В дальней части зала, вокруг стола с остатками роскошного обеда, сидели с полдюжины человек, каждый из которых – кто хитростью, а кто и силой – добился такого признания, что их ирландская демократическая организация «Таммани Холл» стала, по сути, заправлять всеми городскими делами. Присутствующие продвигались по лестнице политической карьеры с самых низов – от курьера до помощника партийного босса и от мелкого чиновника до крупного должностного лица. Вес в обществе и определял их статус на этом собрании, где обсуждалась стратегия предстоящей выборной кампании.
– Решено, парни, – провозгласил пузатый Ричард Крокер. Лидер партийной организации вынул изо рта сигару, распространяя вокруг себя пары бренди. – Мы проведем несколько дебатов с представителем партии реформ. Мерфи и Макфадден, – он махнул рукой в сторону назначенных им помощников, – проверят, чтобы толпа была настроена дружелюбно. И передадим нашим ребятам из газет – пускай займутся предсказаниями и напророчат победу нашему парнишке. – Он замолчал и улыбнулся самому младшему из присутствующих. – Не то чтобы ты сильно нуждался в их поддержке, Коннор. Каждое твое словечко и без этого так и просится на бумагу!
Коннор Салливан Барроу улыбнулся в ответ. Это была всего лишь короткая ухмылка, но в ней отразились бездна обаяния и, конечно, чистосердечие. На всех сидящих за столом она, как всегда, произвела неотразимое впечатление. Обмениваясь одобрительными кивками и подмигивая друг другу, члены выборного комитета единодушно приняли кандидатуру Коннора.
– Я слышал, что реформаторы могут выставить Уильяма Дженнингса Брайана от Незертона, – сказал он.
– Не важно, кого они выставят. – Босс прикусил сигару. – Избирателям.достаточно будет взглянуть на твою славную ирландскую физиономию, мой мальчик, и победа у нас в кармане.
Все одобрительно загудели.
– Жалко, что женщины не голосуют, – послышался нетрезвый голос с дальнего конца стола, – мы бы смели...
Присутствующие обернулись, и на их лицах отразилась целая гамма чувств – от легкой брезгливости до неприкрытого ужаса. Сильно поддавший член городского правления потер подбородок, соображая, что за нелепицу он произнес. Через мгновение все милосердно позволили ему вновь погрузиться в забытье.
– Дать женщинам право голоса, – пробурчал Крокер. – Это все виски виновато. Ни один трезвомыслящий человек не предложил бы подобного, даже торговцы-реформаторы со своим лозунгом «один человек – один голос» не опустятся до такого! – Затем он повернулся к своему помощнику Чарлзу Мерфи, сидевшему слева: – Проследи и все устрой. Я назначаю тебя ответственным, Мерфи. У меня и так забот полон рот – продвигаю Гилроя в мэры.
– Простите за то, что прерываю, мистер Крокер, – собравшиеся за столом повернули головы, – но здесь парень давно ждет, когда вы прерветесь. – Один из помощников по Четвертому округу держал за руку взволнованного молодого человека.
– У нас дела. – Крокер отвернулся. – Ему придется завтра утром прийти в городской совет.
Проситель, сжимавший в руках потертую твидовую кепку, был, казалось, немного не в себе. Он не двинулся о места, когда помощник кивком головы указал ему на дверь.
– Подождите. – Коннор изучающе рассматривал нескладную фигуру юноши, решив, что тот слишком молод, чтобы иметь такие понурые плечи. Только две вещи могли согнуть кого угодно: горе и непомерная ответственность. – Как тебя зовут, друг?
– Грейди, сэр. Томас Грейди.
Коннор наклонил голову, продолжая разглядывать юношу.
– Ты не родственник Мика Грейди с Морской аллеи?
– Это мой отец, – выпрямившись, ответил молодой человек..– Он умер в прошлый вторник. Вот почему мне теперь нужна работа получше. У мамы еще шестеро малышей, а моя жена... – он опустил голову и опять принялся скручивать кепку, – она ждет первенца.
Для женатого мужчины он выглядел слишком молодо и совсем не подходил на роль кормильца двух семей. Горе и непомерная ответственность – ужасное сочетание.
– Я знал твоего отца, – с легкой усмешкой сказал Коннор. – Это был мощный кусок ирландских скал. Мог класть кирпичи с рассвета до заката, а потом снова до рассвета травить разные истории.
Смесь гордости и пугливой надежды появилась в глазах юноши.
– И к тому же он был ярым сторонником нашей партии, – продолжал Коннор. – Я слышал, что за мэра Гранта на прошлых выборах он голосовал... двадцать восемь раз!
Члены городского правления разразились громогласным хохотом, а молодой человек покраснел и застенчиво улыбнулся.
– Тогда мы, конечно, займемся твоими проблемами, парень, – вытирая глаза, проговорил Крокер.
Коннор откинулся на спинку стула и с улыбкой наблюдал, как для юноши записывали имя подрядчика, только что получившего превосходный контракт на сооружение фонтанов. Вот это была настоящая руководящая работа! Вот как делались дела! Люди избирали представителей в «Таммапи Холл», чтобы те решали их проблемы, и проблемы решались – общественные работы, общественная безопасность, общественные услуги, заработок для всех, а иногда даже обеспечение самым необходимым. Это была система внутри системы, неформальные соглашения и негласное сотрудничество – вот что позволяло городу и всему штату работать, как хорошо смазанный механизм. Эту систему журналисты, гоняющиеся за политическими скандалами, и реформаторы прозвали «механической политикой».
Вскоре их прервал еще один проситель – тоже молодой человек. Но в отличие от Томаса Грейди он был одет по последней моде – в вечерний костюм с черным галстуком. На его шее красовался шелковый шарф цвета слоновой кости.
– Кто из вас, джентльмены, Коннор Барроу? – тонким, почти девичьим голосом спросил он.
– Это я, – повернувшись вместе со стулом, ответил Коннор. – А вы кто?
– Я ваш кузен, сэр. Сын Алисии Барроу Грэнтон... Джеффри Грэнтон.
Коннор выпрямился. Мальчишка явно ожидал, что его имя произведет впечатление, и он не ошибся. В самом его звучании и в этой аристократической манере произношения – «Ба-а-ар-р-оу» – было нечто, полностью захватившее внимание Коннора. Ни один из членов семейства Барроу ни разу не обратился к нему за последние десять лет – с тех пор как богатый дед Коннора лишил его наследства и отобрал у него всю собственность. Теперь он повсюду, кроме юридических документов, именовался просто Салливаном и, даже выступая с речами, опускал свою аристократическую фамилию. И вот семья Барроу обращается к нему в лице этого недозрелого юнца, который разглядывает его сейчас с фамильным прищуром. Этот прищур его несгибаемый дед отработал до совершенства. Окружающими он воспринимался как доказательство прозорливости и превосходства, на самом же деле это был результат плохого зрения Барроу и их упорного нежелания носить очки.
– Чем могу быть полезен? – спросил Коннор.
– Я бы просил уделить мне несколько минут вашего времени, – с непроницаемым выражением глядя на остальных, проговорил юнец. – Наедине.
Коннор чуть было не прогнал его, но любопытство, однако, победило. Он поднялся и указал молодому человеку на незанятый столик в углу зала. Когда они уселись друг против друга, Коннор понял, что юноша еще моложе, чем ему показалось вначале. Нежный светлый пушок покрывал его верхнюю тубу.
– Что-нибудь выпьете? – Он сделал знак официанту.
– Нет... спасибо.
Джеффри наверняка еще не начал ни бриться, ни пить.
– Как ваша матушка? Я не видел ее... э-э... по меньшей мере лет десять.
– Прекрасно. – Юноша потянул себя за воротник, как будто упоминание о матери помешало ему дышать. – Очень занята. Благотворительность, знаете ли. – Коннор понимал, что для женщины с положением совершенно естественно заниматься благотворительностью. – Этой осенью она берет мою сестру в турне по европейским столицам. В сентябре – Лондон, в октябре – Париж, а в ноябре – конечно, Венеция.
Коннор улыбнулся. Уже много лет никто из членов высшего общества не делился с ним своими планами. Парень ему просто грубо льстит.
– Что я могу для вас сделать, Джеффри Грэнтон?
– Я пришел, чтобы спросить... не сможете ли вы свести меня с людьми, которые захотят... ну... поработать на меня.
– Поработать? – Коннор нахмурился. – Вы предприниматель?
– Ну, это не совсем работа, это, скорее, – тут Джеффри окончательно сконфузился, – одно дело.
– Одно дело, – повторил Коннор, отметив румянец, появившийся на щеках смущенного юноши. – И вы обратились ко мне, потому что...
– Вы знаете людей. А мне нужны особые люди, кто-нибудь с опытом... и...
– Сильный, – продолжил Коннор. Джеффри немного сник.
– Да, а еще...
– Смелый?
– Точно. Коннор напрягся. Теперь понятно, почему парнишка отыскал паршивую овцу из семейства Барроу! Ему нужна помощь в каком-то опасном, дискредитирующем или по крайней мере неприятном деле. Коннору не терпелось послать душку Джеффри подальше вместе с его грязным «дельцем», но любопытство опять взяло верх.
– В какую историю ты влип? – резко спросил он. – Карточные долги? Оскорбление, которое нельзя оставить без ответа? Беременная служанка?
– Ничего похожего! – изменившимся голосом пробормотал Джеффри. – Это просто... по романтической причине.
– Романтической? – Коннор с трудом выговорил это слово.
– Мы с одной молодой леди хотим пожениться, но существуют некоторые препятствия. – Джеффри понизил голос. – Я просто думаю... – Он замолчал, как будто собираясь с мужеством, чтобы произнести следующее слово.
– Сбежать.
Юноша вытаращил глаза, но через мгновение кивнул.
– Да, так и есть, нам надо бежать.
Коннор изучающе смотрел на него, думая, что положение влюбленных действительно должно быть отчаянным, раз Джеффри рискнул встретиться со своим родственником-отщепенцем, которого никогда до этого не видел.
– Существует по меньшей мере дюжина способов совершить побег, не прибегая к помощи крепких парней. – Говоря это, Коннор подумал, что «сложная ситуация» может включать не только родительское неодобрение. – Кто эта юная леди, завладевшая твоим сердцем?
Джеффри отвел взгляд.
– Она из богатой и влиятельной семьи.
– Твоя семья тоже богата и влиятельна.
– Да, но она... очень молода.
– Сколько ей лет?
– Шестнадцать.
Коннор глубоко вздохнул. Шестнадцать! Какого черта он все это слушает? Господи, ведь он же претендует на пост конгрессмена Соединенных Штатов. Но чередование страстного желания и отчаяния на лице юноши вызывало одновременно и смех, и жалость, и Коннор не смог заставить себя встать.
– Ты, должно быть, ненамного старше.
– Старше. – Джеффри выпрямился и расправил плечи. Когда его собеседник прищурился, молодой человек провозгласил: – Восемнадцать – достаточно зрелый возраст. – И почти с вызовом добавил: – Ирландцы всегда женятся в восемнадцать.
Внезапно перед мысленным взором Коннора предстало лицо Томаса Грейди. Тот навряд ли был старше Джеффри, а уже готовился стать отцом и должен был кормить восемь голодных ртов. Душка Джеффри понятия не имел, что такое ответственность. Ну что ж, пусть попробует, если он, похоже, так помешался на своей женитьбе.
– Она что, какая-то особенная? – спросил Коннор.
И тут же юноша заговорил настолько чистосердечно и страстно, что будущий конгрессмен невольно устыдился своего цинизма.
– Она – мое счастье! Если ее отошлют в монастырскую школу во Франции, моя жизнь будет кончена.
– Понятно.
Воспоминания нахлынули на него, не внимая доводам рассудка. Много лет назад Коннор испытывал такую же пылкую, всепоглощающую... Он с раздражением понял, что боль в груди вызвана завистью.
– Я так понимаю, что она отвечает взаимностью. Мужественная решимость Джеффри растворилась без следа.
– Она говорит, что я смысл ее жизни. Коннор с трудом удержался, чтобы не застонать.
– Тогда мы должны приложить все усилия и объединить ваши судьбы.
– Вы серьезно? Вы мне поможете?
– С удовольствием помогу такому же романтику, как и я, воплотить свою мечту в жизнь.
Коннор оглядел длинную полированную стойку бара, ведущую на другую половину зала, где мужчины с красными лицами и большущими кулаками играли в дартс.
– Ну, – Джеффри выпрямился, – у меня есть план...
– Нет, нет! – Коннор предупреждающе поднял руку. – Ничего мне не рассказывай. Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше. – А особенно те, которые собираются участвовать в выборах. – Я тебя сведу с нужными людьми – и приступай. – Он снова оглядел толпу у дальнего конца стойки. – Тебе потребуется кто-нибудь с мощными мускулами и хилым умом. – Коннор скривил губы в усмешке. – Слишком долгие раздумья могут разрушить самый идеальный план побега.
В дальнем углу зала он заметил двоих редких посетителей О'Тула. Они чаше появлялись в местах, где освещение было таким же плохим, как и виски. Диппер Молден и Шоти О'Ши не так уж плохи, просто они слишком любят выпить и им не слишком везет в кости.
– Я познакомлю тебя с двумя парнями, а дальше действуй сам.
«Как на самом деле все просто», – подумал Коннор, ведя Джеффри к боковой двери, где тот встретится с Диппером и Шоти. Рано или поздно у каждого возникает ситуация, из которой он не может выбраться самостоятельно, даже если он из высшего общества. И вот тогда они обращаются за помощью. К хорошо смазанному механизму «Таммани Холла». К нему. Знаменитая, безотказно действующая улыбка Коннора снова появилась у него на лице, когда он послал официанта за Диппером и Шоти. Всегда приятно помогать людям!
Глава 3
Через неделю после приезда в город Беатрис фон Фюрстенберг поспешно спускалась по лестнице из зала для совещаний в Остерман-Холле. Вокруг нее толпились члены исполнительного комитета Всеамериканской женской ассоциации суфражисток. Приглушенными, как и подобает леди, голосами или яростным шепотом они продолжали вести дискуссию. На ступенях и даже на улице дамы никак не могли прийти к соглашению.
В который раз члены организации отказывались понять суровую реальность политики – для того, чтобы женщины получили право голоса, действовать должны были мужчины. А чтобы заставить действовать мужчин, обладающих властью, суфражисткам следовало использовать мужское оружие – деньги, принуждение и компромисс. Когда Беатрис высказала свое мнение по этому вопросу, атмосфера на собрании тотчас накалилась. В последующей неразберихе руководительницы ассоциации Элизабет Кэди Стэнтон и Сьюзан Энтони провозгласили, что они никогда не унизятся до «отвратительных способов убеждения». Соглашательство и покупка голосов превратят их в «мужчин в юбках».
Когда Беатрис, надев перчатки и манто, уже покидала гардероб, ее догнала Лейси Уотермэн, давняя подруга фон Фюрстенберг, дама высокопоставленная и придерживающаяся либеральных взглядов. С мрачным видом натягивая перчатки, Лейси сказала:
– Ты старалась, Биби. Видит Бог, ты старалась! Но они твердо решили пойти ко дну с гордо поднятой головой.
– Они намерены всегда поступать только рационально и благородно, а потому все их попытки изменить что-либо обречены на провал, – ответила Беатрис, выходя на тротуар.
– Я повторяю – надо опубликовать в газетах имена их любовниц, – включилась в разговор Франни Эксцельсиор, которая по поручению комитета проводила агитацию среди населения. Вьющиеся волосы Франни торчали у нее на голове, как проволока. – Или приковаться цепями к дверям их офисов, пока они не согласятся голосовать за суфражисток. Или промаршировать по Пятой авеню нагишом!
Беатрис рассмеялась. Обнимая одной рукой Франни, она заметила Сьюзан Энтони, спускавшуюся по ступеням. Группа почтенных активисток движения окружала свою седую, худую как жердь руководительницу.
– Большинство членов комитета и не представляет, против чего они выступают, – с разочарованием проговорила Беатрис. – Но Сьюзан-то должна понимать. После всех этих лет!
Прошло уже больше сорока лет с момента образования ассоциации – и что могли предъявить защитники прав женщин? Результатом их усилий были усталость, слезы и нарушенные обещания. Удивительно, что старшие члены движения, такие, как Сьюзан Энтони и Элизабет Кэди Стэнтон, после всех разочарований еше не потеряли желания продолжать борьбу. Нелегко признавать, что все мужчины имеют свою цену и руководствуются только собственными интересами. Ей самой долго не хотелось в это верить.
До того как выйти замуж за богача Мерсера фон Фюрстенберга, Беатрис совершенно не знала мужчин. Воспитывала ее гувернантка, а потом девушку передали в руки мужа, как ценное имущество, так что сформировать собственные представления о жизни ей было некогда.
В день свадьбы Беатрис исполнилось семнадцать, и первый год замужней жизни она была не более чем диковинка, экзотическая штучка в доме супруга. Ее стареющий муж по большей части не замечал свою молодую жену и не имел представления, как с ней обращаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34