До этой минуты он и сам не сознавал, как ему необходимо ее прощение… и как мало он мог на это рассчитывать.Но он все же сохранил спокойствие на лице и, пряча письмо в карман сюртука, коротко сказал:– Спасибо, Роберт.И туг же, сжав кулак, со всего размаха вмял самодовольную улыбку Карла в его челюсть. Потом отвернулся, не слушая ни завываний от боли, ни потока грязных ругательств, понесшихся ему вслед. Ничто уже не могло вернуть ему радости – даже то, когда довольный Роберт выталкивал сопротивлявшегося Карла за дверь.– Минутку, капитан, – позвал дворецкий, когда Джейк уже находился у выхода. – Мисс Меган в письме просит вас вернуть мечи в Японию.– Они мне больше не нужны, Роберт.– И все же, как я когда-то уже говорил вам, мне бы хотелось, чтобы вы забрали их. И поскорее. Пока клинки остаются в Сан-Франциско, дом будет в опасности. А больше всего – мисс Меган.Джейк угрюмо кивнул.– Благодарю вас, – сказал на прощание Роберт со вздохом облегчения. – Весь персонал знает, сэр, что мистер Маклаури сам навлек беду на свою голову, домогаясь этих мечей. Мы хотим сказать вам, капитан, что мы ценим те усилия, которые вы прикладывали, чтобы снасти его.«Я был недостаточно настойчив. Я позволил себе потерять бдительность, забыл обо всем, кроме шашней с вашей госпожой».– Если, оказавшись в Сан-Франциско, вам что-нибудь понадобится, без колебаний обращайтесь к нам, – закончил дворецкий.Уилкинз кивнул, подтверждая сказанное.Джейку была приятна их поддержка, но он очень сомневался, что когда-либо еще появится в Сан-Франциско. Слишком тяжелую рану он получил здесь. Ведь ему предстояло жить без Меган, и эта перспектива выглядела беспросветно-мрачной.Он в последний раз переступил порог дома. Грудь, казалось, готова была разорваться от обрушившихся на него воспоминаний. Взгляд подернулся туманом.Почти машинально он добрался до «Синидзиро». Члены команды, видя выражение его лица, расступились, пропуская его в каюту. Ярость и отчаяние захлестывали его, когда он раздевался и доставал катану.Не видя ничего перед собой, он поднялся на квартердек, где из толстых обрубков мачты были изготовлены куклы с растопыренными руками, имитирующие противника. Там он дал выход своему гневу. Лишь через час он остановился; пот тек с него ручьями.Спиной Джейк почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Оглянулся – это был Акира.– Сколько времени ты здесь?– Давно, – коротко ответил Акира.– Она ненавидит меня, – с трудом выдавил Джейк. – Отказывается видеть.В знак сочувствия Акира крепко сжал его плечо.Боль прокатилась волной по его телу. Он должен вырваться из этой трясины! У него были какие-то планы, намерения. Но будет ли этого достаточно, чтобы продолжать жить? Даже возможность вернуть клинки в семью Мацуды казалась теперь, без Мег, пустой и никчемной.– Что ты теперь собираешься делать, Такеру-сан?– Забыть о ней, конечно. Что, черт возьми, я могу еще сделать? Она ненавидит меня! – повторил Джейк, резко отправил катану в ножны и направился к трапу. – А на рассвете мы выходим в Японию. Глава 18 Я вырос таким несчастным, что с корнем вырвал бы свое печальное тело и бросил его плыть по течению, случись, рядом поток. Оно Комати (IX в.) С дивана в гостиной Мег смотрела в залитое лунным светом окно. С глубоким вздохом, исходившим из самых глубин души, она взяла подушку и прижала ее к животу.Восемь часов она провела в навеянном опием сне. Сейчас время шло к полуночи, и, сколько бы она ни пила воды, во рту у нее было сухо, словно он набит ватой.Отец ушел из ее жизни навсегда, утром его похоронили. Карл днем совершил насилие над ней, над ее личностью – о чем, по его мнению, она не должна помнить. Все могло закончиться гораздо хуже, не вмешайся Сюзанна и Роберт. Именно они помогли ей понять, как она ошибалась в Карле.Боже, сколько же она в последнее время сделала ошибок! Главная же заключалась в тех ужасных словах, которые она нацарапала дрожащей рукой в записке Джейку. Пусть это результат истерики, вызванной страшным горем, но все равно ей было стыдно.Карл прав в одном: написав это письмо, она дала выход своим чувствам, очистилась от них.Но все равно Джейк оставался единственным объектом ее размышлений.Мег легла на подушку, прижимая ее к себе руками и коленями, но ей не становилось легче. Она уже никогда не сможет прижать к себе Джейка, никогда не почувствует на своем теле его сильные руки, не будет испытывать восторга от страсти, лежа под его могучим телом. Когда она писала эти жестокие слова, она отказывалась от него.Готовность выполнить любое желание друга заслуживает моего абсолютного доверия. – Она сказала ему эти слова перед тем, как они в первый раз были близки. Сказала вполне искренне и считала, что и жить будет сообразно им. А потом этот шок или истерика, когда у нее не хватило духу признаться: пригласив Джейка в свою спальню, она сама лишила его возможности позаботиться об отце. В тот момент она предала свою веру в Джейка.Муки совести стали непереносимыми. На глаза навернулись слезы.Мег взглянула на гладкую поверхность письменного стола. Смятые обрывки письма исчезли. Слава Богу, она успела уничтожить следы своего неправедного гнева до того, как опий окончательно лишил ее воли. Если бы она не была уверена, что Джейк так и не прочел того резкого и несправедливого письма, ее терзания стали бы непереносимыми.Да, она твердо помнит, как бумага с треском рвалась в ее руках.Раздался робкий стук в дверь.Вошла Сюзанна, неся в руках поднос с покрытой салфеткой горкой посуды.– Я принесла вам поесть, мисс Меган. Хотя уже поздно, мы решили, что негоже спать на пустой желудок, – объяснила она, ставя поднос на стол.– Сюзанна, куда девались клочки бумага с моего стола?Тонкие брови девушки взлетели вверх.– Ну, мэм, я выбросила их в мусорный ящик.– Спасибо. – Все еще испытывая беспокойство, Мег все же решила, что будет выглядеть очень странно, если попросит, разыскать порванное, письмо. Есть ли смысл искать обрывки? Даже упоминать об этом глупо.– Вы не поедите, мисс Меган?– Попытаюсь, – ответила Меган, равнодушно глядя на еду.– Вам надо поддержать силы, вы же сами знаете… И мы все так думаем.– Скажи слугам, что я очень ценю вашу заботу, – сказала растроганная Меган.– Прислать кого-нибудь, мэм?– Нет, спасибо.Девушка повернулась, чтобы уйти.– Сюзанна, – позвала ее Мег. – Капитан Тальберт не приходил?– Как же, мэм, приходил. Он был здесь после обеда.– Почему же мне не сказали? – В волнении Меган стала комкать угол подушки.– Вы спали, выпив того лимонаду, что дал вам мистер Эдвардс. Но вы не беспокойтесь, мэм. Мы выполнили все, как вы приказывали. И Роберт передал ваше послание капитану.– Какое послание? – прошептала Меган, лишившись голоса от дурного предчувствия.– Ну, что ему не позволено появляться здесь. Ни шага через порог… И об этом ужасном мистере Эдвардсе тоже не переживайте. – Тут Сюзанна хмыкнула. – Роберт постарался, чтобы этот человек – совести у него нет, чтобы так вести себя с вами, – тоже ушел прочь.– Еще раз спасибо, Сюзанна, – устало проговорила Мег. Итак, следуя ее указаниям, сделанным в запале, слуга выгнали Джейка вон из дома и еще небось добавили, что она никогда больше не станет встречаться с ним.Сможет ли после этого Джейк простить ее?Служанка, уходя, ободряюще улыбнулась, глазами указывая на тарелки с едой, на которую Мег не хотела даже смотреть.Наступила полная тишина и бессонная ночь – время для раздумий и горького раскаяния. Она вспомнила предсмертные слова отца: Эти мечи… Я обманом вытянул их у Чэня Ли.В нападениях на отца людей Чэня Ли не было с самого начала ничего случайного или загадочного. Желая любыми путями заполучить клинки, и не заботясь о последствиях, ее отец сам запустил кровавую машину мести, а истинную причину покушений держал в секрете от нее. И хотя Дуглас заплатил за свою ошибку сверхвысокую цену, он поставил на край опасности и других людей, ничего не подозревавших, абсолютно невиновных.Это не значило, что она стала меньше любить отца и не так остро переживать его потерю. Страшная боль, когда отец угасал у нее на руках, не затихала. Ей нужен был твердый и сильный человек, который бы помог пережить отчаяние и сознание ее собственной вины, – ведь теперь она поняла, что сама обрекла отца на смерть. Она отвлекла от него Джейка в ту роковую ночь. А обвинила во всем его!Как она была несправедлива к нему!И Мег решила этим же утром повидать Джейка, наступить на свое самолюбие и вымолить у него прощение. Она сама загнала его в ситуацию, откуда не было выхода: сделала единственным барьером между Дугласом и Чэнем Ли – безжалостным и беспощадным человеком, которого ничто не могло остановить, пока он вновь не получит мечи. Джейк должен знать: ему она доверяет больше, чем кому-то из людей, что, пройдя через отчаяние, приступ истерики, она сохранила и укрепила в себе эту веру.Прижимая к себе подушку, Мег с трепетом подумала о главном: открыв сердце Джейку, она должна быть готова, что он отвергнет ее. Ну и пусть! Даже если он не ответит на ее чувства, она не отпустит его, не рассказав, как сильна ее любовь.Джейк стоял, облокотясь на поручни, ограждавшие палубу «Синидзиро», и, не мигая, смотрел на город, раскинувшийся на другой стороне бухты. Из-за холмов Сан-Франциско поднималось зарево, светлыми полосами перечеркнувшее безоблачное небо, – наступал новый день. Своим золотистым оттенком свечение напомнило Джейку цвет волос Меган, и ему вдруг до боли захотелось еще раз ощутить их шелк под своими пальцами.Но и безмерная глубина неба, и сокровища сердца любимой были для него одинаково недостижимы.Ее окончательный отказ видеть его говорил об этом яснее ясного.Попутный ветер дразнил плотно свернутые паруса «Синидзиро», звал распустить белые полотнища и наполнить их силой, вывести судно во влекущие просторы Тихого океана. Первый помощник Генри Дженнингс отдавал команды экипажу. Знакомые звуки, сопровождавшие подготовку к выходу в морс, почти не доходили до сознания Джейка. Невеселые думы мрачным роем закручивали пружину беспокойства где-то в глубине сознания.У него теперь было все, что позволяло ему с триумфом возвратиться в Японию: мечи аккуратно упакованы, и честь его будет восстановлена, как только они прибудут по назначению.Но для него все это вдруг утратило всякий смысл.Его душа стала похожа на пустую пещеру, где лишь гулким эхом отдавалась боль. Япония уже не сможет заполнить эту пустоту. Это могла сделать только Меган.Взгляд Джейка то и дело непроизвольно обращался в сторону Ринкон-Хилла. До него вдруг дошло, что цель, которая владела им шестнадцать лет, – не что иное, как суета, и жить надо совсем ради другого.Нет, он должен увидеть Меган. Должен получить от нее прощение.– Ты не волнуйся, Акира-сан, – сказал он, не оборачиваясь. – Я решил задержаться в Сан-Франциско.– Надолго? – коротко спросил Акира. Легко и бесшумно он поднялся на палубу. Джейк догадался о его приближении лишь по шелесту широких штанин его хакама, раздуваемых ветром.– Не знаю. Может быть, на несколько недель… может быть, на несколько часов. Все зависят от Меган и от того, сможет ли она выносить мое присутствие. – Он невесело засмеялся. – Возможно, это будет самый короткий мой выход на берег.– Не теряй веры, Такеру-сан.– И все же мне не хотелось бы откладывать возвращение мечей. Не проследишь ли ты, чтобы они побыстрее прибыли в семью Мацуды?– Ты окажешь мне высокую честь, Такеру-сан, доверив отвезти меча в Японию, – отвечал Акира, сопровождая свою тираду глубоким поклоном.Глядя в темно-карие, светящиеся умом глаза Акиры, Джейк почувствовал на сердце тяжесть. Ему будет очень не хватать этого человека. Они не расстаются уже шестнадцать лет, всегда рядом в самых рискованных переделках. Комацу Акиру никем и никогда не заменишь – веселый приятель и мудрый учитель в одном лице.– Может пройти немало времени, пока мы снова увидимся, Акира-сан, – сказал Джейк, крепко сжимая плечи пожилого японца. – Желаю тебе попутного ветра.– Три или четыре месяца – это еще не срок. Вряд ли «Синидзиро» понадобится больше времени, чтобы доставить меня обратно в Сан-Франциско.– Но… я думал… – Застигнутый врасплох, Джейк с трудом находил слова. – Зачем тебе возвращаться в Америку? У тебя наконец появилась возможность поселиться на родине. Ведь ради этого мы скитались по миру. Там твой дом, Акира-сан, – с ударением на последнем слове закончил он, тряся японца за плечи.– Это была твоя цель, Такеру-сан, – мягко улыбнулся Акира. – Не моя. Я покинул Японию, чтобы защищать тебя, вернуть долг чести, помочь тебе разыскать мечи. Это так. Но вот уже много лет я и не помышляю о возвращении.Джейк опустил руки и отошел к борту, опершись спиной на отполированные ветрами и морем деревянные поручни. Он ждал от Акиры чего угодно, но только не этого.А японец стоял и спокойно смотрел на него, приняв обычное для себя состояние фудосин. Потрясение проходило, и невозмутимость Акиры, которая всегда восхищала Джейка, теперь почему-то стала раздражать его. Он прищурил глаза и, сложив на груди руки, с сомнением произнес:– Значит, ты не собираешься возвращаться в Японию?– Я с радостью навещу родных, но остаться там навсегда… Нет.– И давно ты так решил?– Десять, может быть, двенадцать лет назад, – ответил Аккра.– И ты за все это время не нашел повода сказать мне об этом? – подняв голову, почти простонал Джейк. – Но почему, черт возьми?!– Потому что каждый человек сам выбирает свою судьбу, Такеру-сан. Я не вмешиваюсь в твои дела, ты должен сам определять свой путь.Джейк не нашелся, что на это ответить. Аргументы Акиры не только отражали его характер, но целиком укладывались в рамки культуры и религии самураев. Черт побери, он мог бы давно догадаться о тайных желаниях друга. Но он был слишком поглощен мыслью о собственном возвращении в Японию, чтобы заметить, что его цели разошлись с целями Аккры.– Ты можешь рассказать, что привело тебя к этому решению?Акира теперь приблизился к борту и задумчиво смотрел на синюю бездну.– Меня испортила свобода. И кроме того, я полюбил эту страну. У меня нет желания снова испытать на себе жесткие законы жизни в Японии. Не забывай также, Такеру-сан, что там больше не следуют освященным веками самурайским традициям. – Чем дальше говорил Акира, тем больше уверенности звучало в его словах. Голос его дрожал от гнева и отвращения. – За два года, что Мэйдзи стал императором, самураи были уничтожены как самостоятельная каста. Нам больше не позволено открыто носить оружие. Чтобы прокормить свои семьи, мы вынуждены заниматься торговлей и ремеслами. Многие из самураев обнищали. Это позор! Ты многим помогаешь сводить концы с концами, закупая у них шелк, оружие, фарфор, ювелирные изделия и нарядные кимоно. Благодаря тебе люди в деревне не бедствуют, как в других районах. – Он посмотрел на Джейка горящими глазами. – Но я не смогу так жить, Такеру-сан. Я – самурай! – выкрикнул он, ударив себя в грудь. – Я не принесу свое достоинство в жертву новым законам Мэйдзи. Я должен сохранить в сердце древние обычаи самураев.Джейк никогда не видел Акиру в таком возбуждении. Хотя он был в курсе всех изменений, которые произошли с возвращением на трон династии Мэйдзи, но воспринимал их как неизбежность, сознавая, что не сможет достичь своей цели, не приспособясь к новым условиям.Но теперь и он понял, что многое в японском образе жизни перестало устраивать его. Ему все труднее становилось удерживать свою страстную натуру в рамках спокойного, жестко организованного общества. Он чувствовал себя в этих условиях так же, как если бы попытался втиснуть свое мощное тело в костюм, сшитый на обычного японского мужчину.Возможно, где-то в дальних закоулках мозга уже давно зрело понимание: он больше не принадлежит тому миру. Значит, он должен был потерять любовь к Меган, чтобы осознать возможность альтернативы, появления другого места, которому принадлежит его душа… если только случится нечто невероятное и она согласится принять его.– Не беспокойся, Такеру-сан, – продолжал Акира, вернувшись к своей обычной манере легкого поддразнивания. – Я прослежу за мечами до самого дома. Предвкушаю большое от этого удовольствие. Мне хочется увидеть, как заблестят слезы в глазах Такаси Мацуды, когда вручу ему клинки Синидзиро, я разделю его отцовскую радость. Отдавая мечи с узором глициний, непременно скажу Хироси Мацуде, как глуп он был, выгнав тебя. От меня он узнает, каким храбрым вырос его приемный сын, узнает, что ты принял на себя вину за ошибку Синидзиро, а теперь честь семьи Мацуда не запятнана.Джейка словно окатило ледяной волной. Пораженный, он прошептан:– Так ты знал, что именно Синидзиро отдал приказ атаковать китайцев? Но откуда? Я всем говорил, что это только мое решение. Никто не знал правды.«Кроме Меган», – добавил он про себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35