И это был единственный путь избавиться от чар.Смотреть им в лицо, не пряча взгляда, как он противостоял другим опасностям, которые постоянно подстерегали его.Когда кровь его остыла и он успокоился, Джейк позволил себе обратить взор ко входу во внутренний дворик.
Карл услышал имя Меган, когда лакей разыскивал Джейкоба Тальберта, чтобы передать поручение. Первая же реакция Тальберта – плотно сжатые губы и гнев, сверкнувший в глазах, – сказала Карлу все, что он хотел знать.Его плохое настроение тут же исчезло, стоило капитану покинуть зал. Похоже, Тальберт не претендует на роль его соперника. Настороженный поведением Меган в начале вечера, Карл внимательно наблюдал за ней и за капитаном, следил за ее реакцией, когда упоминалось имя Тальберта.Даже слепой заметил бы явную враждебность между девушкой, которую он прочил себе в невесты, и неотесанным моряком. Тальберту не удалось вторгнуться на его территорию. Это было кстати, поскольку его опыт в фехтовании, который он получил, будучи офицером Союза распятия во время Гражданской войны, оставлял желать лучшего, а мастерство кулачного боя не дотягивало даже до его умения фехтовать.Меган не могла не видеть разницы между его лоском и резкостью Тальберта. Ее стычки с капитаном, похоже, неизбежны. На следующей неделе Карл еще раз сделает ей предложение и, судя по всему, получит согласие.В приподнятом от предвкушения победы настроении Карл даже позволил себе пригласить на танец мисс Данливи. Он слегка поддразнивал симпатичную брюнетку, вызывая краску на ее щечках. Почему бы не пофлиртовать с ней? Но по здравом размышлении решил отказаться от этой идеи – пока вопрос об их будущем с Меган не будет решен окончательно, он должен быть очень осторожен.Карл был очень терпелив, но в последнее время ему было все тяжелее и тяжелее дожидаться приза, будучи уверенным, что он уже давно его заслужил.
Меган вся сжалась, когда обнаружила, что дверь в сад приоткрыта. Господи, пусть вторая ящерица окажется на месте, молилась она про себя. Бросившись к двери, она схватилась за выступающий медный замок и дернула створки на себя.Но тут же отдернула руку, вскрикнув от боли, Подняв ладонь к свету, она в изумлении уставилась на длинный порез, из которого обильно шла кровь. Она быстро нагнулась и оторвала от нижней юбки полоску ткани. Дьявольщина! Не хватало еще вернуться к гостям в платье, залитом кровью.Мег внимательно осмотрела замок. Свет газового рожка отражался от блестящей бронзы и, еще какого-то постороннего предмета.Из механизма замка выступал кусочек металла. Она наклонилась и осторожно ощупала острый обломанный край. Попробовала нажать на язычок и обнаружила, что его заклинило. Неужели Тальберт сломал ключ, отпирая дверь? Нет, это маловероятно. Если и можно кого-то заподозрить в неумении и неловкости, то только не его. Кроме того, обломок был слишком тонок для ключа, Меган выпрямилась. С замком орудовал кто-то другой, у кого не было ключа от двери. Но если не Джейкоб Тальберт, то кто?Мег осторожно вошла в сад и направилась но тропинке в дальний его угол, внимательно прислушиваясь, не идет ли кто-то следом. Нужно поторопиться. Скоро здесь появится Тальберт со сбежавшей игуаной, а ей не хотелось, чтобы ее встречи с капитаном происходили так часто.И тут она услышала, что кто-то с шумом продирается сквозь кусты. От испуга Мег едва не выпрыгнула из собственного платья. Она прижала сжатые кулачки к груди, но в следующее мгновение рассмеялась своему испугу. Теперь она была уверена, что вторая ящерица на месте. Значит, можно не опасаться, что животное в это время взбирается по юбке одной из приглашенных дам или купается в чаше с пуншем.Нарушая тишину, по гравию дорожки прохрустели шага – это был зверь явно крупнее игуаны.Тьма разомкнулась, когда Тальберт приблизился к фонтану. Отблески фонарей, отражающихся от воды, играли на его лице, делая его похожим на гранитную статую древнего сурового божества.– Как мне было указано, мэм, возвращаю маленькую беглянку на место. – Тальберт наклонился и выпустил животное на траву. Игуана медленно заковыляла в направлении густых зарослей – обжорство явно сказалось на ее скорости.– Я обнаружила вашу игуану в праздничном фруктовом салате. Вернее, первой ее увидела, миссис Харкорт. Бедная женщина упала в обморок, когда пресмыкающееся начало жевать клубнику.– В вашем пересказе это было очень забавное зрелище. Жаль, я пропустил его. – Он подошел к ней своей мягкой кошачьей походкой. Мег непроизвольно сделала шаг назад. – Клянусь, игуана сбежала не по моей вине, – сказал Тальберт, двигаясь за девушкой вокруг фонтана. – Я ее не выпускал, иначе, уж будьте уверены, я извлек бы максимум удовольствия из этого.– Да уж, не сомневаюсь, вы бы не преминули выставить меня в самом жалком виде.– Точно! Я бы с удовольствием потрепал вам нервы. Ваши глаза светятся голубым пламенем, когда вы выходите из себя.Застигнутая врасплох его признанием, Мег остановилась. Пока она стояла, внимательно глядя на него и пытаясь выяснить, насколько он искренен, Джейк молниеносным движением схватил ее за правое запястье. Руку пронзила резкая боль.– Я обнаружила, что замок заклинило, – задыхаясь, проговорила она. – Это доказывает, что вы ни при чем. В конце концов, у вас же был ключ. Я сама дала его вам. Абсолютно бессмысленно…Он подтащил ее к свету.– …абсолютно бессмысленно ломать дверь, чтобы… – У нее перехватило дыхание, когда он взял ее руку в свою теплую ладонь. С трудом справляясь со словами, она закончила: – Бессмысленно ломать дверь, чтобы попасть в сад.Боже, что она лепечет! А мысли в голове разбегаются во все стороны. Что, черт возьми, с ней происходит?– Ваша вера в мою порядочность подкупает, – не забыв придать своему голосу ироничное звучание, пробормотал Джейк.– Но вы и без того даете мне массу поводов для недовольства… Что вы делаете? Прекратите! – Он разжал ее пальцы и размотал окровавленную тряпку – Зачем вам моя рука? Сначала, перед обедом, вы чуть не силой втащили меня в гостиную, а теперь…– Что вы сделали со своей рукой? – нахмурясь, прервал он ее тираду.– Я порезалась о дверной замок, если уж вам так необходимо знать. В нем остался острый металлический обломок.Он отпустил ее руку, снял фрак и оглянулся, ища, куда бы положить его. Рядом стояла скамейка, и он перекинул его через спинку. Мег соображала, как ей побыстрее убежать. Но если честно, ее мысли сосредотачивались на широком размахе его плеч, на туго обтянутой жилетом спине, на играющих шарах мускулов, когда он принялся закатывать рукава сорочки. Он повернулся – взгляд его был серьезен и сосредоточен.– Моя рука в порядке.– Это неправда. – Он снова взял ее кисть.– Аккуратнее! Не испачкайте кровью свой жилет.Он улыбнулся уголком рта. Не выпуская ее руки, он подставил ее под струю фонтана, и прохладная чистая вода омыла ей ладонь.– Так лучше?Она молчала, видя перед собой только его черные волосы, когда он, склонив голову, дул на ее влажную руку. Приятную прохладу вдруг сменила обжигающая боль, которая распространилась, как пламя до сухой траве, и заставила заколотиться сердце.– У меня наверху есть специальная мазь, которая вам поможет. Пошлите служанку, пусть она сходит к Акире и принесет ее.Внутри у Мег все сжалось. Она резко вырвала руку и с вызовом бросила:– Откуда вдруг такая забота?– Так вам будет труднее меня ненавидеть.– О нет! Ненавидеть вас можно, несмотря на все ваши ухищрения. – Ответ прозвучал грубо, но его улыбка почему-то стала еще шире. Неужели этот человек не способен понять простейшую истину? Неужели он настолько толстокож, что до него не доходят оскорбления, прямо брошенные в лицо?– Я могу быть очень вежливым, когда захочу. Хотя вам, Меган, в это трудно поверить.– Если вы пытаетесь найти иной способ получить от меня эти мечи, вы даром теряете время. Я оставлю в силе нашу изначальную договоренность.Чарующая улыбка мгновенно исчезла с лица Тальберта. И слава Богу. Даже в припадке самого страшного гнева, возвышаясь над ней могучей глыбой, Джейкоб Тальберт представлял для нее меньшую угрозу, чем тогда, когда пытался быть обворожительным.Джейк заговорил мягким и вкрадчивым голосом, но все же не смог скрыть стальных ноток:– Ну, если вы такого мнения обо мне, когда я пытаюсь быть лояльным, то ведь я могу быть и грубияном.Мег еще не успела сообразить, на что он намекает, как Джейк привлек ее к себе левой рукой, так что она не могла даже пошевелиться, прижатая к его телу, как к каменной стене. Правая же коснулась ее шеи и опытным движением повернула ее голову для поцелуя.Он поцеловал ее. Глава 8 Ради кого мое сердце раскололось на мелкие кусочки и осыпалось, как лепестки страстоцвета? Только ради тебя. Аривара Нарихира (IX в.) Не обращая внимания на боль, Мег запустила руку в его волосы, больше всего опасаясь, что ее губы окажутся раздавленными – таким крепким был поцелуй. Если его не удержали слова, то она остановит его силой.Мягкий шелк его густых, волос скользил под ее пальцами. Уверенность капитана в себе завораживала ее, держала в нежном плену, из которого не было сил бежать. Твердые, упругие губы медленно ощупывали ее рот.Кончиком языка он провел по ее нижней губе, словно пробуя на вкус. Аромат мяты смешивался с терпким мужским запахом, проникая куда-то глубоко, в недра ее существа.Ее губы отвечали на поцелуи, повторяя каждое его движение, рождали новые, захватывающие ощущения.Что ей нужно от этого таинственного капитана? Может быть, ее заставляет балансировать на грани между светом и мраком появившееся в ней сегодня чувство дерзкой смелости? Здравый смысл подсказывал ей, что она играет с огнем, но самообладание покинуло ее с первым уверенным касанием его губ.Мег провела пальцами по мужественному контуру его лица от выступающих скул до острых краев квадратного подбородка. Это движение вырвало из груди Джейка глухой стон, похожий на далекие раскаты грома. Его язык проник за ее нижнюю губу и пробежал по гладкой поверхности зубов. У нее затрепетали груди – сладкий трепет каскадом низвергся по телу вниз. Он несся, как водопад, струн которого становились все более бурными от жадных касаний его рук, гладивших девушку по спине. Он все плотнее прижимал ее к своему телу. Но этот поток лишь усиливал странное опустошение в сердцевине ее женственности… Такую же пустоту она видела и в бездонных глазах Тальберта.У Мег дрожали руки и ноги, подгибались колени, кружилась голова, и она, чтобы устоять, все плотней прижималась к нему, просто и доверчиво.Джейку передавалась ее дрожь, закипала кровь, когда она всей тяжестью повисала на нем. Они почти слились воедино, и ближе он мог стать, только избавившись от сковывающих их одежд. От желания его тело задеревенело.Страсть тянула его все глубже во мрак тревожного бесконечного туннеля. Что-то будоражило самый отдаленный угол его сознания, звало из долгих лет, в течение которых он избегал женщин. Ему не хотелось подыскивать этому название, все его внимание было приковано к ее мягким бедрам, к которым он прижимался своей отвердевшей плотью.Из горла Мег вырвался нежный всхлип. Не от страха, а от переполнявших ее ощущений, которые она открыла в себе впервые в жизни. Боже праведный, наверное, и он чувствует то же!А может, им надо бояться друг друга?И в самом деле, что он делает? С чужой женщиной, из чужой культуры, в столь неподходящем месте и в столь неподходящее время!«Если вы попытаетесь найти иной способ получить от меня эти мечи, вы даром теряете время. Я оставлю в силе нашу изначальную договоренность».Она не просто ставит под удар его честь, она ставит ее под сомнение.Джейк оторвал свои губы от ее мягкого, послушного рта. Сжав ее руки, он отодвинулся от нее. Она часто моргала и выглядела растерянной… словно только что проснулась в чужой постели. Он представил ее обнаженной, лежащей на смятых простынях, и этот образ отозвался болью в его напряженном от возбуждения теле.Влага ее поцелуя еще блестела на его губах. Она выглядела потерянной, ее невинность оказалась спрятанной под покровом первой настоящей страсти. Но его не обманешь. Кого-кого, а Меган никак нельзя назвать беспомощной. Это самая волевая женщина из тех, кто встречался ему на пути. Она способна резать личность мужчины, как масло, и намазывать на тосты к чаю.– Знайте, – процедил он сквозь зубы, с трудом восстанавливая дыхание. – Мысль о том, чтобы добыть мечи другим способом, кроме оговоренного нашим соглашением, даже не приходила мне в голову.Он ушел, глубоко вдавливая каблуки в песок. Схватив фрак, выбежал из сада, пока желание снова не взяло верх над ним и не заставило совершить безрассудство.Все еще сотрясаемая дрожью, Мег стояла неподвижно, не в силах разобраться в своих мыслях, которые путались в ее голове от стыда и смущения.
Джейк бежал по лестнице, перескакивая сразу через несколько ступенек. На щеках играли желваки. Этот поцелуй сейчас представлялся ему самым идиотским поступком, который он когда-либо совершал в своей жизни.Еще несколько минут назад ему хотелось поскорее покончить со своими обязанностями телохранителя, но теперь он понимал, что не сможет выйти из этого дома таким же, каким вошел сюда. Воспоминания о сладком, полном безудержной страсти поцелуе уже никогда не покинут его.Но он создал себе еще одну проблему, которую надо было немедленно решить. Из-за сбежавшей игуаны он оказался в долгу перед Меган.Его воспитание основывалось, на принципе возврата гири , или долга. Японцам прививают особое отношение к долгу, которое за многие поколения превратилось почти в навязчивую идею: нельзя ни перед кем оставаться в долгу, чувствовать себя обязанным – даже получая подарок, надо чем-то расплатиться с дарителем. Человека, который пренебрегает законом гири, презирают, считают ничтожеством. Джейк несет и будет нести на себе тяжкое бремя должника, пока не вернет мечи в семью и не восстановит свою честь.Дух самураев станет ему поддержкой, чтобы не опозорить своих учителей, не навлечь еще большего позора на себя.Оказавшись у спальни Акиры, Джейк постучал в дверь. Получив разрешение войти, он стремительно влетел в комнату.Акира сидел на полу на бордовой циновке, подогнув колени и опираясь на пятки. Перед ним были разложены листы бумаги, чашечки с краской и кисти. Тут же стояла и снятая со стола керосиновая лампа. В свободнее время Акира занимался каллиграфией сёдо , что дословно переводится как «путь чернил». В красивом написании иероглифов тренировались все самурайские воины – таким образом они достигали внутренней гармонии.– Необработанные самоцветы не блестят, Такеру-сан, – негромко проговорил Акира, твердой рукой нанося черными чернилами на бумагу штрихи, образующие изящные буквы.Замечание заставило Джейка вспыхнуть. Акира, конечно, был прав. Если он, Джейк, действительно хочет достичь состояния фудосин, этой основы духовного спокойствия, то нельзя позволять себе впадать в ярость, тем более влетать в комнату, как бешеный бык.За последние годы он многое постиг, фудосин становился для него все ближе и ближе. Но теперь все рушится под ним и вокруг него. Стоит только этой золотоволосой девчонке оказаться рядом, как он попадал в плен гнева или вожделения. Самодисциплина – вот ключ к успеху, вот способ оттереть ржавчину с души и тела, заставить ее сверкать, как острое лезвие меча.– Мои глубочайшие извинения, Акира-сан, за то, что потревожил тебя, – сказал Джейк, неловко поклонившись. – Я ищу большой сундук. Дворецкий сказал, что его поставили в твоей комнате.Взмахом кисти Акира указал на роскошную кровать в западном стиле. Чтобы подойти к ней, Джейку пришлось перешагнуть через лежащий на полу матрас и сложенные на нем простыни. Он не был удивлен – Акира-сан предпочитал простое жесткое ложе и избегал пуховых перин.Присев на одно колено у сундука, Джейк поднял тяжелую крышку и стал перебирать разноцветные кимоно, аккуратно сложенные в несколько стопок и переложенные листами рисовой бумаги.– Ты знаешь, что у нее сегодня день рождения? – раздраженно спросил Джейк, заканчивая с первой стопкой и переходя ко второй.– Слуги говорить мне об этом.– А ее гостей, этих лицемеров до мозга костей, больше привлекают развлечения, которыми она, как хозяйка, потчует их, а вовсе не возможность оказать честь имениннице.– А какое тебе дело до этого, Такеру-сан? – не отрывая глаз от своего занятия, спросил Акира.– Никакого, конечно. Этим я просто хотел подчеркнуть, насколько мы здесь чужие. Ага! Вот оно! – с радостью воскликнул он, осторожно вытаскивая из кипы сложенное кимоно.– Да, – негромко похвалил Акира, не прекращая работы, – этот цвет тебе к лицу.Джейк резко поднял голову и успел заметить промелькнувшую на губах пожилого японца усмешку.– Ничего смешного, – ответил он. – Это для мисс Маклаури.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Карл услышал имя Меган, когда лакей разыскивал Джейкоба Тальберта, чтобы передать поручение. Первая же реакция Тальберта – плотно сжатые губы и гнев, сверкнувший в глазах, – сказала Карлу все, что он хотел знать.Его плохое настроение тут же исчезло, стоило капитану покинуть зал. Похоже, Тальберт не претендует на роль его соперника. Настороженный поведением Меган в начале вечера, Карл внимательно наблюдал за ней и за капитаном, следил за ее реакцией, когда упоминалось имя Тальберта.Даже слепой заметил бы явную враждебность между девушкой, которую он прочил себе в невесты, и неотесанным моряком. Тальберту не удалось вторгнуться на его территорию. Это было кстати, поскольку его опыт в фехтовании, который он получил, будучи офицером Союза распятия во время Гражданской войны, оставлял желать лучшего, а мастерство кулачного боя не дотягивало даже до его умения фехтовать.Меган не могла не видеть разницы между его лоском и резкостью Тальберта. Ее стычки с капитаном, похоже, неизбежны. На следующей неделе Карл еще раз сделает ей предложение и, судя по всему, получит согласие.В приподнятом от предвкушения победы настроении Карл даже позволил себе пригласить на танец мисс Данливи. Он слегка поддразнивал симпатичную брюнетку, вызывая краску на ее щечках. Почему бы не пофлиртовать с ней? Но по здравом размышлении решил отказаться от этой идеи – пока вопрос об их будущем с Меган не будет решен окончательно, он должен быть очень осторожен.Карл был очень терпелив, но в последнее время ему было все тяжелее и тяжелее дожидаться приза, будучи уверенным, что он уже давно его заслужил.
Меган вся сжалась, когда обнаружила, что дверь в сад приоткрыта. Господи, пусть вторая ящерица окажется на месте, молилась она про себя. Бросившись к двери, она схватилась за выступающий медный замок и дернула створки на себя.Но тут же отдернула руку, вскрикнув от боли, Подняв ладонь к свету, она в изумлении уставилась на длинный порез, из которого обильно шла кровь. Она быстро нагнулась и оторвала от нижней юбки полоску ткани. Дьявольщина! Не хватало еще вернуться к гостям в платье, залитом кровью.Мег внимательно осмотрела замок. Свет газового рожка отражался от блестящей бронзы и, еще какого-то постороннего предмета.Из механизма замка выступал кусочек металла. Она наклонилась и осторожно ощупала острый обломанный край. Попробовала нажать на язычок и обнаружила, что его заклинило. Неужели Тальберт сломал ключ, отпирая дверь? Нет, это маловероятно. Если и можно кого-то заподозрить в неумении и неловкости, то только не его. Кроме того, обломок был слишком тонок для ключа, Меган выпрямилась. С замком орудовал кто-то другой, у кого не было ключа от двери. Но если не Джейкоб Тальберт, то кто?Мег осторожно вошла в сад и направилась но тропинке в дальний его угол, внимательно прислушиваясь, не идет ли кто-то следом. Нужно поторопиться. Скоро здесь появится Тальберт со сбежавшей игуаной, а ей не хотелось, чтобы ее встречи с капитаном происходили так часто.И тут она услышала, что кто-то с шумом продирается сквозь кусты. От испуга Мег едва не выпрыгнула из собственного платья. Она прижала сжатые кулачки к груди, но в следующее мгновение рассмеялась своему испугу. Теперь она была уверена, что вторая ящерица на месте. Значит, можно не опасаться, что животное в это время взбирается по юбке одной из приглашенных дам или купается в чаше с пуншем.Нарушая тишину, по гравию дорожки прохрустели шага – это был зверь явно крупнее игуаны.Тьма разомкнулась, когда Тальберт приблизился к фонтану. Отблески фонарей, отражающихся от воды, играли на его лице, делая его похожим на гранитную статую древнего сурового божества.– Как мне было указано, мэм, возвращаю маленькую беглянку на место. – Тальберт наклонился и выпустил животное на траву. Игуана медленно заковыляла в направлении густых зарослей – обжорство явно сказалось на ее скорости.– Я обнаружила вашу игуану в праздничном фруктовом салате. Вернее, первой ее увидела, миссис Харкорт. Бедная женщина упала в обморок, когда пресмыкающееся начало жевать клубнику.– В вашем пересказе это было очень забавное зрелище. Жаль, я пропустил его. – Он подошел к ней своей мягкой кошачьей походкой. Мег непроизвольно сделала шаг назад. – Клянусь, игуана сбежала не по моей вине, – сказал Тальберт, двигаясь за девушкой вокруг фонтана. – Я ее не выпускал, иначе, уж будьте уверены, я извлек бы максимум удовольствия из этого.– Да уж, не сомневаюсь, вы бы не преминули выставить меня в самом жалком виде.– Точно! Я бы с удовольствием потрепал вам нервы. Ваши глаза светятся голубым пламенем, когда вы выходите из себя.Застигнутая врасплох его признанием, Мег остановилась. Пока она стояла, внимательно глядя на него и пытаясь выяснить, насколько он искренен, Джейк молниеносным движением схватил ее за правое запястье. Руку пронзила резкая боль.– Я обнаружила, что замок заклинило, – задыхаясь, проговорила она. – Это доказывает, что вы ни при чем. В конце концов, у вас же был ключ. Я сама дала его вам. Абсолютно бессмысленно…Он подтащил ее к свету.– …абсолютно бессмысленно ломать дверь, чтобы… – У нее перехватило дыхание, когда он взял ее руку в свою теплую ладонь. С трудом справляясь со словами, она закончила: – Бессмысленно ломать дверь, чтобы попасть в сад.Боже, что она лепечет! А мысли в голове разбегаются во все стороны. Что, черт возьми, с ней происходит?– Ваша вера в мою порядочность подкупает, – не забыв придать своему голосу ироничное звучание, пробормотал Джейк.– Но вы и без того даете мне массу поводов для недовольства… Что вы делаете? Прекратите! – Он разжал ее пальцы и размотал окровавленную тряпку – Зачем вам моя рука? Сначала, перед обедом, вы чуть не силой втащили меня в гостиную, а теперь…– Что вы сделали со своей рукой? – нахмурясь, прервал он ее тираду.– Я порезалась о дверной замок, если уж вам так необходимо знать. В нем остался острый металлический обломок.Он отпустил ее руку, снял фрак и оглянулся, ища, куда бы положить его. Рядом стояла скамейка, и он перекинул его через спинку. Мег соображала, как ей побыстрее убежать. Но если честно, ее мысли сосредотачивались на широком размахе его плеч, на туго обтянутой жилетом спине, на играющих шарах мускулов, когда он принялся закатывать рукава сорочки. Он повернулся – взгляд его был серьезен и сосредоточен.– Моя рука в порядке.– Это неправда. – Он снова взял ее кисть.– Аккуратнее! Не испачкайте кровью свой жилет.Он улыбнулся уголком рта. Не выпуская ее руки, он подставил ее под струю фонтана, и прохладная чистая вода омыла ей ладонь.– Так лучше?Она молчала, видя перед собой только его черные волосы, когда он, склонив голову, дул на ее влажную руку. Приятную прохладу вдруг сменила обжигающая боль, которая распространилась, как пламя до сухой траве, и заставила заколотиться сердце.– У меня наверху есть специальная мазь, которая вам поможет. Пошлите служанку, пусть она сходит к Акире и принесет ее.Внутри у Мег все сжалось. Она резко вырвала руку и с вызовом бросила:– Откуда вдруг такая забота?– Так вам будет труднее меня ненавидеть.– О нет! Ненавидеть вас можно, несмотря на все ваши ухищрения. – Ответ прозвучал грубо, но его улыбка почему-то стала еще шире. Неужели этот человек не способен понять простейшую истину? Неужели он настолько толстокож, что до него не доходят оскорбления, прямо брошенные в лицо?– Я могу быть очень вежливым, когда захочу. Хотя вам, Меган, в это трудно поверить.– Если вы пытаетесь найти иной способ получить от меня эти мечи, вы даром теряете время. Я оставлю в силе нашу изначальную договоренность.Чарующая улыбка мгновенно исчезла с лица Тальберта. И слава Богу. Даже в припадке самого страшного гнева, возвышаясь над ней могучей глыбой, Джейкоб Тальберт представлял для нее меньшую угрозу, чем тогда, когда пытался быть обворожительным.Джейк заговорил мягким и вкрадчивым голосом, но все же не смог скрыть стальных ноток:– Ну, если вы такого мнения обо мне, когда я пытаюсь быть лояльным, то ведь я могу быть и грубияном.Мег еще не успела сообразить, на что он намекает, как Джейк привлек ее к себе левой рукой, так что она не могла даже пошевелиться, прижатая к его телу, как к каменной стене. Правая же коснулась ее шеи и опытным движением повернула ее голову для поцелуя.Он поцеловал ее. Глава 8 Ради кого мое сердце раскололось на мелкие кусочки и осыпалось, как лепестки страстоцвета? Только ради тебя. Аривара Нарихира (IX в.) Не обращая внимания на боль, Мег запустила руку в его волосы, больше всего опасаясь, что ее губы окажутся раздавленными – таким крепким был поцелуй. Если его не удержали слова, то она остановит его силой.Мягкий шелк его густых, волос скользил под ее пальцами. Уверенность капитана в себе завораживала ее, держала в нежном плену, из которого не было сил бежать. Твердые, упругие губы медленно ощупывали ее рот.Кончиком языка он провел по ее нижней губе, словно пробуя на вкус. Аромат мяты смешивался с терпким мужским запахом, проникая куда-то глубоко, в недра ее существа.Ее губы отвечали на поцелуи, повторяя каждое его движение, рождали новые, захватывающие ощущения.Что ей нужно от этого таинственного капитана? Может быть, ее заставляет балансировать на грани между светом и мраком появившееся в ней сегодня чувство дерзкой смелости? Здравый смысл подсказывал ей, что она играет с огнем, но самообладание покинуло ее с первым уверенным касанием его губ.Мег провела пальцами по мужественному контуру его лица от выступающих скул до острых краев квадратного подбородка. Это движение вырвало из груди Джейка глухой стон, похожий на далекие раскаты грома. Его язык проник за ее нижнюю губу и пробежал по гладкой поверхности зубов. У нее затрепетали груди – сладкий трепет каскадом низвергся по телу вниз. Он несся, как водопад, струн которого становились все более бурными от жадных касаний его рук, гладивших девушку по спине. Он все плотнее прижимал ее к своему телу. Но этот поток лишь усиливал странное опустошение в сердцевине ее женственности… Такую же пустоту она видела и в бездонных глазах Тальберта.У Мег дрожали руки и ноги, подгибались колени, кружилась голова, и она, чтобы устоять, все плотней прижималась к нему, просто и доверчиво.Джейку передавалась ее дрожь, закипала кровь, когда она всей тяжестью повисала на нем. Они почти слились воедино, и ближе он мог стать, только избавившись от сковывающих их одежд. От желания его тело задеревенело.Страсть тянула его все глубже во мрак тревожного бесконечного туннеля. Что-то будоражило самый отдаленный угол его сознания, звало из долгих лет, в течение которых он избегал женщин. Ему не хотелось подыскивать этому название, все его внимание было приковано к ее мягким бедрам, к которым он прижимался своей отвердевшей плотью.Из горла Мег вырвался нежный всхлип. Не от страха, а от переполнявших ее ощущений, которые она открыла в себе впервые в жизни. Боже праведный, наверное, и он чувствует то же!А может, им надо бояться друг друга?И в самом деле, что он делает? С чужой женщиной, из чужой культуры, в столь неподходящем месте и в столь неподходящее время!«Если вы попытаетесь найти иной способ получить от меня эти мечи, вы даром теряете время. Я оставлю в силе нашу изначальную договоренность».Она не просто ставит под удар его честь, она ставит ее под сомнение.Джейк оторвал свои губы от ее мягкого, послушного рта. Сжав ее руки, он отодвинулся от нее. Она часто моргала и выглядела растерянной… словно только что проснулась в чужой постели. Он представил ее обнаженной, лежащей на смятых простынях, и этот образ отозвался болью в его напряженном от возбуждения теле.Влага ее поцелуя еще блестела на его губах. Она выглядела потерянной, ее невинность оказалась спрятанной под покровом первой настоящей страсти. Но его не обманешь. Кого-кого, а Меган никак нельзя назвать беспомощной. Это самая волевая женщина из тех, кто встречался ему на пути. Она способна резать личность мужчины, как масло, и намазывать на тосты к чаю.– Знайте, – процедил он сквозь зубы, с трудом восстанавливая дыхание. – Мысль о том, чтобы добыть мечи другим способом, кроме оговоренного нашим соглашением, даже не приходила мне в голову.Он ушел, глубоко вдавливая каблуки в песок. Схватив фрак, выбежал из сада, пока желание снова не взяло верх над ним и не заставило совершить безрассудство.Все еще сотрясаемая дрожью, Мег стояла неподвижно, не в силах разобраться в своих мыслях, которые путались в ее голове от стыда и смущения.
Джейк бежал по лестнице, перескакивая сразу через несколько ступенек. На щеках играли желваки. Этот поцелуй сейчас представлялся ему самым идиотским поступком, который он когда-либо совершал в своей жизни.Еще несколько минут назад ему хотелось поскорее покончить со своими обязанностями телохранителя, но теперь он понимал, что не сможет выйти из этого дома таким же, каким вошел сюда. Воспоминания о сладком, полном безудержной страсти поцелуе уже никогда не покинут его.Но он создал себе еще одну проблему, которую надо было немедленно решить. Из-за сбежавшей игуаны он оказался в долгу перед Меган.Его воспитание основывалось, на принципе возврата гири , или долга. Японцам прививают особое отношение к долгу, которое за многие поколения превратилось почти в навязчивую идею: нельзя ни перед кем оставаться в долгу, чувствовать себя обязанным – даже получая подарок, надо чем-то расплатиться с дарителем. Человека, который пренебрегает законом гири, презирают, считают ничтожеством. Джейк несет и будет нести на себе тяжкое бремя должника, пока не вернет мечи в семью и не восстановит свою честь.Дух самураев станет ему поддержкой, чтобы не опозорить своих учителей, не навлечь еще большего позора на себя.Оказавшись у спальни Акиры, Джейк постучал в дверь. Получив разрешение войти, он стремительно влетел в комнату.Акира сидел на полу на бордовой циновке, подогнув колени и опираясь на пятки. Перед ним были разложены листы бумаги, чашечки с краской и кисти. Тут же стояла и снятая со стола керосиновая лампа. В свободнее время Акира занимался каллиграфией сёдо , что дословно переводится как «путь чернил». В красивом написании иероглифов тренировались все самурайские воины – таким образом они достигали внутренней гармонии.– Необработанные самоцветы не блестят, Такеру-сан, – негромко проговорил Акира, твердой рукой нанося черными чернилами на бумагу штрихи, образующие изящные буквы.Замечание заставило Джейка вспыхнуть. Акира, конечно, был прав. Если он, Джейк, действительно хочет достичь состояния фудосин, этой основы духовного спокойствия, то нельзя позволять себе впадать в ярость, тем более влетать в комнату, как бешеный бык.За последние годы он многое постиг, фудосин становился для него все ближе и ближе. Но теперь все рушится под ним и вокруг него. Стоит только этой золотоволосой девчонке оказаться рядом, как он попадал в плен гнева или вожделения. Самодисциплина – вот ключ к успеху, вот способ оттереть ржавчину с души и тела, заставить ее сверкать, как острое лезвие меча.– Мои глубочайшие извинения, Акира-сан, за то, что потревожил тебя, – сказал Джейк, неловко поклонившись. – Я ищу большой сундук. Дворецкий сказал, что его поставили в твоей комнате.Взмахом кисти Акира указал на роскошную кровать в западном стиле. Чтобы подойти к ней, Джейку пришлось перешагнуть через лежащий на полу матрас и сложенные на нем простыни. Он не был удивлен – Акира-сан предпочитал простое жесткое ложе и избегал пуховых перин.Присев на одно колено у сундука, Джейк поднял тяжелую крышку и стал перебирать разноцветные кимоно, аккуратно сложенные в несколько стопок и переложенные листами рисовой бумаги.– Ты знаешь, что у нее сегодня день рождения? – раздраженно спросил Джейк, заканчивая с первой стопкой и переходя ко второй.– Слуги говорить мне об этом.– А ее гостей, этих лицемеров до мозга костей, больше привлекают развлечения, которыми она, как хозяйка, потчует их, а вовсе не возможность оказать честь имениннице.– А какое тебе дело до этого, Такеру-сан? – не отрывая глаз от своего занятия, спросил Акира.– Никакого, конечно. Этим я просто хотел подчеркнуть, насколько мы здесь чужие. Ага! Вот оно! – с радостью воскликнул он, осторожно вытаскивая из кипы сложенное кимоно.– Да, – негромко похвалил Акира, не прекращая работы, – этот цвет тебе к лицу.Джейк резко поднял голову и успел заметить промелькнувшую на губах пожилого японца усмешку.– Ничего смешного, – ответил он. – Это для мисс Маклаури.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35