Но, так и не найдя, вынуждена была сказать правду.— Я не хочу, чтобы вы уходили, — тихо промолвила она, ненавидя себя за это желание, заставившее ее забыть о гордости.Сбросив одеяло, молодая женщина резким движением опустила ноги на пол.Лорд Фок печально покачал головой.— Я не могу остаться.Боже, неужели между ними все еще стоял Мейнард? Она хорошо помнила слова, сказанные Лаймом в Сеттлинг Касл. И помнила, какой униженной чувствовала себя, когда он напомнил ей, что она принадлежала Мейнарду. Женщина пришла в смятение, не зная, что и думать. Но ведь, узнав о приближении чумы, Лайм пришел к ней и заявил, что рано или поздно они соединят свои сердца. Неужели она неправильно поняла его? Если нет, это означало только одно — возлюбленный больше не желает ее. Набравшись мужества, Джослин решила расставить точки над «i». И немедленно.— Вы все еще хотите меня, Лайм? — тяжело вздохнув, спросила она.Он не ответил.— Я знаю, что раньше принадлежала вашему брату. Знаю, что вы не можете смириться с этим. Но я ничего не могу изменить…В глазах мужчины промелькнуло что-то, что заставило Джослин подойти к нему. В следующее мгновение он заключил ее в объятия.— Вы никогда не принадлежали Мейнарду, — учащенно дыша, гневно возразил Лайм. — Никогда! — Но его гнев рассеялся так же быстро, как вспыхнул. — Боже, как я был жесток, говоря вам такое, Джослин!— Тогда почему? — настаивала вдова, чувствуя, как огнем охватывает ее тело от его прикосновений. — Почему вы сторонитесь меня? Тем более сейчас, когда Иво не может больше причинить нам зло.Тряхнув головой, лорд Фок отстранил хозяйку Эшлингфорда от себя.— Разве вы не понимаете? Иво действительно не может больше навредить нам, но чума — да. Мне предстоит многое сделать, а времени не хватает.— Значит, вы по-прежнему хотите меня?— Я уже говорил вам, что рано или поздно вы станете моей, — напомнил он. — Ничто не изменилось. Когда страшная болезнь уйдет из Англии…— Возможно, нас уже не будет в живых, — перебила она.Лайм шумно вздохнул.— Сейчас неподходящее время, Джослин.Осознавая, что рискует слишком многим — возлюбленный мог отвергнуть ее — она шагнула вперед и обвила руками его шею.— Именно сейчас подходящее время, — прошептала женщина и, поднявшись на мысочки, прильнула губами к его губам.Несколько секунд Лайм стоял не шелохнувшись, затем, издав мучительный стон, прижал ее к себе.— Ты моя, Джослин, — вымолвил он, слегка отстранившись. — Моя!В мгновение ока все сомнения и опасения исчезли. Теперь уже никто и ничто — ни Иво, ни святая церковь, ни даже чума — не могло остановить его. Мужчина страстно ответил на поцелуй.Боже, не спит ли она? Джослин боялась поверить в происходящее. Требовательные и нежные губы Лайма сводили ее с ума. Ее руки непроизвольно начали ласкать его тело.Женщина, отдавшись во власть желания, уже не думала, что делает. Ее пальцы, скользнув по его груди, прикоснулись к его упругой плоти.Застонав, мужчина разжал объятия и, подхватив ее на руки, понес к кровати.— Ты уверена, Джослин? — спросил он, опуская драгоценную ношу на постель.— Да, я хочу познать тебя, любимый.Его дыхание, казалось, обжигало ее кожу. Наклонившись над ней, Лайм начал медленно поднимать подол сорочки. Его пальцы пробежали по ее затянутой в чулок лодыжке, по икре и колену, но, поднявшись до бедра, внезапно замерли. В следующую секунду он резко отпрянул назад.«О, Господи, — про себя взмолилась молодая вдова, — не позволь ему остановиться».— Что-нибудь случилось? — спросила она, напряженно вглядываясь в его лицо.Улыбнувшись, мужчина нежно провел кончиком пальца по ее щеке.— Если я прикоснусь к тебе еще хоть раз, я не успею даже снять одежду. Я не хочу все испортить, Джослин. Я ждал слишком долго, чтобы вести себя, как неопытный юнец.Значит, он не собирался отвергать ее! Женщина, облегченно вздохнув, с интересом наблюдала, как Лайм торопливо стягивал с себя рубаху. Как и тогда, у ручья, она с восхищением смотрела на его мускулистые руки. Но теперь молодая вдова не опускала смущенно глаза, а, наоборот, ловила каждое его движение.Не теряя ни минуты, он стал снимать брюки, и вскоре они упали на пол. Джослин не могла отвести глаз от его стройных бедер и возбужденной плоти.Оставшись обнаженным, мужчина застыл. Спохватившись, женщина вспомнила о сорочке. Страстно желая как можно скорее ощутить его упругую плоть в недрах своего тела, она привстала и, подхватив пальцами подол рубашки, начала стягивать ее.Однако в следующее мгновение Лайм накрыл ее руку ладонью, заставляя разжать пальцы и выпустить мягкую ткань.— Я сам, — шепнул он, взял ее руку и прижал к бедру.Мужчина опустился на одно колено на постель, а другой ногой накрыл ноги Джослин.Молодая вдова, скользнув взглядом по его обнаженному телу, затрепетала в ожидании того момента, когда они, наконец, сольются воедино. Сегодня, сегодня ей суждено узнать, что таит в себе близость с мужчиной, пленившим ее сердце. Ощущения, вызываемые прикосновениями возлюбленного, обещали нечто большее, чем страх и боль, которую она испытала в первую брачную ночь.Пробежав пальцами по ее стройной ножке, Лайм добрался до края чулка и начал медленно спускать его вниз. Сняв чулки, он наклонился и стал нежно целовать ее пылающую от его ласк кожу.Губы мужчины продвигались вверх, и дыхание Джослин учащалось. Добравшись до бедер, Лайм на секунду замер и, подняв голову, посмотрел сначала на беспорядочно собранную на бедрах сорочку, затем — на лицо женщины.— Я хочу видеть тебя обнаженной, — прошептал он, осторожно снимая с нее рубашку.Джослин дрожащими руками помогла ему, и спустя несколько мгновений одежда уже не мешала им. Ее густые иссиня-черные волосы разметались по белоснежной подушке.— О, как ты прекрасна, Джослин, — восхищенно воскликнул Лайм, горящим от страсти взглядом обводя ее с головы до ног.Ей казалось, что она всю жизнь ждала этого момента.— Люби меня, мой милый, — изнывая от желания, прошептала женщина.— Именно тебя я хочу больше всех на свете, — ответил он.Наклонившись, мужчина прильнул губами к ее набухшему соску. Символ его мужской силы прижимался к ее женской плоти.Огонь страсти, казалось, сжигал Джослин. Желание слиться с его телом сводило ее с ума. Она с трудом сдерживала чувства. В тот момент, когда Лайм оторвался от упругого соска и обхватил губами другой, у нее вырвался сладострастный стон.— О, любимый! — выдохнула она, выгибая тело ему навстречу. Протянув руки, вдова запустила пальцы в его волосы, пытаясь притянуть Лайма к себе.Но вместо того, чтобы проникнуть в ее разгоряченные недра, Лайм приподнялся и отстранился.— Повернись на живот, Джослин, — с трудом переводя дыхание, попросил он.Его слова не сразу дошли до затуманенного сознания женщины. На мгновение ей показалось, что она ослышалась, но, не решаясь спросить, Джослин послушно легла на живот и, совершенно растерявшись, застыла неподвижно.Мужчина не стал ничего объяснять, а прикоснулся губами к ее ягодицам. Боже, она никогда не думала, что это место так чувствительно! Джослин затрепетала. Губы Лайма скользнули по ее телу, заставляя молодую вдову стонать от блаженства. Его необычные поцелуи отзывались вспышками огня в разгоряченных глубинах ее тела. Дерзкие губы возлюбленного блуждали по спине, рукам женщины. Его язык безошибочно находил точки, от которых по ее телу распространялись волны трепетной дрожи и о существовании которых она даже не подозревала. Наконец, он добрался до шеи. Их тела будто переплелись друг с другом. Джослин изнемогала от желания.— В Розмуре, — прошептал Лайм, — твоя постель пахла розами. — Его дыхание обжигало ее ухо. — Ты тоже пахнешь розами. По ночам я часто просыпаюсь: запах роз преследует меня.Женщина удивленно вскинула голову. Она не знала, что Лайм Фок заходил в ее спальню в Розмуре. Значит, она пленила его сердце с первого взгляда.— О, Лайм, — прошептала она. — Я сейчас умру.— Я не позволю тебе умереть. Потерпи секунду, — изменившимся до неузнаваемости голосом ответил мужчина, затем быстро повернул ее на спину и резким движением проник в нее.В первое мгновение молодая вдова ощутила легкую боль, но вскоре она померкла, сменившись блаженством, разлившимся по ее телу и закружившим ее в вихре страсти.А Лайм погружался все глубже и глубже. Каждое его движение заставляло женщину издавать стон упоения.Внезапно он замер и спросил:— Что ты чувствуешь, Джослин?Сначала она не поняла, что любимый имел в виду, но ее тело подсказало ответ.— Словно я стою на пороге чего-то неизвестного и прекрасного. Чего-то, к чему я даже не надеялась приблизиться.Лайм обхватил руками ее бедра.— Ты познаешь истинное наслаждение. Я обещаю.Слегка приподнявшись, он сделал резкое движение вперед, затронув самые чувствительные струны тела Джослин, потом снова и снова повторил эти движения.Издавая тихие стоны, женщина позволила ему делать все, что он желал. Но по мере того, как они приближались к пику блаженства, она неосознанно начала двигаться в такт с мужчиной. Ее дыхание учащалось вместе с его дыханием. Он вел ее к вершине наслаждения, и Джослин не собиралась отставать от него.— О, Джослин! — простонал Лайм, ускоряя темп.Боже, она и не подозревала, что способна испытывать такие чувства! Они так быстро поняли, что нужно каждому из них, что казалось, будто они знали друг друга всегда. Словно…Отогнав от себя мысли, Джослин всецело отдалась наслаждению. Она никогда не испытывала ничего подобного. В тот момент, когда женщина подумала, что вот-вот лишится чувств, ей показалось, что она стоит на вершине высокой горы, и в следующее мгновение Джослин сорвалась с края и начала падать в пропасть. Мир взорвался на миллионы разноцветных осколков, и не существовало больше ничего, кроме ощущения блаженства.Откуда-то издалека до нее донесся крик Лайма. Собравшись с силами, он последним рывком погрузился в нее и разделил с ней наслаждение.Несколько минут, которые тянулись невыносимо долго, они оба молчали, затем Лайм поднял голову и ласково поцеловал ее в лоб.— Я никогда не предполагала, что это так прекрасно, — призналась Джослин.— Я знаю, — прошептал он. — Со мной тоже подобное происходит впервые. — Повернувшись на бок, он оперся на локоть и склонился над ней.— Правда?Мужчина, кивнув головой, провел рукой по ее животу и накрыл ладонью упругую грудь.— Я находил удовлетворение в объятиях многих женщин, — произнес он. — Но ни с одной я не испытывал таких божественных ощущений.Боже, что он хотел сказать? Джослин затаила дыхание. Неужели его сердце принадлежит ей, как ее ему? Неужели их связывает любовь, а не просто физическое влечение? Ей вдруг безумно захотелось спросить Лайма, захотелось узнать, что происходит в его душе. Но внутренний голос предостерегал женщину от опрометчивого шага. Боясь показаться наивной и глупой, она промолчала.— Я должен знать все о твоем браке, — неожиданно заявил мужчина. — Все о тебе и о Мейнарде.При упоминании о Мейнарде по спине молодой вдовы пробежал холодок. Она невольно насторожилась. Почему Лайм заговорил о брате? Мейнард не имел никакого отношения к тому, что только что произошло между ними.— Я бы не хотела говорить об этом, — растерянно отозвалась она.— Я понимаю тебя, но я должен все знать.Джослин посмотрела на его лицо. Несмотря на уродливый шрам на подбородке, лорд Фок был красив. Видимо, ему суждено хранить память о дне, когда иво пытался убить его, до конца дней. Однако шрамы, оставшиеся от душевных ран, нанесенных Мейнардом, не мог видеть никто. Да, Лайм имел право знать все. Годы страданий давали ему это право.Тяжело вздохнув, Джослин начала рассказ.— Ты не ошибался полагая, что Мейнард нуждался во мне лишь как в особе женского пола, способной выносить и произвести на свет наследника. С помощью моего сына он намеревался отобрать у тебя Эшлингфорд. Я знала об этом еще до свадьбы, поэтому не испытывала боли, когда мой муж погиб. Я никогда не любила его.Лайм прикоснулся кончиками пальцев к ее руке.— Почему твой отец согласился на ваш брак? Не сомневаюсь, он мог бы найти для тебя и более подходящего мужчину, который сделал бы тебя счастливой.— У отца не было выбора. Видишь ли, папа — такой же страстный игрок, как Мейнард. — Почувствовав, что нервная дрожь охватила ее тело, Джослин попыталась подавить ее, но попытка не увенчалась успехом.Решив, что женщина замерзла, Лайм натянул на себя и на нее одеяло.— Что ты имеешь в виду, говоря о том, что у твоего отца не было выбора? — уточнил он.— Они с Мейнардом познакомились в Лондоне. Разумеется, во время очередной игры. Вскоре твой брат нанес первый кратковременный визит в Розмур. Хотя он вместе с отцом и другими мужчинами дни и ночи напролет не отходил от игорного стола, я частенько ловила на себе его похотливый взгляд. Удивительно, что при этом ему еще удавалось выигрывать. На следующий день отец сообщил мне, что Мейнард интересовался, помолвлена ли я с кем-нибудь, а узнав, что нет, попросил моей руки.— И Гемфри согласился?Джослин, поежившись, закуталась в одеяло.— Он хотел бы согласиться, но перед смертью моей матери дал ей обещание, что позволит мне выйти замуж по любви.— Значит, ты сама приняла предложение Мейнарда?— Нет, я отказала ему. Я не любила Мейнарда и не сомневалась в том, что никогда не полюблю. Отец, конечно, огорчился, но он чтил память мамы и не посмел нарушить данную клятву, поэтому от моего имени отказал твоему брату.— Тогда почему же ты впоследствии изменила решение?— Каждый раз, когда Мейнард появлялся в Розмуре, отец проигрывал ему все больше и больше. И вот в один прекрасный день у него не осталось ни гроша, чтобы заплатить долг.Некоторое время Лайм задумчиво молчал.— Теперь я понимаю, — проронил он.— Я не могла поступить по-другому, — с отчаянием в голосе сказала Джослин. — Если бы я не согласилась на этот брак, мой отец разорился бы. В обмен Мейнард обещал простить ему долг: половину — после нашей свадьбы, вторую половину… когда я произведу на свет ребенка мужского пола.Потрясенный до глубины души, Лайм невольно воскликнул:— О, Боже!На глазах женщины заблестели слезы.— Что еще я могла сделать? Я не имела права позволить отцу разориться.— Нет, Джослин, ты поступила правильно. — Во взгляде Лайма светились понимание и нежность. — Ты не должна винить себя. Во всем виноват только Мейнард. Именно он заставил тебя страдать.Она испытала такое облегчение, словно гора упала с ее плеч. Неужели Лайм не презирает ее за то, что она продала себя Мейнарду? Господи, неужели это возможно? Ей хотелось объяснить все до конца, и Джослин смущенно добавила:— Я была с ним близка лишь один раз.Лайм нахмурился.— Не понимаю, что ты имеешь в виду.— Я согласилась на брак при условии, что, как только я забеременею, Мейнард перестанет докучать мне своим вниманием. Поэтому после рождения сына муж больше ни разу не разделил со мной ложе. Его это раздражало, но ему пришлось смириться.— Значит, вы зачали Оливера в первую брачную ночь? — удивленно спросил мужчина.— Да, опытная повивальная бабка помогла мне выбрать подходящий день для свадьбы. Она же напоила меня настоем особых трав и произнесла заклинание, чтобы родился мальчик.— И Мейнард сдержал данное слово?— На следующий день после свадьбы он покинул Розмур и вернулся лишь тогда, когда я уже была на пятом месяце беременности. В то время я еще только начинала полнеть, и Мейнард, не поверив, что я носила под сердцем дитя, снова предпринял попытку сблизиться со мной. Мой отец, чтобы убедить его, позвал повивальную бабку. Но и ее слова не образумили твоего брата. Он попытался нарушить клятву, но отец помешал ему.Лайм ласково убрал прядь жгуче-черных волос со лба молодой вдовы.— Я искренне сожалею.— А я нет. Благодаря случившемуся, у меня появился Оливер.«И ты, Лайм, — мысленно добавила она. — Пусть хоть на одну ночь, но ты мой».Наклонив голову, мужчина пробежал губами по ее шее и прильнул к ее губам.Женщину снова охватило желание. Ей вновь захотелось оказаться на вершине блаженства. И они не стали противиться сжигающей их страсти. Влюбленные наслаждались друг другом до тех пор, пока их тела не устали от любви. И лишь с первыми лучами солнца, прокравшимися в спальню, Джослин погрузилась в сон.Женщина не удивилась, проснувшись одна. Время близилось к полудню, когда она оторвала голову от подушки.Джослин оперлась на руку и осмотрелась по сторонам. На кровати царил беспорядок: простыни и одеяла были смяты и разбросаны по широкой постели, несколько из них переплелись друг с другом так же, как ночью переплетались их с Лаймом тела.Вспомнив о случившемся, женщина улыбнулась. Эта ночь не была похожа на все остальные. Этой ночью она, вдова Мейнарда, окончательно потеряла голову от любви к брату Мейнарда. Да, Джослин давно любила Лайма, но, разделив с ним ложе, она поняла, что уже не разлюбит его никогда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37