— Будьте начеку, нас могут атаковать!
Аллоре так и не удалось ничего сказать. Его сильные руки приподняли ее и ссадили с коня на землю. Брет приказал Джаррету доставить ее в безопасное место.
Другая пара сильных рук подхватила ее, и она оказалась на гнедом скакуне Джаррета, который стремглав понесся к зарослям деревьев.
Аллора оглянулась назад. Норманны с Бретом во главе мчались навстречу людям Роберта. Но Джаррет углубился в заросли, где, стояли в ожидании еще несколько всадников, среди которых она узнала Элайзию. Она хотела было попросить Джаррета поскорее подъехать к ней, но тут послышались крики и шум рукопашного боя, и Аллора обратилась к Джаррету:
— Прошу тебя, я должна видеть все, что там происходит.
Разгорелась кровавая битва. Шотландцы сбрасывали с седел нормандских рыцарей, размахивая мечами и уничтожая всех, кто вставал у них на пути. В самом центре схватки Аллора разглядела Брета верхом на Аяксе. Она охнула, увидев, как он получил удар в спину, но кольчуга хорошо выполняла свое предназначение, и он, круто развернувшись, бросился с поднятым мечом на нападавшего.
— Господи, глазам своим не верю! — пробормотал Джаррет.
— Что? Что там? — воскликнула Аллора. Несмотря на пережитое потрясение, она чувствовала, что не может оставаться в стороне, когда льется кровь. Она вгляделась туда, откуда доносился лязг металла о металл и слышались боевые кличи разгоряченных битвой воинов. В бой вступили свежие силы. «Норманны», — отметила про себя Аллора. Они были в хорошо подогнанных кольчугах, вооружены сверкающими мечами и сидели верхом на крупных, мощных боевых конях.
— Кто это? — прошептала она.
— Это Аларик, граф д’Анлу! — радостно сообщил ей Джаррет. И она поняла, почему Брет, подняв вверх меч, созвал своих воинов и поехал навстречу отцовскому войску. Слившись вместе, воины построились треугольником, и Аллора поняла, что им не раз приходилось пользоваться этим тактическим приемом раньше. Шотландцы дрогнули и побежали. Люди и кони беспорядочно скатывались по склону холма и скрывались в лесу, на опушке которого остановили коней преследовавшие их норманны. Аллора увидела, как ее муж выехал вперед и обменялся рукопожатием с высоким воином в шлеме и одинаковых с ним доспехах. Воин восседал на черном жеребце. Перекинувшись несколькими словами, они повернули назад.
В этот момент из леса, в котором скрылись шотландцы, раздался крик. Аллора, прикрыв ладонью глаза от солнца, увидела всадника без доспехов, который как бы возвращался на поле боя. Его светлые волосы поблескивали в солнечных лучах. Всадник тяжело навалился на шею коня.
Она его узнала: Дэвид.
Когда его конь поравнялся со всадниками, он наклонился еще ниже и свалился на землю. Даже с далекого расстояния Аллора увидела, что на белой тунике под зеленым плащом проступили кровавые пятна и что кровью окрасился снег вокруг.
— Господи, только не это! — пробормотал а Аллора, судорожно глотая воздух. Неужели он мертв? Но разве мог он участвовать в битве со связанными за спиной руками?
Из-за деревьев появился Роберт и, остановив коня, высоко поднял меч.
— Убийца! — заорал он Брету. — Ты убил Айона, а теперь и Дэвида! Мы не сможем жить спокойно, пока ты жив, нормандский ублюдок!
Аллора увидела, как Брет ударил каблуками по бокам Аякса, готовый броситься на него.
— Нет! — крикнула Аллора. — Джаррет, прошу тебя, отпусти меня! Скорее!
Она боялась, что Джаррет не послушает ее, поэтому, внезапно ударив его в грудь, столкнула с коня. Джаррет, не ожидавший ее маневра, свалился на землю. На извинения у нее не было времени, и она, ударив пятками коня, молнией помчалась по склону холма.
Аллора хотела задержаться возле Дэвида, чтобы узнать, жив ли ее дорогой друг. Но в этот момент ее муж несся навстречу неминуемой гибели…
И она пролетела мимо воинов, сгрудившихся вокруг распростертого на земле Дэвида, потом миновала все еще пылающий столб, где она едва не приняла страшную смерть.
Она нагнала Брета, когда он подъехал к деревьям и остановился, соображая, в каком направлении мог скрыться Роберт, после того как выкрикнул столь страшное обвинение.
— Роберт Кэнедис! — крикнул он. — Если хочешь сразиться со мной, то вот он я, здесь!
— Брет! — крикнула Аллора. — Не надо!
— Аллора! Ты почему здесь? — сердито крикнул он, заставив ее вздрогнуть. Он только что спас ей жизнь, ей хотелось броситься к нему и спрятать лицо на его груди. А она его разозлила, и он стал таким неприступным, таким далеким…
Он подъехал к ней.
— Какая ты дурочка! Ты снова рискуешь собой и ребенком, снова стремишься в лес, где хозяйничают люди Роберта! Я поручил тебя Джаррету…
Она не хотела терять самообладание, не хотела сердить его. Но испугалась за него гораздо больше, чем за себя.
— Это ты глуп, милорд! Роберт хочет заманить тебя одного, а потом они всем скопом навалятся на тебя. Он ни за что не встретится с тобой в честном бою. Разве это не понятно?
В зарослях что-то зашуршало, и оттуда появился вороной жеребец. Верхом на нем восседал рыцарь, на которого Джаррет указал ей как на Аларика д’Анлу. Он снял С головы шлем, и она наконец разглядела красивые, благородные черты его лица.
— Он будет не один, миледи! — Заверил ее Аларик, улыбнувшись краешком губ. Улыбка была очень похожа на улыбку ее мужа. И в остальном Брет был очень похож на своего отца, только у Аларика черные как смоль волосы уже тронула седина и глаза серебристо-серые, как у Элайзии, но сходство Брета с отцом не ограничивалось чертами лица, у них даже голоса звучали одинаково.
— Аллора, хотя сейчас и не самое подходящее время, но позволь представить тебе моего отца Аларика. Отец, это моя жена Аллора.
— И вы, кажется, отлично ладите друг с другом, — усмехнувшись, сказал Аларик. — Миледи дочь, я очень рад наконец с тобой познакомиться. Я знал и очень уважал твоего отца и опечален его кончиной.
Она с благодарностью поклонилась Аларику д’Анлу. Когда-то она страстно ненавидела все относящееся к норманнам. И вот перед ней человек, который высадился на этих берегах вместе с Вильгельмом Завоевателем и покорил целую страну, однако она испытывает к нему теплое чувство, потому что он примчался сюда ради нее. Вернее, ради своего сына. Но и ради нее тоже. И поддержка, которую оказало его, войско, спасла многие жизни.
Но сейчас не это главное — она жива, Брет тоже жив… А Дэвид?
— Дэвид! — крикнула она и, забыв обо всем остальном, бросилась туда, где лежало его распростертое на земле тело.
Соскочив с коня, она растолкала окруживших его людей и опустилась возле него на колени, с благодарностью увидев, что над ним хлопочет, пытаясь остановить кровотечение, отец Дамьен.
— Он жив? — спросила она.
— Пока жив, — ответил отец Дамьен. — Его убийца слишком спешил. — Он оценивающим взглядом окинул ее одежду и сказал: — Мне нужны бинты. И поскорее!
Аллоре не надо было повторять дважды. Оторвав меховую оторочку, она принялась раздирать ткань на полосы.
— Нам придется очень осторожно перенести его. Потребуются носилки. И поскорее!
Люди Брета, действуя быстро и слаженно, смастерили из двух плащей и двух жердей носилки, на которые переложили Дэвида.
— О Господи, только не это! — раздался душераздирающий крик.
Это появилась Элайзия, которая послушно ждала в глубине леса, где ей было приказано находиться, и только сейчас узнала о том, что произошло. Соскочив с коня, она опустилась на колени рядом с Аллорой возле истекающего кровью Дэвида.
— О Господи! — забормотала она, хватая его за руку. — Только не умирай, ты не можешь умереть…
— Элайзия… — Аларик взял дочь за плечо. — Вижу, что ты желаешь добра этому юноше. Так дай отцу Дамьену возможность вылечить его.
Элайзия медленно поднялась на ноги и, встретившись взглядом с Аллорой, зарыдала и бросилась на грудь отцу.
— Несите его очень осторожно, — скомандовал Брет, и несколько человек медленно понесли носилки с Дэвидом через поле. В этот момент к Брету, запыхавшись, подбежал растерянный Джаррет, который в тяжелых доспехах с трудом преодолел пешком заснеженное поле.
— Милорд, простите меня. Я…
— Ох, Джаррет, мне ли не знать, на какие хитрости способна моя жена! Аллора, немедленно верни человеку его коня и иди ко мне!
Аллора послушно отдала поводья Джаррету. Дрожа и опустив голову, она подошла к Аяксу, и Брет, наклонившись, подхватил ее на руки и посадил впереди себя. Медленно, из-за носилок с раненым, они двинулись к новой крепости, потом по песчаной полосе к Дальнему острову.
Въезжая в ворота, Аллора окинула взглядом высокие стены крепости, которые не надеялась снова увидеть. Она чудом осталась в живых. Брет спас ее, сотворив невозможное, однако…
А вдруг в эту минуту умирает Дэвид?
Оказавшись на крепостном дворе, Аллора высвободилась из рук Брета и, спрыгнув с коня, бросилась к отцу Дамьену, чтобы предложить любую помощь. К ней присоединилась Элайзия, и обе, не отставая ни на шаг, последовали за носилками в главный зал, где их окликнул отец Дамьен. Он сказал, что надо немедленно остановить кровотечение, и приказал слугам принести снега.
Прикладывая снег к ране, отец Дамьен остановил кровотечение и приступил к зашиванию раны. Аллора быстро принесла ему иглу, нитки и зеленый речной мох, которым они и сами, зная его целебные свойства, пользовались для лечения ран. Стянув края зияющей рваной раны, отец Дамьен обильно обложил ее мхом и тщательно забинтовал.
— Что теперь? — шепотом спросила Аллора.
— Теперь будем ждать. Он молод и силен. Думаю, у него есть шанс выжить. Найдется здесь комната, куда его можно было бы положить?
— Можно в мою комнату, она на втором этаже, — торопливо предложила Элайзия. Она искоса взглянула на отца и Брета, которые беседовали возле камина, и, облизав пересохшие губы, добавила: — Я могла бы перебраться к Лилит.
Дэвид вдруг открыл глаза. Он поморгал и сосредоточил взгляд на Элайзии. На его губах появилась слабая улыбка.
— Элайзия! — отчетливо произнес он шепотом. — Элайзия… — повторил он и снова впал в беспамятство.
Брет, который стоял у камина, не желая мешать отцу Дамьену, в целительские способности которого очень верил, подошел к сестре и взял ее за руку.
— Элайзия, ему нужен отдых. Оставь его, а сама молись и жди.
Следом за Бретом подошел Аларик д’Анлу. Взглянув на бледного беспомощного Дэвида, он снова положил руку на плечо дочери.
— Помнится мне, дочь моя, что ты была очень сердита на этого человека. Кажется, с тех пор многое изменилось? Когда-то ты в гневе требовала, чтобы я немедленно помчался на границу и убил этого юношу. А как теперь, доченька? Тебе уже не хочется, чтобы я его прикончил? Наверное, лучше нам помолиться, чтобы он выжил и я мог послать приглашение твоей матери на свадьбу?
Элайзия, покраснев, спрятала голову на груди отца. Брет, наклонившись к сестре, что-то тихо сказал ей на ухо.
Аллора вдруг почувствовала себя чужой в этом доме. Три головы склонились друг к другу: дочь, сын, отец. Сразу видно, что они связаны между собой тесными семейными узами. Аллора уже давно не испытывала ничего подобного. Отец очень любил ее, но Роберт устроил посмешище из их семейных уз, и Аллора почувствовала, как защемило сердце.
И тут сверху донесся требовательный голос проголодавшейся дочери.
Брайана! У Аллоры есть все, чего можно пожелать в жизни: семья, любовь…
Она быстро взбежала по ступенькам и схватила на руки дочь, с наслаждением вдохнув ее нежный, теплый запах. Почувствовав руки матери, Брайана замолкла и прижала кулачки к груди Аллоры, ловя ртом сосок…
Аллора сидела у огня, кормила дочь и вдруг особенно остро осознала, что осталась жива и может снова держать на руках Брайану. Она была так поглощена дочерью, что не заметила Брета, который, стоя в дверях рядом с Мери, любовался этой картиной. Брайана, насытившись, лениво улыбнулась и громко срыгнула, не заботясь о хороших манерах.
— Позвольте, я заберу ее, миледи, — сказала Мери и, взяв малышку у матери, незаметно выскользнула из комнаты.
Они даже не заметили Мери. Не отрываясь, оба смотрели друг на друга.
— Итак, миледи, отныне мне следует помнить, что если мне потребуется уехать, то ради твоей же безопасности тебя необходимо сажать под замок. Насколько я понял со слов Джаррета, ты, не сказав ни слова, покинула крепость. Вы с Элайзией провели его, как младенца, а в довершение всего ты еще украла у него коня!
— Я не хотела причинить ему зла… — Она не договорила фразу.
— Мне все известно. Моя сестра, хоть и с большим опозданием, призналась во всем.
— Значит, ты знаешь?..
— Что у Элайзии будет ребенок от Дэвида? Да. Знаю также, что она его очень любит. И он, перед тем как я его отпустил из плена, весьма горячо убеждал меня, что любит ее. Кажется, отец не возражает против их брака, хотя пока и не знает, почему со свадьбой такая спешка, конечно, все это имеет значение только при условии, что наш юный шотландец останется в живых.
Она не договорила.
— Он должен выжить, — прошептала Аллора. — Ты обязан понять, почему это так важно для меня. Он такой же, как мой отец. Он… — Она замолчала, заметив как сверкнули глаза Брета. Он рисковал ради нее жизнью, а она до сих пор не поблагодарила его за то, что он сам, спасая ее, чуть не сгорел в адском пламени.
Трудно сказать, почему он сделал это. Возможно, он спас ее из чувства долга, а может быть, потому, что она носит его ребенка… Но это не имеет значения. Приглушенно вскрикнув, она пересекла комнату и бросилась в его объятия.
— Спасибо тебе за то, что ты спас меня! Извини, что я говорю это с таким опозданием. Я должна была позаботиться о Дэвиде. Я рада, что тебе теперь известно, что твоя сестра любит его. Но, Брет, он тоже рисковал своей жизнью ради меня! Он пошел против Роберта и Дункана и никогда ничего не требовал от меня взамен. Я не хотела быть неблагодарной.
— Знаю. Позволь мне тоже кое-что сказать, — тихо произнес он, приглаживая упавшую на ее лицо непокорную прядь золотистых волос. — Я хочу, чтобы ты знала, что я не пытался убить Дэвида, не я его ранил. Не знаю, чьих рук это дело — самого ли Роберта или кого-нибудь другого, но, клянусь, я не причинил ему зла. Я никогда не поднял бы руку на отца ребенка моей сестры, даже если бы у нас с ним возникли разногласия. А с Дэвидом у нас разногласий не было, он поклялся не выступать против меня.
— Но я знаю это. Роберт обвинил тебя, чтобы восстановить против тебя всех остальных. Дэвид боролся за меня. Они и его приговорили бы к смерти. Но Роберта интересовал не Дэвид, а ты. Он одержим мыслью о твоем убийстве. Он жаждет твоей смерти.
— Я знаю, — тихо сказал Брет. — Но я боялся, что ты мне не веришь и не поймешь этого.
— О милорд! Как я могу не верить тебе? Ведь это ты прорвался сквозь огонь, вышел один против сотни воинов, чтобы выхватить меня из адского пламени. Я не думала, что ты сможешь прийти. Я подумала, что после всех моих проделок ты, возможно, решишь, что меня не стоит спасать. Правда, у меня теплилась надежда, что ты сделаешь это из чувства долга, потому что я твоя жена или потому что я ношу твоего ребенка, или потому что ты не выпускаешь из своих рук то, что принадлежит тебе… Но ты пришел…
— Да, миледи. Я пришел, потому что считал это своим долгом, ведь ты моя жена. И потому что ты носишь моего ребенка. И потому что крепко держу в руках то, что принадлежит мне. И потому что не позволю Роберту одержать надо мной верх. Но прежде всего я сделал это потому, что не мог представить себе жизни без твоей улыбки, без того, чтобы обнимать тебя, любить тебя, спать вместе, жить вместе. Я пришел потому, что люблю тебя и не могу без тебя жить.
Он улыбнулся и поцеловал ее в губы. Потом снял с себя плащ, кольчугу и тунику с рубахой и, присев на край кровати, стянул с ног сапоги. И снова поцеловал ее в губы.
— Я как умер, когда увидел тебя, привязанную к этому столбу!
Она улыбнулась:
— А я воскресла в тот момент, когда увидела, как ты приближаешься ко мне верхом на Аяксе.
Он поцеловал ее нежно, почти благоговейно. Однако скоро поцелуи стали более страстными, и жаркая волна желания распространилась по всему ее телу. Она запустила пальцы в его волосы, погладила его шею, плечи, скользнула рукой по спине и, вдруг насторожившись, приподнялась и взглянула на спину. В самом центре спины красовался зловещий иссиня-черный кровоподтек. Аллора охнула, подумав, что наверняка сюда попала стрела, которая, если бы не его кольчуга, могла пронзить его насквозь.
— Ты ранен?
— Нет.
— Тебе, должно быть, больно…
— Поцелуй, любовь моя, и все пройдет, — ухмыльнувшись, отозвался он.
Она закусила губу и, перевернув его на живот, приподнялась над ним на коленях и, нежно погладив спину, поцеловала синяк. Потом проделала поцелуями дорожку вверх и вниз по его спине, оттянула пояс его рейтуз и пощекотала там пальцами кожу.
— Полегчало?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41