И он соединился со своей любовью, со своей Иден.
Через полтора часа Иден проснулась, измученная и удовлетворенная. Она умылась и позвала Майси, чтобы та помогла одеться и прибрать вещи Рэма – в ИХ комнате. И даже раньше, чем эта новость распространилась, весь Скайлет знал о перемене отношений между ними. Молодой лейрд снова надел свою куртку.
Но в этот вечер Рэм лег в постель почти в полночь такой усталый, что сразу заснул. Иден улыбнулась, поцеловала его в щеку, прижалась к нему и тоже уснула.
Когда на следующее утро она проснулась, Рэм уже ушел. Она нашла его в кабинете Гаскелла с Террансом, погруженными в изучение счетов. Рэм взглянул на жену с улыбкой, и Иден только сейчас осознала, какими редкими были его чудесные улыбки. Подойдя к мужу, она ласково положила руку на его плечо и почувствовала, как он вздрогнул. Но глаза его были как зимнее небо – голубые и холодные.
Кто когда-либо слышал о такой судьбе, как у нее? Снова и снова соблазнять собственного мужа!
По мнению Карины, у мужчин все главное сосредоточено в животе и ниже. Чтобы их покорить, надо начинать с покорения именно этих органов. Одних великолепно кормить, с другими – спать. Иден пришла к выводу, что Рэм принадлежит к числу последних. А она – женщина, и должна принять вызов.
После полудня она увидела, что Рэм вошел в большой сарай. На нем был килт вместо шерстяных рабочих бриджей. В душе она ощутила родство с мужчинами, которых привлекало движение юбок, и сочувствие ко всем женщинам, чьи мужья носили брюки.
Проскользнув в дверь, она увидела, что Рэм стоит у груды мешков с овсом, со счетной книгой в руках. Было сумрачно, тепло и пахло зерном.
– Кто там? – Рэм оглянулся, услышав шаги.
– Это я, – Иден пыталась придумать объяснение. – Я тут недавно кое-что обронила и пришла поискать… – Рэм нахмурился, и она добавила: – Пояс.
– Где ты его потеряла?
– Вон там, наверное, – она показала в дальний угол сарая, где лежала солома. – Может быть, ты посмотришь? – ее сердце забилось, когда он отложил книгу и перешагнул через мешок с овсом, направляясь туда.
– А что ты здесь делала? – он подозрительно посмотрел на нее.
– Искала. Это должно быть где-то здесь, – она приподняла охапку соломы, а Рэм опустился на колени, чтобы посмотреть как следует. Килт натянулся, обрисовывая крепкие бедра, стала видна аккуратная заплатка. Иден протянула руку к заплатке, погладила ее, потом приподняла край килта, коснулась упругого бедра.
Рэм застыл, потом медленно выпрямился, и Иден увидела, что его глаза закрыты. Ее пальцы продолжали ласкать его под килтом.
Ну почему, почему он не может покориться своим желаниям? Иден рядом, стоит на коленях на мягкой соломе, видна соблазнительная грудь. Волосы волной рассыпались по спине и обнаженным плечам. Рэм с трудом перевел дыхание. Он колебался, хотя был возбужден и полон сил. Голос Иден, звучавший глухо из-за едва сдерживаемой страсти, вывел его из оцепенения.
– Люби меня, Рэм, пожалуйста… люби меня.
Он обнял ее, и они погрузились в свою нежность и страсть, забыв обо всем.
Они лежали рядом на соломе, на ее шали, тесно прижавшись друг к другу со сплетенными руками. Прежде чем встать, Рэм крепко обнял жену. Иден вздохнула и помогла ему застегнуть свою блузку. Ее не оставляло чувство, что между ними еще не все решено.
ГЛАВА 21
На следующий вечер после ужина все собрались у камина, выпить кофе и доброго старого шотландского виски. Рэм и Арло были в подавленном состоянии. Терранс и Гаскелл то и дело бросали на них угрюмые взгляды. Карина сидела на краешке стула, с удивительной грациозностью наполняя чашки и бокалы. Гаскелл подумал, что поступил мудро, предоставив невестке возможность учить Карину, весьма острую на язык, светским манерам. Его незаконнорожденная дочь перенимает манеры леди и, что гораздо важнее, цивилизованную речь. Если удастся сбыть ее с рук, уже будет не так стыдно.
Мысли старого лейрда обратились к Рэму, на которого, словно стрелка компаса на север, то и дело обращался взгляд Иден. Ну что ж, пока все идет хорошо. Рэм и его жена спят в одной постели, и не важно, что именно Иден сделала первые шаги, чтобы добиться этого. Горячая кровь. Гаскелл вздохнул. Он почувствовал это, как только увидел девушку.
В спальню Рэм пришел довольно поздно. Хотя от долгого ожидания у Иден болело сердце, она все же уснула. Рэм остановился со свечой в руке, глядя на милые черты, лицо жены казалось хмурым. Он склонился, чтобы запечатлеть поцелуй на лбу, подоткнул одеяло. Как все трудно! Он нахмурился. Наверно, свежий ночной воздух – то, что нужно…
* * *
О внезапном отъезде Рэма на дальние пастбища Иден узнала от раздраженного Гаскелла.
– Просто взял и поехал, – проворчал старый лейрд. Он хотел встать с кресла, но заботливый, почти отеческий взгляд Терранса заставил отказаться от этого намерения. – Бросил кучу дел, черт возьми!
– И конечно, ни слова о возвращении? – Иден покраснела, пальцы судорожно сжались.
Гаскелл глянул на дверной проем, где, тяжело дыша, стояла белокурая Анни, прислонившись к косяку своим мощным телом.
– Иди, Анни, – проворчал Гаскелл. – Уходи! У меня нет времени.
Пыхтение Анни усилилось, на лице отразилось разочарование. Тяжело шаркая ногами, она удалилась.
Иден ощутила сочувствие к «последнему лучику любви» старого Гаскелла.
Еще до того, как решение четко оформилось в голове, Иден направилась к конюшне. В сопровождении грума она поскакала на запад, в сторону Котсволда, кажется, так называется это место. Два часа спустя показалось каменное строение с деревянными оконными рамами.
Иден не сразу увидела мужа, одетого в темную рабочую одежду. Заметив всадников, Рэм тут же отошел от своих работников. У Иден был план внезапного появления, но осуществить его не удалось из-за несчастного булыжника… Грум помог слезть с лошади. Гневно посмотрев на мужа, Иден споткнулась, сильно ударившись о камень, и потеряла равновесие. Рэм подскочил к ней и поднял край юбки, чтобы увидеть, как сильно она ушиблась.
Слезы Иден были настоящими, но Рэм посмотрел на нее с подозрением, поднял на руки и отнес в домик, где опустил на одну из деревянных скамеек. Он оставил дверь широко распахнутой, и, по неведомой причине, это незначительное обстоятельство разозлило Иден. Когда он склонился, чтобы осмотреть распухающую лодыжку, она, не раздумывая, притянула его голову к себе.
Горячий, яростный поцелуй зажег Рэма, он был вынужден схватиться за край скамейки, чтобы не упасть. Иден распахнула его жилет, рывком выдернула из-за пояса рубашку. Рэм был поражен этой страстью, но Иден вдруг отодвинулась, глаза разъяренно горели, дыхание участилось.
– Лучше закрой дверь, – прошептала она. – Или я заставлю тебя овладеть мной здесь, перед лицом Бога и твоих бесценных пастухов.
Рэм пошел к двери, закрыл ее, накинул крючок. Повернулся к Иден, которая уже сняла шляпу и расстегнула высокий воротник жакета.
Под ним была только тонкая сорочка, обрисовывающая грудь. Ее желание околдовало Рэма, заставив устремиться вперед. Он заколебался было, но Иден произнесла с мольбой:
– Люби меня, Рэмсей Маклин…
Рэм опустился перед ней на колени, касаясь нежной груди, помогая освободиться от одежды, а потом начал целовать ноги, поднимаясь все выше. Иден ласкала его, умоляя сократить пытку и овладеть ею.
Оба испытывали одинаковые чувства – словно приезд домой после долгого пути. Когда страсть утихла и сердца перестали быть одним целым, Иден ощутила спокойствие и удовлетворение, а Рэм понял, что теряет контроль над событиями. Его лицо напряглось, чтобы скрыть догадку.
Иден встала первая, осторожно ступила на ушибленную ногу, расправила юбку. Лодыжка болела, лицо перекосилось от этой боли. Рэм вновь усадил ее, нашел кусок ткани и обмотал ногу, помог надеть жакет. Пока Иден приводила себя в порядок, оделся сам.
– Мне пора домой.
– Но ты не сказала… зачем приезжала, – голос Рэма звучал глухо.
– Не сказала? – она смело встретила его взгляд. – Завтра вечером я жду тебя дома, – Иден вышла, махнула груму, чтобы тот подвел лошадь.
– Ты уверена, что сможешь ехать верхом? – Рэм заглянул ей в лицо. – Может быть, ты хочешь остаться…
– И отвлекать тебя от работы? – она улыбнулась. – Это приглашение?
Рэм выпрямился, ничего не ответив. Иден тут же пожалела о своих словах.
– Тогда до завтрашнего вечера.
* * *
К назначенному сроку Рэм не вернулся, и большую часть ночи Иден провела, вышагивая по комнате, не в силах подавить ярость. На рассвете она оделась потеплее и отправилась на прогулку, чтобы унять гнев, душивший ее.
– Не стоит дуться, как мышь на крупу, – сказала она себе, чувствуя, что усваивает местные выражения и вскоре превратится в настоящую шотландку.
Скайлет просыпался. У одной из овчарен Иден увидела группу людей, направилась туда, резко остановившись при виде мужа, по колени стоявшего в овечьей шерсти. Судя по всему, он помогал загонять и стричь овец. Значит, избегает ее! И своих супружеских обязанностей. Интересно, как она сможет родить наследника, если он не собирается засевать поле?
Иден гордо выпрямилась, расправила юбки, почувствовав, как гулко бьется сердце. Она спокойно подошла, насмешливо улыбнувшись при виде удивленно расширившихся глаз, прошла в загон.
– Рэмсей! – Иден вызывающе поставила руки на пояс. Тот выпрямился, увидел ее покрасневшее лицо, сверкающие глаза. Да, Иден стала непредсказуемой, и наверняка прошлая ночь ее разозлила. Рэмсей немало спорил с собой прошлым вечером, но все же решил проигнорировать ее ультиматум. В отсутствие жены его страсть успокоилась, чары улетучились, и Рэм решил избегать Иден. Здоровье жены зависит от его самоконтроля, убеждал он себя. Хотя где начинается и кончается победа над собой, Рэм не знал. И сейчас чувство неуверенности сменилось неоправданным гневом.
– Где ты был прошлой ночью? – смело спросила Иден. Окружающие тут же зашептались.
– Где должен. В Котсволде. Я решил вернуться утром, – Рэм отвернулся, посмотрел на овец.
– Рэмсей! – в голосе Иден слышался гнев. – Мы так не договаривались! – ей хотелось кричать об этом на всю вселенную.
– Ты – нет. А у меня были более важные дела…
– Более важные, чем спать с собственной женой?
Это взбесило Рэма. Он двинулся в ее сторону, распугивая блеющих овец.
– Придержи язык, женщина! – Маклин глянул на жену, затем на довольные лица увеличивающейся аудитории. Громкие ссоры – самое интересное событие в Скайлете.
– Я говорю, когда хочу, муж, и что хочу. И люблю говорить правду. Ты думаешь, они ее не знают? – Иден указала на окружающих.
Рэм кипел от гнева. Он повернулся, с трудом удерживая ярость, когда ее слова, словно стальные ножи, буквально прорезали воздух.
– Рэмсей. Твой отец назвал тебя Рэмом. Бараном. Он должен был назвать тебя овцой!
Она не знала, что в юные годы Рэму уже приходилось слышать подобные насмешки.
Он резко повернулся, ледяной взгляд заставил Иден отступить назад. Зрители ахнули, раздались крики, когда Рэм пошел на жену, схватил и перебросил через плечо. Кулаки Иден забарабанили по его спине. Ворота открылись, словно по мановению волшебной палочки, и Рэм зашагал к главному входу в дом.
Пока он шел по двору и поднимался по лестнице, гнев несколько утих. Терранс и Арло, занятые завтраком, встали, их брови удивленно поднялись. Из своей комнаты вышел Гаскелл, запихивая рубашку за пояс и прогоняя Анни в кухню.
Иден молила о помощи, но взгляд Рэма у любого отбивал охоту вмешиваться.
– Эля! – прорычал Гаскелл, сделав вид, что ничего не произошло. Из всех мужчин в Скайлете Гаскелл лучше всех знал – когда пенится ярость, лучше пены не касаться.
* * *
– Я дам тебе то, что ты просила, – прорычал Рэм, не слишком вежливо швырнув ее на кровать. – Но мы должны прежде кое-что уяснить! Я больше не хочу, чтобы подобные отвратительные сцены повторялись! Или собственноручно пройдусь хлыстом по твоему заду, это понятно?
Гнев Иден кипел не меньше, чем ярость Рэма. Волосы растрепались, одежда была в беспорядке.
– Как ты смеешь, мужлан…
– Тебе ведь нравятся мужланы, дорогая. Иначе ты бы не провоцировала меня, – лицо Рэма оказалось так близко, что Иден ощутила идущий от него жар. – Я делал все, что в моих силах, чтобы относиться к тебе с достоинством и уважением, с которым должно относиться к жене.
– Да? – она оперлась на локти. – Оскорбление и унижение – и есть уважительное отношение к жене в Шотландии? Ты и твой хваленый самоконтроль – я ненавижу все это! Ты – холодный, самый… – она долго искала слово, словно задыхалась, – бесчувственный… негодяй… которого носит земля…
– Бесчувственный? – Рэм придавил Иден к кровати, пальцы впились в ее запястья, глаза не отрывались от ее глаз. – Я бесчувственный? – он придавил ее еще крепче, словно хотел выпустить дух сопротивления. Коленями раздвинул ноги.
– Если даже между нами огромное поле, я чувствую твое тело, дорогая, – он сказал прямо ей в полураскрытые губы, впитывая прерывистое дыхание. – В ветреный день я слышу твои вздохи любви, моя одежда превращается в кончики твоих пальцев, и я боюсь уснуть, умереть и потом никогда тебя не увидеть. Я хочу быть чашкой, чтобы коснуться твоих губ, хочу быть стулом, на котором ты сидишь, просто хочу чувствовать вес твоего тела, держать тебя в объятиях. Я ревную тебя даже к твоему плащу, потому что он защищает тебя так, как не могу я…
Его слова выражали ее собственную муку. Иден с трудом верила, что и он чувствует то же самое.
– Рэмсей, – она заморгала, чтобы согнать слезу с ресниц. – Ты любишь меня… хоть немного?
Он отпустил ее запястья, взял лицо в ладони.
– Мне кажется, я говорю именно об этом, – в его взгляде читалась растерянность.
– Я тебе действительно небезразлична?
Иден отчаянно всматривалась в лицо мужа, едва осмеливаясь дышать, замирая от безумной надежды. Пальцы нежно коснулись его щеки, пробежали по губам. Неужели она наконец-то обретет уверенность, которую так долго жаждала обрести. Иден притянула его голову к себе, губы Рэма закрыли ее рот поцелуем. Долго скрываемая любовь насыщала ее душу. Он застонал, поцеловал ее щеки, глаза… Иден походила на цветок, готовый умереть от засухи, но его спас жизнетворный дождь.
– Рэм, – она обняла его шею еще крепче. – Я так долго ждала… Ты самый ужасный из смертных. Я так хотела… – она увидела, как тень пробежала по его лицу, но надеялась, что это последняя тень сомнения. – Люби меня, Рэм, пожалуйста, люби…
Он уже расстегивал пуговицы, обнажая нежную кожу. Наконец платье и сорочка подчинились натиску. Собственная одежда Рэма полетела на пол. Он скользнул в раскрытые объятия, с обожанием глядя в лицо жены, лаская губами грудь, мягкий живот, плечи. Ее тело было таким нежным, приникшим к нему со всей страстью… Они слились в едином ритме наслаждения, и этот удивительный ритм довел их до вершины блаженства. Вместе они посетили рай, вместе вернулись в реальность – на этот раз добрую и благосклонную к ним.
Рэм облокотился на подушки, притянул Иден к себе, чувствуя себя сильным и удовлетворенным. Он посмотрел на ее сонную улыбку и понял – самое трудное впереди. Если любить так же естественно, как дышать, значит, перестать любить – равносильно смерти.
– Я очень люблю тебя, лейрд Рэмсей Маклин, – прошептала Иден.
– Я должен был догадаться, – его улыбка стала коварной. – Еще когда ты решила отправиться в Скайлет и встретиться с моим отцом. И остаться здесь до моего приезда. Для этого нужен был подходящий повод.
– И терпение. А я не слишком терпелива, – она посмотрела на мужа искоса, чуть кокетливо. – Ты прав. Я не леди в полном смысле этого слова.
– Я такое говорил? – Рэм уставился на нее и покраснел, припоминая обстоятельства. Странно, он помнил почти каждое слово каждой встречи, хотя никогда не мог вспомнить, что ел вчера на обед иди ужин. Он посмотрел на нее с ласковой улыбкой. – В ветхозаветные времена, если говорил осел, все почитали это за чудо.
Иден рассмеялась, обняла Рэма, нежась в его ласках, радуясь его смеху.
– Не очень-то в обычаях леди так страстно желать мужчину, отдаваться ему с таким… э… энтузиазмом. Кажется, ты как-то об этом говорил.
– Гм, – Рэм провел, губами по ее волосам. Его вновь одолевало желание.
– Люби меня, Рэм, пожалуйста, – она сама себе удивилась, когда забралась на колени Рэма. – А потом, когда все закончится, люби снова и снова.
Вопреки своей воле Рэм опять ощутил желание побывать в ее сладком теле. Упругая, роскошная грудь была перед его глазами. Иден прижалась губами к его рту. И это нежное прикосновение стало последним толчком.
Любовь, забота, доверие – они дарили друг другу все, без остатка. Сердце сладко ныло.
Рэм откинулся на кровати, увлекая Иден за собой. Она извивалась, дразня и смеясь. Он тоже рассмеялся. Глаза стали влажными, сердце было полно любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Через полтора часа Иден проснулась, измученная и удовлетворенная. Она умылась и позвала Майси, чтобы та помогла одеться и прибрать вещи Рэма – в ИХ комнате. И даже раньше, чем эта новость распространилась, весь Скайлет знал о перемене отношений между ними. Молодой лейрд снова надел свою куртку.
Но в этот вечер Рэм лег в постель почти в полночь такой усталый, что сразу заснул. Иден улыбнулась, поцеловала его в щеку, прижалась к нему и тоже уснула.
Когда на следующее утро она проснулась, Рэм уже ушел. Она нашла его в кабинете Гаскелла с Террансом, погруженными в изучение счетов. Рэм взглянул на жену с улыбкой, и Иден только сейчас осознала, какими редкими были его чудесные улыбки. Подойдя к мужу, она ласково положила руку на его плечо и почувствовала, как он вздрогнул. Но глаза его были как зимнее небо – голубые и холодные.
Кто когда-либо слышал о такой судьбе, как у нее? Снова и снова соблазнять собственного мужа!
По мнению Карины, у мужчин все главное сосредоточено в животе и ниже. Чтобы их покорить, надо начинать с покорения именно этих органов. Одних великолепно кормить, с другими – спать. Иден пришла к выводу, что Рэм принадлежит к числу последних. А она – женщина, и должна принять вызов.
После полудня она увидела, что Рэм вошел в большой сарай. На нем был килт вместо шерстяных рабочих бриджей. В душе она ощутила родство с мужчинами, которых привлекало движение юбок, и сочувствие ко всем женщинам, чьи мужья носили брюки.
Проскользнув в дверь, она увидела, что Рэм стоит у груды мешков с овсом, со счетной книгой в руках. Было сумрачно, тепло и пахло зерном.
– Кто там? – Рэм оглянулся, услышав шаги.
– Это я, – Иден пыталась придумать объяснение. – Я тут недавно кое-что обронила и пришла поискать… – Рэм нахмурился, и она добавила: – Пояс.
– Где ты его потеряла?
– Вон там, наверное, – она показала в дальний угол сарая, где лежала солома. – Может быть, ты посмотришь? – ее сердце забилось, когда он отложил книгу и перешагнул через мешок с овсом, направляясь туда.
– А что ты здесь делала? – он подозрительно посмотрел на нее.
– Искала. Это должно быть где-то здесь, – она приподняла охапку соломы, а Рэм опустился на колени, чтобы посмотреть как следует. Килт натянулся, обрисовывая крепкие бедра, стала видна аккуратная заплатка. Иден протянула руку к заплатке, погладила ее, потом приподняла край килта, коснулась упругого бедра.
Рэм застыл, потом медленно выпрямился, и Иден увидела, что его глаза закрыты. Ее пальцы продолжали ласкать его под килтом.
Ну почему, почему он не может покориться своим желаниям? Иден рядом, стоит на коленях на мягкой соломе, видна соблазнительная грудь. Волосы волной рассыпались по спине и обнаженным плечам. Рэм с трудом перевел дыхание. Он колебался, хотя был возбужден и полон сил. Голос Иден, звучавший глухо из-за едва сдерживаемой страсти, вывел его из оцепенения.
– Люби меня, Рэм, пожалуйста… люби меня.
Он обнял ее, и они погрузились в свою нежность и страсть, забыв обо всем.
Они лежали рядом на соломе, на ее шали, тесно прижавшись друг к другу со сплетенными руками. Прежде чем встать, Рэм крепко обнял жену. Иден вздохнула и помогла ему застегнуть свою блузку. Ее не оставляло чувство, что между ними еще не все решено.
ГЛАВА 21
На следующий вечер после ужина все собрались у камина, выпить кофе и доброго старого шотландского виски. Рэм и Арло были в подавленном состоянии. Терранс и Гаскелл то и дело бросали на них угрюмые взгляды. Карина сидела на краешке стула, с удивительной грациозностью наполняя чашки и бокалы. Гаскелл подумал, что поступил мудро, предоставив невестке возможность учить Карину, весьма острую на язык, светским манерам. Его незаконнорожденная дочь перенимает манеры леди и, что гораздо важнее, цивилизованную речь. Если удастся сбыть ее с рук, уже будет не так стыдно.
Мысли старого лейрда обратились к Рэму, на которого, словно стрелка компаса на север, то и дело обращался взгляд Иден. Ну что ж, пока все идет хорошо. Рэм и его жена спят в одной постели, и не важно, что именно Иден сделала первые шаги, чтобы добиться этого. Горячая кровь. Гаскелл вздохнул. Он почувствовал это, как только увидел девушку.
В спальню Рэм пришел довольно поздно. Хотя от долгого ожидания у Иден болело сердце, она все же уснула. Рэм остановился со свечой в руке, глядя на милые черты, лицо жены казалось хмурым. Он склонился, чтобы запечатлеть поцелуй на лбу, подоткнул одеяло. Как все трудно! Он нахмурился. Наверно, свежий ночной воздух – то, что нужно…
* * *
О внезапном отъезде Рэма на дальние пастбища Иден узнала от раздраженного Гаскелла.
– Просто взял и поехал, – проворчал старый лейрд. Он хотел встать с кресла, но заботливый, почти отеческий взгляд Терранса заставил отказаться от этого намерения. – Бросил кучу дел, черт возьми!
– И конечно, ни слова о возвращении? – Иден покраснела, пальцы судорожно сжались.
Гаскелл глянул на дверной проем, где, тяжело дыша, стояла белокурая Анни, прислонившись к косяку своим мощным телом.
– Иди, Анни, – проворчал Гаскелл. – Уходи! У меня нет времени.
Пыхтение Анни усилилось, на лице отразилось разочарование. Тяжело шаркая ногами, она удалилась.
Иден ощутила сочувствие к «последнему лучику любви» старого Гаскелла.
Еще до того, как решение четко оформилось в голове, Иден направилась к конюшне. В сопровождении грума она поскакала на запад, в сторону Котсволда, кажется, так называется это место. Два часа спустя показалось каменное строение с деревянными оконными рамами.
Иден не сразу увидела мужа, одетого в темную рабочую одежду. Заметив всадников, Рэм тут же отошел от своих работников. У Иден был план внезапного появления, но осуществить его не удалось из-за несчастного булыжника… Грум помог слезть с лошади. Гневно посмотрев на мужа, Иден споткнулась, сильно ударившись о камень, и потеряла равновесие. Рэм подскочил к ней и поднял край юбки, чтобы увидеть, как сильно она ушиблась.
Слезы Иден были настоящими, но Рэм посмотрел на нее с подозрением, поднял на руки и отнес в домик, где опустил на одну из деревянных скамеек. Он оставил дверь широко распахнутой, и, по неведомой причине, это незначительное обстоятельство разозлило Иден. Когда он склонился, чтобы осмотреть распухающую лодыжку, она, не раздумывая, притянула его голову к себе.
Горячий, яростный поцелуй зажег Рэма, он был вынужден схватиться за край скамейки, чтобы не упасть. Иден распахнула его жилет, рывком выдернула из-за пояса рубашку. Рэм был поражен этой страстью, но Иден вдруг отодвинулась, глаза разъяренно горели, дыхание участилось.
– Лучше закрой дверь, – прошептала она. – Или я заставлю тебя овладеть мной здесь, перед лицом Бога и твоих бесценных пастухов.
Рэм пошел к двери, закрыл ее, накинул крючок. Повернулся к Иден, которая уже сняла шляпу и расстегнула высокий воротник жакета.
Под ним была только тонкая сорочка, обрисовывающая грудь. Ее желание околдовало Рэма, заставив устремиться вперед. Он заколебался было, но Иден произнесла с мольбой:
– Люби меня, Рэмсей Маклин…
Рэм опустился перед ней на колени, касаясь нежной груди, помогая освободиться от одежды, а потом начал целовать ноги, поднимаясь все выше. Иден ласкала его, умоляя сократить пытку и овладеть ею.
Оба испытывали одинаковые чувства – словно приезд домой после долгого пути. Когда страсть утихла и сердца перестали быть одним целым, Иден ощутила спокойствие и удовлетворение, а Рэм понял, что теряет контроль над событиями. Его лицо напряглось, чтобы скрыть догадку.
Иден встала первая, осторожно ступила на ушибленную ногу, расправила юбку. Лодыжка болела, лицо перекосилось от этой боли. Рэм вновь усадил ее, нашел кусок ткани и обмотал ногу, помог надеть жакет. Пока Иден приводила себя в порядок, оделся сам.
– Мне пора домой.
– Но ты не сказала… зачем приезжала, – голос Рэма звучал глухо.
– Не сказала? – она смело встретила его взгляд. – Завтра вечером я жду тебя дома, – Иден вышла, махнула груму, чтобы тот подвел лошадь.
– Ты уверена, что сможешь ехать верхом? – Рэм заглянул ей в лицо. – Может быть, ты хочешь остаться…
– И отвлекать тебя от работы? – она улыбнулась. – Это приглашение?
Рэм выпрямился, ничего не ответив. Иден тут же пожалела о своих словах.
– Тогда до завтрашнего вечера.
* * *
К назначенному сроку Рэм не вернулся, и большую часть ночи Иден провела, вышагивая по комнате, не в силах подавить ярость. На рассвете она оделась потеплее и отправилась на прогулку, чтобы унять гнев, душивший ее.
– Не стоит дуться, как мышь на крупу, – сказала она себе, чувствуя, что усваивает местные выражения и вскоре превратится в настоящую шотландку.
Скайлет просыпался. У одной из овчарен Иден увидела группу людей, направилась туда, резко остановившись при виде мужа, по колени стоявшего в овечьей шерсти. Судя по всему, он помогал загонять и стричь овец. Значит, избегает ее! И своих супружеских обязанностей. Интересно, как она сможет родить наследника, если он не собирается засевать поле?
Иден гордо выпрямилась, расправила юбки, почувствовав, как гулко бьется сердце. Она спокойно подошла, насмешливо улыбнувшись при виде удивленно расширившихся глаз, прошла в загон.
– Рэмсей! – Иден вызывающе поставила руки на пояс. Тот выпрямился, увидел ее покрасневшее лицо, сверкающие глаза. Да, Иден стала непредсказуемой, и наверняка прошлая ночь ее разозлила. Рэмсей немало спорил с собой прошлым вечером, но все же решил проигнорировать ее ультиматум. В отсутствие жены его страсть успокоилась, чары улетучились, и Рэм решил избегать Иден. Здоровье жены зависит от его самоконтроля, убеждал он себя. Хотя где начинается и кончается победа над собой, Рэм не знал. И сейчас чувство неуверенности сменилось неоправданным гневом.
– Где ты был прошлой ночью? – смело спросила Иден. Окружающие тут же зашептались.
– Где должен. В Котсволде. Я решил вернуться утром, – Рэм отвернулся, посмотрел на овец.
– Рэмсей! – в голосе Иден слышался гнев. – Мы так не договаривались! – ей хотелось кричать об этом на всю вселенную.
– Ты – нет. А у меня были более важные дела…
– Более важные, чем спать с собственной женой?
Это взбесило Рэма. Он двинулся в ее сторону, распугивая блеющих овец.
– Придержи язык, женщина! – Маклин глянул на жену, затем на довольные лица увеличивающейся аудитории. Громкие ссоры – самое интересное событие в Скайлете.
– Я говорю, когда хочу, муж, и что хочу. И люблю говорить правду. Ты думаешь, они ее не знают? – Иден указала на окружающих.
Рэм кипел от гнева. Он повернулся, с трудом удерживая ярость, когда ее слова, словно стальные ножи, буквально прорезали воздух.
– Рэмсей. Твой отец назвал тебя Рэмом. Бараном. Он должен был назвать тебя овцой!
Она не знала, что в юные годы Рэму уже приходилось слышать подобные насмешки.
Он резко повернулся, ледяной взгляд заставил Иден отступить назад. Зрители ахнули, раздались крики, когда Рэм пошел на жену, схватил и перебросил через плечо. Кулаки Иден забарабанили по его спине. Ворота открылись, словно по мановению волшебной палочки, и Рэм зашагал к главному входу в дом.
Пока он шел по двору и поднимался по лестнице, гнев несколько утих. Терранс и Арло, занятые завтраком, встали, их брови удивленно поднялись. Из своей комнаты вышел Гаскелл, запихивая рубашку за пояс и прогоняя Анни в кухню.
Иден молила о помощи, но взгляд Рэма у любого отбивал охоту вмешиваться.
– Эля! – прорычал Гаскелл, сделав вид, что ничего не произошло. Из всех мужчин в Скайлете Гаскелл лучше всех знал – когда пенится ярость, лучше пены не касаться.
* * *
– Я дам тебе то, что ты просила, – прорычал Рэм, не слишком вежливо швырнув ее на кровать. – Но мы должны прежде кое-что уяснить! Я больше не хочу, чтобы подобные отвратительные сцены повторялись! Или собственноручно пройдусь хлыстом по твоему заду, это понятно?
Гнев Иден кипел не меньше, чем ярость Рэма. Волосы растрепались, одежда была в беспорядке.
– Как ты смеешь, мужлан…
– Тебе ведь нравятся мужланы, дорогая. Иначе ты бы не провоцировала меня, – лицо Рэма оказалось так близко, что Иден ощутила идущий от него жар. – Я делал все, что в моих силах, чтобы относиться к тебе с достоинством и уважением, с которым должно относиться к жене.
– Да? – она оперлась на локти. – Оскорбление и унижение – и есть уважительное отношение к жене в Шотландии? Ты и твой хваленый самоконтроль – я ненавижу все это! Ты – холодный, самый… – она долго искала слово, словно задыхалась, – бесчувственный… негодяй… которого носит земля…
– Бесчувственный? – Рэм придавил Иден к кровати, пальцы впились в ее запястья, глаза не отрывались от ее глаз. – Я бесчувственный? – он придавил ее еще крепче, словно хотел выпустить дух сопротивления. Коленями раздвинул ноги.
– Если даже между нами огромное поле, я чувствую твое тело, дорогая, – он сказал прямо ей в полураскрытые губы, впитывая прерывистое дыхание. – В ветреный день я слышу твои вздохи любви, моя одежда превращается в кончики твоих пальцев, и я боюсь уснуть, умереть и потом никогда тебя не увидеть. Я хочу быть чашкой, чтобы коснуться твоих губ, хочу быть стулом, на котором ты сидишь, просто хочу чувствовать вес твоего тела, держать тебя в объятиях. Я ревную тебя даже к твоему плащу, потому что он защищает тебя так, как не могу я…
Его слова выражали ее собственную муку. Иден с трудом верила, что и он чувствует то же самое.
– Рэмсей, – она заморгала, чтобы согнать слезу с ресниц. – Ты любишь меня… хоть немного?
Он отпустил ее запястья, взял лицо в ладони.
– Мне кажется, я говорю именно об этом, – в его взгляде читалась растерянность.
– Я тебе действительно небезразлична?
Иден отчаянно всматривалась в лицо мужа, едва осмеливаясь дышать, замирая от безумной надежды. Пальцы нежно коснулись его щеки, пробежали по губам. Неужели она наконец-то обретет уверенность, которую так долго жаждала обрести. Иден притянула его голову к себе, губы Рэма закрыли ее рот поцелуем. Долго скрываемая любовь насыщала ее душу. Он застонал, поцеловал ее щеки, глаза… Иден походила на цветок, готовый умереть от засухи, но его спас жизнетворный дождь.
– Рэм, – она обняла его шею еще крепче. – Я так долго ждала… Ты самый ужасный из смертных. Я так хотела… – она увидела, как тень пробежала по его лицу, но надеялась, что это последняя тень сомнения. – Люби меня, Рэм, пожалуйста, люби…
Он уже расстегивал пуговицы, обнажая нежную кожу. Наконец платье и сорочка подчинились натиску. Собственная одежда Рэма полетела на пол. Он скользнул в раскрытые объятия, с обожанием глядя в лицо жены, лаская губами грудь, мягкий живот, плечи. Ее тело было таким нежным, приникшим к нему со всей страстью… Они слились в едином ритме наслаждения, и этот удивительный ритм довел их до вершины блаженства. Вместе они посетили рай, вместе вернулись в реальность – на этот раз добрую и благосклонную к ним.
Рэм облокотился на подушки, притянул Иден к себе, чувствуя себя сильным и удовлетворенным. Он посмотрел на ее сонную улыбку и понял – самое трудное впереди. Если любить так же естественно, как дышать, значит, перестать любить – равносильно смерти.
– Я очень люблю тебя, лейрд Рэмсей Маклин, – прошептала Иден.
– Я должен был догадаться, – его улыбка стала коварной. – Еще когда ты решила отправиться в Скайлет и встретиться с моим отцом. И остаться здесь до моего приезда. Для этого нужен был подходящий повод.
– И терпение. А я не слишком терпелива, – она посмотрела на мужа искоса, чуть кокетливо. – Ты прав. Я не леди в полном смысле этого слова.
– Я такое говорил? – Рэм уставился на нее и покраснел, припоминая обстоятельства. Странно, он помнил почти каждое слово каждой встречи, хотя никогда не мог вспомнить, что ел вчера на обед иди ужин. Он посмотрел на нее с ласковой улыбкой. – В ветхозаветные времена, если говорил осел, все почитали это за чудо.
Иден рассмеялась, обняла Рэма, нежась в его ласках, радуясь его смеху.
– Не очень-то в обычаях леди так страстно желать мужчину, отдаваться ему с таким… э… энтузиазмом. Кажется, ты как-то об этом говорил.
– Гм, – Рэм провел, губами по ее волосам. Его вновь одолевало желание.
– Люби меня, Рэм, пожалуйста, – она сама себе удивилась, когда забралась на колени Рэма. – А потом, когда все закончится, люби снова и снова.
Вопреки своей воле Рэм опять ощутил желание побывать в ее сладком теле. Упругая, роскошная грудь была перед его глазами. Иден прижалась губами к его рту. И это нежное прикосновение стало последним толчком.
Любовь, забота, доверие – они дарили друг другу все, без остатка. Сердце сладко ныло.
Рэм откинулся на кровати, увлекая Иден за собой. Она извивалась, дразня и смеясь. Он тоже рассмеялся. Глаза стали влажными, сердце было полно любовью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44