Брет был уверен, что с Алариком будут и его братья, потому что король и им приказал присутствовать на сборе.
Он подозвал к себе Гевина и велел немедленно скакать вперед и встретиться с Алариком.
— Скажи моему отцу, Гевин, что отец Дамьен посоветовал мне остановиться, и он все поймет. Растолкуй, где мы находимся, и не забудь напомнить, что если он пожелает, то я буду рад встретиться с ним здесь. И прихвати с собой Конана. Он силен, как десяток быков, и может пригодиться, если кто-нибудь повстречается в лесу.
— Скажите, милорд, почему мы остановились? — спросил Гевин.
«Трудно это объяснить тому, кто не знает отца Дамьена так хорошо, как я», — подумал Брет.
— Я и сам не могу сказать точно, — признался он, печально улыбнувшись. — Просто передай отцу то, что я сказал. Он поймет. А теперь отправляйся.
Гевин кивнул и исчез. Брет подошел к костру, чтобы согреть руки. Глядя в огонь, он снова почувствовал беспокойство, пожалев вдруг, что уехал из дома. Но он был дворянином, который получил титул и землю от короля, и когда королю требовалось, он обязан был вместе со своими людьми явиться в его распоряжение. Роберт Кэнедис до сих пор не желает признать, что Брет получил землю от короля Англии, и было сомнительно, что этот человек когда-нибудь признает это.
А если не признает, то когда-нибудь им придется биться один на один и он будет вынужден убить Роберта Кэнедиса и молить Бога, чтобы Айон простил его.
Но простит ли его Аллора?
Он выругался вслух и в ярости ударил кулаком по стволу дерева. Она не желает понять, что за личность ее дядюшка. Неужели она снова отвернется от Брета?
Он напомнил себе, что Аллора не раз выказывала неподчинение ему вовсе не из-за дядюшки, а из-за Дэвида Эдинбургского. Однако был уверен, что между ними ничего не было. К тому же Дэвид, прежде чем покинуть крепость и вернуться к своим, сказал Брету, что любит Элайзию. И все же его жену связывало с этим шотландцем нечто такое, чего он не понимал.
«Господи, чем все это кончится?» — подумал Брет, снова уставившись на огонь.
Он пожалел вдруг, что не взял с собой Аллору. Как было бы хорошо, если бы она сейчас была рядом и он согревал ее своим теплом!
Его не покидало чувство тревоги, которое еще более усугублялось раздававшимся время от времени в ночи волчьим воем.
На плоту за один раз можно было перевезти всего троих людей и трех коней, да и то следовало опасаться, что кони могут запаниковать и броситься в море.
Элайзия еще никогда в жизни не испытывала подобного страха. Единственным захватывающим приключением было ее похищение из отцовского дома шотландцами.
И Дэвидом…
Ему поручили охранять ее, а в его руках она не чувствовала себя в опасности и была скорее не испугана, а рассержена и возмущена. Но сейчас она пребывала в ужасе.
Однако Элайзия не из тех людей, кто будет хныкать, если есть силы действовать. И так только плот с Джарретом и еще двумя воинами причалил к берегу, она была готова в путь.
Оглядевшись вокруг, она напряженно прислушалась, но не уловила никаких подозрительных звуков. Наверное, сэр Кристиан прав: Роберт, видимо, ждет, что кто-нибудь отправится за Бретом. Ему, конечно, хочется одним ударом прикончить и лорда, и леди Дальнего острова.
— Поторапливайтесь, Джаррет! — приказала она. Обойдясь без помощи мужчин, которые были бы счастливы услужить ей, Элайзия вскочила в седло и, не дождавшись остальных, ударила коленями в бока своей лошади и помчалась по заснеженной равнине.
Путь предстоял неблизкий.
— Приближаются всадники, милорд. Скачут во весь опор, — предупредил Этьен, первым заметивший кавалькаду. Брет сидел на поваленном стволе дуба, подложив под себя попону, чтобы было теплее ногам. Он пытался заснуть, но сон не шел. Он чувствовал, что ждет чего-то, хотя и сам не знал, чего именно.
Услышав слова Этьена, он моментально поднялся. Под прикрытием деревьев ждали его команды пятеро лучников с луками и стрелами наготове и пятеро воинов, вооруженных мечами, готовых дать отпор любому незваному гостю.
Прищурив глаза, Брет вгляделся вдаль. Всадников было немного, человек шесть, и неслись они во весь опор.
При свете месяца он узнал всадника, скакавшего впереди, и, не сдерживаясь, выругался:
— Черт возьми, Элайзия!
— С ней Джаррет и еще наши люди, милорд, — сказал Этьен, стоявший рядом с ним.
Брет нетерпеливо шагнул вперед, готовый сказать пару ласковых слов Элайзии, а заодно и Джаррету, который, по-видимому, в очередной раз пошел у нее на поводу.
Однако если Элайзия и Джаррет примчались сюда…
— Что все это значит? — резко спросил он, когда Элайзия, одетая в подбитый мехом плащ с капюшоном, подъехала к нему.
Она спрыгнула с коня и, подбежав к нему, схватила за руки.
— Слава Богу, ты здесь! Я уж думала, что нам не удастся тебя нагнать!
Вся дрожа, она без сил повисла у него на руках. Он взглянул поверх ее плеча на Джаррета, который к тому времени тоже успел спешиться, и гнев, готовый выплеснуться на них обоих, сменился страхом. Ему следовало вернуться сразу же, как только отец Дамьен сказал о своей тревоге. Он должен был, не медля ни секунды, скакать домой.
Но отец Дамьен не знал причины своей тревоги. Он велел ждать.
— Говори, что случилось! — приказал Брет.
— Дункан схватил Аллору. Ее вчера приговорили к смертной казни. Ее казнят на рассвете.
Он в ярости крепко сжал руки сестры, понимая, что сейчас не время ругать ее.
— Как, черт возьми, удалось Дункану схватить Аллору? — в бешенстве заорал он. Если Роберт осмелится причинить ей зло… Если с ее головы упадет хоть один волос… Уничтожить негодяя! Спустить с него шкуру… Мокрого места от него не оставить!
Но ведь даже если он жестоко отомстит, ее больше не будет. Не будет ее изумрудных глаз, ее нежной красоты.
Не будет ее улыбки, смеха, ее шепота. Она не будет больше убеждать его поверить ей, не будет уговаривать понять ее…
— Как удалось Дункану схватить ее? — повторил он.
— Во всем виновата я, — сказала Элайзия. — Она думала, что за ней послал Дэвид, но нас обманули…
— Снова этот сукин сын! И почему я не прикончил его, когда была возможность?
— Нет, Брет, ты не понимаешь. Она пыталась встретиться с Дэвидом…
— Хватит! Не желаю больше слышать об этом!
— …она пыталась встретиться с ним по моей просьбе! — не слушая его, продолжала Элайзия.
Брет замолчал, пристально глядя на сестру. Вокруг них собрались люди — и те, кто приехал с Джарретом, и те, кто ехал с ним. Подошли те, кто стоял на посту, и даже те, кто только что проснулся и тут же схватился за оружие на случай опасности.
— Судя по всему, мне надо узнать обо всем подробнее, — сердито сказал Брет. — Но нам нельзя терять ни минуты. Мы должны немедленно мчаться назад и быть готовыми к бою.
Элайзия снова вскочила в седло. Брет держал поводья ее коня, и она встретилась с его холодным как лед взглядом.
— Путь предстоит долгий, Элайзия. По дороге ты расскажешь мне всю правду, но если что-нибудь случится с моей женой… — Он не договорил и с трудом подавил гнев. Надо спешить. Время дорого.
Аякс стоял уже под седлом, готовый в дорогу. Коня подвел к нему сам отец Дамьен.
— Сейчас все решает время, милорд, — сказал он.
Брет кивнул и, взяв поводья из его рук, вскочил в седло и пришпорил Аякса.
Оглянувшись, он увидел, что сестра отстает от него футов на десять.
— Держись рядом со мной, Элайзия! — приказал он.
Она закусила губу и нагнала брата. Она боялась его гнева, однако…
Аллора там может умереть страшной смертью, а она трусит перед братом. «И дрожу за жизнь Дэвида», — напомнила она себе.
— Во всем виновата я, — сказала она, гордо вздернув подбородок. — Это мне нужно было встретиться с Дэвидом. И я уговорила твою жену сделать это ради меня.
— Черт возьми, с какой стати тебе вдруг потребовалось встретиться с этим шотландцем?
Она изо всех сил старалась не опустить глаза под его взглядом. Но они опустились сами собой.
— Я жду от него ребенка, — едва слышно произнесла она.
— Что ты сказала? — взревел Брет.
Элайзия была уверена, что все, кто ехал позади, слышали их разговор.
— Я жду ребенка… от него! — спокойно повторила она.
— Ох, пропади все пропадом! Этот парень был заточен в башню, а ты…
— Да! — с вызовом воскликнула Элайзия, начиная злиться. — Но он ни в чем не виноват…
— Ну еще бы! Ты, наверное, приставила нож к его горлу…
— Я люблю его. Понимаешь, люблю! Но любовь, видимо, такое чувство, о котором, мне кажется, ты и понятия не имеешь.
Брет стиснул зубы, глядя прямо перед собой.
— Только не говори ничего отцу, — прошептала она.
— Элайзия, тебя оставили на мое попечение.
— Ну пожалуйста, умоляю!
— Сейчас у меня нет никакой уверенности в том, что я доживу до того момента, когда смогу хоть что-нибудь сказать отцу. Но клянусь Богом: если мне суждено умереть, тоя прихвачу в могилу и Роберта Кэнедиса.
Элайзия вздрогнула. Она никогда не думала, что брат может быть таким страшным в гневе. Зря она упрекала его в том, что он не знает, что такое любовь. Вон как он любит Аллору! Она стала его жизнью, и он злился на нее, только когда видел, как она мечется между ним и своими родственниками.
Но он ее любит!
И Элайзия вдруг поняла, что если Аллора погибнет, он тоже не захочет жить.
— Брет! — тихо окликнула она брата.
— Что еще, Элайзия? — Он взглянул на нее, и она поняла, что он не осуждает ее. Если бы она обратилась к нему, он, возможно, помог бы ей. Он не произнес ни слова, но она это почувствовала. Однако он сказал совсем другое, и от его слов у нее мороз пробежал по коже. — Я не позволю даже волосу упасть с ее головы. Клянусь, я вызволю свою жену, и будь я проклят, если не перережу глотку этому негодяю.
Дальше они ехали молча. Времени оставалось очень мало.
Проехав сквозь лесной массив, они приблизились к гряде скалистых холмов. Вокруг еще царила тьма, но до рассвета было уже недалеко.
На последних милях Брет все увеличивал и увеличивал скорость, не давая расслабиться ни людям, ни коням.
Услышав крик филина, он остановил Аякса. Это кричала не птица, это был условный сигнал. Брет спешился, его люди застыли в молчании позади него.
К ним приближался человек. Брет узнал в нем управляющего Тимоти. Тот подбежал к Брету, с трудом переводя дыхание.
— Скорее, милорд, скорее! Они приговорили ее к сожжению на костре, она уже привязана к столбу на склоне холма за новой крепостью: Сэр Кристиан в лесу со всем гарнизоном крепости, но он в отчаянии — опасается, что их появление может заставить Роберта Кэнедиса и его людей скорее зажечь костер и они не успеют добраться до Аллоры, прежде чем ее охватит пламя. Должен также сказать вам, милорд, что лазутчикам сэра Кристиана удалось узнать…
— Тимоти, ради Бога, говори быстрее, у нас нет времени!
— Аллора сказала своему дяде, что ждет ребенка, а он или не поверил, или не пожелал посчитаться с этим. Многие хотели бы отложить исполнение приговора, пока невинное дитя не появится на свет, но Роберт Кэнедис не желает, чтобы родился еще один внук его брата, еще один претендент на Дальний остров.
— Тимоти, возьми с собой мою сестру и встаньте позади вооруженных всадников, — сказал Брет. Он был в таком отчаянии, что готов был пробежать расстояние, отделявшее его от места казни, однако, подобно сэру Кристиану, он побаивался, что его появление может ускорить события и поставить под угрозу жизнь Аллоры. — Держитесь под прикрытием деревьев, пока не построимся в боевой порядок. Сейчас мы объединимся с гарнизоном крепости, и да поможет нам Бог!
Он высоко поднял меч, воины по всей линии вскинули вверх мечи в безмолвном салюте.
Они галопом пересекли заснеженное открытое пространство и поднялись по склону холма. В зарослях кустарника на опушке леса их радостно встретил сэр Кристиан.
— Слава тебе. Господи! — с облегчением выдохнул он.
— Они вас видели? — спросил Брет.
— Пока нет, — ответил сэр Кристиан и, поглядев на небо, добавил: — Рассвет уже близок.
И правда. Снежное покрывало на склоне холма уже заиграло розовыми, малиновыми и золотистыми тонами зари.
Брет водрузил на голову свой великолепный шлем и поднял меч, приказывая своим людям строиться.
Они выступили из укрытия под деревьями.
И тут он увидел ее. Аллору. Привязанную к столбу… Ее золотистые волосы поблескивали в первых лучах восходящего солнца, подбородок гордо вздернут. Нет, такая не станет просить пощады у Роберта Кэнедиса!
Слишком поздно поняла она, насколько безжалостен и жесток ее дядюшка.
Брета переполнял страх за нее. Она была так молода, так невинна и так прекрасна в своем белоснежном платье, и ветерок играл ее золотистыми волосами. А Роберт Кэнедис решил сжечь ее на костре, хотя она приходится ему самой близкой родственницей! Решил убить ее таким варварским способом — уничтожить всю эту красоту! И убить невинное дитя, которое она носит под сердцем…
Она смотрела в его сторону. Он был слишком далеко и не мог разглядеть выражение ее глаз, но знал, что она увидела его, и подумал, что она, наверное, улыбается. Она не надеялась на спасение, но увидела, что он пришел, и ей стало легче.
— Он пришел! — крикнул кто-то, и Брет увидел, как люди, столпившиеся возле костра, указывают на его воинов, стоящих в боевом порядке.
Его ждали? И готовились завязать бой?
— Поджигайте! — приказал чем-то хриплым голос.
Брет знал, кому принадлежит этот ненавистным голос.
Это отдал приказ Роберт Кэнедис, обрадованным, что Брет пришел и станет свидетелем жестоком казни. Поглядывая в сторону Брета через заснеженное поле, Роберт Кэнедис подъехал к столбу и взял в руки один из горящих факелов.
И собственноручно поджег растопку, сложенную у ног Аллоры.
Глава 26
О Господи! Аллора поняла наконец, что это не игра воображения: Брет действительно здесь. Нет, он не мог оказаться здесь. Но он здесь!
И в тот самым момент когда она увидела его, увидела клубы белого пара, вырывающиеся из ноздрей Аякса в холодном утреннем воздухе, увидела, как поблескивает в первых лучах солнца украшенный рогами шлем Брета, и его самого — гордого, сильного, решительного, она почувствовала густой, резкий запах дыма…
Она повернула голову. Роберт! Роберт Кэнедис, ее дядюшка, подъехал на своем коне, чтобы собственноручно разжечь костер!
Растопка уже загорелась, от нее поднимался дым. Аллора чувствовала исходящий от огня жар. Опустив глаза, она смотрела, как растут и набирают силу языки пламени золотистые, красные, оранжевые.
Глаза заслезились от дыма. Ей стало трудно дышать. Еще немного, и она потеряет сознание, а — очнется от боли, когда языки пламени коснутся ее…
— Он приближается! — крикнул кто-то.
Она смутно различала его. Вырвавшись из строя воинов, он мчался к ней, грозно размахивая мечом. Аякс летел, уподобившись крылатому дракону из волшебной сказки, и быстро приближался. Нет, не успеет! Он не успеет добраться до нее, пока пламя ее не коснулось.
— Остановите его!
Это крикнул Роберт, и один из его всадников бросился наперерез Брету. Но тут же принял смерть от его меча.
— Остановите его! — снова взревел Роберт.
Но желающих больше не нашлось — никто не двинулся с места. Брет издал пронзительный боевой клич, от которого все словно приросли к месту, — возможно, их напугала ярость, звучавшая в голосе, а может быть, они просто глазам не верили, что человек способен прорваться сквозь заслон из десятков вооруженных воинов и мчаться прямо в огонь.
Огромный боевой конь, не страшась разгорающегося пламени, взлетел на деревянный помост к столбу, который мог вот-вот вспыхнуть.
Аллора увидела, как сквозь про рези в шлеме горят яростью синие глаза, как поднимается и опускается его меч, перерубавший острым как бритва лезвием связывающие ее веревки.
— Ко мне! — крикнул он ей.
Собрав последние силы, она потянулась к его протянутой руке. Он втащил ее на спину Аякса, и огромный конь, круша копытами уже объятый пламенем помост, помчался бешеным галопом обратно.
— Лучники! — услышала Аллора за спиной хриплый рев дядюшки.
На них обрушился ливень стрел. Она сидела впереди Брета, и его кольчуга служила защитой им обоим.
Каким-то чудом стрелы не попали ни в них, ни в коня. Роберт приказал стрелять снова, но они уже находились под прикрытием деревьев и стрелы до них не долетели.
Аякс развернулся. Аллора увидела столб, к которому была привязана всего несколько секунд назад. Он был охвачен пламенем. У Аллоры перехватило дыхание: находись она сейчас в этом адском огне, ее уже не было бы в живых.
Если бы он не приехал за ней…
Но он успел.
Трудно поверить, но он успел, и сейчас, когда они были уже за строем воинов, те приветствовали их радостными криками. Она чуть не плакала. Больше всего ей хотелось сейчас уткнуться лицом в его защищенную кольчугой грудь, поблагодарить за спасение от смерти, пообещать оставить все свои выходки и никогда не допускать разлада между ними…
Но тут, перекрывая радостные возгласы воинов, раздался голос Брета:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Он подозвал к себе Гевина и велел немедленно скакать вперед и встретиться с Алариком.
— Скажи моему отцу, Гевин, что отец Дамьен посоветовал мне остановиться, и он все поймет. Растолкуй, где мы находимся, и не забудь напомнить, что если он пожелает, то я буду рад встретиться с ним здесь. И прихвати с собой Конана. Он силен, как десяток быков, и может пригодиться, если кто-нибудь повстречается в лесу.
— Скажите, милорд, почему мы остановились? — спросил Гевин.
«Трудно это объяснить тому, кто не знает отца Дамьена так хорошо, как я», — подумал Брет.
— Я и сам не могу сказать точно, — признался он, печально улыбнувшись. — Просто передай отцу то, что я сказал. Он поймет. А теперь отправляйся.
Гевин кивнул и исчез. Брет подошел к костру, чтобы согреть руки. Глядя в огонь, он снова почувствовал беспокойство, пожалев вдруг, что уехал из дома. Но он был дворянином, который получил титул и землю от короля, и когда королю требовалось, он обязан был вместе со своими людьми явиться в его распоряжение. Роберт Кэнедис до сих пор не желает признать, что Брет получил землю от короля Англии, и было сомнительно, что этот человек когда-нибудь признает это.
А если не признает, то когда-нибудь им придется биться один на один и он будет вынужден убить Роберта Кэнедиса и молить Бога, чтобы Айон простил его.
Но простит ли его Аллора?
Он выругался вслух и в ярости ударил кулаком по стволу дерева. Она не желает понять, что за личность ее дядюшка. Неужели она снова отвернется от Брета?
Он напомнил себе, что Аллора не раз выказывала неподчинение ему вовсе не из-за дядюшки, а из-за Дэвида Эдинбургского. Однако был уверен, что между ними ничего не было. К тому же Дэвид, прежде чем покинуть крепость и вернуться к своим, сказал Брету, что любит Элайзию. И все же его жену связывало с этим шотландцем нечто такое, чего он не понимал.
«Господи, чем все это кончится?» — подумал Брет, снова уставившись на огонь.
Он пожалел вдруг, что не взял с собой Аллору. Как было бы хорошо, если бы она сейчас была рядом и он согревал ее своим теплом!
Его не покидало чувство тревоги, которое еще более усугублялось раздававшимся время от времени в ночи волчьим воем.
На плоту за один раз можно было перевезти всего троих людей и трех коней, да и то следовало опасаться, что кони могут запаниковать и броситься в море.
Элайзия еще никогда в жизни не испытывала подобного страха. Единственным захватывающим приключением было ее похищение из отцовского дома шотландцами.
И Дэвидом…
Ему поручили охранять ее, а в его руках она не чувствовала себя в опасности и была скорее не испугана, а рассержена и возмущена. Но сейчас она пребывала в ужасе.
Однако Элайзия не из тех людей, кто будет хныкать, если есть силы действовать. И так только плот с Джарретом и еще двумя воинами причалил к берегу, она была готова в путь.
Оглядевшись вокруг, она напряженно прислушалась, но не уловила никаких подозрительных звуков. Наверное, сэр Кристиан прав: Роберт, видимо, ждет, что кто-нибудь отправится за Бретом. Ему, конечно, хочется одним ударом прикончить и лорда, и леди Дальнего острова.
— Поторапливайтесь, Джаррет! — приказала она. Обойдясь без помощи мужчин, которые были бы счастливы услужить ей, Элайзия вскочила в седло и, не дождавшись остальных, ударила коленями в бока своей лошади и помчалась по заснеженной равнине.
Путь предстоял неблизкий.
— Приближаются всадники, милорд. Скачут во весь опор, — предупредил Этьен, первым заметивший кавалькаду. Брет сидел на поваленном стволе дуба, подложив под себя попону, чтобы было теплее ногам. Он пытался заснуть, но сон не шел. Он чувствовал, что ждет чего-то, хотя и сам не знал, чего именно.
Услышав слова Этьена, он моментально поднялся. Под прикрытием деревьев ждали его команды пятеро лучников с луками и стрелами наготове и пятеро воинов, вооруженных мечами, готовых дать отпор любому незваному гостю.
Прищурив глаза, Брет вгляделся вдаль. Всадников было немного, человек шесть, и неслись они во весь опор.
При свете месяца он узнал всадника, скакавшего впереди, и, не сдерживаясь, выругался:
— Черт возьми, Элайзия!
— С ней Джаррет и еще наши люди, милорд, — сказал Этьен, стоявший рядом с ним.
Брет нетерпеливо шагнул вперед, готовый сказать пару ласковых слов Элайзии, а заодно и Джаррету, который, по-видимому, в очередной раз пошел у нее на поводу.
Однако если Элайзия и Джаррет примчались сюда…
— Что все это значит? — резко спросил он, когда Элайзия, одетая в подбитый мехом плащ с капюшоном, подъехала к нему.
Она спрыгнула с коня и, подбежав к нему, схватила за руки.
— Слава Богу, ты здесь! Я уж думала, что нам не удастся тебя нагнать!
Вся дрожа, она без сил повисла у него на руках. Он взглянул поверх ее плеча на Джаррета, который к тому времени тоже успел спешиться, и гнев, готовый выплеснуться на них обоих, сменился страхом. Ему следовало вернуться сразу же, как только отец Дамьен сказал о своей тревоге. Он должен был, не медля ни секунды, скакать домой.
Но отец Дамьен не знал причины своей тревоги. Он велел ждать.
— Говори, что случилось! — приказал Брет.
— Дункан схватил Аллору. Ее вчера приговорили к смертной казни. Ее казнят на рассвете.
Он в ярости крепко сжал руки сестры, понимая, что сейчас не время ругать ее.
— Как, черт возьми, удалось Дункану схватить Аллору? — в бешенстве заорал он. Если Роберт осмелится причинить ей зло… Если с ее головы упадет хоть один волос… Уничтожить негодяя! Спустить с него шкуру… Мокрого места от него не оставить!
Но ведь даже если он жестоко отомстит, ее больше не будет. Не будет ее изумрудных глаз, ее нежной красоты.
Не будет ее улыбки, смеха, ее шепота. Она не будет больше убеждать его поверить ей, не будет уговаривать понять ее…
— Как удалось Дункану схватить ее? — повторил он.
— Во всем виновата я, — сказала Элайзия. — Она думала, что за ней послал Дэвид, но нас обманули…
— Снова этот сукин сын! И почему я не прикончил его, когда была возможность?
— Нет, Брет, ты не понимаешь. Она пыталась встретиться с Дэвидом…
— Хватит! Не желаю больше слышать об этом!
— …она пыталась встретиться с ним по моей просьбе! — не слушая его, продолжала Элайзия.
Брет замолчал, пристально глядя на сестру. Вокруг них собрались люди — и те, кто приехал с Джарретом, и те, кто ехал с ним. Подошли те, кто стоял на посту, и даже те, кто только что проснулся и тут же схватился за оружие на случай опасности.
— Судя по всему, мне надо узнать обо всем подробнее, — сердито сказал Брет. — Но нам нельзя терять ни минуты. Мы должны немедленно мчаться назад и быть готовыми к бою.
Элайзия снова вскочила в седло. Брет держал поводья ее коня, и она встретилась с его холодным как лед взглядом.
— Путь предстоит долгий, Элайзия. По дороге ты расскажешь мне всю правду, но если что-нибудь случится с моей женой… — Он не договорил и с трудом подавил гнев. Надо спешить. Время дорого.
Аякс стоял уже под седлом, готовый в дорогу. Коня подвел к нему сам отец Дамьен.
— Сейчас все решает время, милорд, — сказал он.
Брет кивнул и, взяв поводья из его рук, вскочил в седло и пришпорил Аякса.
Оглянувшись, он увидел, что сестра отстает от него футов на десять.
— Держись рядом со мной, Элайзия! — приказал он.
Она закусила губу и нагнала брата. Она боялась его гнева, однако…
Аллора там может умереть страшной смертью, а она трусит перед братом. «И дрожу за жизнь Дэвида», — напомнила она себе.
— Во всем виновата я, — сказала она, гордо вздернув подбородок. — Это мне нужно было встретиться с Дэвидом. И я уговорила твою жену сделать это ради меня.
— Черт возьми, с какой стати тебе вдруг потребовалось встретиться с этим шотландцем?
Она изо всех сил старалась не опустить глаза под его взглядом. Но они опустились сами собой.
— Я жду от него ребенка, — едва слышно произнесла она.
— Что ты сказала? — взревел Брет.
Элайзия была уверена, что все, кто ехал позади, слышали их разговор.
— Я жду ребенка… от него! — спокойно повторила она.
— Ох, пропади все пропадом! Этот парень был заточен в башню, а ты…
— Да! — с вызовом воскликнула Элайзия, начиная злиться. — Но он ни в чем не виноват…
— Ну еще бы! Ты, наверное, приставила нож к его горлу…
— Я люблю его. Понимаешь, люблю! Но любовь, видимо, такое чувство, о котором, мне кажется, ты и понятия не имеешь.
Брет стиснул зубы, глядя прямо перед собой.
— Только не говори ничего отцу, — прошептала она.
— Элайзия, тебя оставили на мое попечение.
— Ну пожалуйста, умоляю!
— Сейчас у меня нет никакой уверенности в том, что я доживу до того момента, когда смогу хоть что-нибудь сказать отцу. Но клянусь Богом: если мне суждено умереть, тоя прихвачу в могилу и Роберта Кэнедиса.
Элайзия вздрогнула. Она никогда не думала, что брат может быть таким страшным в гневе. Зря она упрекала его в том, что он не знает, что такое любовь. Вон как он любит Аллору! Она стала его жизнью, и он злился на нее, только когда видел, как она мечется между ним и своими родственниками.
Но он ее любит!
И Элайзия вдруг поняла, что если Аллора погибнет, он тоже не захочет жить.
— Брет! — тихо окликнула она брата.
— Что еще, Элайзия? — Он взглянул на нее, и она поняла, что он не осуждает ее. Если бы она обратилась к нему, он, возможно, помог бы ей. Он не произнес ни слова, но она это почувствовала. Однако он сказал совсем другое, и от его слов у нее мороз пробежал по коже. — Я не позволю даже волосу упасть с ее головы. Клянусь, я вызволю свою жену, и будь я проклят, если не перережу глотку этому негодяю.
Дальше они ехали молча. Времени оставалось очень мало.
Проехав сквозь лесной массив, они приблизились к гряде скалистых холмов. Вокруг еще царила тьма, но до рассвета было уже недалеко.
На последних милях Брет все увеличивал и увеличивал скорость, не давая расслабиться ни людям, ни коням.
Услышав крик филина, он остановил Аякса. Это кричала не птица, это был условный сигнал. Брет спешился, его люди застыли в молчании позади него.
К ним приближался человек. Брет узнал в нем управляющего Тимоти. Тот подбежал к Брету, с трудом переводя дыхание.
— Скорее, милорд, скорее! Они приговорили ее к сожжению на костре, она уже привязана к столбу на склоне холма за новой крепостью: Сэр Кристиан в лесу со всем гарнизоном крепости, но он в отчаянии — опасается, что их появление может заставить Роберта Кэнедиса и его людей скорее зажечь костер и они не успеют добраться до Аллоры, прежде чем ее охватит пламя. Должен также сказать вам, милорд, что лазутчикам сэра Кристиана удалось узнать…
— Тимоти, ради Бога, говори быстрее, у нас нет времени!
— Аллора сказала своему дяде, что ждет ребенка, а он или не поверил, или не пожелал посчитаться с этим. Многие хотели бы отложить исполнение приговора, пока невинное дитя не появится на свет, но Роберт Кэнедис не желает, чтобы родился еще один внук его брата, еще один претендент на Дальний остров.
— Тимоти, возьми с собой мою сестру и встаньте позади вооруженных всадников, — сказал Брет. Он был в таком отчаянии, что готов был пробежать расстояние, отделявшее его от места казни, однако, подобно сэру Кристиану, он побаивался, что его появление может ускорить события и поставить под угрозу жизнь Аллоры. — Держитесь под прикрытием деревьев, пока не построимся в боевой порядок. Сейчас мы объединимся с гарнизоном крепости, и да поможет нам Бог!
Он высоко поднял меч, воины по всей линии вскинули вверх мечи в безмолвном салюте.
Они галопом пересекли заснеженное открытое пространство и поднялись по склону холма. В зарослях кустарника на опушке леса их радостно встретил сэр Кристиан.
— Слава тебе. Господи! — с облегчением выдохнул он.
— Они вас видели? — спросил Брет.
— Пока нет, — ответил сэр Кристиан и, поглядев на небо, добавил: — Рассвет уже близок.
И правда. Снежное покрывало на склоне холма уже заиграло розовыми, малиновыми и золотистыми тонами зари.
Брет водрузил на голову свой великолепный шлем и поднял меч, приказывая своим людям строиться.
Они выступили из укрытия под деревьями.
И тут он увидел ее. Аллору. Привязанную к столбу… Ее золотистые волосы поблескивали в первых лучах восходящего солнца, подбородок гордо вздернут. Нет, такая не станет просить пощады у Роберта Кэнедиса!
Слишком поздно поняла она, насколько безжалостен и жесток ее дядюшка.
Брета переполнял страх за нее. Она была так молода, так невинна и так прекрасна в своем белоснежном платье, и ветерок играл ее золотистыми волосами. А Роберт Кэнедис решил сжечь ее на костре, хотя она приходится ему самой близкой родственницей! Решил убить ее таким варварским способом — уничтожить всю эту красоту! И убить невинное дитя, которое она носит под сердцем…
Она смотрела в его сторону. Он был слишком далеко и не мог разглядеть выражение ее глаз, но знал, что она увидела его, и подумал, что она, наверное, улыбается. Она не надеялась на спасение, но увидела, что он пришел, и ей стало легче.
— Он пришел! — крикнул кто-то, и Брет увидел, как люди, столпившиеся возле костра, указывают на его воинов, стоящих в боевом порядке.
Его ждали? И готовились завязать бой?
— Поджигайте! — приказал чем-то хриплым голос.
Брет знал, кому принадлежит этот ненавистным голос.
Это отдал приказ Роберт Кэнедис, обрадованным, что Брет пришел и станет свидетелем жестоком казни. Поглядывая в сторону Брета через заснеженное поле, Роберт Кэнедис подъехал к столбу и взял в руки один из горящих факелов.
И собственноручно поджег растопку, сложенную у ног Аллоры.
Глава 26
О Господи! Аллора поняла наконец, что это не игра воображения: Брет действительно здесь. Нет, он не мог оказаться здесь. Но он здесь!
И в тот самым момент когда она увидела его, увидела клубы белого пара, вырывающиеся из ноздрей Аякса в холодном утреннем воздухе, увидела, как поблескивает в первых лучах солнца украшенный рогами шлем Брета, и его самого — гордого, сильного, решительного, она почувствовала густой, резкий запах дыма…
Она повернула голову. Роберт! Роберт Кэнедис, ее дядюшка, подъехал на своем коне, чтобы собственноручно разжечь костер!
Растопка уже загорелась, от нее поднимался дым. Аллора чувствовала исходящий от огня жар. Опустив глаза, она смотрела, как растут и набирают силу языки пламени золотистые, красные, оранжевые.
Глаза заслезились от дыма. Ей стало трудно дышать. Еще немного, и она потеряет сознание, а — очнется от боли, когда языки пламени коснутся ее…
— Он приближается! — крикнул кто-то.
Она смутно различала его. Вырвавшись из строя воинов, он мчался к ней, грозно размахивая мечом. Аякс летел, уподобившись крылатому дракону из волшебной сказки, и быстро приближался. Нет, не успеет! Он не успеет добраться до нее, пока пламя ее не коснулось.
— Остановите его!
Это крикнул Роберт, и один из его всадников бросился наперерез Брету. Но тут же принял смерть от его меча.
— Остановите его! — снова взревел Роберт.
Но желающих больше не нашлось — никто не двинулся с места. Брет издал пронзительный боевой клич, от которого все словно приросли к месту, — возможно, их напугала ярость, звучавшая в голосе, а может быть, они просто глазам не верили, что человек способен прорваться сквозь заслон из десятков вооруженных воинов и мчаться прямо в огонь.
Огромный боевой конь, не страшась разгорающегося пламени, взлетел на деревянный помост к столбу, который мог вот-вот вспыхнуть.
Аллора увидела, как сквозь про рези в шлеме горят яростью синие глаза, как поднимается и опускается его меч, перерубавший острым как бритва лезвием связывающие ее веревки.
— Ко мне! — крикнул он ей.
Собрав последние силы, она потянулась к его протянутой руке. Он втащил ее на спину Аякса, и огромный конь, круша копытами уже объятый пламенем помост, помчался бешеным галопом обратно.
— Лучники! — услышала Аллора за спиной хриплый рев дядюшки.
На них обрушился ливень стрел. Она сидела впереди Брета, и его кольчуга служила защитой им обоим.
Каким-то чудом стрелы не попали ни в них, ни в коня. Роберт приказал стрелять снова, но они уже находились под прикрытием деревьев и стрелы до них не долетели.
Аякс развернулся. Аллора увидела столб, к которому была привязана всего несколько секунд назад. Он был охвачен пламенем. У Аллоры перехватило дыхание: находись она сейчас в этом адском огне, ее уже не было бы в живых.
Если бы он не приехал за ней…
Но он успел.
Трудно поверить, но он успел, и сейчас, когда они были уже за строем воинов, те приветствовали их радостными криками. Она чуть не плакала. Больше всего ей хотелось сейчас уткнуться лицом в его защищенную кольчугой грудь, поблагодарить за спасение от смерти, пообещать оставить все свои выходки и никогда не допускать разлада между ними…
Но тут, перекрывая радостные возгласы воинов, раздался голос Брета:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41