Но остановило его не это, а мысль о Минни, поэтому он решил не применять столь кардинальное средство, дабы разъяснить мисс Пейшенс Деббингтон опрометчивость ее высказываний. Маловероятно, что Минни, при всей своей любви к нему, отнесется к его действиям снисходительно.Вейн прищурился и очень ласково проговорил:— Мисс Деббингтон, я хочу сказать вам только одно. Вы ошибаетесь — по всем пунктам.И ушел прочь.Пейшенс смотрела, как он решительным шагом, не глядя по сторонам, пересекает комнату. В его походке не осталось ни следа его обычной ленивой грации. В каждом его движении, в широком развороте плеч ощущались и сдерживаемая мощь, и буйный темперамент, и рвущаяся наружу ярость. Он открыл дверь и, даже не кивнув Минни, вышел. Дверь со стуком захлопнулась.Пейшенс нахмурилась. Боль беспощадно раскалывала голову. Она чувствовала себя опустошенной и — да! — хладнокровной. Как будто она только что сделала что-то плохое. Как будто она только что совершила ужасную ошибку. Но ведь она ничего не совершала, не так ли?
Утро было серым и дождливым. Проснувшись, Пейшенс одним глазом посмотрела в окно и увидела унылый пейзаж. Застонав, она с головой спряталась под одеяло. Она почувствовала, как на кровать запрыгнула Мист. Устроившись у хозяйки под боком, кошка замурлыкала.Пейшенс уткнулась лицом в подушку. Такое утро следовало бы отменить!Час спустя она все же выбралась из уютной постели. Ежась от холода, оделась и с явной неохотой отправилась в столовую. Надо поесть, к тому же трусость не является достаточно веской причиной для того, чтобы создавать прислуга лишние проблемы, требуя завтрак в комнату. Часы на лестнице показывали почти десять часов. Наверное, все уже позавтракали и разошлись и ей ничто не грозит.Но войдя в столовую, она увидела, что ошиблась. За столом присутствовали все джентльмены. Они встали, приветствуя ее, и она милостиво кивнула. Генри и Эдмонд улыбнулись ей. Вейн, сидевший во главе стола, казался спокойным. Ни единый мускул на его лице не дрогнул. И только холодный взгляд его серых глаз следовал за ней.Джерард, естественно, был само радушие. Пейшенс натянуто улыбнулась и, с трудом переставляя ноги, направилась к серванту. Немного успокоившись, пока накладывала себе еду, она села рядом с братом и пожалела о том, что он недостаточно крупного телосложения. Будь у него такие же широкие плечи, как у Вейна, он бы прикрыл ее от его мрачного взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39