Дела у Дугласов шли великолепно. Менеджер по организации развлечений сообщил им, что после предыдущих выступлений, весть о которых быстро разлетелась по городу, у них нет отбоя от желающих прийти на концерт заезжих музыкантов. Администрация отеля вынуждена отказывать людям, так как зал не может вместить всех, кто хотел бы послушать музыку Финна и пение Меган.
Служащие отеля уже продали двести дисков Дугласов и попросили их привезти еще несколько сотен.
Финн и не предполагал, что у них будет такой успех. Одна из популярных радиостанций Бостона, вещавшая на всю страну, в «Новостях» сообщила об их триумфальном выступлении в Салеме.
Но, несмотря на все это, у Меган было грустно на душе. Разговор с Энди Маркемом никак не выходил у нее из головы.
Кроме того, ее тревожили воспоминания об инциденте на дороге. Черный кот… Меган не верила в дурные приметы, но сейчас ее бросало в дрожь при мысли о каком-то надвигающемся несчастье.
Ей хотелось все бросить и уехать в Новый Орлеан. Теперь этот город казался ей тихим и спокойным, несмотря на его славу столицы зомби, вуду и вампиров.
Последние аккорды пьесы, которую Финн исполнял на акустической гитаре, потонули в бурных аплодисментах и одобрительном свисте публики. Дождавшись тишины, Финн объявил глубоким, с легкой хрипотцой голосом следующий номер.
Меган не могла отвести глаз от мужа. Черный костюм шел ему. Брюки обтягивали его бедра, а под легким шелком рубахи вырисовывались мускулистые плечи и грудь. Одежда в готическом стиле будоража воображение тех, кто смотрел на Финна, вызывая у них ощущение неведомой угрозы.
У самой сцены собралась стайка девушек, судя по виду – студенток колледжа, которые с восторгом смотрели на высокого сексуального музыканта и выкрикивали порой не совсем пристойные комплименты и предложения.
Меган охватила ревность, но вскоре она успокоилась, заметив, что неумеренный восторг и навязчивость поклонниц раздражают Финна. Его очарование и магнетизм, возможно, коренились в самоуверенности и спокойной сдержанности.
Поймав на себе взгляд мужа, Меган встрепенулась. Она не вступила в нужном месте, и теперь Финн с досадой смотрел на нее. Меган повернулась лицом к публике и запела.
Они исполнили лирическую композицию, и Финн объявил перерыв. Чтобы не выслушивать упреки мужа, Меган быстро спустилась со сцены и направилась в бар. Ей захотелось выпить. Она надеялась, что алкоголь заглушит ее тревогу.
У барной стойки Меган толкнул какой-то парень в костюме скелета. К нему сзади подошел разъяренный Финн и положил руку на плечо.
Меган открыла было рот, чтобы остановить мужа, но почувствовала, что не сможет.
– Эй, приятель, эта леди – моя жена, – с угрозой в голосе негромко промолвил он, буравя взглядом парня.
Парень в страхе отшатнулся, почувствовав исходившую от Финна опасность.
– О, прошу прощения, я не хотел обидеть ее…
И он быстро исчез в толпе.
– Ты же знаешь, что я сама сумею уладить любое мелкое недоразумение, – сказала Меган.
На лице Финна появилась мрачная усмешка. Финн походил на хищного зверя, готового броситься на защиту своей самки. Меган испытала странное удовольствие от мысли, что она приручила этого царя джунглей. Да, этот хищник не представлял для нее опасности до тех пор, пока его сердце принадлежало ей.
– Ты заказала мне пиво?
– Нет. На вот возьми мое, а я пока закажу еще один бокал.
– Спасибо. Один из микрофонов плохо работает, надо настроить его. Кстати, Джозеф и Морвенна уже здесь. Они заказали ужин для нас, и в следующем перерыве нам его подадут.
– Отлично!
Финн ушел настраивать микрофон, а Меган, получив бокал, пригубила пиво.
У нее было неприятное чувство, что за ней наблюдают. Осторожно оглядевшись, она заметила, что с нее не сводит глаз мужчина в костюме монстра. Меган вспомнила, что это именно он вчера вечером помог ей распутать волосы, зацепившиеся за свешивавшуюся с потолка декорацию.
Мужчина сидел в конце барной стойки. Увидев, что Меган смотрит на него, он поднял свой стакан и улыбнулся ей. Она тоже подняла бокал с пивом, встала с высокого табурета и направилась к сцене.
По дороге ее останавливали люди, которых она не знала. Они благодарили ее, говорили комплименты, о чем-то расспрашивали. Но Меган спешила вернуться к Финну.
В следующем перерыве Финн и Меган сели за столик Морвенны и Джозефа. Разговор за ужином не клеился, вечер подходил к концу.
После выступления Дугласы не стали задерживаться в отеле. Финну хотелось поскорее вернуться в пансионат. Им удалось быстро найти место для парковки. Приняв душ, Меган и Финн легли. Меган заснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки.
Это началось с приходом темноты, которая вдруг озарилась странным голубоватым светом. В воздухе повис туман, и Меган на мгновение показалось, что у нее произошел провал в памяти и она все еще находится на сцене.
Меган было очень холодно. Если бы плащ был надет поверх ее черного платья в готическом стиле, она не мерзла бы так сильно. Но на ней не было платья и ее пронизывал адский холод. Она стояла на ветру в черном плаще, и ее со всех сторон окутывал сырой голубоватый туман.
Меган не раз снились кошмары, суть которых состояла в том, что она выходит на сцену, забыв надеть одежду, и, осознав это, чувствует жгучий стыд. Однако сейчас она не испытывала смущения или неудобства от своей наготы.
Может быть, она выступала перед нудистами и поэтому не стыдилась того, что плащ был надет на голое тело? Меган не могла разглядеть публику. Она различала только смутные силуэты в голубоватом тумане. И лишь порой ей удавалось увидеть то тут, то там улыбку или глаза тех, кто смотрел на нее. Причем все глаза были неестественного красного цвета. Это смущало Меган.
И еще Меган видела, что все вокруг нее были закутаны в плащи с капюшонами. Порывы ветра порой распахивали их полы, и она замечала, что под плащами на зрителях не было никакой одежды. Значит, они одеты точно так же, как она.
Меган пыталась убедить себя, что все это ей снится, что такого не может быть на самом деле. Она никогда не выходила из дома полуголой.
Все ждали, когда же она запоет. Меган чувствовала это. До ее слуха доносилась странная, незнакомая музыка. Она знала, что Финн рассердится за то, что она не вступает, но Меган не могла заставить себя взять хотя бы одну ноту. Она слышала, как толпа напевает слова незнакомой песни, как будто пытаясь заставить ее запеть.
Но Меган упорно хранила молчание.
Толпа все ближе придвигалась к сцене. В звучавшей музыке слышалось что-то зловещее. Меган не нравилась эта мелодия. Ей стало не по себе, и в ее душе шевельнулся страх. Он постепенно нарастал, сковывая ее тело.
Тем временем толпа все больше напирала. Люди с красными глазами не пели, а скандировали. Это было похоже на церковное пение или молитву. Но музыка была далеко не церковной – в ней звучала скрытая угроза и агрессия…
Меган начала пятиться. Она знала, что скоро упрется спиной в аппаратуру и Финн рассердится на нее. Он, пожалуй, решит, что она сошла с ума, что у нее приступ страха перед публикой – болезни, знакомой многим артистам.
Она отчаянно пыталась уклониться от тянувшихся к ней рук. Ей хотелось спрятаться за мужа от этих страшных людей, стремившихся прикоснуться к ней или уцепиться за подол ее длинного плаща.
Меган вскрикнула от ужаса, когда один из зрителей сорвал с нее плащ.
– Превосходно, – раздался чей-то ровный спокойный голос.
– А теперь нанесите ей несколько ударов, – сказал кто-то и приказал повелительным тоном: – Пойте!
Шум нарастал. Как она могла сначала принять его за музыку? Толпа скандировала какие-то слова. Меган сумела разобрать лишь несколько фраз.
– Время пришло…
– Нет! – в отчаянии крикнула Меган и резко повернулась туда, где должен был стоять ее муж.
Но Финна не было поблизости. И вообще это была не сцена, а лес. Она находилась среди деревьев, в лесной чаще.
Толпа начала расступаться, давая дорогу тому, кто шагал прямо к Меган.
Она почувствовала порыв ветра, и на нее упала чья-то тень. Вокруг росла высокая трава, из которой выглядывали старые надгробия.
И тут Меган увидела, что к ней сквозь толпу плывет, скользя по траве, мраморная фигура… Это была скульптура с заброшенного кладбища. Лицо сатира повергло ее в ужас. Оно смеялось, издеваясь над ней. Глаза изваяния гипнотизировали. Его горящий взор, казалось, пронзал насквозь и одновременно призывно манил. Меган смертельно боялась сатира, и в то же время ее тянуло к нему. Она хотела убежать и жаждала, чтобы он дотронулся до нее.
Его ноги заканчивались копытами. Может быть, именно поэтому его походка казалась плавной, как будто невесомой. Он изрыгал огонь, и поэтому от него исходило тепло. Меган явственно сознавала, что стоит перед ним совершенно нагая. Она вскинула голову, готовая ко всему. Меган знала, что, как только сатир коснется ее, она падет перед ним ниц и выполнит любые его распоряжения.
Она чувствовала, как нарастает ее сексуальное возбуждение. Ее промежность увлажнилась от похоти. Сатир был способен утолить ее страсть, и Меган была готова упасть перед ним на траву и раздвинуть ноги.
Лицо сатира на мгновение показалось ей очень знакомым. Он повалил Меган на землю и стал топтать ее копытами. Меган было больно от его грубых ласк, граничащих с жестокостью. От сатира исходил запах смерти и разложения. Меган начала кричать, но было уже слишком поздно. Сатир, навалившись, припечатал ее к земле.
Меган стала сопротивляться, но это было бесполезно. Сатир оказался сильнее. И тут вдруг она узнала его.
– Финн!
Меган проснулась от собственного крика, но ее ночной кошмар продолжался наяву.
Финн, навалившись на нее всем телом, скрежетал зубами. Его лицо было искажено злобой. А глаза… в глазах Финна полыхал адский огонь.
Меган снова пронзительно закричала.
Глава 8
Финн зажал ей рот рукой, и она услышала его раздраженный будничный голос:
– Меган, прекрати!
В голове Меган все смешалось – сон и явь, фантазии и действительность, вымысел и правда. Она не понимала, что происходит.
– Меган, очнись! – снова раздался голос мужа.
Финн еще несколько раз назвал жену по имени, и по ее телу пробежала судорога. Вернувшись наконец к реальности, она почувствовала, что лежит в постели рядом с мужем, и поняла, что ей снова приснился кошмарный сон, очень похожий на действительность.
Меган облегченно вздохнула, хотя все еще дрожала от пережитого страха. Финн крепко сжимал ее в объятиях.
«Это был всего лишь сон!» – сказала она себе, и у нее отлегло от сердца.
Впрочем, в ее кошмаре сон, по-видимому, переплетался с явью или, во всяком случае, подпитывался ею. Меган поняла это, когда заметила, что они действительно недавно занимались любовью. Их тела были покрыты потом, она дрожала, а Финн был напряжен как натянутая струна.
– Мне снова приснился кошмарный сон, – . прошептала она.
– Держи себя в руках, – раздраженно промолвил Финн. – Или сейчас действительно начнется кошмар. В любую секунду в нашу дверь может постучаться Фаллон.
Финн встал с постели, хотя Меган очень не хотелось, чтобы он выпускал ее из объятий.
В спальне было темно, и только из-под двери ванной комнаты пробивалась полоска света. Меган видела, что муж направился туда и вскоре вновь появился на пороге, запахивая махровый халат.
Порывшись в своих вещах, Финн вышел на балкон. Через несколько секунд вспыхнула зажигалка. Финн закурил. Меган удивляло, что ее муж в последнее время пристрастился к сигаретам. Раньше он редко курил.
Видимо, ее крики по ночам действовали Финну на нервы.
Меган закусила нижнюю губу. Она была недовольна поведением мужа. Он упрекал ее в излишней нервозности, а сам тоже был не без греха. Почему он в последнее время так грубо обращался с ней во время занятий сексом? На теле Меган появлялись все новые синяки. Впрочем, даже его неоправданная жестокость возбуждала Меган и заставляла ее трепетать от страсти.
Встав с постели, Меган надела халат и вышла на балкон. Финн стоял у перил, глядя куда-то вдаль.
– Знаешь, мне неприятно, что я опять кричала, – промолвила она.
– Да ладно. Что поделать, если тебе снятся такие сны.
– Это был настоящий кошмар. Но сейчас я не могу вспомнить, что именно мне снилось. На меня напало какое-то чудовище…
– Ну надо же! Оказывается, ты спала в то время, когда мы занимались любовью. Я и не подозревал, что ты спишь. У тебя глаза были открыты. Ты не раз в упор смотрела на меня.
– Этого не может быть, – твердо заявила Меган.
– И тем не менее именно так все было.
– Значит, я научилась спать с открытыми глазами.
– Да, и представлять себе, что я чудовище, которое внезапно напало на тебя. – Финн бросил на жену холодный отчужденный взгляд. – Удивительно, но Фаллон так и не появился у наших дверей.
– Вероятно, на этот раз я кричала не так громко.
– Или он решил, что твоя ситуация безнадежна и я буду продолжать издеваться над тобой, кто бы ни пытался вмешаться в нашу семейную жизнь.
– Финн, прекрати.
Меган видела, что на скулах мужа заходили желваки. Он долго молчал, а потом вдруг произнес удивившую ее фразу:
– Мы должны уехать.
– Уехать? Но у нас грандиозный успех! Наши выступления пользуются бешеной популярностью, за пару дней продано несколько сотен дисков. О нас говорят в «Новостях» по всей стране.
– Все это правильно, но посмотри, что с нами происходит.
Меган нахмурилась. В ее душе все еще жил страх, но она не желала поддаваться панике. Они будут полными идиотами, если бросят все и уедут в Новый Орлеан.
– Нам нельзя уезжать. Разве можно бросать такую работу?
– Можно, если из-за нее наш брак под угрозой.
– Разрушить наш брак можем только мы сами, – качая головой, грустно возразила Меган. – Работа здесь ни при чем. Перестань разыгрывать из себя маркиза де Сада, и у нас все пойдет на лад.
– Что ты сказала?!
– Финн, ты стал слишком грубым! Ты ведешь себя как варвар в захваченном городе. Я уже говорила тебе, что…
– Подожди, подожди! – сердито перебил он ее. – Ты сказала, что во сне на тебя напало чудовище. Чудовище, а не я! А теперь ты почему-то упрекаешь меня в грубости и агрессивности.
– Ты забыл прошлую ночь?
– Я считаю, что тебе все это приснилось.
Меган резко повернулась и ушла в спальню. Финн последовал за ней.
– Меган, мы должны уехать.
Она глубоко задумалась. Энди Маркем все же сильно напугал ее в лесу. «Бак-Дал хочет вас». Эти слова старика до сих пор звучали у нее в ушах.
Кроме того, она не могла забыть, как встревожилась Морвенна во время гадания, разложив карты Таро.
«Карты показывают, что тебя коснулось какое-то зло… – пробормотала она тогда. – Это связано с твоим мужем. Скажи, Финн причинял тебе когда-нибудь увечья или физическую боль? Знаешь, до меня доходили кое-какие слухи… Надо серьезно относиться к возможности насилия с его стороны. Тебя подстерегает опасность, и угрозы исходят именно от Финна…»
Она повернулась к Финну:
– Ты говоришь, что мы должны уехать отсюда. Но ведь ты не веришь в духов и призраков! Считаешь колдовство суеверием. Чего же ты тогда испугался? Почему решил, что мы должны бросить хорошую работу и бежать из Салема?
Меган саму удивило то презрение, которое звучало в ее голосе.
– Ты права, я не верю во всех этих ведуний и колдунов. И тем не менее я настаиваю на том, что мы должны уехать отсюда. Здесь ты стала какой-то странной… Я не понимаю тебя.
Она казалась ему странной? Меган закусила губы, пытаясь сдержать слезы.
– Меган, неужели ты не замечаешь, что все происходящее с нами тоже выглядит довольно странно?
Финн заметил, что на глазах жены блестят слезы, и пришел в ярость.
– Я никогда даже пальцем не тронул тебя, Меган! Почему ты считаешь меня монстром?!
– Да, но ты наутро не помнишь то, что делал ночью.
– Это еще надо доказать.
– Финн, мы не можем бежать отсюда, как трусливые зайцы. Если мы сделаем это, то станем посмешищем для всех. Нас никто не будет принимать всерьез, и на нашей карьере можно будет поставить крест. Кроме того, если мы разорвем контракт, все только уверятся в том, что мы с тобой в ссоре и ты жестоко обходишься со мной. Именно это многие сочтут истинной причиной нашего отъезда из Салема.
Меган понимала, что ее слова звучат жестоко, что она бьет по больному месту мужа, но не могла остановиться.
Финн на мгновение замер, а потом резко повернулся и выбежал из комнаты на балкон. Меган, поколебавшись, последовала за ним. Она хотела объяснить мужу, что у нее и в мыслях не было обижать его, но, выйдя на балкон, увидела, что Финна там нет. Он, очевидно, перелез через литую узорную решетку ограждения, спрыгнул на землю и ушел. Это было безумием с его стороны. На Финне ничего не было, кроме махрового халата. Прогулка босиком в осеннюю ночь грозила обернуться для него простудой.
– Финн! – негромко позвала его Меган, но не получила никакого ответа и прошептала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31