Взяв графин, поставленный перед ним Мастерсом, Вейн поднял глаза и увидел Пейшенс, переминавшуюся с ноги на ногу у двери. Было совершенно очевидно, что ее мучают сомнениями. Вейн холодно посмотрел ей в глаза и надменно вскинул бровь. Пейшенс на секунду растерялась. Овладев собой, она расправила плечи и прошла в гостиную. Лакей закрыл за ней дверь.Вейн ухмыльнулся и налил себе полный фужер. Когда графин вернулся к нему, сделав полный круг, все оживленно обсуждали наиболее вероятного победителя Гиней.Эдгар вздохнул:— Здесь, в Холле, у нас мало развлечений. — Он смущенно улыбнулся. — Почти все дни я провожу в библиотеке. Читаю биографии, знаете ли.Уиттиком презрительно усмехнулся:— Дилетант!Эдгар покраснел, но ничем не показал, что услышал колкость.— Библиотека очень большая. Я нашел несколько фамильных дневников и календарей. Чрезвычайно занимательно … в своем роде. — Слабое ударение, сделанное на трех последних словах, показало, что он гораздо больше джентльмен, чем Уиттиком.Почувствовав это, Уиттиком поставил фужер на стол и покровительственным тоном обратился к Вейну:— Осмелюсь предположить, что леди Беллами известила вас о моих глубоких изысканиях в области истории аббатства Колдчерч. Уверен, мои труды, когда будут закончены, послужат основанием для того, чтобы аббатство возродилось в качестве значимого центра духовной жизни.— О да. — Эдмонд бесхитростно улыбнулся Уитгикому. — Только все это мертвое прошлое. А теперешний вид руин очень живописен. Они помогают мне обрести вдохновение.Переведя взгляд с Эдмонда на Уиттикома, Вейн пришел к выводу, что это давний их спор. Эдмонд повернулся к нему, и он убедился в верности своих предположений, увидев в глазах того озорные искорки.— Я пишу пьесу, навеянную видом руин. Действие тоже происходит на руинах.— Кощунство! — прошипел Уиттиком. — Аббатство — это Божий дом, а не подмостки.— Да, но это больше не аббатство, а груда старых камней. И они создают соответствующую атмосферу.Уиттиком пренебрежительно захмыкал. Генерал тоже,— Атмосферу, как же! Там холодно и сыро, это нездоровое место. Если вы хотите, чтобы мы смотрели вашу пьесу, притулившись на холодных камнях, советую вам хорошенько подумать. Мои старые кости этого не вынесут.— Но это действительно очень красивое место, — вмешался в разговор Джерард. — Оттуда открывается изумительный вид: либо перспектива в обрамлении руин, либо руины в центре перспективы.Вейн увидел блеск в глазах Джерарда, говорил он с юношеским пылом.Джерард посмотрел в его сторону и, покраснев, сказал:— Дело в том, что я делаю наброски.Вейн хотел уже что-то спросить, однако Уиттиком снова зафыркал:— Наброски? Да просто детские рисунки — вы слишком высокого о себе мнения, мой мальчик! — Взгляд его стал тяжелым, он напоминал директора школы. — Вам надо бросить это дело, вам следует тренировать свое хилое тело, а не сидеть часами в сырых руинах. А еще вам следует учиться и не тратить время на пустяки.Взгляд Джерарда потух и стал жестким.— Я учусь, меня уже приняли в колледж Святой Троицы, занятия начнутся осенью будущего года. Пейшенс и Минни хотят, чтобы я поехал в Лондон. Я так и сделаю, а для этого учиться не надо.— Действительно, не надо, — поставил точку Вейн. — Портвейн замечательный. — Он налил себе новую порцию и передал графин Эдмонду. — Полагаю, мы должны выразить искреннюю благодарность ушедшему от нас сэру Хамфри, который с таким умением собирал винный погреб. — Он откинулся на спинку стула и поверх края фужера взглянул на Генри. — Расскажите мне, как егерь сэра Хамфри управляется с лесными угодьями?Генри, приняв у него графин, ответил:— Лес у дороги на Уолгрейв стоит того, чтобы в нем побывать.— У реки всегда полно кроликов, — согласился с ним Генерал. — Вот я вчера подстрелил трех.У всех было что добавить — у всех, кроме Уиттикома. Он держался отчужденно и холодно.Почувствовав, что тема исчерпана, Вейн поставил на стол фужер.— Думаю, пора присоединиться к дамам.Пейшенс сгорала от нетерпения, но изо всех сил старалась не смотреть на дверь. Они пьют свой портвейн уже больше получаса! Одному Господу известно, каких сомнительных высказываний наслушается Джерард! Она уже вознесла бесчисленное количество молитв о том, чтобы гроза закончилась и утро было ясным. Тогда мистер Вейн Кинстер уедет и не будет смущать своей благородной элегантностью Джерарда.Сидевшая рядом миссис Чедуик наставляла Анджелу:— Их шестеро, во всяком случае, было шестеро. Сент-Ивз женился в прошлом году. Кинстеры отлично воспитаны, в них есть все, что желательно видеть в джентльмене.Глаза Анджелы, и без того круглые, округлились еще больше.— И они все такие же элегантные, как этот мистер Кинстер?Миссис Чедуик бросила на Анджелу неодобрительный взгляд.— Они, конечно, все очень элегантные, но я слышала, что Вейн Кинстер самый элегантный из них.Пейшенс едва сдержала презрительный возглас. Такая уж она невезучая: если им с Джерардом суждено встретиться с одним из Кинстеров, так почему с самым элегантным? Судьба играет с ней! А она-то, дуреха, приняла приглашение Минин переехать к ней на осень и зиму, а сезон провести в Лондоне, считая, будто судьба благосклонно улыбнулась ей! Ведь она, без сомнения, очень нуждалась в помощи.Пейшенс была отнюдь не глупа. Ухаживая за больной матерью и исполняя роль опекуна при Джерарде, она давно поняла, что ей не под силу дать брату то, что необходимо ему, чтобы переступить порог зрелости. Она не могла быть его наставницей и. воспитательницей.За всю свою жизнь Джерард не встретил достойного джентльмена, чье поведение и принципы могли бы стать хорошей основой для формирования его взглядов. Вероятность встретить такого человека в глуши Дербишира была чрезвычайно мала. Когда пришло приглашение от Минни, в котором та сообщала, что в Беллами-Холле гостят несколько джентльменов, Пейшенс решила, что это перст судьбы. Она с готовностью приняла приглашение, позаботилась о том, чтобы в ее отсутствие управление Грейнджем находилось в надежных руках, и вместе с Джерардом поехала на юг.В течение всего путешествия она представляла себе человека, которого приняла бы как наставника Джерарда, доверив ему еще не сформировавшегося юношу. Когда они прибыли в Беллами-Холл, у нее уже были четкие критерии.Но в первый же вечер она поняла, что ни один из присутствующих джентльменов не отвечает ее требованиям. Каждый из них обладал замечательными качествами, но ни один не был лишен черт, которые она всем сердцем осуждала. Ни один не внушил ей уважения, полного и абсолютного, и это оказалось наиболее существенным для нее.Философски приняв этот факт, она все свои надежды связала с Лондоном. Вполне вероятно, что там больше возможных кандидатов на роль наставника Джерарда. Так они и жили в доме Минни, наслаждаясь уютом и спокойствием.И вот теперь и уют, и спокойствие разрушил приезд Вейна Кинстера.В этот момент дверь гостиной отворилась, и Пейшенс, а также миссис Чедуик и Анджела, повернувшись, увидели входивших мужчин. Впереди шел Уиттиком Колби, как всегда надменный. Он сразу же направился к диванчику, на котором сидели Минни и Тиммз. Эдгар и Генерал, вошедшие вслед за ним, будто сговорившись, повернули к камину, где, рассеянно улыбаясь, прилежно трудилась Эдит Суитинс.Взгляд Пейшенс словно приклеился к двери. На пороге появились Эдмонд и Генри. Пейшенс тихо чертыхнулась и тут же закашлялась, чтобы скрыть свою неосторожность. Проклятый Вейн Кинстер!Именно в эту секунду он и вошел, а вместе с ним и Джерард.Миссис Чедуик не солгала: Вейн Кинстер действительно достойный образец элегантности. Его каштановые волосы с несколькими прядями более темного оттенка блестели при свете канделябров и были уложены волнами. В чертах его липа, четких, правильных, чувствовалась сила характера. Казалось, что лоб, нос, подбородок и скулы высечены из камня. Лишь рот, широкий, с тонкими губами, изогнутыми в слабом подобии веселой улыбки, смягчавшей суровость черт, да серые глаза, светившиеся умом и — именно так! — греховностью, делали его похожим на простого смертного. Все остальное, недовольно подумала Пейшенс, и мускулистое тело тоже, могло принадлежать только Богу.Пейшенс не хотелось видеть, как ладно сидит на его широких плечах серый сюртук из тончайшей шерсти, как выгодно подчеркивают стройность ног лосины. Она не хотела замечать, как изысканно дополняет его наряд белый галстук, умело завязанный простым, но элегантным «бальным» узлом. Что касается его бедер с четко обрисовывающимися мышцами при каждом шаге, так их точно не следовало замечать.Вейн остановился у порога, Джерард замер рядом с ним. Пейшенс внимательно наблюдала за ними. Вейн что-то сказал с улыбкой и сопроводил свои слова таким элегантным жестом, что она заскрежетала зубами от ярости. Джерард, восторженный, с горящими глазами, засмеялся и что-то весело ответил.Вейн повернул голову. Его взгляд пересек комнату и встретился со взглядом Пейшенс.Пейшенс могла бы поклясться, что кто-то ударил ее в солнечное сплетение и лишил возможности дышать. Все еще удерживая ее взгляд, Вейн вскинул бровь. Между ними искрой промелькнул вызов, едва различимый, но в то же время такой четкий, что иначе его понять было нельзя.Она отвернулась и изобразила на лице сдержанную улыбку, так как к ней приближались Эдмонд и Генри.— А разве мистер Кинстер не присоединится к нам? — Анджела, не замечая предостерегающего взгляда матери, выглянула из-за Генри и посмотрела на беседовавших Вейна и Джерарда. — Уверена, он с большим удовольствием поговорит с нами, чем с Джерардом.Пейшенс прикусила губу. Предположение Анджелы вызывало у нее сомнения, однако она очень боялась, что девушка добьется своего, и на мгновение почти поверила в это: Вейн что-то сказал Джерарду и ушел. Только не в ту сторону, куда хотелось Анджеле, а к Минни.И вместо него к ним присоединился Джерард.Скрыв облегчение и старательно отводя взгляд от диванчика, Пейшенс приветствовала брата спокойной улыбкой. Джерард и Эдмонд с энтузиазмом принялись обсуждать сюжет следующей сцены для мелодрамы Эдмонда — это была их обычная забава. Генри, одним глазом следя за Пейшенс, предпринял слишком явную попытку воодушевить их, но сделал это снисходительно. Его отношение, а также излишне горящий взгляд, как всегда, раздражали Пейшенс.Анджела, естественно, надулась, что отнюдь не красило ее. Миссис Чедуик, привыкшая к глупым выходкам своей дочери, вздохнула и сдалась. Она взяла ее за руку и, придав своему лицу восторженное выражение, направилась к группе, сидящей вокруг диванчика.Пейшенс предпочла остаться там, где сидела, несмотря на пылкий взгляд Генри.Пятнадцать минут спустя вкатили столик, сервированный для чая. Продолжая что-то говорить, Минни разлила чай. Краешком глаза Пейшенс заметила, что Вейн Кинстер дружески беседует с миссис Чедуик. Анджела, которую большей частью игнорировали, готовилась снова надуться. Тиммз подняла голову и высказала какое-то замечание, вызвавшее у всех смех. Пейшенс обратила внимание на то, что мудрая компаньонка ее тетки ласково улыбается Вейну. Из всех дам, окруживших диванчик, только Элис Колби сохраняла бесстрастный вид. Но по мнению Пейшенс, Элис была напряжена сильнее, чем всегда. Казалось, она сдерживает свое осуждение титаническим усилием воли. Предмет же ее ярости смотрел на нее как на пустое место.Хмыкнув, Пейшенс прислушалась к словам брата, который разглагольствовал насчет «освещения» руин. Без сомнения, это более безопасная тема, чем все то, что вызывает взрывы смеха в группе вокруг диванчика.— Генри!Генри повернулся на зов миссис Чедуик, затем кивнул Пейшенс:— Прошу простить меня, дорогая, я скоро вернусь. — Он посмотрел на Джерарда. — Жаль, что не услышу искрящегося описания ваших сцен.Зная, что ни Джерард, ни Эдмонд с его драмой не вызывают у Генри ни малейшего интереса, Пейшенс лишь холодно улыбнулась ему.— Я склоняюсь к тому, чтобы в, этой сцене арка была на заднем плане, — нахмурился Джерард, четко представляя место действия. — Так пропорции лучше.— Нет, нет, — возразил Эдмонд. — Действие должно происходить в галерее. — Он посмотрел поверх головы Пейшенс. — Эй, нас тоже приглашают?— Естественно.Это единственное слово, произнесенное глухим, как рокот урагана, голосом, отозвалось в ушах Пейшенс похоронным звоном. Она резко повернулась.Вейн, с чашками в обеих руках, улыбнулся Эдмонду и Джерарду и кивнул в сторону чайного столика:— Требуется ваше присутствие.— Иду! — Радостно улыбнувшись, Эдмонд потрусил к диванчику. Джерард не колеблясь последовал за ним, оставив Пейшенс на крохотном островке в углу гостиной наедине с человеком, которого ей безумно хотелось послать ко всем чертям.— Спасибо. — Она кивнула, с трудом двигая задеревеневшей шеей, и, спокойно приняв у Вейна чашку, сделала крохотный глоток. Она не могла не заметить, как умело он изолировал ее, отрезал от всех остальных. Она сразу почувствовала в нем хищника и теперь убедилась, что он именно таков. Отныне она будет ежеминутно помнить об этом. И обо всем остальном.Почувствовав на себе его взгляд, Пейшенс решительно подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.— Минни говорила, что вы, мистер Кинстер, едете в Лемингтон. Полагаю, вас очень обрадует, если дождь прекратится.Его красивые губы слегка разомкнулись.— Очень обрадует, мисс Деббингтон.От его голоса, такого рокочущего, Пейшенс было не по себе.— Однако, — добавил он, — вам не следует недооценивать здешнее общество. Я уже успел заметить, что у вас тут совсем не скучно. Уверен, мое незапланированное пребывание здесь ни в коем случае нельзя назвать пустой тратой времени.Пейшенс широко распахнула глаза.— Вы заинтриговали меня, сэр. Я бы никогда не подумала, что в Беллами-Холле происходят события, достойные внимания джентльмена ваших… склонностей. Молю вас, просветите меня.Вейн спокойно выдержал ее вызывающий взгляд. Он отпил чаю, поставил чашку на блюдце и вплотную приблизился к Пейшенс, отгородив ее от остальных.— А вдруг я ярый поклонник доморощенных актеров?Хотя Пейшенс изо всех сил старалась казаться невозмутимой, губы ее дернулись в слабой улыбке.— Да, и свиньи могут летать, — ответила она и тоже отпила из чашки.Ее ответ не отбил у Вейна желания продолжить свою неторопливую охоту. Он медленно кружил вокруг жертвы, взглядом лаская ее стройную шейку.— Потом еще ваш брат. — Пейшенс мгновенно насторожилась и стала похожей на прямую, как палка, Элис Колби. — Скажите, — проговорил Вейн, прежде чем она успела осадить его, — какими своими действиями он вызвал осуждение не только Уиттикома и Генерала, но и Эдгара и Генри?Ответ, четкий, но с оттенком горечи, последовал мгновенно:— Никакими. — Наступило молчание. Немного успокоившись, она добавила: — У них просто ошибочные представления о том, как может вести себя юноша в возрасте Джерарда.— Гм… — «Это почти ничего не объясняет», — отметил про себя Вейн. — Тогда вы должны поблагодарить меня. — Пейшенс удивленно посмотрела на него, а, он улыбнулся: — Я принял огонь на себя и помешал Джерарду ответить на один из выпадов Уиттикома.Пейшенс секунду всматривалась в его лицо, а потом отвела глаза.— Вы сделали это только потому, что не хотели слушать бессмысленные пререкания.Пока Пейшенс пила чай, Вейн думал о том, что она отчасти права.— А еще, — понизив голос, сказал он, — вы не поблагодарили меня за то, что я спас вас от падения на клумбу.Пейшенс даже не взглянула на него.— Это ваша вина. Я была бы в полной безопасности, да и клумбе ничего бы не грозило, если б вы не подкрались ко мне. — Ее щечки окрасил нежный румянец. — Истинный джентльмен кашлянул бы или как-то иначе предупредил о своем присутствии.Вейн одарил ее знаменитой улыбкой Кинстеров.— Ах, — еще тише произнес он и еще ближе придвинулся к Пейшенс, — но, знаете ли, я не джентльмен. Я Кинстер. — С видом, будто открывает страшный секрет, он добавил: — Мы завоеватели, а не джентльмены.Пейшенс посмотрела на него, и ее охватил необычайный трепет. Хоть она и выпила чашку чаю, во рту почему-то появилось ощущение сухости. Она, подумав, решила проигнорировать его откровение.— Вы, случайно, не пытаетесь пробудить в моей душе чувство благодарности к вам, заставить меня думать, будто я у вас в долгу?Брови Вейна дернулись, прекрасные губы изогнулись. Взгляд его серых глаз, пристальный, вызывающий, был устремлен на Пейшенс.— Мне показалось вполне естественным начать пробивать вашу оборону именно в этом месте.Пейшенс вся завибрировала от звука его голоса. Ее глаза расширились, дыхание остановилось. Она силилась оживить свое остроумие и найти какой-нибудь резкий ответ, дабы разрушить его чары.Уголки его губ немного приподнялись.— Я не кашлянул, потому что пребывал в смятении. А вот в этом виноваты вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39